Настоящая "игра престолов", сезон II, часть 7. Шотландия: Мария Стюарт и последний король

В самом начале XVII века Англия, наконец, добилась того, что ей никак не удавалось на протяжении предыдущих семисот лет: присоединила к себе Шотландию.

Конечно, это выглядело несколько иначе, и некоторые современные историки говорят, что это был мирный захват Шотландией Англии. Но, объективно, англичане просто забрали в личное пользование соседского короля, который, кстати, совсем не сопротивлялся. Уезжая из родной страны, Яков VI Шотландский перед тем, как стать Яковом I Английским, обещал возвращаться на родину каждые три года. В действительности же он приехал только один раз за 22 года. Сами делайте выводы.

Младенец в короне

Джеймс стал королем Шотландии в 1567 году, когда ему было чуть больше года. При этом его мама, низложенная королева Мария Стюарт была еще очень даже жива. Но ее карта в игре престолов была безнадежно бита. Эта печальная история всем и так прекрасно известна. Гораздо интереснее другое: как вышло, что сын шотландской королевы, казненной королевой английской, унаследовал английский же престол?

Начнем с того, что юный Яков своей матери совсем не знал, а его главный учитель Джордж Бьюкенен с самого начала поставил перед собой задачу сделать из своего подопечного безупречного протестантского короля, который бы понимал, что королевская власть имеет границы.

Образование сопровождалось регулярными телесными наказаниями. Да-да, юного короля пороли, но две вещи несгибаемый протестант в своего ученика вбил: любовь к наукам и нелюбовь к родной матери. Кроме того, молодой король довольно скоро сообразил, что английский трон гораздо привлекательнее его собственного, следовательно, с Елизаветой Английской следует поддерживать хорошие отношения.

Предыдущие части:

Поэтому не стоит сильно удивляться, что на казнь Марии Стюарт в 1587 году он отреагировал лишь чисто номинальными протестами.

Королева-девственница и вопрос престолонаследия

С самого начала царствования Елизаветы ее советники и ближайшие конфиданты требовали, просили и умоляли ее выйти замуж и побыстрее родить наследника, желательно - мужского пола.

В какой-то момент по вполне естественным причинам стало ясно, что королева уже никого и никогда не родит. Громкий хор в ее окружении сменил пластинку и теперь уговаривал Елизавету назначить наследника. Однако она умудрилась и тут держать всех в полной темноте.

Королева не без оснований полагала, что как только она официально объявит, кто после нее получит корону, ее окружение незамедлительно начнет интриговать, делиться на фракции и всячески пытаться либо выслужиться перед будущим монархом, либо убедить ее это решение поменять. Судьба английской короны оставалась неопределенной.

Логичный наследник

На самом деле вопрос этот не был так уж неразрешимо сложен. Яков Шотландский был ближайшим родственником королевы, поскольку оба они вели свое происхождение от первого короля династии Тюдоров Генриха VII. Но тут возникала небольшая юридическая закавыка, потому что еще в 1351 году, в царствование Эдуарда III, английский парламент постановил, что иностранцы на престоле сидеть не будут. А 200 лет спустя, в 1547, отец Елизаветы Генрих VIII исключил в своем завещании шотландских родственников из линии престолонаследия.

Но и это было еще не все: в 1585 году английский парламент принял еще один закон, согласно которому любой потенциальный претендент на английский престол, злоумышлявший против королевы, автоматически от трона отстранялся. Яков же был сыном Марии Стюарт, которая всего через два года после этого закона потеряла голову на плахе, потому как приняла участие в католическом заговоре против Елизаветы.

Однако у Якова были совершенно неоспоримые преимущества: он уже доказал, что может быть королем, он был протестантом, он был мужчиной, и у него было два сына.

Яков тоже считал, что корона у него в кармане, но его английская родственница продолжала упорно хранить молчание.

Письма

Хотя Елизавета и отказывалась официально назвать Якова своим наследником, отношения между двумя монархами были довольно дружескими, насколько английская королева могла позволить себе дружбу с кем бы то ни было.

Они состояли в личной переписке, которая началась, когда Якову было 19 лет, а Елизавете - за 50. Королева не оставляла своего близкого родственника и потенциального наследника без внимания. Во-первых, она регулярно платила ему, скажем так, стипендию, которую шотландский король мог тратить на свои прихоти и прихоти своих фаворитов.

Во-вторых, Елизавета постоянно помахивала перед его носом "морковкой" возможного наследования английского престола, чтобы он не принимал во внешней политике решений, которые для Англии были бы вредными.

Например, в 1586 году королева, пользуясь исключительно аллегорическим языком, уговаривала Якова не вступать в союз с французами, которые обещали ему немалые деньги за военную и политическую поддержку. Она сравнила дружбу с Англией с прекрасно построенным кораблем, которым управляют "самые опытные моряки". "Корабль этот, - продолжила хитрая Елизавета, - пройдет не сгибаясь по самым огромным волнам и выйдет неповрежденным из самого сильного шторма", если только вы не поддадитесь на уговоры некой третьей стороны "принести вред той, которая всегда была для вас защитой".

А чтобы шотландский король не сомневался в том, что Елизавета видит наследником именно его, она неоднократно намекала в письмах, что, мол, ее слово, данное даже в частной переписке, имеет такой же вес и является таким же неоспоримым юридическим документом, как и формальное признание его наследником.

"Но кто может сомневаться в искренности моих намерений? ... Я, до тех пор, пока вы не допустите зло на свой путь, буду заботиться о вашей безопасности, помогать вам в нужде, и отвергать любые действия, которые могли бы нанести вам урон - как сейчас, так и в будущем... Это, как я надеюсь, должно стать для вас таким же серьезным уверением, как и мое имя на пергаменте, и послужит к чести нас обоих".

Яков продолжал одновременно уверять Елизавету в своей преданности и рыть копытом землю от нетерпения. Но тут их отношения оказались под большим вопросом.

Причиной стала казнь матери шотландского короля, изгнанной и лишенной престола, но помазанной на царство, - Марии Стюарт.

Английский трон дороже матери

14 августа 1586 тайная служба Елизаветы арестовала некоего Энтони Бэббингтона, который замышлял заговор против Елизаветы, намереваясь посадить на английский трон изгнанную шотландскую королеву.

Главная неприятность для Якова заключалась в том, что его мать выразила согласие на это мероприятие, правда, оговорив, что убивать ли Елизавету или нет, она не говорит, но оставляет решение этого вопроса на совести заговорщиков.

Обеспокоенный таким развитием событий Яков незамедлительно отправил в Англию гонца, который сообщил королеве, как сильно его господин обеспокоен судьбой... нет, не своей матери, а королевы английской. Елизавета ответила, что, да, мол, спасибо, гонец сообщил мне "о вашей исключительной заботе о моем состоянии и жизни", и добавила, что недостойна такого преданного друга.

Английская королева, разумеется, нисколько не пострадала, но теперь вопрос о том, что делать с бывшей королевой шотландцев, встал ребром.

Когда до 20-летнего Якова дошла новость о том, что его мать приговорили к смерти, он разразился письмом, в котором призывал Елизавету не казнить "суверенную монархиню и мою природную мать" (это то, что мы сегодня бы назвали матерью биологической), потому что это идет против законов божеских, ибо "ни один (закон) не позволит, чтобы правосудие пало на ту, кого господь поставил вершить правосудие от его имени".

Никто не может с уверенностью сказать, насколько искренним было это письмо, но Яков свято верил в божественность королевской власти (эта убежденность стоила его сыну, Карлу I, головы и короны) и уговаривал Елизавету пощадить Марию не потому, что она была его матерью, но потому, что судить, а уж тем более казнить королей, может только бог.

Английская королева, однако, на шантаж не поддалась, ответив: "должна ли я хранить змею, отравившую меня? Должна ли я сохранить жизнь той, которая отобрала бы мою?"

Однако самыми замечательными в этом обмене корреспонденцией остаются два последних письма, написанных уже после казни Марии. Елизавета написала, что это была "несчастная случайность, результат прямо противоположный тому, чего я хотела".

Яков же радостно ухватился за протянутую ему соломинку и ответил, что ему, конечно, уверений Елизаветы достаточно, но - и это совершенно выдающееся "но": "Я надеюсь, вы предоставите мне сейчас полное удовлетворение по всем вопросам, касающимся того, чтобы сделать наш остров более сильным и объединить его... и я остаюсь, так же как и был, вашим любящим..." то ли сыном, то ли братом (по короне) то ли другом. Дошедшее до нас письмо на этом обрывается.

Кто нам поможет?

Яков был далеко не глупым человеком и прекрасно понимал, что частные письма Елизаветы - это, конечно, хорошо, но для того, чтобы пересадить его шотландский репейник на клумбу английской розы, почву надо как следует подготовить.

Некоторые молодые вельможи при дворе стареющей Елизаветы уже и так стали поглядывать на север, возможно, надеясь как-то заслужить симпатии будущего короля. Наиболее важной фигурой в этой когорте был граф Эссекс, который с одной стороны был фаворитом королевы, но с другой - состоял в тайной переписке с Яковом, уверяя обоих в своей преданности.

Но Эссекс был слишком нетерпелив и не слишком умен. Поэтому, когда Елизавета лишила его своих особых милостей, он решил устроить восстание, которое с треском провалилось. Эссекс потерял голову, а Яков - своего человека при английском дворе. Шотландскому королю пришлось искать других агентов влияния и других друзей.

Роберт Сесил, слуга двух господ

Наверное не слишком справедливо упрекать сэра Роберта Сесила в том, что он начал тайную переписку с потенциальным наследником и королем другой страны. Конечно, по большому счету это изрядно попахивало изменой, но мятеж Эссекса уверил его, что вопрос о престолонаследии надо решить до смерти Елизаветы, иначе страна скатится в очередной политический кризис - или, не дай бог, гражданскую войну.

В 1601 году, за два года до кончины королевы, Яков отправил в Лондон доверенных людей, которые связались с Сесилом. Тот, будучи личным секретарем Елизаветы и наиболее влиятельным членом Тайного совета, идеально подходил для роли посредника.

Сесил согласился на сотрудничество. Дело это, однако, было опасным и переписка между королем и Сесилом была частично зашифрована. Яков несколько успокоился, получив такого надежного союзника, и обещал не пытаться захватить английский трон насильственным путем (от долгого ожидания у него в голове стали появляться и такие мысли). Сесил старался как мог обеспечить мирный переход власти, а Елизавета, хотя и не сделала Якова официальным наследником, но увеличила его стипендию на дополнительную кругленькую сумму.

И пробил час

Елизавета умерла 24 марта 1603 года. Последние дни она уже не могла говорить, поэтому гарантировать, что она назначила своим преемником именно Якова, никто не может.

Однако последним человеком, который спросил ее, будет ли шотландский король ее наследником, был Роберт Сесил. Он и интерпретировал ее несколько абстрактный жест (королева очертила пальцем круг вокруг своей головы) как согласие. Смерть королевы никого не удивила, но у Тайного совета была другая главная забота: обеспечить стабильную передачу власти.

Сесил заранее приготовил прокламацию о воцарении Якова и даже отправил черновик на север для одобрения. Сводный брат Роберта, Томас, очень удачно занимал пост главного лорда королевского совета на севере и через него шла вся переписка с Эдинбургом.

На всякий случай Сесил и его коллеги по Тайному совету приказали закрыть порты, а дома и поместья наиболее влиятельных и знатных католиков находились под пристальным наблюдением. Однако эти предосторожности были, по большому счету, излишни.

Народ истосковался по "нормальному" мужскому правлению, а бесконечная катавасия с Тюдорами, которые никак не могли обеспечить страну достаточным количеством наследников мужского пола, надоела всем страшно, так что перспектива получить короля, у которого уже было два сына, была довольно привлекательной.

Божий промысел?

27 марта, получив известие о том, что английский трон, наконец-то освободился для его шотландского величества, Яков написал личное письмо Сесилу, в котором благодарил секретаря умершей королевы за успешное претворение в жизнь, как он выразился, "перевода монархии".

5 апреля, заверив шотландцев, что он будет возвращаться каждые три года, и "одолжив" у них 10 тыс. шотландских марок на дорожные расходы, 36-летний Яков, ставший из шестого первым, отправился в путь на юг.

На всем пути нового короля встречали ликующие толпы, чей восторг он принял за искреннюю верноподданническую любовь. На самом деле измученные постоянными междоусобицами англичане радовались, что на сей раз новый король получил свою корону мирным путем.

Честно говоря, даже Сесил сам удивился, что все прошло без сучка и задоринки. Он пошел на большой политический и личный риск, чтобы предотвратить то, что могло бы стать серьезным политическим кризисом. Объективно и шотландцы (Яков всерьез подумывал о том, чтобы завоевать английский трон силой), и англичане (вполне вероятно, что католики могли бы устроить еще один мятеж, позвав на подмогу испанцев), могли искренне радоваться тому, что все обошлось миром.

До окончательного объединения двух стран в одну оставалось еще сто лет, но история шотландской короны на этом завершилась. Впрочем, весь мир уже вступал в эпоху, когда роль королей стала постепенно отходить на второй, а потом и на третий план. Времена, когда за корону можно было рискнуть и жизнью, и страной, безвозвратно прошли.

Графика Олеси Волковой.