"Хоть босиком вернемся". Новая волна азербайджанских переселенцев спасается от обстрелов

"Хай! Ай спик инглиш!" Широко улыбаясь, десятилетний Эльчин стоит на ступеньках школы азербайджанского города Барда. В этой школе он не учится, а живет.

Нынешнее обострение в Нагорном Карабахе породило новую волну беженцев и переселенцев. Тысячи людей по обе стороны фронта пытаются спастись от обстрелов.

С начала военного конфликта в здании этой школы начали размещать переселенцев из города Тертер, который продолжает страдать от артобстрелов.

Эльчин заходит в здание школы - все коридоры и выходы он знает уже наизусть. Сразу на входе - огромный портрет военного в камуфляжной форме с оружием в руках. Вокруг портрета - охапки цветов. Так хранят память о выпускнике этой школы, погибшем во время первой войны в Карабахе.

Несколько выпускников школы воюют и сейчас, но об их судьбе никто пока ничего не знает. Рядом с портретом погибшего стоит огромный портрет президента Ильхама Алиева.

"Надеюсь, новых шахидов (то есть "мучеников", так в Азербайджане называют погибших за правое дело - Би-би-си) среди наших ребят не будет, и все вернутся домой живые и с победой", - говорит местная учительница.

Армения заявляла, что в ходе этой войны уже 90 тысяч человек в Карабахе потеряли свои дома. Азербайджан не опубликовал цифры, но неофициально в Баку говорят, что в ходе этого конфликта свои дома вынуждены были покинуть около 100 тысяч азербайджанцев.

Русская служба Би-би-си встретилась с теми, кто бежал от войны в Барду. Все они надеются, что скоро вернутся на родную землю. Но возможно ли это?

Дети рисуют войну

Эльчин, двое его братьев, отец, мать, бабушка и дед расположились на втором этаже школы. На двери кабинета висит табличка: "2Б класс". Несколько парт придвинули к стене - теперь это обеденный стол, на котором стоит термос и самая необходимая посуда. Вдоль стен разложили матрасы.

Сейчас в школе нет уроков - детей перевели на дистанционное обучение из-за пандемии коронавируса. Вместо учеников здесь теперь живут люди, бежавшие из-под обстрелов. Для них в школе установили несколько стиральных машин, на каждом этаже поставили по холодильнику.

Во "2Б классе" на полу разбросаны игрушки, альбомы и фломастеры. Все страницы одного из альбомов разрисованы картинками войны - ряды танков, самолет, на другом развороте - 16 видов автоматов, пулеметов и гранатомет.

"Смотри, что внук нарисовал! Автомат и пулемет Калашникова, РПГ. Как все похоже!" - Устагамид Исфандияров, дед Эльчина, гордо показывает альбом детских рисунков. На центральном развороте альбома - большая сцена боя.

"Зелененькие танки - это наши, - поясняет Эльчин. - А два черных вертолета - вражеские, вот наши их сейчас подобьют". В этот момент за окном раздается грохот от лопастей настоящего военного вертолета, и мальчик теряет всякий интерес к своим рисункам. Они с братом бегут к окну и вглядываются в небо.

Чуть поодаль слышны залпы артиллерийских орудий, но здесь, в Барде, на них никто уже не обращает внимание. От Барды до Тертера, который находится на линии фронта, чуть меньше 20 километров, поэтому залпы, как входящие, так и исходящие, слышны всегда - местные к ним привыкли.

Дед Эльчина воевал и был ранен во время первой карабахской войны. В отличие от многих местных жителей, Устагамид Исфандияров беспокоится, что нынешняя война может продлиться долго.

"Дом можно отстроить заново, скот можно вырастить, уничтоженные деревья посадить, но жизни людей не вернуть. И страдания живых ничем не компенсировать - они надолго останутся в душах и в памяти, - говорит Исфандияров. - Последствия этой войны мы сможем понять и ощутить даже не через пять или десять лет, а, наверно, через 20".

"Мы не ожидали, что начнется война, что будет такой сильный обстрел, - рассказывает Исфандияров. - Сперва мы хотели остаться дома, но потом поняли, что бомбежка слишком сильная. Мы все оставили: наш дом, наш скот, наш урожай. И временно перебрались сюда".

Но сколько на самом деле Эльчин и его семья проживут в этой школе, - неизвестно. Те, кто был вынужден уехать после первой Карабахской войны, вот уже 30 лет не могут вернуться в свои дома.

"Ничего не нужно, лишь бы увидеть могилы друзей"

В результате первой Карабахской войны более 600 тысяч азербайджанцев были вынуждены покинуть свои места проживания и переселиться в другие города. Многие вот уже три десятка лет мечтают вернуться обратно.

"Я считаю, что на самом деле не имею права сейчас жить, потому что я ушел из родного Агдама, оставив там наших погибших героев и мучеников. Сейчас смотрю новости постоянно и молю бога о нашей победе. Надеюсь, смогу вернуться в родной дом, поклониться могилам родных и друзей, и может тогда они меня простят", - говорит Натик Аллахъяров, и голос его начинает дрожать.

Он стоит на пороге общежития для беженцев в Мингечауре, опираясь на костыль. Ранение в ногу он получил в ходе первой Карабахской войны, в 1993 году.

"Когда нас уже окружали, мы бежали. На руках уносили младенцев - двух-трех месяцев от роду. И они на наших руках умирали от голода и обезвоживания, от того, что были в пути", - вспоминает Натик. Ему было 17 лет, когда в его родной город Агдам пришла война.

В начале 1990-х Агдам был оживленным 30-тысячным городом, а сейчас - это огромное поле руин. В 1993 году там шли ожесточенные бои. Многие здания в городе были повреждены обстрелами. По утверждению властей Азербайджана, во время боев и в ходе бегства жителей из Агдамского района погибло около 6500 азербайджанцев.

"Те герои, которые там сейчас лежат, они в моем сердце, они и есть я. Они со мной вместе там кровь проливали", - вспоминает Натик.

Еще пять минут назад он был спокойным, улыбчивым и уверенным в себе. Сейчас по его лицу не останавливаясь текут слезы. Иногда он закрывает лицо руками и начинает вздрагивать всем телом, пытаясь сдержать рыдания.

С конца сентября в комнатах общежития, где живет Натик, постоянно работает телевизор. Все смотрят сводки с фронта и ждут сообщения о том, какие населенные пункты перешли под контроль Азербайджана. Натик надеется, что скоро в новостях произнесут и название его родного города.

"Как я оттуда пришел босиком - так же я туда готов босиком и вернуться. И буду счастлив. Ничего не нужно мне, никаких условий там. Только бы снова увидеть могилы друзей и родных, увидеть и поцеловать нашу землю", - говорит он.

С его словами бурно соглашается толпа соседей.

Обстановка в общежитии спартанская. Узкий общий коридор освещает несколько лампочек, свисающих с потолка в паутине проводов. Вдоль стен нагромождены полки с чьей-то посудой, вязанки дров, ящики, на которых сушатся ароматные травы. В конце коридора - общий душ и туалет.

Но здесь эти условиях называют хорошими, потому что помнят, как первое время скитались по вагонам и палаточным городкам для беженцев.

"Мы бежали, в чем были. Даже часа не было собраться. Все осталось там. Дома, нажитое, вещи, скотина", - говорит Джамиля Хасанова. Она родом из Агдамского района.

Во время одного из обстрелов ее свекровь сгорела заживо. Джамиле с четырьмя детьми удалось уцелеть и бежать из зоны конфликта. Двое из них до сих пор живут с ней в этом общежитии.

"Непросто тут жить, конечно. Иногда вот соседи сверху заливают, - сетует она. - Но ничего, в тесноте да не в обиде".

Джамиля тоже надеется вернуться в родные края - ее не пугает, что от ее дома ничего не осталось.

Она говорит: "Мы хоть из грязи и палок построим дом и будем жить. Лишь бы вернуться обратно. Это наша земля, наше гнездо. Место, где выросли, родина. Как человек может не хотеть домой?"