Человек, сделавший невозможное

  • Артем Кречетников
  • Би-би-си, Москва
Карл-Густав Маннергейм, 1941 г.
Подпись к фото,

Главнокомандующий двух войн

Карл Густав Эмиль Маннергейм (1867-1951) не руководил великой державой и потому не стоит в одном ряду с такими гигантами, как Черчилль, Рузвельт или де Голль. Но в личном качестве он успешно справился с самой сложной для политика задачей - отстоял независимость крошечной страны в ситуации, казавшейся многим безнадежной.

Советская пропаганда изображала Маннергейма ярым русофобом. На самом деле, он не любил СССР, а старой России служил верой и правдой, и финским националистом стал, что называется, не от хорошей жизни.

С национальной идентичностью Маннергейма дело вообще обстоит сложно. Русский генерал и финский президент был этническим шведом, отпрыском небогатого баронского рода.

"Самовольщик", игрок, ловелас… словом - герой!

В 15 лет Карл-Густав поступил в кадетский корпус Финляндии. За какие-то проделки его лишили увольнения на Пасху, он свернул из своей формы куклу, положил на кровать и сбежал в "самоволку", за что был отчислен.

Через год кадет продолжил образование в Николаевском кавалерийском училище в Петербурге - поступок для жителя Финляндии неординарный.

Согласно статуту Великого Княжества Финляндского, национальные части были сведены в отдельный корпус, предназначенный исключительно для обороны финской территории. Служить в "большой" российской армии финны, мягко говоря, не стремились.

Однако юный Маннергейм сделал выбор в пользу России. И женился на русской барышне - дочери генерала Николая Арапова. Впоследствии они расстались, но по причинам, не имевшим отношения к политике или национальному вопросу.

Карл-Густав Маннергейм, 1896 г.
Подпись к фото,

Бравый кавалергард в год коронации последнего российского императора

Пропустить Реклама подкастов и продолжить чтение.
Что это было?

Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.

эпизоды

Конец истории Реклама подкастов

С 1891 по 1903 год Маннергейм служил в Кавалергардском полку, являвшемся как бы гвардией внутри гвардии. Шефом кавалергардов считалась императрица. Спустя много лет он посетил престарелую Марию Федоровну в Дании, чтобы засвидетельствовать ей свое почтение.

На дежурствах в Зимнем дворце кавалергарды носили ботфорты выше колен, в которых было неудобно сидеть, и белые лосины, которые, как во времена Наполеона, надевали влажными, чтобы они, высыхая, обтягивали ноги.

"В эти минуты мне казалось, что я прикасаюсь к частичке истории России", - вспоминал потом Маннергейм.

В мае 1896 года он участвовал в коронации Николая II в качестве младшего ассистента, и во время приема в Большом Кремлевском дворце удостоился беседы с государем, которого до конца жизни называл "мой император".

В январе 1904 года Маннергейм был приглашен на последний бал в Зимнем дворце. Царь и царица, удрученные болезнью наследника, больше таких празднеств не устраивали.

Жил он истинно по-гвардейски: заработал на скачках 14 переломов, делал карточные долги, а о его романах говорил весь светский Петербург.

Миссия на Востоке

Маннергейм не только развлекался. В 1903 году прославившийся впоследствии генерал Брусилов пожелал видеть толкового офицера среди преподавателей кавалерийского училища, где был начальником.

Когда вспыхнула русско-японская война, Маннергейм попросился на фронт. Брусилов посоветовал подчиненному не размениваться на мелочи, поскольку впереди война мировая, но отпустил.

На одном из привалов Маннергейм долго разговаривал с сослуживцем по кавалерийской школе Брусилова вахмистром Семеном Буденным.

В 1906-1908 годах он путешествовал с секретным заданием по Средней Азии, Китаю, Монголии и Японии. По возвращении Николай II разговаривал с разведчиком наедине почти полтора часа.

Во время первой мировой войны Маннергейм командовал кавалерийской бригадой, затем дивизией, и дослужился до генерал-лейтенанта. Выше было только звание полного генерала. Здравствующих фельдмаршалов в России к тому времени не осталось.

В независимой Финляндии

6 декабря 1917 года Финляндия провозгласила независимость. Маннергейм решил заняться делами своей "малой родины", хотя на тот момент говорил по-фински с трудом.

Генерал вывез в Финляндию знамя Кавалергардского полка. Впоследствии советские газеты писали, что Маннергейм "украл знамя", и удивлялись, как это он до сих пор не застрелился от позора.

Финское ополчение (шюцкор) под его началом разгромило местную Красную гвардию примерно за месяц.

В июне 1919 года Колчак отклонил предложение Маннергейма двинуть на Петроград 100-тысячную финскую армию в обмен на признание независимости Финляндии.

После этого на протяжении четверти века Маннергейм, на посту главнокомандующего, или находясь не у дел, оставался в Финляндии главным военным авторитетом. В 1933 году сейм произвел его в маршалы.

При этом его отношения с финскими политиками и избирателями не всегда были безоблачными. Для доминировавших в обществе социал-демократов он являлся чересчур правым.

В день начала Зимней войны 30 ноября 1939 года парламент поставил Маннергейма во главе вооруженных сил.

"Линия Маннергейма"

Имя Маннергейма вошло в историю отчасти благодаря системе укреплений на Карельском перешейке, строившейся по его инициативе около 20 лет.

Награды финских ветеранов Зимней войны
Подпись к фото,

Немало финских ветеранов Зимней войны дожило до наших дней

Она состояла из трех линий, имела длину 135 км при глубине на некоторых участках до 90 км, и состояла из 175 бетонных сооружений и 606 деревянно-земляных дзотов.

Подавляющее большинство огневых точек было оснащено лишь пулеметами. Дотов-"миллионников" с артиллерийским вооружением, названных так потому, что каждый из них обошелся более чем в миллион финских марок, имелось всего семь.

Стоимость "линии Маннергейма" составила 621 миллион марок. Бетона было израсходовано меньше, чем на здание Национальной оперы в Хельсинки.

В 1934 году по инициативе министра финансов социал-демократа Вяйне Таннера строительство было заморожено на три года. Таннер заявил, что, прежде чем тратить большие деньги на оборону, надо создать народу жизнь, которую стоило бы защищать.

В ходе Зимней войны обе стороны всячески преувеличивали значение "линии Маннергейма": СССР - для оправдания военных неудач, финны - для поднятия духа войск и населения.

Широко известен рассказ Виктора Суворова о поставленном им эксперименте, когда он ввел в британский штабной суперкомпьютер условия Зимней войны, и электронный стратег выдал ответ, что преодолеть "линию Маннергейма" невозможно без применения атомной бомбы. Впрочем, надо учитывать, что условия компьютерам задают люди.

Сам Маннергейм оценивал свое детище скромно.

"Русские […] утверждали, что наша оборона на Карельском перешейке опиралась на необыкновенно прочный и выстроенный по последнему слову техники оборонительный вал, который можно сравнить с линиями Мажино и Зигфрида и который никакая армия никогда не прорывала", - писал он в воспоминаниях. - Прорыв русских явился "подвигом, равного которому не было в истории всех войн". Все это чушь".

"Оборонительная линия, конечно, была, но ее образовывали только редкие долговременные пулеметные гнезда да два десятка выстроенных по моему предложению новых дотов, между которыми были проложены траншеи. […] Ее прочность явилась результатом стойкости и мужества наших солдат, а никак не результатом крепости сооружений".

Советский военный эксперт генерал-майор Хренов называл слабой стороной "линии Маннергейма" низкий технический уровень сооружений, а сильной - их удачное размещение на местности и тщательную маскировку.

Военный историк Марк Солонин указывает, что прорыв любой укрепленной линии - задача огромной сложности, если удерживающие ее солдаты дерутся умело и мужественно. Патриотизма же финнам было не занимать. Добровольцами записались даже коммунисты - ветераны финской Красной гвардии 1918 года.

"Чудеса, каких не знает история"

"Бойцы и командиры Красной Армии […] в будущих схватках социализма с капитализмом будут творить чудеса, каких не знает еще военная история", - говорилось в изданном незадолго до Зимней войны наставлении для комсостава РККА.

На деле, советские вооруженные силы действовали неэффективно, в том числе и там, где "линии Маннергейма" не было.

Наступление из Карелии к Ботническому заливу окончилось гибелью и пленением 30 тысяч военнослужащих и расстрелом командующего 9-й армией Виноградова.

"Надо прямо сказать, что на петрозаводском направлении финны взяли в середине декабря инициативу в свои руки и держали ее почти до конца войны", - заявил на совещании в присутствии Сталина в апреле 1940 года маршал Борис Шапошников.

Финсакие с олдаты и пленный красноармеец во время Зимней войны
Подпись к фото,

Финны взяли в плен свыше шести тысяч красноармейцев. На родине все они попали в ГУЛАГ.

В воздухе, при соотношении числа боевых самолетов 26:1 в пользу советских ВВС, потери составили 8:1 в пользу финнов.

На море, из 354 транспортов, прошедших за время войны в финские порты, Балтийский флот сумел атаковать лишь 11, потопив из них пять.

Советские потери оказались в три с лишним раза выше финских, и почти вдвое - потерь вермахта при завоевании всей Западной Европы.

14 марта 1940 года Маннергейм подписал последний приказ Зимней войны.

"Солдаты! Я сражался на многих полях, но не видел еще воинов, которые могли бы сравниться с вами. Я горжусь вами так, как если бы вы были моими детьми".

Маршал Ворошилов не сказал своим подчиненным ничего подобного - и, вероятно, не только по причине отсутствия литературного дарования.

Между двумя войнами

Планов завоевания Финляндии Кремль не оставил.

"Советский Союз не преминет использовать против нас силу…" – сообщал в Хельсинки финский посол Паасикиви.

В документах Коминтерна говорилось: "Финский народ стал бы счастливым, если бы он получил такую свободу и самостоятельность, какой обладают народы Литовской, Латвийской, Эстонской советских республик".

Через 18 дней после окончания Зимней войны Карельская АССР была преобразована в Карело-Финскую союзную республику, хотя в ней, как говорили советские граждане, еще осмеливавшиеся шутить, "нашлось два финна - фининспектор и Финкельштейн, да и те оказались одним человеком". Местную партноменклатуру начали в срочном порядке обучать финскому языку.

Бывший начальник штаба 14-й армии Свирский писал в воспоминаниях, как в начале 1941 года удивился, узнав о переговорах с целью получения концессии на финляндские никелевые рудники: "Зачем покупать, если скоро начнется война, и мы возвратим себе Петсамо?".

18 сентября 1940 года нарком обороны Тимошенко и начальник генштаба Мерецков направили Сталину план оккупации Финляндии. Документ не содержал идеологических преамбул в духе: "если враг навяжет нам войну…", а лишь конкретные задачи: "вторгнуться…", "разгромить…", "овладеть…".

5 октября "Соображения…" военных были утверждены Сталиным, 25 ноября в Ленинградский военный округ поступила соответствующая директива.

23 января 1941 года Маннергейм заявил президенту Рюти и премьер-министру Рангелю, что считает новое советское нападение неизбежным, и потребовал провести хотя бы частичную мобилизацию. Предложение отклонили.

"Похвастаться нечем…"

Замысел не был осуществлен, прежде всего, из-за позиции Берлина.

Согласно секретным протоколам к пакту Молотова-Риббентропа, Финляндия была включена в сферу советского влияния. Законность сговора диктаторов о разделе суверенных государств, мягко говоря, сомнительна, но с точки зрения советско-германских соглашений, право занять Финляндию СССР имел.

Однако Гитлер, к тому времени почувствовавший себя хозяином Европы, идти на дальнейшие уступки не собирался.

Согласно донесению Молотова Сталину о переговорах в Берлине 13 ноября 1940 года, "главное время с Гитлером ушло на финский вопрос".

"Похвастаться нечем, но, по крайней мере, выявил теперешние настроения Гитлера, с которыми придется считаться", - резюмировал Молотов.

Немцы воспользовались выгодной для них ситуацией. Они гарантировали снабжение Финляндии зерном и заключили с ней соглашение о транзите своих войск в Норвегию.

Социал-демократическая Финляндия прежде не испытывала большой симпатии к нацизму, и к Германии вообще, пуще всего желая остаться в стороне от мировой войны. Маннергейм еще в 1899 году после обеда у кайзера назвал того "фельдфебелем", а Гитлера презирал как плебея и выскочку.

В письме сестре после оккупации немцами Чехословакии он писал: "Адольфус и начальник его Чека Гиммлер хотят просто превратить народы Европы в белых негров. Мы стоим перед концом света!".

Однако жесткое давление Москвы толкнуло Хельсинки в немецкие объятия.

На стороне Германии

22 июня 1941 года Финляндия объявила о нейтралитете. По требованию Хельсинки Риббентропу пришлось дезавуировать слова Гитлера, который в прозвучавшем в 6 утра радиообращении заявил, что германские и финские солдаты якобы сражаются вместе.

Вечером того же дня советский посол в Хельсинки заявил, что СССР будет уважать нейтралитет Финляндии.

Однако советское командование, выполняя предвоенные планы, начало переброску частей Ленинградского военного округа, в том числе элитной 1-й танковой дивизии, не навстречу немцам, а на север, откуда предполагалось наступать к Ботническому заливу. Через несколько дней в связи с изменением обстановки войска пришлось вернуть.

25 июня советская авиация нанесла массированный удар по финляндским аэродромам. Одновременно бомбили жилые кварталы Хельсинки и других городов.

Существует версия, что Сталин поддался на провокацию немцев, подсунувших советской разведке "дезу" о концентрации а Финляндии германских войск и авиации, хотя, как стало известно впоследствии, 25 июня на финских аэродромах базировалось всего 10 "мессершмиттов".

По мнению ряда современных авторов, эта ошибка дорого обошлась Советскому Союзу. Если бы Финляндия осталась нейтральной, не было бы блокады Ленинграда и голодной смерти 600 тысяч человек. Даже если бы город оказался отрезанным от советской территории, Америка заплатила бы финнам и шведам за поставки продовольствия.

Возложение цветов на могилу Маннергейма 30 ноября 2009 г.
Подпись к фото,

В день 70-детия начала Зимней войны финские солдаты и ветераны возложили венки на могилу Маннергейма на военном кладбище Хиетаниеми

"Войну-продолжение", как называют ее в Финляндии, Маннергейм вел своеобразно: его войска заняли к концу сентября 1941 года районы, утерянные в ходе Зимней войны, плюс Петрозаводск, и дальше не пошли, в частности, не пытались перерезать жизненно важную для СССР железную дорогу на Мурманск, по которой шли ленд-лизовские поставки.

На стенах петербургских домов до сих пор видны надписи: "При обстреле эта сторона улицы наиболее опасна". Относительно безопасные зоны появились вследствие того, что орудия били только с юга, где находились немецкие позиции.

Маннергейм запретил своим пилотам летать над Ленинградом.

Британский журналист Александр Верт, посетивший город сразу после снятия блокады, отмечал, что жители, говоря о "врагах", имели в виду исключительно немцев. Финнов под Ленинградом будто бы и вовсе не было.

Несмотря на интенсивные послевоенные поиски в немецких и финских архивах, письменных соглашений между двумя странами о совместном ведении войны обнаружить не удалось.

Вашингтон и Лондон относились к Финляндии как к жертве обстоятельств. США даже не объявляли ей войну. Запад сделал все возможное, чтобы предотвратить оккупацию Финляндии советской армией.

При посредничестве США и Британии 19 сентября 1944 года было заключено соглашение, согласно которому Финляндия объявляла войну Германии и интернировала немецкие войска на своей территории.

За 10 дней до этого сейм избрал Маннергейма президентом Финляндии, чтобы в критический для страны момент сконцентрировать власть в одних руках.

На упреки немецкого посла Маннергейм ответил: "Он [Гитлер] в свое время убедил нас, что с немецкой помощью мы победим Россию. Теперь Россия сильна, а Финляндия очень слаба. Так пусть сам теперь расхлебывает заваренную кашу!".

Финляндский "мост"

40 послевоенных лет Финляндия проводила политику нейтралитета и дружбы с СССР, известную как "линия Паасикиви-Кекконена".

Владимир Путин возлагает венок на могилу Маннергейма
Подпись к фото,

Владимир Путин стал первым российским лидером, почтившим память Маннергейма

Запад говорил о советских попытках "финляндизации Европы", вкладывая в это слово негативный смысл, и подразумевая под ним беспринципную сделку с тоталитаризмом. В частности, Финляндия была единственной капиталистической страной, выдававшей Советскому Союзу перебежчиков.

Президент Урхо Кекконен отвечал на критику словами о том, что Финляндия гораздо полезнее свободному миру как мост, нежели как плацдарм.

Однако стать "мостом", а не очередной "нечерноземной областью" СССР страна смогла во многом благодаря Маннергейму.

После войны старый маршал оказал родине последнюю услугу: не стал раздражать Москву своим присутствием, и дожил век в Лозанне.

"Финляндия явилась первой страной, остановившей продвижение большевизма, о чем, к сожалению, часто забывают", - писал он на склоне лет.