Ptisa_Lucy (
Чортова_Дюжина) все записи автора
Автор
tric_trac
- Да брось ты, Мишка, переживать: вернётся ещё твоя жена. И время поговорить у вас будет, и супа твоего любимого, с фрикадельками, она принесёт. А вы чего ржёте, бугаи колхозные? Не видите, что ли, у человека горе? Не получается у него жене всё, что с ним случилось, по-человечески объяснить. Не верит она. Ясное дело, в такое поверить – свихнуться можно. Ну, вам это уже не грозит, так что попробую рассказать, как дело вышло.
Гуляю я как-то на Постышева… для тех, кто не местный, так раньше посёлок Рыбак называли. Слышали, небось? Нет? Да и ладно. Неважно. Гуляю себе и гуляю. Иду, особо не заморачиваясь, куда. Станцию «Малая Оля» миновал, и вышел на сопочку, где прежде кладбище было. Вот. А там трещина образовалась. Пространственная. Может и временная, я сразу-то и не понял. Да и не до того мне было, когда неожиданно в Аргентине оказался. Только что, главное, был на сопочке и – вот тебе здрассьте, - Буэнос-Айрес. А я даже не удивился. Не подумал: чего это вдруг? Наоборот, хмыкнул так многозначительно: Аргентина, так Аргентина. И пошёл домой.
А дома отец хлопочет, бабушка Клава суетится…. По всему видно, дело к свадьбе идёт. К моей, ага. А мне страсть как неохота жениться. Я отцу так и сказал: чего это вдруг – и свадьба? Аргентина – ещё так-сяк. Терпимо. А на свадьбу я не согласный. Удумали тоже развлечение.
Отец взъерепенился. Слюной брызжет, что твоё масло при жарке чебуреков. Он же у меня, знаете, такой психованный! Даром, что мёртвый. Бабка тоже концерты закатывает - Пугачёва обзавидуется. Преставилась почитай лет десять как, а с отцом в унисон кричит: уходи, мол, тогда из нашего дома налегке, в чём есть! А мне обидно стало. Всё-таки родился я в этом доме, а тут, как цыгану-конокраду, на порог показывают.
Обидно, страсть. Ну, делать нечего. Умылся слезами, да и побрёл себе налегке. Вот тогда я в доках с Мишкой-то и познакомился. Он в ту пору грузчиком в порту работал. Мишка всем говорит, что он с Алтая. Раз нравится, пусть говорит, конечно, конспиратор хренов. Да вы-то на него внимательней посмотрите: с какого он Алтая? Козе слепой и той ясно, что он с Альтаира. А Мишка третий глаз закроет, и – «с Алтая мы. С-под Табунов» - бубнит, как партизан в гестапо. Мишка, тут все свои. Ты эту конспирацию брось. Лишнее.
Так-то Мишка парень хороший. И друг верный. Если б не он, я и не знаю, даже, что бы мы делали, когда инопланетяне у нас инерцию отобрали! Что тут началось! Санки сами по снегу не катятся, приходится постоянно ногами отталкиваться, ракеты зигзагами летают и, я так подозреваю, «Солнцедар» от этого в киосках разом закончился. Все поголовно в панику ударились, а Мишка ничего, крепкий парень. Ну, и американцы немного помогли, чего уж скрывать. Они нас на свою базу космическую забросили. Для противостояния всякой нечисти. Мы там и противостояли. Геройски. Невзирая и не щадя. Отстреливались до последнего патрона. А они наседают, пикируют на нас и сверху, и снизу, и слева, и справа… и по бокам…. Космос же! Решили мы тогда платформу отстрелить. От станции. И на этой платформе летим, летим… дух захватывает! Видим: космический корабль пассажирский. «Юрий Гагарин». Тогда мы, значит, начали на него планировать. И удачно так получилось: он только-только стал в атмосферу входить и дирижабль для торможения выпустил. Так мы между дирижаблем и пассажирской гондолой спрятались. Спускаемся. Всё идёт в штатном режиме: вот уже и Северный полюс показался, льды, торосы, полярники бегают,… встречают, наверно. Не уточнял. Мы всё ниже. Я уже спиной лёд чиркать стал…. Отцепились мы от гондолы и – прямиком на станцию. Там, в вагончике, и отогрелись. Сбегал на трассу. Как раз в это время на станции автобус рейсовый останавливался. Смотрю, - на стекле табличка: «Море Лаптевых – Малая Оля». Господи, повезло-то как: мне от «Малой Оли» до дому – полчаса ходу! Спрашиваю у кондуктора: долго ли стоять будут. Отвечает, что полчаса. Ну, думаю, успею! Побежал в вагончик, вещи свои в два рюкзака собрал. А гармонь Мишке оставил. Играй, говорю, Мишка, с чувством, чтоб мне даже дома слышно было, какие песни ты тут поёшь. Обнял его. Хороший он парень. Мировой. Обнял, и побежал что есть мочи на автовокзал, билет покупать.
А у касс народу – не продыхнуть! Смотрю – Наташка стоит. Мы с ней в университете вместе когда-то работали. Обрадовался я: как-никак родное лицо у полюса не каждый раз видишь.
- Наташка, - кричу, - здравствуй! Какими судьбами?
- К мужу еду, он здесь, на полюсе, карусельщиком в воинской части служит. Ну, а ты-то сам как?
- Я? – и тут сдавило что-то в груди, заплакал я... - Наташка, - говорю, - а мы с Мишкой мир спасали. Вот, посмотри фото. – И сую ей кипу фотографий, которые в рюкзак положил. Чтоб потомки наши геройские подвиги в картинках помнили. А там, на фотографиях, и база с платформой, и космические штурмовики пришельцев на неё пикируют, и мы с Мишкой отважно отбиваемся.
Посмотрела она на меня как-то странно. Видать не поверила, но тоже заплакала. И, главное, смотрит на меня жалостливо так, участливо….
А потом я тут, братцы, неведомым образом оказался. Спрашиваю: где я? А мне отвечают: на Шепеткова. Так, думаю. Не было печали.... Вляпался. Сходил на "Малую Олю", а в дурдоме очутился. Как в песне: «Он шёл на Одессу, а вышел к Херсону»… Глядь – и Мишка здесь! Ну, отлегло на душе: вдвоём всяко легче. Если от инопланетян отбились, так от врачей уж как-нибудь. Мишку, конечно, жалко: не может мужик своей жене доказать, что не шлялся где-то полгода, а добровольцем с пришельцами воевал. А меня она и видеть не желает, не то, что слушать. Ладно, замнём. Мне-то всяко против мишкиного проще: судя по тому, что посетители моей персоной совсем не интересуются, нет у меня ни родных, ни близких. Одни дальние остались. В Аргентине. Да и те мёртвые давно.
Спросил я тут у медсестры:
- Красавица, подскажи, какой сейчас год на дворе?
- Одна тысяча девятьсот семьдесят третий, милок, - отвечает…. Н-да… экий пердюмонокль выходит! Это что, значит, и мама молодая, и дорогой Леонид Ильич живее всех живых, а мне завтра в школу с родителями? Кучеряво получается, нечего сказать. С другой стороны, в этом бардаке и положительные нюансы отыскать можно: я снова юн и бегаю легко и быстро, как лось в период гона. А ещё в магазинах должны вкусную минтаевую икру в жестяных баночках продавать. За копейки.
В провидцы, думаю, идти не стоит. Повременю: здесь, подозреваю, откровения галоперидолом лечат.
- Маргарита Николаевна, гляжу, вы к этому новенькому, из шестой палаты, с сочувствием. Не стоит привязываться к больным. Тем более, неизлечимым. Что? Фотографии вам показывал? И вы поверили? Маргарита Николаевна, да ведь это снимки с телевизионного экрана. Восемь лет назад, в 1965, у нас в Приморье первая телевизионная передача через спутник состоялась. А при экспериментальных передачах, сами догадываетесь, чего только в экране не померещится! Пойдёмте лучше кино смотреть. Нам новую ленту завезли, зарубежную, румынскую. «Песни моря» называется. Говорят, там Наталья Фатеева чудо как хороша!
Вот такой сон, друзья, приснился мне сегодня. Хотите верьте, хотите как хотите.
А утром по почте открытка пришла:
