"Я видел Горби": журналисты Би-би-си вспоминают Михаила Горбачева

Михаил Горбачев любил говорить с журналистами и часто давал интервью. Бывшие корреспонденты Би-би-си в Москве рассказывают о своих встречах с Михаилом Горбачевым.

Кевин Бишоп:

Я впервые встретился с Михаилом Горбачевым в апреле 1987 года, когда я работал ассистентом в московском корпункте американской телекомпании NBC. Мне было тогда 23 года.

Генеральный секретарь впервые в истории согласился дать ей интервью. В Москву прилетели ведущий Том Брокау и еще несколько важных шишек.

В те времена бюджеты американских телекомпаний были бездонными. Наша команда - около 20 человек - въехала в Кремль через Боровицкие ворота на кавалькаде черных "Чаек", арендованных для такого случая. По завершении интервью Том Брокау и пленка с записью немедленно отправились в Лондон, а оттуда вылетели в Нью-Йорк "Конкордом", чтобы в тот же день появиться в вечернем эфире.

Моя роль заключалась в том, чтобы сидеть в большом фургоне Гостелерадио рядом со зданием, где проходила встреча, и переводить для двух режиссеров, американского и советского. Наш представитель должен был говорить, куда в какой момент направлять камеры, а советский визави передавать команды техникам.

Это были две дамы, несомненно, опытные в своем деле и весьма самоуверенные. Каждая явно считала, что лучше справилась бы в одиночку. Американка энергично распоряжалась, я тараторил, а представительница Гостелерадио делала, что находила нужным.

"Встретился с Горбачевым" - несколько громко сказано. Я был одним из большой группы людей, удостоившихся после интервью совместного фото и рукопожатия.

Помню, что очень волновался, и сегодня не скажу, какая кругом была обстановка, куда я шел и где стоял.

В конце концов, я работал на телевидении всего полгода и еще недавно писал в университете диплом о Горбачеве и гласности, а теперь вот сподобился увидеть его воочию.

Что запомнилось, это удивительная способность Горбачева притягивать внимание. Можно сказать: ничего удивительного, на то он и был глава великой державы. Но я испытал то же ощущение, когда мельком увидел его в Оттаве уже отставным политиком. У него была аура, как у голливудской звезды.

Много лет спустя, возглавляя Московское бюро Би-би-си, я напомнил Горбачеву про то давнее интервью. К тому времени встреча с ним не являлась для журналиста чем-то особо выдающимся, но в 1987 году это было грандиозно.

Именно тогда я окончательно понял, что телевидение - моя профессия на всю жизнь, и что моя карьера будет связана с Россией.

Джейми Кумарасами:

В конце 1980-х годов, будучи в Москве студентом, я познакомился с людьми, работавшими в издательском доме "Правда". Они говорили, что одним из их постоянных заданий было ретушировать родимое пятно на фотоснимках Горбачева.

В 1992-м, став начинающим продюсером в Московском бюро Би-би-си, я участвовал в интервью с последним президентом СССР.

На групповом фото сбоку стою я - юный, в полосатом костюме, с небрежно свисающими длинными черными волосами и смущенной улыбкой. Михаил Горбачев в центре выглядит бесстрастным и исполненным достоинства - точь в точь как на памятном мне фото в витрине "Известий" на Пушкинской площади, где он был изображен рядом со своим тогдашним главным противником, Борисом Ельциным.

Само собой, я не задавал Горбачеву вопросов, и не очень хорошо помню конкретные темы разговора. Зато запомнилось, что он был чрезвычайно человечен, любезен, и много шутил.

А главное - явно не сознавал своей новой скромной роли. Произносил длинные, гладкие, но порой туманные фразы, говорил о себе в третьем лице, и, судя по всему, не сомневался, что народ России еще попросит его вернуться.

Это вызывало жалость. Меня волновала встреча с человеком, который так много сделал для улучшения отношений между Западом и Востоком. Но даже мне было ясно, что перед нами политик вчерашнего дня, что большинство русских, заслуженно или нет, считают его виновником своих экономических тягот.

Я видел его еще несколько раз до 1996 года, в котором иллюзии окончательно рассеялись. Когда Михаил Горбачев заявил о намерении баллотироваться в президенты, лишь полпроцента избирателей поддержали его в ходе опросов.

Еще через год бывший лидер согласился сняться в рекламе компании Pizza Hut. Он не мог яснее продемонстрировать, что считает свою политическую карьеру оконченной, даже если бы объявил об этом прямо.

К тому времени я переехал в Польшу, и читал эту новость, не веря своим глазам, по дороге в Гданьск, куда направлялся на интервью с другой знаменитостью, Лехом Валенсой.

В отличие от Горбачева, Валенса смог выиграть демократические выборы. И в точности как Горбачев, не уловил момента, когда надо было уйти.

Эндрю Хардинг:

Я приехал в Москву осенью 1991 года, когда президентство Михаила Горбачева отсчитывало последние дни.

Внимание прессы уже переключилось на Бориса Ельцина, "шоковую терапию" и тлеющие конфликты по периметру границ России.

Увидеть Горбачева мне довелось то ли в 1996-м, то ли в 1997 году, в офисе его фонда.

Экс-президент был любезен, полон идей, и - это чувствовалось совершенно ясно - по-прежнему искал для себя какой-то роли в обществе, которое от него отвернулось.

Больше всего с той встречи мне запомнилось не содержание того, что говорил Горбачев с его характерным южнорусским акцентом, а отношение сопровождавших нас журналистов российского государственного телевидения. Мы работали, а они снимали для себя сюжет "Один день Би-би-си в Москве".

Коллеги практически открыто недоумевали, зачем нам понадобилось интервьюировать Горбачева, говорили о "слепом увлечении" Запада политиком, давно вышедшим в тираж, и, кажется, видели его единственную историческую роль в том, что он "разрушил Советский Союз".

Очевидно, большинство россиян в тот момент считали так же - из-за утраты империи и еще больше из-за обрушившейся на них унизительной бедности.

Я испытывал острое сочувствие к этому человеку, несмотря на его напыщенное многословие. По одной причине: убедившись, что силы, которым он развязал руки, можно обуздать только насилием, он не двинулся этим путем, а достойно отошел в сторону.

В качестве платы за это ему пришлось наблюдать гибель своих достижений под глыбами хаоса и коррупции.

"Все политические карьеры заканчиваются разочарованием", - сказал знаменитый своими афоризмами британский политик Энох Пауэлл. Мысль, на первый взгляд, спорная, но если вдуматься глубже, верная.

Думая о Горбачеве, я всякий раз вспоминаю его соратника Эдуарда Шеварднадзе, с которым познакомился, работая в Грузии. Ему удалось то, о чем тщетно мечтал Горбачев - начать политическую карьеру заново. Но итог все равно вышел плачевным.

Стив Розенберг:

Я встретил Михаила Горбачева в первый раз в мае 1996 года, через четыре года после развала СССР. Он пытался вернуться в политику и стать соперником Бориса Ельцина на президентских выборах.

Я в то время работал ассистентом продюсера в CBS News. Наша съемочная группа сопровождала его в предвыборной поездке по югу России.

Я был под впечатлением встречи с человеком, который десять лет назад вдохновил меня заняться русским языком в университете.

В 1980-х Михаил Горбачев ворвался на политическую арену с перестройкой и гласностью - такого советского лидера в мире до этого не видели. Он был молод, расслаблен.

Казалось, что он готов улучшить отношения с Западом и оживить советскую экономику, переживавшую застой.

К тому времени как он ушел с поста руководителя, Советского Союза больше не существовало.

Во время той предвыборной кампании в 1996-м, как-то вечером Горбачев пригласил нас, телевизионщиков, за свой стол в ресторане отеля. Вдруг ансамбль заиграл знакомую мелодию "Битлз".

"Yesterday, all my troubles seemed so far away.

Now it looks as if they're here to stay…"

Песня показалась очень уместной. На выборах Горбачев получил лишь 0,51% голосов. Он потерял власть и не смог ее вернуть. Но было нечто, что Михаил Горбачев никогда не терял: чувство юмора.