Завершающему месяцу зимы в последние годы с позитивными знаковыми добавлениями в календарь не везет. Впрочем, в 2014-м их набор был еще не таким давящим, каким он стал за последние 10 лет, включая февраль-2024.
Десятилетие 22-й зимней Олимпиады в Сочи Россия отмечала пафосно и широко, даже малой доли рефлексии не чувствовалось. Исходившее от воспоминаний и сюжетов благолепие напрочь исключало контекст сегодняшнего дня, Сочи-2014 представал как вселенский праздник, не омраченный ничем. Как безмятежный сон, который не хочется прерывать, потому что в таком сне есть одно только беспримесное счастье, невозможное в реальной жизни.
Сон девочки о России был сюжетным приемом трехчасового действа, которым открывались Игры-2014. Сейчас я думаю, что лучшим в том февральском Сочи, не в обиду спортсменам и организаторам, стало театрализованное представление, вписывающее российскую историю в контекст мировой культуры. Было прохладно, но не скучно. Постановщикам удалось избежать и фальшивой выспренности, и подчеркивания «особенной особости», а некоторая избыточность почти не мешала.
Понятно было, что за двумя годами подготовки, переделкой и без того дорогостоящего проекта (первоначально «Фишт» не предполагал полностью закрытой крыши), технологическим привязкам и тремя тысячами артистов стояла огромная работа и огромные затраты, но об этом если и думалось, то в последнюю очередь. На зимних Олимпийских играх (да и на многих летних) подобного по оригинальности и технологической сложности действа наблюдать не приходилось. Это была запевка с лейтмотивом: мы открыты, интересны, щедры, искренни, душевно богаты и талантливы во всем, не только в спорте.
На церемонии закрытия мне было грустно не оттого, что все заканчивалось. Что-то неуловимо изменилось за пару недель: в последние дни во всю мощь звучали фанфары в честь медального российского форсажа, словно все великолепие и затевалось во имя командной победы — именно победы, а не просто успеха.
Что-то в потоке восторгов пробивалось фальшивое, а финальный аврал с добычей необходимого количества наград вызывал даже некоторую неловкость.
А драматические события на Украине переходили в разряд трагических, и что-то уже нависало и над ними, и над всеми нами. И не с кем было поделиться, потому что мудрый и все понимающий ЮрМихалыч уехал из Сочи, а без Роста для меня лично это была уже другая Олимпиада. Как-то в последние дни сошлось и навалилось такое, что ничего хорошего не обещало.
Церемония открытия XXII зимних Олимпийских игр. Фото: Станислав Красильников / ТАСС
Действительность превзошла большей частью неосознанные опасения не потому, что я к ней совсем не был готов. Ни по поводу какой-то особой роли спорта в качестве чуть ли не универсального средства объединения человечества, ни по поводу давно обозначенного авторитарного вектора российской власти иллюзий не было. Да и сочинская эпопея, которую я волей-неволей отслеживал семь лет, восторгов не вызывала по многим и совершенно конкретным причинам. Но присутствие даже небольшого намека на некоторое смягчение атмосферы как-то примиряло с Олимпиадой: если мы так убиваемся в процессе делания невозможного возможным, то значит, хотим кроме создания «города-сада» еще и понравиться миру? Все лучше, чем демонстрировать оскал, что было бы и нелогичным в той ситуации.
За оскалом, однако, не задержалось. Это в первую очередь и обеспечило стремительное нарастание того состояния, которое одна маленькая девочка по простоте душевной назвала «говнитивным диссонансом». Это была другая девочка, не та, которой приснился сон о России, воплощенный в красочном олимпийском шоу, но вымышленная героиня, как мне кажется, тоже могла обозначить, во что мы все попали. Причем обозначить уже осознанно.
«Это была совершенно невероятная атмосфера дружбы, взаимопомощи и человеческой радости», как написал про работу на Играх-2014 один волонтер. И он же:
«Сразу после Олимпиады начались те события, в которые мы вовлечены до сих пор… И все это очень грустно, поскольку ничто уже не вернет ощущение, ушедшее вместе с Играми 23 февраля 2014 года».
Не соединяется. Ничего не соединяется. Диссонанс. Тот самый.
Спортивный заповедник
О том, как идея Владимира Потанина сделать «маленький горнолыжный курортик для своих» обрела вселенский масштаб и в конце концов реализовалась, когда-нибудь снимут патриотический блокбастер, в котором обязательно будут присутствовать и неподдельный энтузиазм, и недоверие скептиков, и происки врагов, и вообще все будет против, кроме одного: нет таких гор, которые бы нам не покорились, и нет таких болот, которые мы не смогли бы осушить.
Семь лет вместили в себя столько безумного и самоотверженного, толкового и глупого, нужного и бесполезного, что описать космических масштабов эпопею по сверхбыстрому превращению «главной советской здравницы» в образцовый спортивный заповедник невозможно. На дыбы подняли весь регион Большого Сочи и не только его. Сама природа восставала против насилия, далеко не все жители радовались упавшему на них счастью, и без того гигантская смета росла с ужасающей быстротой, превысив, по некоторым оценкам, первоначальную в четыре с лишним раза, но сверхзадача рамок не предполагала, хотя государство с рыночной экономикой вроде как при замахе должно учитывать параметры.
Строительство олимпийских объектов в Сочи. Фото: СПОРТ-ЭКСПРЕСС / ИТАР-ТАСС
Рачительные бизнесмены, может быть, и учитывали, а государство и само денег не жалело, и других призывало, потому как дело благородное. Сочи-2014 — один из немногих случаев, когда при колоссальных, даже непостижимых затратах и сопутствовавшем им воровстве (как без этого?) практически не было до конца доведенных уголовных дел. Совсем недавно экс-министр спорта Виталий Мутко простодушно объяснил причины увеличения расходов на строительство тех же многострадальных трамплинов: «Цемент льют, а грунт ползет». Грунт полз, а цены взлетали.
Ну и что? Надо было все сделать так, чтобы народ с чувством полного оправдания мог сказать: «Но ведь построили же!» У нас до сих не без злорадства живописуют страдания Монреаля, который десятилетиями расплачивался за летние Игры-1976. Да куда им! А вот мы ничего не пожалеем, такая у нас широкая натура, такой размах, а про «деньги налогоплательщиков» одни злопыхатели твердят.
Общие расходы на преображение региона — полтора с лишним триллиона рублей. Затраты на строительство спортивных объектов — почти 325 миллиардов. Из них государственные расходы — 103 миллиарда с лишним.
Остальное легло на частных инвесторов — они вкладывались кредитами, взятыми у ВЭБа. Долг даже после реструктуризации практически не уменьшился. Волшебная формула «построили же!» — работает.
Можно было и поскромнее, и за более или менее вменяемые деньги, но это претензии в пустоту. Было понятно, что не все построенное неимоверным трудом будет работать по назначению, не все спортивные объекты обретут новую жизнь в других регионах, гигантизм не соответствует реалиям небольшого, пусть даже популярного курорта и его обычной жизни, а масштабными праздниками не прокормишься. Предвосхищаемые трудности, впрочем, были вполне естественными, с ними сталкивается любая страна и любой город, проводившие Олимпийские игры.
Картинка осталась той же, как на открытке. Внешне и без детального рассмотрения — все как раньше, ничего не проржавело, не обветшало, не разрушилось. Можно докладывать, что проект «Наследие» работает нормально.
Главный стадион «Фишт» долго реконструировали, готовя к чемпионату мира — 2018, сейчас это домашняя арена футбольного клуба «Сочи», среднее количество зрителей на 46-тысячной арене — меньше пяти тысяч, с газоном каждый год проблемы — трава гниет из-за конструктивных особенностей «Фишта», болотистой имеретинской почвы и близости моря. Немногим лучше с заполняемостью главной хоккейной арены — проект ХК «Сочи» популярностью не пользуется, а проведение в «Большом» фестивалей Ночной хоккейной лиги с «президентским» гала-матчем едва ли можно считать большим достижением. Остальное, включая проведение мероприятий Всемирного фестиваля молодежи и студентов, — в основном политпроекты.
Вид на стадион «Фишт». Фото: Дмитрий Феоктистов / ТАСС
Оба объекта — на балансе администрации Краснодарского края, содержание обходится в круглую сумму. Большинство других объектов Прибрежного кластера и некоторых объектов Горного кластера передали фонду «Талант и успех» с образовательным детским центром «Сириус», по сути возложив содержание на государство. Арена «Шайба» — на подхвате, туда периодически переезжает ХК «Сочи» во время проведения в «Большом» крупных мероприятий, постоянно действуют круглогодичные детские спортивные лагеря. «Ледяной куб», который должен был стать центром развития керлинга, преобразовали в Академию единоборств. Ледовый дворец «Айсберг», давший России наибольшее количество медалей (фигурное катание и шорт-трек), — площадка для ледовых шоу, матчей любительских хоккейных команд, концертов. Грандиозная конькобежная «Адлер Арена», которую во что только не переформатировали, стала универсальной многофункциональной платформой образовательного центра «Сириус».
«Ледяной куб», «Шайбу» и «Айсберг» собирались разобрать и перевезти в другие регионы, но по разным причинам они остались там, где их водрузили, — в Олимпийском парке. Трассу «Формулы-1», на которой восемь раз проводились Гран-при, не перенесешь, поэтому ее просто наполовину обрезали. Из объектов Горного кластера в плане профессионального использования меньше всех повезло лыжно-биатлонному газпромовскому комплексу «Лаура» и прыжковым «Русским горкам», чуть больше — центру «Санки».
Лучше всех себя чувствует горнолыжный курорт «Роза Хутор», из которого, как из ядра ореха, и выросла раскидистая олимпийская идея проведения в субтропической зоне зимних Олимпийских игр. Туда едут, курорт хвалят, слегка ворча на цены.
Это единственный объект, способный себя окупить. Когда-нибудь это случится, но в лучшем случае через четверть века.
К тому, как все работало непосредственно во время Игр, претензий нет, как и вообще к организации. С послеолимпийским использованием сложнее, пусть и не критично. С проведением международных соревнований в классических вариантах чемпионатов, Кубков мира, разнообразных турниров, что закладывалось в грандиозный проект изначально, — по известным причинам вообще никак. Кроме набирающего масштаб «Сириуса» и стремления насытить жизнь объектов тренировочными сборами и лагерями, есть еще и привлекательность для туристов с необозримым полем для проведения разного рода «активностей» вроде платного экстрим-спуска с инструктором по санно-бобслейной трассе, пикников на «Лауре» или корпоративных мероприятий. Все лучше, чем ничего.
Вот еще и фестиваль молодежи и студентов грядет. Всемирный.
Горнолыжный курорт «Роза-хутор» в поселке Красная Поляна. Фото: Эмин Джафаров / Коммерсантъ
Фантомные боли
Медали сами по себе появиться не могли. Их надо было добывать в количестве, которое устроило бы народ и высокое начальство. То есть в большом количестве. То есть желательно было выиграть неофициальный командный зачет, что после провала в Ванкувере-2010 казалось, мягко говоря, проблематичным.
Всеми любимый биатлон пребывал в затяжном и нескончаемом кризисе, лыжи только начинали из него выбираться, на коньки особой надежды не было, не говоря уже о горных лыжах и сопутствующих им дисциплинах. Что оставалось? Фигурное катание проблемы не решало, как и возможность зацепить еще пару-тройку заветных золотых кружочков. Требовалось срочно что-то менять, и желательно планово.
Ничего противоестественного в желании хозяев как можно успешнее выступить не было — всем так хочется, все так делают. Перед глазами был пример Канады, которая несколько лет работала по специальному олимпийскому плану и триумфально выиграла медальный зачет Ванкувера. У нас это желание накладывалось на традицию побеждать всегда и везде, слегка подзабытую с советских времен, но в новом столетии обретшую новый импульс.
Одной нефтегазономики для признания величия России было маловато, спорт считался привычным инструментом поддержки престижа страны, домашняя Олимпиада для демонстрации достижений подходила лучше всего, а спортивные чиновники никак не могли проникнуться возлагаемой на них миссией.
Принятием новой госпрограммы по развитию физкультуры и спорта им обозначили планку, отступать было некуда.
Никаких принципиальных изменений в структуре управления спортом высших достижений не произошло и не могло произойти. Но были идеи вполне реализуемые, особенно при наличии больших денег. То, что к работе на Сочи было привлечено больше восьми десятков (!) зарубежных тренеров и специалистов, и не только в отстающих технических видах, но и в традиционных лыжах, коньках, биатлоне, говорило о серьезности намерений сократить отставание, подготовить резерв, подучить нашу тренерскую братию передовым методам, но главное — выстрелить в Сочи.
Опять же ничего предосудительного: раз мы открыты миру и включены во все процессы, от экономики до экологии, то ничто не мешает нам воспользоваться импортом победных технологий, пусть даже в авральном варианте. Где-то двух-трех лет оказалось мало, у кого-то из тренеров элементарно не сложилось, где-то и не могло получиться по определению, как в прыжках с трамплина и горных лыжах, но где-то работа в экстренном режиме все-таки принесла свои плоды, особенно если она была дополнена ускоренно-точечной натурализацией.
Собственно, половину общего успеха обеспечили два стопроцентных попадания — Виктор Ан в шорт-треке и Вик Уайлд в сноуборде принесли сборной России пять золотых медалей. Лучший шорт-трекист мира Виктор Ан после затяжного конфликта с южнокорейской конькобежной ассоциацией выбрал Россию, которая предоставила лучшие, чем другие претенденты, условия. Член сборной США Вик Уайлд оказался в нашей стране, женившись на сноубордистке Алене Заварзиной. Гражданство обоим топ-спортсменам было предоставлено в ускоренном порядке в 2012 году.
Из 33 завоеванных сборной России наград на момент окончания Игр две трети получили подопечные иностранных тренеров. У нас как-то не любят об этом говорить, но из песни слова не выкинешь. Однако победный итог, как позже выяснилось, оказался промежуточным, потому что медальная таблица с некоторых пор перекраивается в зависимости от изменений с российской строкой, и это совсем не веселая история.
Еще за три дня до финиша хозяева и не надеялись на победу в общем зачете, а если бы не пять российских с корейско-американским оттенком золотых медалей, то светил бы провал почище ванкуверского, потому что хоккеисты вместо вишенки на торте при гробовом молчании «Большого» блистательно вылетели еще в четвертьфинале, да и «торт», собственно, выглядел не впечатляюще.
Подобное развитие событий должен был подстраховать план Б. В том, что он существовал, сомневаться почти не приходится.
В изложении экс-главы Сочинской антидопинговой лаборатории, всему миру известного, но теперь уже забываемого Григория Родченкова план выглядит всеобъемлющим и всеохватным, но это его интерпретация. Родченков — персонаж малоприятный, но он и взращен был системой, и пользовался ее поддержкой, и медальная гонка на главных спортивных форумах его участие тем или иным образом предполагала. В том, что разоблачения сбежавшего в США экс-орденоносца обязательно доберутся до Сочи-2014, можно было не сомневаться. Масштаб организованных нарушений, скорее всего, был преувеличен, но даже сам факт попытки подлога, позже поданного нашей пропагандой как личная инициатива одного нечистоплотного человека, произвел эффект разорвавшейся бомбы.
Это стало ударом не только для Сочи и спортсменов, но и для всех, кто ощущал Игры-2014 как «Жаркие. Зимние. Свои». МОК и лично президент организации Томас Бах, полагаю, были обижены, раздосадованы и разозлены предельно. Их вердикт лишал сборную России разом четырех золотых и восьми серебряных наград. К чести Спортивного арбитражного суда, большинство наград за недостаточной доказанностью улик оставили, триумфатора лыжного марафона Александра Легкова и скелетониста Александра Третьякова оправдали, но два золота экипажей Александра Зубкова в бобслее «ушли», как и серебряная награда российских биатлонисток в эстафете, а сейчас продолжает оставаться под угрозой золото мужского биатлонного квартета.
Никто из натурализованных спортсменов под разбирательство не попал, что косвенно свидетельствовало о применении запрещенных методов «защиты» исключительно по избирательной договоренности. «Дыра в стене» антидопинговой лаборатории и «сантехник Блохин», якобы подменявший пробы, стали мемами. Это была та самая ложка дегтя, которая портит бочку меда, хотя насчет пропорции ингредиентов можно и поспорить.
Естественно, сейчас про допинг-скандал применительно к Сочи-2014 вспоминают только в тех случаях, когда требуется возмутиться происками Запада. Тема закрыта, виноваты русофобы, МОК, ВАДА и другие спортивные организации, «выполняющие известно чью волю».
Ни одно допинговое дело до конца в России расследовано не было. После февраля 2022-го и вовсе была получена индульгенция за грехи прошлые, настоящие и будущие: «Мы победили, а они нам завидуют».
«Русофобы» и прочая «нечисть»
Из интервью тогдашнего председателя правления Заявочного комитета «Сочи-2014» Елены Аникиной порталу «Спортс.ру», который самым тщательным образом прошелся по наследию Игр-2014, следует, что нынешние недружественные страны много сделали для того, чтобы Сочи получил вожделенную Олимпиаду, подготовил и провел ее на самом высоком уровне.
На первоначальном, еще прикидочном этапе оценкой возможностей для создания большого горнолыжного курорта целый год занималась авторитетная канадская компания «Экозайн». На втором этапе тех же канадцев попросили рассмотреть возможности размещения уже всего Горного кластера, без чего нельзя было начинать конкретную работу. В ней участвовала «команда иностранных консультантов» из США, Канады, Великобритании, Швейцарии. Хороший список, прямо знаковый. Швейцарский специалист высочайшего класса Бернард Русси после недельного инспектирования давал окончательное добро на подготовку основных горнолыжных трасс. Неназванный представитель США замучил тренингами перед решающей сессией МОК в Гватемале, пусть Аникиной его рекомендации и не понадобились, ее эмоциональное выступление и без того растрогало зал.
Елена Аникина. Фото: Дмитрий Феоктистов / ТАСС
О самом МОК уже в процессе строительства и подготовки Игр у Елены Романовны сложилось мнение, что «лучше организации в мире не бывает». Конечно, все это относилось к временам 15–20-летней давности, про нынешние были сказаны приличествующие случаю правильные слова о разрушенном базовом принципе «спорт вне политики», но тут важно, что было и что стало.
Да, забыл упомянуть, что и поразившее всех театрализованное шоу на церемонии открытия с телевизионной аудиторией в три миллиарда человек, по сути, готовила международная бригада, а форму идея Первого канала обрекла благодаря гражданину США, выдающемуся сценографу Георгию Цыпину.
Это я не к тому, чтобы принизить роль своих, а к тому, что Россия могла привлечь к творческому процессу прекрасных специалистов мирового уровня из любой страны, и ничто теснейшему и плодотворному международному сотрудничеству не мешало.
Найдутся любители, которые скажут, что иностранцы помогали продвигать вполне безумный проект «Сочи-2014» ради того, чтобы Россия разорилась, зарубежные тренеры по-тихому саботировали работу, а международные чиновники только делали вид, что им все нравится, скрывая тайную русофобию, но разного рода конспирологические версии в ура-патриотическом духе оставлю борцам с условными «англосаксами».
К нам относились как к большой, интересной и в целом открытой стране, и Олимпиада-2014 как социокультурный феномен нового времени свою сверхзадачу пусть с оговорками, но выполнила. На 17 дней — точно.
Две цитаты разделяет ровно 10 лет, они из разных эпох. Одна, из речи на церемонии закрытия, принадлежит Томасу Баху, для которого Игры в Сочи были дебютом в качестве президента МОК:
«Все открытые новым идеям люди увидели лицо новой России, эффективной и дружелюбной, патриотичной и открытой миру».
Зампредседателя Совета Безопасности РФ Дмитрий Медведев, на чье президентство пришлись четыре года подготовки к главному для России спортивному событию, только что высказался о нынешних «дискриминационных» решениях МОК и «празднике, который у нас украли»:
«Это абсолютно паскудная история, которая характеризует нравы, царящие в Международном олимпийском комитете и в международных спортивных структурах».
Главное, знать, на кого повесить всех собак. О тех, кто «попрал олимпийские идеалы», даже утюг не молчит. Только это не избавляет от вопросов, которым, как и Играм-2014, тоже ровно 10 лет. Что касается чужих грехов, то их наличие, если следовать традиционным ценностям, не избавляет от своих. Принцип нынче, мягко говоря, непопулярный.
«Хотелось верить, что все происходившее в Сочи — не иллюзия и не лукавство, не желание показаться лучше, чем мы есть на самом деле, а искреннее и страстное желание таковыми быть. Когда на главной площади Прибрежного кластера угасал олимпийский огонь, многие искренне плакали, но никто еще не знал, что светлую грусть слизнет язык будущей необъявленной войны, а мир изменят такие потрясения, перед которыми спортивные триумфы и драмы мельчают и где-то даже нисходят на нет».
Это я написал в феврале 2015 года и ничего добавлять не вижу смысла.
Синее море, белые горы, разноцветье олимпийских огней, живое дыхание Игр, мимолетное ощущение нечаянного счастья — все было. Было и не было. Сравнил бы со сном, но Игры-2014 мне как не снились, так и не снятся.
