Любовь сильнее страха? Почему распадаются браки политзаключенных

За кадром каждого громкого политического процесса в России остаются партнеры подсудимых. Они посвящают свои жизни тем, кто оказывается в тюрьме, но в большинстве случаев пары рано или поздно расстаются. Русская служба Би-би-си разбирается, как и почему отношения не переживают тюрьму.

6 декабря 2019 года обвиняемый по "московскому делу" Егор Лесных выступал на слушаниях с последним словом. Прямо во время речи в суде он сделал предложение своей девушке Дарье Блиновой.

"После всего случившегося я многое переосмыслил. Увидел поддержку своей девушки, которая борется за меня до конца. Увидел поддержку многих неравнодушных граждан страны, которые пишут письма поддержки. Жаль, что их нельзя приложить в качестве характеристики", — сказал Лесных.

К этому моменту он встречался с Дарьей Блиновой больше трех лет: девушка переехала к нему в Москву из родного для молодых людей Волжского. В квартире вместе с ней и Егором жили еще два рыжих кота. Всё закончилось 14 октября 2019 года, когда утром к ним пришли с обыском и забрали мужчину в СИЗО. Егора Лесных обвинили в том, что на митинге 27 июля он, пытаясь отбить задержанного, ударил росгвардейца.

С тех пор Дарья все время посвящает поддержке Егора: стоит в одиночных пикетах с плакатом "Любовь сильнее страха", собирает документы, нужные для суда и для того, чтобы организовать свадьбу, придумала мерч на продажу - сумки и футболки, всё это в том числе нужно, чтобы отдать кредит за Егора.

7 декабря суд признал Егора Лесных виновным и приговорил к трем годам колонии.

Когда я спрашиваю, тяжело ли быть невестой политзаключенного, Дарья улыбается: "От нуля до ста это где-то тысяча. Я себя называю "личный менеджер Егора Сергеевича". Я сейчас даже своей жизнью не живу, я живу жизнью Егора исключительно. Ну, и еще котиков кормлю".

Дарья Блинова не единственная, кто через это проходит - или прошел.

Тюрьма разрушает браки, уверена основательница благотворительного проекта "Русь Сидящая" Ольга Романова, и обычно это случается вскоре после ареста. "Чаще всего ты приходишь в тюрьму на передачу в первый и последний раз в жизни. Тут надо выбирать, ты спасаешь себя и детей - или мужчину. Тюрьма отнимает вообще все время: ты приходишь к семи утра в комнату передач (и проводишь там весь день), поездки на зону - это минимум четыре дня. Тюрьма - еще и очень дорого, мужика надо кормить полностью, плюс поездки и адвокаты. И женщина принимает решение этим не заниматься. У нее просто нет возможности: ей не с кем оставить детей, а если она весь день в тюрьме, то кто будет работать?"

Но политзаключенные - другое дело, ведь семья политзека получает общественную поддержку, недоступную большинству: на адвоката собирают деньги, передачи отправляют организованно. Казалось бы, таким парам должно быть легче сохранить брак. На практике часто оказывается не так.

Фигурки на свадебный торт

Студентка-психолог Анна Карпова и левый активист Алексей Гаскаров планировали свадьбу на лето 2013 года. Делали ремонт в квартире, Аня заказала в интернет-магазине фигурки на свадебный торт.

С митинга на Болотной площади в Москве 6 мая 2012-го, в котором они оба принимали участие, а Алексей пострадал (полицейский разбил ему голову в кровь), прошло уже больше года.

Один из немногих публичных людей в левом движении, Гаскаров еще до Болотной успел провести в СИЗО пару месяцев - по делу о нападении антифашистов на администрацию Химок в 2010-м. По этому делу его оправдали, а в 2012 году он избрался в Координационный совет оппозиции. Невесту активиста смутно беспокоила его известность.

"По нарастающей шли процессы, и мне казалось очевидным, что грозовая туча приближается, - вспоминает Анна. - Я не думала, что будут арестовывать всех подряд, но как раз публичные люди в группе риска. А мы вообще-то свадьбу планируем!"

"Было много сигналов, которые говорили о том, как все может закончиться, - соглашается теперь Алексей. - Мы однажды ехали домой, в Жуковский, и стали эту тему обсуждать: как я себя веду, не сильно ли я рискую, не приведет ли это к посадке. Я говорил, что нет: я ничего такого не делаю, а "болотное дело" уже год назад было, вряд ли теперь за это посадят. Мы поссорились, в итоге Аня поехала к своим родителям, а я к своим".

На следующее утро в квартиру молодых людей пришли с обыском. Алексея арестовали, и впоследствии признали виновным в участии в массовых беспорядках и применении насилия к представителю власти. Он провел в заключении три с половиной года. Их с Аней свадьба состоялась уже в СИЗО.

Первая проблема, с которой столкнулись Анна и Алексей - невозможность нормально поговорить. "Как будто во ФСИН есть специальный чувак, который продумывает, как сделать так, чтобы всем было плохо, чтобы они расстались и обвинили в этом друг друга", - говорит Аня.

Свидания в колонии разрешены раз в три месяца - и получить все положенные не всегда удается, потому что комнат для свиданий хронически не хватает. В СИЗО длительных свиданий вообще нет: увидеться с родными можно только через стекло и решетку, а разрешение на свидание выдает - или не выдает - следователь. Более того, если родственник проходит по делу свидетелем, то шансов получить свидание с подследственным у него практически нет. Письма читают цензоры, так что обсуждать интимные вопросы в них тоже непросто. Многие звонят близким по нелегальным телефонам, ночью, когда охрана не замечает - но трубки могут в любой момент найти и отобрать.

"Кроме рефлексии, Леше было больше нечем заняться, - вспоминает Аня. - Он мог пережить какие-то фантазии, обидеться, помириться - все в моё отсутствие".

Сам Гаскаров рассказывает о случае, когда он обещал сокамернику достать важную вещь, и попросил Аню принести ее с ближайшей передачей.

Приближался его день рождения, и Аня передала торт - такой большой, что посылка превысила лимит веса. Тогда она выкинула оттуда ту самую, обещанную сокамернику вещь, из-за чего супруги потом поссорились. "Есть нюансы, которые с воли не понятны: всем кажется, что ты просто сошел с ума и требуешь какой-то херни", - говорит Алексей сейчас.

У Татьяны, жены другого "болотника" Алексея Полиховича, те же впечатления. Татьяна и Алексей несколько лет - с юношества - были лучшими друзьями. Близкие отношения возникли у них буквально за несколько недель до ареста.

"Люди расходятся, потому что в обычной жизни есть возможность что-то обсудить и решить, а в тюрьме это отсутствует начисто, зато много пространства, чтобы себя накручивать, - говорит Таня. И признается, что усугубляла это недопонимание: - Ну, и я занималась излишним обереганием человека. О части проблем он не знал: он же в тюрьме, с него пылинки надо сдувать. У меня была установка, что ему там хуже, чем мне - что неправда. Вам может быть плохо по-разному, но глупо меряться, кому хуже".

Таня и Аня много времени провели в суде на одном и том же процессе. Их истории похожи: обе девушки выходили замуж в СИЗО, обе публично защищали мужей. И обе в конце концов с ними расстались.

"Ты оказываешься в яме"

До ареста жениха Анна Карпова училась на нейропатопсихолога. Весной 2013 года она бросила недописанным диплом о детях с аутизмом и ушла с последнего курса, чтобы вместе с адвокатами искать доказательства невиновности жениха (отсматривать сотни видео с Болотной площади), общаться с журналистами, носить передачи. Летом стало понятно, что нужны деньги и пора срочно искать какую-нибудь работу.

Аня устроилась журналисткой в "Сноб.ру". Она уверена, что взяли ее туда в основном из сострадания: "Я пришла без образования, без всего, и мне дали постажироваться. В мою сторону была какая-то симпатия, сочувствие людей отовсюду".

Сочувствие и поддержку, по её словам, она ощущала постоянно: "Все мои друзья, мои родители, люди, с которыми я познакомилась благодаря этому делу, всегда интересовались, как у меня дела, всегда советовали отдохнуть. Только два человека этого не делали, я и Леша".

"Человек, который на воле, сам себя сажает в тюрьму, - объясняет жена Алексея Полиховича Таня. - Тебе кажется, что ты не имеешь права радоваться - сидишь с постным лицом и ждёшь. И есть истории, когда мужчины из тюрьмы говорят: ты веселишься, а как же я".

"Он мог позвонить, а я вечером у друзей сижу, и на фоне слышно много голосов, мужских, женских, - вспоминает Аня. - И даже если это не претензии впрямую - мол, домой иди - ты же слышишь интонацию человека… Это отпечатывалось, и моё поведение менялось: я переставала участвовать в жизни, которая про мое благополучие. Он сидит, а я тут веселюсь - разве так можно". Сам Алексей сказал Би-би-си, что никогда не обижался на то, что жена развлекается - а наоборот, испытывал вину за то, что из-за него она делает это редко.

"Человек постоянно нуждается в связи с тобой - это его попытка не быть в тюрьме, - объясняет Таня. - Тебе звонят в час ночи, то есть ты работаешь на нормальной работе, но у тебя суперненормированный график жизни. И у тебя нет выходных от звонков. Обслуживание человека в тюрьме - это огромная работа. И если ты не восполняешь ресурс отдыхом и заботой о себе, распределением обязанностей - ты оказываешься в яме".

По ее словам, она забывала нормально есть и отдыхать, начала страдать от бессонницы: "Я себя считала человеком-функцией и довела до жесткого нервного истощения. Твоё тело такое: пошла **** [к чёрту], я больше не буду с тобой иметь дела".

Таня осознала, что силы у нее кончились, только когда она, "человек-функция", не смогла больше функционировать. Девушка пошла к психологу, но было поздно: с Алексеем они расстались летом 2015 года, на вторую годовщину свадьбы.

К тому времени он находился в заключении около трех лет, сидеть ему оставалось всего несколько месяцев. "Как и во всех отношениях, тут бывают кризисы. Мы расстались, потому что возник кризис, а я была такая выгоревшая ***** [полностью], что просто не выбралась", - так описывает разрыв Таня.

"Для меня тяжкий груз - быть грузом"

Ивана Асташина арестовали в Москве в 2010 году по делу запрещенной в России "Автономной боевой террористической организации": серию поджогов зданий ФСБ в Москве и области, а также торговых павильонов, где работали мигранты, обвинение и суд квалифицировали как терроризм. Ивану на момент ареста было 18 лет.

Уже из тюрьмы он написал подруге, с которой общался в интернете еще подростком, а потом потерял из виду. Так, по переписке, Настя и влюбилась в Ивана. В 2012 году Асташина приговорили к 13 годам колонии, а в 2013-м он сделал Насте предложение. Она стала ездить к нему на свидания в норильскую колонию.

Правозащитные организации не считают Асташина политзаключенным. Однако некоторые активисты считают его осужденным по политическим мотивам, а обвинение в терроризме - необоснованным. Националисту Асташину много лет помогает левый активист Владимир Акименков, собирая деньги для помощи ему. Так что Настя, как и жены политзаключенных, получала помощь на передачи и свидания. В 2016 году девушка закончила учебу и нашла свою первую работу - в ресторане. Она гордилась тем, что наконец будет обеспечивать свои и Ванины нужды самостоятельно.

"Все эти годы, с 2012-го по 2016-й, вся я была в деле АБТО, в Ване: толкала в массы эту историю, приезжала на свидания, встречала его подельников, которые освобождаются. Вся моя жизнь была - суды, адвокаты, Ваня. И тут появилось что-то еще", - вспоминает жена Асташина Анастасия Совалайнен.

Работа увлекла ее неожиданно сильно: "Вдруг стало не хватать времени, я перестала отвечать на Ванины звонки. Я в свой выходной не хотела вставать в 6 утра, чтобы с ним поговорить. У меня копилось раздражение, я не могла себя заставить сесть и написать письмо".

Тогда и начался разлад в отношениях. Перед Новым годом Настя не успела забронировать комнату для свиданий в колонии, и Иван заподозрил ее в том, что она сделала это нарочно - просто не хотела ехать. "У меня случилась истерика, потому что доказать я ничего не могу, это исключительно вопрос доверия - а его нет. Тогда во мне что-то сломалось окончательно", - вспоминает Настя.

На свидание она все-таки поехала, "потому что надо". После него Иван сам предложил Насте расстаться.

"На свидании я укрепился в своем мнении, что Настя устала от этих отношений и что муж, сидящий в норильском лагере, для нее тяжкий груз. А для меня тяжкий груз - быть грузом", - написал он Би-би-си в письме из колонии.

"Мой совет тем, кто заехал холостым - не женитесь, - продолжает Асташин. - Не мучайте себя и женщину, готовую выйти замуж за з/к. Это безумие. К тому же, это еще один рычаг давления на арестанта. Закроют в ИВС - не будет свидания, переведут в СУС - будет два свидания вместо трех. А когда у тебя нет жены, ты абсолютно свободен в своих действиях".

Разошлись с женами или девушками осужденные по "болотному делу" Дмитрий Ишевский и Андрей Барабанов, отсидевший три с половиной года в колонии Олег Навальный. "Если вы понимаете, что ваши отношения не крепкие - лучше сразу отпустить человека, не мучить лишний раз", - советует Барабанов. Девушка оставила его спустя два года после задержания.

О семейных проблемах рассказывает и узник "болотного дела" Сергей Кривов: говорит, жена выгнала его из дома, когда он после отсидки решил продолжить заниматься активизмом и отправился наблюдателем на выборы. Впрочем, потом, по его словам, смилостивилась и приняла обратно.

Развелся и "болотник" Александр Марголин, и Надежда Толоконникова из Pussy Riot, которая провела в заключении два года после панк-молебна в храме Христа Спасителя. Впрочем, и Марголин, и муж Толоконниковой Петр Верзилов уверяют, что и в их расставании тюрьма роли не сыграла.

Распался брак первого осужденного по статье о неоднократных нарушениях правил митингов Ильдара Дадина. Оказавшись в колонии, Дадин жаловался на пытки, а на воле именно его жена, Анастасия Зотова, начала активную кампанию в его защиту. В итоге она добилась сначала перевода в другую колонию, а затем и отмены приговора. Через несколько месяцев после освобождения Дадин написал в "Фейсбуке", что жена ему изменила, и они расстались. Анастасия от комментариев Би-би-си отказалась.

После тюрьмы

Алексей Гаскаров вышел на свободу в октябре 2016 года. Наконец-то они с Аней начали жить как семья.

"Вы по факту уже другие люди, вам нужно заново познакомиться, - описывает это время Аня. - Мне 25, я из студентки превратилась в профессионала, нашла работу и реализовалась, у меня множество новых знакомых, которых Леша не знает. Я прожила здесь целую жизнь, в которой Леши как бы не было. А Леша заморозился в наших отношениях в 2013 году".

Аня успешно строила карьеру журналиста в Москве: сейчас она работает в видеопродакшене "Амурские волны", была соведущей в документальном шоу о табуированных в России проблемах, которое вышло на ТВ-3. А её муж не мог найти работу из-за судимости.

Алексей вспоминает, что когда они начали встречаться, Ане было всего шестнадцать, а ему на шесть лет больше: "У нас была общая жизнь, где, возможно, моя роль была более доминирующей. А из-за тюрьмы у нее появилась возможность по-другому на все посмотреть. До всего этого, возможно, у нее была роль моей подруги. А сейчас у нее абсолютно самостоятельная история, даже более значимая, чем моя: она реально стала сильнее, осознаннее, сейчас она работает на телевидении, ведет сложную программу. Я думаю, это причина, почему так все получилось".

Аня признает, что много лет позволяла Алексею "рулить отношениями". Но для нее картина сложнее: "До этого я всю жизнь строила вокруг тебя и твоей тюрьмы. Я и из института ушла, и на отдых не ездила, и пошла работать на случайную работу. Пусть это и оказалась лучшая работа в моей жизни, но в тот момент я же этого не знала! Скопилась критическая масса обид, которая очень сильно повлияла на наши возможности познакомиться заново".

Аня признается, что не знает ни одной пары, которая после тюрьмы осталась бы вместе. Они с мужем продержались полтора года. Журналистка Ольга Романова и ее муж Алексей Козлов - целых пять лет. Тем не менее Ольга уверена, что их отношения разрушились именно из-за тюремного опыта.

Романова и Козлов были вместе 16 лет. Правда, они фактически расстались до его ареста, но когда Алексей попал в тюрьму, Ольга стала основным человеком, который его поддерживал. Фактически она была одной из первых жен заключенных, начавших активную публичную кампанию в поддержку мужа. После пяти лет такой деятельности Ольга создала "Русь Сидящую" - сейчас это одна из крупнейших организаций, помогающих заключенным и их семьям.

В 2019 году Романова написала в "Фейсбуке", что бывший муж ушел к ее лучшей подруге. "Я была уверена, что наш брак прочнее всего на свете, кто угодно может развестись, только не мы. Из-за того, что мы прошли совершенно невероятные испытания", - признается она теперь.

"Действительно очень важный момент - привычка жить порознь, - подтверждает Романова ощущения других жен заключенных. - Я полностью наладила свою отдельную жизнь, не нужно было спрашивать ничьего мнения, как лучше сделать. Я отдала за мужа огромные кредиты, решила очень много нерешаемых вопросов и чувствовала себя очень сильной. Как с такой жить?"

Ольга считает, что вышедший на свободу муж рядом с ней ощущал себя слабым: "У мужчин в тюрьме образуется комплекс. Они воспринимают жен и подруг как матерей: тех, кто защищает, кормит, успокаивает. Это такая твоя беременность. И он себя считает зародышем".

А выйдя из тюрьмы, мужчины начинают стесняться этой зависимости, испытывать вину за то, что женам пришлось заботиться о них, считает Романова: "По мере того как они изживают в себе тюрьму, они изживают и тебя. Ты - комплекс".

Бывший муж Ольги Алексей Козлов отрицает, что чувствовал что-то подобное: "Любой мужчина - я говорю про себя - в тюрьме испытывает психологические сложности, ведь он был кормильцем, был основным. Он понимает - и я говорил это Ольге - что ей тяжелее, чем мне. Понимает, что это все из-за него, а он позаботиться о семье не может. Когда человек освобождается, встаёт на ноги, возвращает возможность быть мужчиной, эта ситуация уходит".

Козлов называет другую причину разрыва: когда самой Романовой из-за грозящего ей уголовного дела пришлось уехать из России, он вынужден был руководить "Русью Сидящей" и ради этого оставить свой бизнес. "Это то, что мне было не близко как основное занятие - это очень сильно повлияло на наши отношения. С моей, прежде всего, стороны", - говорит он теперь.

"Ты начинаешь обрастать собой"

"В профиле "Инстаграма" люди пишут, кто они. У меня все эти годы было написано "жена Вани Асташина", - вспоминает Анастасия Совалайнен. - А после [расставания] начинаешь превращаться в Настю, которая менеджер ресторана, которая любит путешествовать, которая ходит в спортзал, которая взяла собачку из приюта. Ты начинаешь обрастать собой, ты видишь, что вокруг происходит много всего интересного, а не только суды и Норильск". Когда Асташин расстался с Настей, она переехала в Санкт-Петербург, где давно мечтала жить: "Я стала развивать карьеру, пересмотрела все свои взгляды на брак, забилась татуировками: я себя начала ставить на первое место".

Тане было сложнее адаптироваться к жизни свободной женщины после расставания с Алексеем Полиховичем.

"У меня была установка, что я не справилась, я плохой человек и я не заслуживаю быть счастливой больше никогда, - вспоминает она. - У других отношений, которые были после Леши, не было шансов быть нормальными. Я думала: со мной плохо поступили - ну так я другого и не заслуживаю".

Таня ненавидит клише "жена декабриста": "Героика - отстой. Ты живой человек, а тебя превращают в миф, и у тебя нет возможности обычные человеческие чувства испытывать: ты либо в боевой стойке, либо умираешь в соплях".

В том числе из-за романтизации "жен декабристов" Таня не могла простить себя: "Кажется, что это не просто отношения, а ОТНОШЕНИЯ, и, если не вывозишь, ударяешься в самобичевание". После расставания с Алексеем Таня пошла к терапевту, ей выписали антидепрессанты. Теперь она называет себя "амбассадором психотерапии" и всем советует не стесняться искать психологической помощи.

Еще один элемент терапии Таня придумала сама - когда сходила в Театр.док на спектакль "Подельники" о "болотном деле". В конце спектакля на экран выводят письмо женщины, которая не выдержала и бросила мужа в тюрьме - оно составлено из писем девушки Андрея Барабанова. Тане такая репрезентация не понравилась: "Это такой Франкенштейн, мы обезличенное месиво из функций, которых ждет от нас общество".

Тогда она решила сделать свой спектакль и полноценно рассказать в нем о том, что происходит с теми, кто ждет близких из тюрьмы. Театр.док идею поддержал. "Я списалась с другими девушками, - рассказывает Таня. - Мы несколько раз встречались, но не столько работали над спектаклем, сколько это была терапевтическая группа. Это очень классная штука для нас - почувствовать своё не-одиночество в этом, принятие каких-то вещей. И неважно, получится ли спектакль, эффект уже есть".

Группе бывших жен очень благодарна Анастасия Совалайнен: "Оказывается, что не ты плохая. Не твоя вина, что у тебя не хватило сил и ты не смогла героически дождаться, не получилась суперкрасивая история. И не его вина".

"У меня был просто катарсис, - вспоминает эти встречи Анна Карпова. - Я разрешила себе почувствовать те чувства, с которыми спорила и себе говорила: "Блин, Ань, хватит ныть. Уже столько лет прошло, почему у тебя до сих пор слезы на глазах, когда ты о длительных свиданиях вспоминаешь?" И тут оказалось, что так у всех девочек. Это магическое переживание: узнать, что это не ты тупенькая и кривая, а твои переживания естественны".

Сейчас Настя почти не общается с Иваном Асташиным, но продолжает им восхищаться: "За эти два года были какие-то приключения, романы - но ничего, похожего на чувства. Ваня, видимо, задал очень высокую планку. Когда узнаешь, что существуют такие люди, потом на всех смотришь как на говно".

Аня с Алексеем Гаскаровым расстались мирно и говорят друг о друге уважительно. "Леша для меня очень близкий человек, которого невозможно из жизни вычеркнуть, - говорит Аня. - Мы пока общаемся не чаще, чем когда он сидел: наверное, потому что пока не нашли язык".

Таня преодолела чувство вины и начала отношения, в которых она не страдает. "У меня есть отношения. У Леши есть отношения. Я люблю Лешу очень сильно, он моя семья", - просто говорит она.

Ольга Романова тоже в новых в отношениях. "Первое, что мне сказал мой бойфренд: "Ты мне не мать", - говорит она. - Я такая: опа! Я не ожидала, что оно во мне так сидит".

Просто посидеть и поплакать

"Инстаграм" Дарьи Блиновой называется "Даша-почти-Лесных". "Когда я пришла делать свою первую передачу, первое мое впечатление - типичная девушка зека, с передачей, потасканная - ужасное слово, но это прям оно. Свадебное платье откуда-то из нулевых. Это для меня, видимо, был травмирующий момент, и я такая: "Никогда!" Я надену платье, только когда будет нормальная церемония".

Платье для "нормальной церемонии" Дарья нашла, в своем "Инстаграме" она опубликовала фото из примерочной.

Егор сидит в тюрьме с 14 октября, и сложности с коммуникацией Даша уже чувствует. Молодые люди могут поругаться даже в письмах. "Он один раз мне написал: что ты мне лимонов не принесла, я же тебе десять раз писал. А я десять раз ответила, что у меня лимит закончился, а в магазине [при СИЗО], где можно после лимита покупать, нет лимонов. У меня эти лимоны вот здесь уже! - рассказывает Даша, но тут же смягчается. - Но при этом я и его понимаю".

"Сейчас я немножко начала понимать психологию: ему так или иначе нужно выплескивать на кого-то эмоции. А выплескивать их там - это самого себя подставлять. Пусть он их лучше сливает на меня, а я буду просто это спускать на тормозах".

Даша признается, что никогда не умела просить и только сейчас учится принимать помощь. А помощь ей нужна - в том числе денежная, потому что передачи стоят дорого, а работать Даша не успевает. Помогать вызываются многие - и московские активисты, и друзья Егора. Панк-тусовка из родного для обоих ребят Волжского собирает деньги для передач. И все-таки Даша чувствует, что с друзьями у нее "очень плохо": "Егор - это все: и любимый человек, и друг, и отцовские какие-то качества - он меня оберегал. И вдруг ты всего этого лишаешься, остаешься одна. Мне бы хотелось, чтобы был человек, с которым можно было бы просто посидеть и поплакать, обиду высказать: на Егора, на поддержку, на государство, на жизнь…"

"Терпелки-то у меня хватит, - спокойно говорит Даша. - Но я реалист. Любовь до гроба - это красиво, но этими сложностями можно все задавить, убить".

Поэтому Дарья Блинова так и не купила то самое, полюбившееся ей свадебное платье.

"Я уже не та, которая была до 5 часов утра 14 октября, и он уже не тот, - говорит она. - Я не думаю, что мы с ним расстанемся, пока он там. Почему-то я больше боюсь того, что будет, когда он выйдет".

Фото Евгения Фельдмана