Как 1989-й год разбудил Украину

"Бархатные революции" 1989 года в Восточной Европе отозвались подземными толчками в Советском Союзе.

Жителям стран Балтии и Украины перспектива независимости вдруг представилась вполне реальной.

В своем богато обставленном офисе в центре Киева бывший президент Украины Леонид Кравчук с удовольствием делится воспоминаниями. В 1989 году он был секретарем ЦК компартии республики, ответственным за идеологию. По словам Кравчука, его коллеги не привыкли к народным выступлениям, были к ним совершенно не готовы.

"Однажды шел пленум ЦК, - рассказывает он. - Вдруг кто-то влетел в зал с криком: "Там на улице две женщины с плакатом!". Боже мой! Заседание прервали, и меня отправили вниз разбираться".

"Выяснилось, что они таким способом хотели получить денег на железнодорожные билеты, чтобы уехать из Киева, - смеется Кравчук. - Я дал им 40 рублей. Но вы только представьте себе: две женщины с одним плакатом повергли в растерянность весь ЦК! Раньше никто и никогда не выступал против партии".

Это было время горбачевской гласности. Поэт Иван Драч отнесся к ней серьезно.

Ему точно известно, сколько людей может максимально поместиться в конференц-зале Союза писателей Украины: 167.

"Когда мы рассуждали о необходимости перемен, яблоку негде было упасть, - вспоминает он. - Скоро нам потребовались большие залы, но и они не вмещали всех желающих".

Первая оппозиция

В ходе бесконечных дебатов в прокуренных комнатах украинские литераторы, такие, как Драч, решили, что пора идти дальше. На свет появился Народный Рух ("Движение").

Сначала заявленной целью Руха было поддержать Горбачева в борьбе с партийными ортодоксами, прочно окопавшимися в украинском руководстве. Но скоро сделалось ясно, что Москва не владеет ситуацией и не может контролировать ни консерваторов, ни демократов.

"Горбачев решил чуть-чуть выпустить джинна из бутылки, - говорит Драч. - Но джинна нельзя выпускать понемножку. И зубную пасту, раз выдавив из тюбика, назад не затолкаешь".

"Рух", возникший как движение горбачевских лоялистов, скоро превратился в политическую организацию, добивавшуюся полной независимости. Это напугало многих, в том числе тех, кто долгие годы противостоял советской системе.

Семен Глузман провел 10 лет в лагерях и ссылке за разоблачения советской карательной психиатрии. В маленьком кабинетике в киевской клинике, со стенами, сплошь увешанными наградами за правозащитную деятельность, он рассказывает, что испытывал тогда большие опасения.

"Честно говоря, я боялся, что страна в результате окажется более репрессивной и антисемитской, чем раньше, что власть в независимой Украине возьмут бывшие партократы, которые получат полную свободу рук. Я рад, что ошибся, и Украина сегодня намного демократичнее и свободнее, чем я думал", - говорит он.

Но путь к свободе не был легким. Коммунисты хотели удержать власть, если понадобится, силой.

Звонок в Вискули

Угрозы и запугивания были обычным делом. "Я мог бы написать об этом книгу, - говорит Иван Драч. - Они не шутили. После того, как я выступил с призывом к отделению от Москвы, моего сына избили неизвестные".

Леонид Кравчук вспоминает, как он и Борис Ельцин, к тому времени уже президенты своих стран, фактически бежали из охотничьего домика в Вискулях, где вместе с председателем Верховного Совета Белоруссии Станиславом Шушкевичем только что подписали Беловежские соглашения.

Подробнее: Можно ли было сохранить СССР?

"Ельцин отвел меня в сторону и сказал, что надо улетать немедленно. Мы тут же сели в машины, погрузились в наши самолеты и стартовали, не поставив в известность службу воздушного контроля. Ельцину кто-то позвонил из Москвы, и сказал, что нам грозит опасность".

Насколько серьезно обстояло дело, неизвестно, но после августа 1991 года никто ни в чем не мог быть уверен, и самое высокое положение не давало никаких гарантий.

Разумеется, жители Украины с особым вниманием следили за тем, что происходило в соседней Польше. Писатель Андрей Курков ездил в те дни в горняцкую Силезию.

"Я завидовал полякам, - рассказывает он за чаем на своей даче под Киевом. - Мне казалось, что они опередили нас лет на десять. Но очень скоро и на Украине история понеслась вскачь".

И тогда, и сегодня многие украинцы говорят, что полякам было легче: один народ, один язык, одна вера, поляк Папа Римский с его огромным авторитетом, и сравнительно недавняя память о свободе.

Украина - намного более сложная, если не сказать расколотая страна. Украинцы и русские спорят из-за языка, восточные и западные области спорят из-за власти, плюс религиозные конфликты, для подробного рассказа о которых потребовалась бы целая книга.

Шаг за шагом

Правда, на Украине был мощный объединяющий фактор: Чернобыль.

Подробнее: Воспоминания киевлянина

Официальная ложь, сокрытие информации и пренебрежение к людским жизням стремительно разрушили последние остатки доверия к власти.

Возникло влиятельное "зеленое" движение, которое с легкостью могло вывести на улицы десятки тысяч человек. Правительство ничего не могло с ним поделать.

Очень скоро требования "зеленых" и "Руха" слились - те и другие выступали за "чистую" Украину в прямом и переносном смысле слова.

Врач и писатель Юрий Щербак, ставший в суверенной Украине дипломатом, был одной из ключевых фигур "чернобыльского" движения.

"Это было потрясающее время, - говорил он мне в своей квартире, в окружении фотографий, запечатлевших его с американскими президентами и другими знаменитостями. - Мы были романтиками, мы верили, что нам под силу быстро изменить мир. Конечно, это была иллюзия".

И верно: наивно было полагать, что Украина на другой день станет европейской демократией. Но все же свободы в ней сегодня намного больше, чем в других постсоветских странах, считает Семен Глузман.

"Что нам нужно, это малые, но последовательные шаги, - говорит он. - Я большой сторонник политики малых дел".

Вообще-то, за 20 лет на Украине сделано немало: ей еще предстоит утвердить свою национальную идентичность, но уже созданы успешно функционирующее государство и относительно свободные СМИ. Хотя до европейских стандартов пока далеко, заметно вырос уровень жизни.

Глобальный экономический кризис больно ударил по Украине. Неизвестно, хватит ли 16 миллиардов долларов, выделенных МВФ в качестве займа, чтобы поставить на ноги экономику, сильно зависимую от экспорта угля и металлов.

В 1991 году, всего через два года после того, как женщины с плакатом потревожили членов республиканского ЦК, я стоял на Майдане Незалежности, тогда еще звавшемся площадью Октябрьской Революции. Прямо передо мной возвышалась огромная статуя Ленина, на которой красной краской было написано: "висельник".

Спустя неделю кран оторвал Ленина от пьедестала и отправил в забвение.

Глядя сегодня на то, что уже сделано и что предстоит сделать украинцам, я думаю, что избавиться от памятника было самой легкой из задач.