"Философия современной песни" Боба Дилана. Великий музыкант в новой книге исследует алхимию песни

В только что вышедшей обширной и роскошно изданной новой книге "Философия современной песни" Боб Дилан предлагает свой уникальный взгляд на главные, по его мнению, песни ХХ века.

Книга состоит из 66 эссе о 66 отобранных самим Диланом песнях - от мало кому сейчас известного "дедушки кантри" певца, автора песен и банджоиста 20-х годов "Дядюшки" Дейва Макона до панка The Clash и пост-панка Элвиса Костелло.

Написаны они уникальным дилановским поэтическим языком и, наряду с углубленным пониманием и самих этих песен, и, как заявлено в названии, собственно "философии современной песни", представляют читателю почти неизведанный доселе образец блестящей дилановской прозы.

Однако, прежде чем говорить о самой книге, есть смысл вспомнить, как и из чего она вышла.

Дилан-прозаик

В 2016 году Боб Дилан был удостоен Нобелевской премии по литературе. "За создание новой поэтической выразительности в традиции великой американской песни" - такой емкой и краткой формулой Нобелевский комитет обосновывал свое решение.

И хотя Дилан практически всю жизнь работал с песней, то есть формой музыкального творчества, именно поэзия справедливо считается его важнейшим достижением.

Поэзией, точнее песенной поэзией творчество Дилана не ограничивается.

В 1971 году вышел его экспериментальный роман "Тарантул" - сведенные воедино написанные в 1965-66 годах поэтические и прозаические тексты, следовавшие традиции литературы "потока сознания" и вдохновленные сильно повлиявшими на него книгами Джека Керуака, Уильяма Берроуза и Аллена Гинзберга.

В 2004 году крупнейшее американское издательство Simon & Schuster опубликовало первый том его автобиографии "Хроники", в которой он опять-таки в свободной, по его собственному признанию, "романной" форме описывает период работы над своими лучшими альбомами 60-70-х годов. Встретили книгу восторженно - в 2019 году британская газета Guardian включила "Хроники" в число 100 лучших произведений литературы ХХ века. Хотя немало было и критики - дотошные биографы и дилановеды нашли в ней немало неточностей, на что сам Дилан отвечал так: "Я взял некоторые факты, считающиеся правдой, и выстроил вокруг них свою собственную историю".

Были обещаны второй и третий том "Хроник", но, несмотря на то, что с момента издания первого прошло уже 18 лет, продолжения поклонники Дилана так пока и не дождались. Теперь, впрочем, неизвестно, дождутся ли - в мае нынешнего года ему исполнился 81 год.

Зато 1 ноября этого года в том же издательстве Simon & Schuster вышла новая, роскошно изданная и богато иллюстрированная книга Дилана "Философия современной песни".

В отличие от прежних прозаических работ эта книга - не углубленное самокопание в собственном творчестве. Среди разбираемых и анализируемых Диланом песен нет ни одной написанной им самим, хотя есть песни, перепевавшиеся им в разное время.

Интерес к истории популярной песни проснулся у Дилана не сегодня. И хотя он никогда не переставал писать и издавать новые песни, с 2009 года он выпустил несколько альбомов полностью "чужого" материала - песенной классики, вошедшей в так называемый Great American Songbook, канон американской классической песни: от религиозных рождественских гимнов XVIII века до обретшей статус вечнозеленой музыки из бродвейских мюзиклов, голливудских кинофильмов и до-рок-н-ролльной песенной традиции 30-40-50-х годов.

Эти альбомы - Christmas In The Heart" (2009), Shadows In The Night (2015), Fallen Angels (2016) и венчающий цикл тройной Triplicate (2017) - сыграли и для самого Дилана, и для любого интересующегося историей популярной музыки слушателя двоякую роль.

С одной стороны, они сильно помогли понять зачастую умело скрытые самим автором истоки его собственной поэтики, кроющиеся далеко не только (и, как видимо, он сам совершенно сознательно хотел подчеркнуть, не столько) в бесконечно упоминаемом модернизме Рембо, Берроуза и Гинзберга, сколько в глубокой корневой традиции кантри, блюза, блюграсса и дороковой американской популярной песни.

С другой стороны, рок-поколение, для которого Дилан остается кумиром и непререкаемым авторитетом, открыло для себя огромные пласты музыки, которую оно, вскормленное при прямом и самом непосредственном участии самого Дилана бунтарским духом 60-х, по большому счету не знало и относилось к которому зачастую пренебрежительно.

А в последнем на сегодняшний день вышедшем в 2020 году альбоме Дилана Rough And Rowdy Ways есть монументальная 17-минутная Murder Most Foul - своеобразная песенная история века, в которой дотошные исследователи нашли упоминания на ни много ни мало 74 (!) популярных песен века - от битловской I Want To Hold Your Hand до I Wanna Be Loved By You Мэрилин Монро.

Что вошло и что не вошло в книгу

Несмотря на претендующее на чуть ли не академическую серьезность название, Дилан не предпослал своим эссе пояснительного предисловия, в котором были бы изложены поставленные им в книге задачи.

Точно так же нет в ней и ни малейшего намека на принципы, или, если угодно, причины, которыми он руководствовался при отборе заветных 66 из огромного океана песенного наследия ХХ века.

Как нет и объяснения тому порядку - не хронологическому, и не иерархическому - по которому песни расположены в книге. Открывает ее датируемая 1963 годом песня Detroit City одного из певцов так называемого "outlaw country" - то есть "кантри вне закона" Бобби Бэра, а замыкает изданная в 1959 году в исполнении вокальной группы Dion and the Belmonts песня Ричарда Роджерса и Лоренца Харта Where Or When из написанного ими еще в 1937 году бродвейского мюзикла "Малышки на руках" (Babes in Arms).

Кое-что из этого специально не проясненного кажется очевидным - львиная доля выбранных Диланом песен, будь то кантри, блюз, соул или ранний рок-н-ролл, относится к 50-м годам, то есть периоду становления будущего великого сонграйтера, и отражают подростковый и юношеский слушательский опыт, сформировавший его музыкальную вселенную.

Есть, впрочем, и немало песен более поздней поры - современников Дилана The Grateful Dead, Santana, The Temptations, Джексон Браун, Нина Симон и многие другие. Есть даже песни и вовсе относительно новые, в том числе и появившиеся на свет уже в XXI веке. Самая "свежая" из 66 - вышедшая в 2003 году баллада американского сонграйтера Уоррена Зевона Dirty Life And Times.

Кое-что - смысл и суть составивших книгу текстов и ее общая эстетическая, если угодно, в соответствии с названием, "философская" сверхзадача - становится ясным в процессе чтения и размышления о прочитанном.

Кое-что - в частности, избранный автором порядок расположения песен - так и остается непроясненным.

Меня, опытного, с более чем полувековым стажем слушателя и исследователя истории популярной музыки, поначалу озадачил, если не сказать обескуражил тот факт, что добрая половина, если не больше, включенных в книгу песен и даже имена некоторых артистов были для меня совершенная terra incognita.

По понятным причинам книга в огромной своей части американоцентрична. Считанные, чуть ли не по пальцам можно перечесть, вкрапления британской рок-музыки: одна песня The Who (My Generation), одна песня Элвиса Костелло (Pump It Up), одна песня The Clash (London Calling). Есть одна на итальянском языке - записанная в 1958 году певцом Доминико Модуньо первая, как пишет Дилан, галлюциногенная песня Volare.

Не могут не обратить на себя внимание кажущиеся вопиющим упущением "зияющие пустоты": нет ни "Битлз", ни Rolling Stones, ни Simon & Garfunkel, ни Velvet Underground с Лу Ридом, ни Леонарда Коэна.

Но в итоге именно за это, за ранее не слышанное, я безмерно благодарен Дилану - он открыл для меня и для многих-многих других его читателей целые до сих пор неведомые и очень важные пласты популярной культуры.

Благо, современная технология позволяет легко с этим неведомым знакомиться. Излишне говорить, что читать книгу нужно с компьютером под рукой - все песни легко находятся, как находятся и их немаловажные для понимания и песен, и книги Дилана тексты.

О чем и как пишет Дилан

И все же, при всей огромной познавательной значимости и ценности любовно отобранного и не менее любовно, со знанием дела, тактом и вкусом представленного в книге песенного наследия, главное ее достоинство все же не в этом.

Главное - о чем и даже как пишет Дилан. Немалая, если не сказать, большая часть отобранных им песен - лирические баллады, за незамысловатым текстом которых не кроется на первый взгляд никакого серьезного содержания. Дилан, однако, тонко, глубоко и проникновенно вскрывает стоящие за ними чувства - любви, отчаяния, потерянности, утраты, надежды, безнадежности. Вскрывает не путем литературного анализа, а, казалось бы, простого, чуть ли не примитивного пересказа эмоций. Делает он это пусть и в прозе, но невероятно поэтически. И глубина, которую он в этих простых песнях обнаруживает, нередко куда серьезнее и значительнее того, что вкладывали в них их создатели.

Нередко он уходит далеко, подчас очень и очень далеко от собственно содержания песни.

Так, например, рассказ о записанной в 1928 году Гарри Макклинтоком традиционной, то есть народной балладе Jesse James о знаменитом грабителе XIX века Джесси Джеймсе превращается в растянувшееся на две страницы эссе об outlaws - не просто разбойниках и преступниках, а об отчаянных, буквально вышедших за пределы всех и всяческих законов людях.

"Преступники, - пишет Дилан, - могут носить звезды шерифа, быть облачены в военную форму, даже заседать в конгрессе. Они могут быть миллионерами, биржевиками, даже врачами. У outlaw нет никакой защиты. За него объявлено вознаграждение, и охотиться на него и убить его может не только полиция, но и любой, соблазнившийся этим вознаграждением". Так и случилось с Джесси Джеймсом. Убил его член его собственной банды. "Твой лучший друг превращается в твоего злейшего врага", - заключает Дилан.

Рассказ о классическом рок-н-ролле Карла Перкинса Blue Suede Shoes он превращает в целое эссе об обуви: "Обувь проявляет характер, положение и личность человека. Она может быть объектом гордости и предметом стыда и смущения. Вы можете купить по дешевке подделку под Prada или Bruno Maglis, но знатока вы не обманете. В молодости у вас может не быть денег на лучший в округе автомобиль или роскошный дом. Но вы можете потратить целое для вас состояние на роскошные туфли. И они будут того стоить - вам будут завидовать все".

Или взять вполне обычную в духе киновестерна балладу кантри-певца Марти Роббинса El Paso о ковбое, его нечастной любви и гибели от пули соперника. Эль Пасо - город в южном штате Техас, и Дилан, отдав лирическую дань, как он говорит, "балладе об измученной душе", развивает пространную метафору о мифологии самого Эль Пасо и соседнего штата Нью-Мексико - месте бесконечной стрельбы, внезапной смерти, месте, ставшем "изнанкой красоты", кровавых массовых жертв, где на алтарь проливалась кровь ацтеков, месте, где было первое испытание атомной бомбы и которое стало таким образом предвестником геноцида.

В свое время, утомившись от сначала созданного им для себя, а потом навязываемого ему имиджа "певца протеста", Дилан стал чураться политической ангажированности песни.

В книге песни подобного рода явно не доминируют, но Дилан отдает им должное. Он восторгается социальной критикой The Clash в London Calling, острой издевкой The Fugs в песне CIA Man (ЦРУшник) и преклоняется перед антивоенным пафосом Эдвина Старра в песне War и безжалостной, едкой сатирой The Temptations в Ball Of Confusion.

Алхимия песни

Было бы непростительным упрощением предположить, что, говоря о содержательности - лирике, мифологии, историческом контексте, социальной или политической критике песен - Дилан забывает об их музыкальности. Да, он, наверное, в первую очередь поэт, но он оскорбился бы, если бы мы игнорировали в нем музыканта.

Его проникновение в музыкальную ткань песни не менее глубоко, вдумчиво, эмоционально, а зачастую и парадоксально, чем в содержательную.

Вот что он пишет, например, о песне Ruby, Are You Mad? в исполнении блюграсс-дуэта Osborne Brothers:

"В песне этой всего один аккорд, но происходит в ней очень и очень многое. Нет барабанов, но вся она - ритм. Барабаны мешают и только замедляют темп. Сдвоенные скрипки, напряженные и мчащиеся. Песня, под которую на автомобиле можно сорваться с обрыва - радио включено, и ты ничего даже не почувствуешь. Даже мандолина летит на нечеловеческой скорости. Это может понять любой. А чувствуешь ты так, что никакое понимание не нужно".

А далее и вовсе неожиданное: "Блюграсс - оборотная сторона хеви-метал. Обе музыкальные формы глубоко укоренены в традиции. Ни их звучание, ни их внешний облик не меняются десятилетиями. В блюграсс одеваются так же, как одевался Билл Монро, а в хеви-метал - как Ронни Джеймс Дио. В обеих формах сохраняется традиционный инструментальный состав и цеховая приверженность стилю".

В размышлении о знаменитой Black Magic Woman британского блюзмена Питера Грина в прославившей ее версии группы Santana Дилан пишет слова, суммирующие его понимание философии песни:

"Слияние слов и музыки в песне иногда называют химией. Но химия - наука и потому поддается повторению. То, что происходит со словами и музыкой, сродни алхимии, дикому, необузданному предку химии, полному безудержного экспериментирования и чреватому провалами в обреченных попытках превратить заурядный металл в золото. Люди пытаются превратить музыку в науку, но в науке один плюс один всегда два. Музыка, как и любое искусство, в том числе искусство любви, заставляет нас поверить, что один плюс один, при стечении обстоятельств, может равняться трем".