«Мое задержание произошло бы рано или поздно»: костромской активист об отъезде из России
Суд в Костроме на этой неделе назначил компенсацию в 100 тысяч рублей для экс-координатора местного штаба Навального* Александра Зыкова за незаконное преследование активиста Следственным комитетом. Об этом сам Зыков узнал уже за границей. В конце 2021 года он вынужденно покинул Россию, опасаясь нового уголовного преследования.
Когда в конце ноября 2021 года адвокаты экс-координатора штаба Навального в Уфе Лилии Чанышевой ознакомились с материалами ее уголовного дела, они сразу заявили: стоит поменять Уфу на любой другой город, а имя их подзащитной на имя активиста в этом городе – будет готово новое дело. Чанышева – обвиняемая по статье об организации экстремистского сообщества.
По этому же поводу 28 декабря в Иркутске, Барнауле, Томске, Энгельсе и Архангельске прошли обыски у бывших глав местных штабов Навального и их родственников. Их могло быть больше, предполагает Александр Зыков.
Александр Зыков у здания Администрации города Костромы в годовщину убийства Бориса Немцова в феврале. Фото: Алексей Молоторенко / Semnasem.ru
К его соседу 26 декабря пришли сотрудники полиции, просили разрешения поставить свои автомобили на соседской парковке для наружного наблюдения. 27 декабря утром Зыков на сутки уезжал в Москву: вызвал такси и поехал на вокзал. Уже по возвращении, 28 декабря, он узнал новости о задержании других экс-координаторов, а сосед рассказал о “просьбе” оперативников:
– Такое происходило часто, на самом деле, – вспоминает Александр Зыков. – И если бы не было задержаний моих коллег в этот день, я бы даже не придал этому значения. Но тут было абсолютно ясно, что это два взаимосвязанных факта, соответственно, я понял, что готовится мое задержание и, наверное, мне стоит уехать. Я взял чемодан и просто двинулся на поезд.
“Из публичных источников мы можем сделать вывод, что фигурантом этого огромного мега-дела, возбужденного против Алексея Навального и его бывших соратников, может стать абсолютно любой координатор либо любой сотрудник штаба. И я подозреваю, что это был вопрос времени: мое задержание произошло бы рано или поздно”, – отмечает активист.
Решение покинуть страну не было спонтанным, признается Зыков. В Москву, по его словам, он как раз уезжал на собеседование для получения гуманитарной визы. Сообщения о новых уголовных делах лишь приблизили отъезд. Точкой невозврата для активиста стало дело Лилии Чанышевой, по которой ей грозит от 6 до 10 лет колонии:
– Некоторое время у меня ушло на подготовку цивилизованного отъезда, – рассказывает Александр Зыков. – Я не хотел быстро хватать чемоданы и бежать, и я, в общем-то, не бежал, я временно уехал. Я в течение двух месяцев прорабатывал вопрос о том, чтобы получить гуманитарную визу в одну из европейских стран.
“Я находил у себя дома прослушивающие устройства”
О решении Красносельского районного суда Костромской области в пользу Зыкова стало известно 12 января. Речь о незаконном преследовании активиста в 2018 году за якобы уклонение от военной службы, хотя, по словам Зыкова, от армии его должны были освободить по состоянию здоровья.
Александр Зыков, бывший региональный координатор штаба Навального в Саратове и Костроме. Фото: Алексей Молоторенко / Facebook
Это уже второй процесс активиста, где суд встал на его сторону. В августе 2017 года на одной из уличных акций Зыкову разбил бровь майор полиции, находившийся на площади в штатском. Свердловский суд Костромы назначил полицейскому три года условно за превышение должностных полномочий с применением насилия. Довольно редкий случай, когда суд дважды встал на сторону участника несистемной оппозиции. Зыков, впрочем, относится к этому более скептично:
– Между первым и вторым делом прошло около четырех лет, так что за четыре года положительная динамика вряд ли прослеживается. Мы видим по России, что уголовных дел, которые возбуждены в отношении сторонников Навального, все больше, а побед, к сожалению, все меньше. Но в отношении себя могу сказать, что я очень сильно старался работать по этому поводу, и с “Общественным вердиктом”** мы довольно долго прорабатывали стратегию, по которой будем действовать. И благодаря этому, наверное, нам удалось победить.
– Как дело изначально развивалось? Какие были к вам претензии со стороны российских властей?
– Дело начало развиваться сразу после того, как я поступил на работу в предвыборный штаб Алексея Навального в 2017 году. Внезапно я был отчислен без оснований из своего учебного заведения, и в этот же день мне поступил звонок из военкомата, куда меня пригласили явиться. Я явился, и в течение непродолжительного времени меня начали заваливать повестками: их поступало по три шутки в день.
В итоге по двум из них у меня была зафиксирована якобы неявка, хотя по факту я не явился по одной из повесток, потому что у меня был врач на это время, и я предоставил все необходимые документы, но тем не менее Следственный комитет решил возбудить дело. Насколько мне известно, в связи с тем, что тогда я активизировал критику против губернатора Костромской области Сергея Ситникова.
– Вы упомянули, что для вас не была неожиданностью наружная слежка. Насколько часто это происходило?
– Это происходило регулярно, сотрудники полиции часто дежурили у моего дома, и это не было секретом для меня. Возможно, для них было секретом, что я об этом знаю, но я находил в 2019 году у себя прослушивающие устройства в доме, где я жил, когда работал в штабе в Саратове. Так что я, в принципе, привык к этому.
– На ваш взгляд, что именно могло так привлечь их внимание, вплоть до уголовного дела? Сам факт того, что вы возглавляли штаб Навального, или, например, какие-то конкретные публикации, расследования?
– Думаю, это совокупность факторов. Первый фактор, безусловно, это критика деятельности губернатора Костромской области. И плюс ко всему моя работа в штабе Навального. Думаю, что они следили как раз потому, что было некое указание от Следственного комитета отслеживать передвижения, возможно, не только мои, но и других соратников Алексея, которые еще остаются в России.
“Это уже абсолютная махина всепожирающая”
– На ближайшее время после переезда у вас какие планы? Вы себя воспринимаете дальше как политика или все-таки некая смена курса предполагается?
– Адаптация прежде всего. А после я планирую продолжать политическую деятельность и, более того, планирую продолжать ее активнее, чем раньше, потому что сейчас мне никто мешать не будет. А относительно совсем уж дальних планов могу сказать, что я буду заниматься помощью тем, кто еще остается в России, и тем, кому угрожает опасность в связи с их политической активностью – таких молодых людей еще достаточно много.
– Почти год назад Навальный вернулся в Россию. Вы могли тогда предположить, что за год ФБК* будет запрещен судом и закрыт, штабы Навального будут расформированы, сам Навальный окажется в колонии, а координаторам штабов придется уезжать из России из риска уголовного преследования?
– Я, конечно, предполагал, так или иначе, что рано или поздно государство займется штабами Алексея Навального и начнет штамповать уголовные дела как на конвейере на бывших координаторов. Но я не ожидал, что это будет происходить так резко, так скоро и в общем действия власти будут такими топорными.
Наверное, никто не ожидал, что Алексея Навального задержат прямо в аэропорту, все предполагали, что это будет длительный процесс, что ему дадут встретиться с семьей дома, что ему дадут некоторое время отдохнуть, а после этого начнутся какие-то массовые преследования. Но здесь вряд ли стоит искать логику в действиях государства, это уже абсолютная махина всепожирающая, которая глотает, несмотря на дальнейшие последствия своих действий.
Александр Зыков, бывший региональный координатор штаба Навального в Саратове и Костроме. Фото: Александр Молоторенко / Facebook
– Есть предположения, почему штабы Навального в таких, в принципе, лояльных городах, как Кострома, где большая часть населения инертна к политике, стали для властей проблемой? Почему за них настолько плотно взялись?
– Я не согласен, что Кострома является каким-то лояльным к власти городом. Мне кажется, что это как раз оппозиционный город, потому что у них один из самых низких процентов за “Единую Россию” был на выборах (30,3% на последних думских выборах. – Ред.). Я думаю, что тут опять же совокупность факторов играет. Штабы Навального выполняли важную роль, они были главной аккумулирующей силой и главной политической партией.
Хотя у нас де-юре не было партии, по факту, конечно, мы были таким сообществом, которое может дать фору любой “Справедливой России”, любой ЛДПР. Думаю, государство начало понимать, что рано или поздно поддержка наша будет гораздо выше, чем у партии, которая правит сейчас, и это вызывало у них резонные опасения.
И поэтому разгром штабов, скорее всего, был вопросом времени. Другое дело, никто не ожидал, что это будет происходить так нагло и так беспощадно.
– Есть ли в вашей голове образ той самой России, в которую вы бы вернулись? Или, может быть, условия?
– Условия здесь не важны, важен один простой факт: когда я буду знать, что мне необходимо вернуться, даже если за этим последует мой арест, и если это принесет пользу моему городу, моей области или моей стране, то я это сделаю, несмотря на какие-то дальнейшие последствия. Пока, к сожалению, в России мы видим раскручивающийся маховик репрессий, и я не думаю, что сейчас мое заключение в тюрьме было бы рациональным с точки зрения пользы всем остальным.
Борис Грачев / “Вот Так”
