Часть первая
В Соединенных Штатах только что вышла новая биография Сиднея Рейли. По советской истории этого человека знают в России как британского шпиона и заклятого врага советской власти, который, в конце концов, угодил в ловушку советских чекистов в ходе операции под кодовым названием "Трест". Автор книги, профессор истории Университета штата Айдахо Ричард Спенс предлагает новый взгляд на эту фигуру и ее роль в мировой политике первой четверти 20-го века. Книга Спенса называется Trust No One - "Не верь никому". Латинский девиз Mundo Nulla Fides, который Сидней Рейли поместил на своей именной почтовой бумаге.
В ноябре 1921 года сотрудники русского отдела британской разведки пришли вдруг в необыкновенное и отчасти лихорадочное оживление. Они принялись ездить по Европе, встречаясь с представителями различных эмигрантских организаций и с разбросанными по европейским столицам коллегами, знакомыми с российскими делами. Деятельное участие в этих консультациях принял и Сидней Рейли. Причиной ажиотажа был скромный чиновник Народного комиссариата путей сообщения Александр Александрович Якушев.
До большевистского переворота действительный статский советник Якушев служил в том же самом ведомстве, которое тогда называлось Министерством путей сообщения. Оставшись не у дел, он вступил в Петрограде в подпольную организацию, впоследствии провалившуюся. Позднее он переехал в Москву и поступил на службу в Наркомпуть. Есть свидетельства, что Рейли и Якушев были старыми знакомыми и питали общую страсть к хорошеньким актрисам.
Обратимся к книге Ричарда Спенса.
"Осенью 1921 года Якушев отправился в командировку в Швецию, Норвегию, Швейцарию и Германию. На обратном пути в Россию он сделал остановку в Эстонии, где встретился со своим старым другом Юрием Александровичем Артамоновым, бывшим офицером со связями в монархических кругах русской эмиграции. Якушев признался ему, что тоже остается монархистом и участвует в заговоре с единомышленниками в Москве и Петрограде. Фактически он отрекомендовался представителем заговорщиков, которому поручено вступить в контакт с заграничными монархистами. Бессмысленно пытаться сокрушить большевистский режим извне, убеждал он Артамонова; достигнуть этого возможно только изнутри России, и это - то самое дело, которое он и его товарищи готовы осуществить. После отъезда Якушева Артамонов сообщил о встрече в письме в Берлин члену Высшего монархического совета князю Ширинскому-Шихматову. Артамонов, кроме того, работал в британском консульстве, и был информатором Secret Intelligence Service, которому доверяли. Он, без сомнения, сообщил о встрече с Якушевым британской разведке.
В декабре в Эстонии появился человек, назвавшийся Виктором Колесниковым. Он заявил, что представляет организацию, о которой говорил Якушев - Монархическое объединение Центральной России. По словам Колесникова, эта группа стремится к активному сотрудничеству с иностранными разведками в деле борьбы с режимом Ленина. Артамонов свел Колесникова с сотрудниками русского отдела британской разведки.
Инициатива Якушева-Колесникова имела все признаки провокации. Мало кто из опытных сотрудников разведки, и в первую очередь Сидней Рейли, исключали такую возможность. Провокацией она и была".
Владимир Абаринов: Виктор Колесников на самом деле был агентом ВЧК Виктором Кияковским. Несмотря на свои подозрения,
Сидней Рейли считал, что мнимые подпольщики заслуживают внимания. У него были свои цели. Для того чтобы выяснить, какие, необходимо обратиться к политическому контексту того времени. Русский вопрос был одной из важнейших и сложнейших проблем мировой политики и экономики начала 20-х годов прошлого века. Рассказывает Ричард Спенс.
Ричард Спенс: Ситуация с Россией в начале 20-х годов - это на самом деле продолжение тех процессов, которые наблюдались до и во время первой мировой войны. С 90-х 19 века и до начала первой мировой войны Россия переживала то, что можно назвать запоздалой индустриальной революцией. Бурное развитие промышленности, банковской системы, финансовых рынков. Можно сказать, взрыв капиталистического строительства. Активность экономики вела к увеличению зарубежных инвестиций. На самом деле одним из самых главных занятий Сергея Витте и его преемников на посту министра финансов конца царской эпохи была погоня за инвестициями. Нечто похожее происходит и сегодня, в наши дни. Иностранцев сейчас уговаривают вкладывать деньги в Россию, разрабатывать ее ресурсы и создавать промышленность. Но в те годы это породило жесткое соперничество между иностранными компаниями. Если посмотреть на соревнование между британским, французским и немецким капиталом, да даже и американским, хотя основной поток его пошел позже, то оно началось еще до первой мировой войны. Они хотели войти на российский рынок. Особенно активны были британские банкиры и бизнесмены. О России ходило представление, что она - вторая Индия или вторая Африка. Это - шестая часть суши с огромными запасами полезных ископаемых - нефть, золото, древесина, сама по себе земля, большую часть которой еще надо было развивать и возделывать. Вопрос стоял о том, кто будет первенствовать в этом процессе. Кто-то в Лондоне даже думал, что будущее Британской империи, продолжение ее власти в мире зависит от того, удастся ли занять приоритетные позиции в России. Что произошло в ходе первой мировой войны, революции и последовавшего хаоса? Во-первых, создался политический вакуум. В 1918-1919-м годах в России не существовало правительства. Большевики контролировали часть страны, под их контролем находились основные города - Петроград и Москва, но бoльшая часть остальной царской империи находилась под контролем местных правителей, полевых командиров и военных лидеров Белого движения. Налицо вакуум власти. Во-вторых, произошло экономическое крушение, которое сопутствует вакууму власти: разрушена транспортная система, резкий спад промышленного производства, коллапс большей части инфраструктуры страны. Так что, начиная с 17-го года и до 20-х спор о том, кто будет первенствовать в России, кто будет ее восстанавливать, отстраивать заново, накалился.
Владимир Абаринов: Развалив Восточный фронт и заключив сепаратный мир с Германией, Россия лишила себя права на участие в послевоенном урегулировании в Европе. Ее, обильно полившую поля сражений кровью русских солдат, не пригласили на Парижскую мирную конференцию (зато в ней участвовали Гондурас, Либерия, Сиам). Объявленный большевиками дефолт по долгам царского и Временного правительств, национализация частной собственности, в том числе иностранной, и ленинский "Декрет о мире без аннексий и контрибуций" оставили Россию с пустыми руками - в положении, которое лучше всего определяется современным термином "государство-изгой": непризнанного мировым сообществом, безответственного и потому пребывающего в глубокой международной изоляции режима.
Россия голодала. "Энтузиазм масс", на который уповали Ленин и его соратники, угасал, да и не мог энтузиазм заменить технологии, опыт и деньги. Расчет на "мировую революцию" не оправдывался. Советская Россия отчаянно нуждалась в иностранных инвестициях. А западные предприниматели, как сказал Ричард Спенс, жаждали вернуться в Россию. Они прекрасно понимали, что разрушенная страна не в состоянии выплатить долги. Речь шла, в точности как десятилетиями позже в первые годы ельцинской России, о реструктуризации долгов в инвестиционные проекты и концессии. Но для этого долги следовало признать.
Сидней Рейли был уникальной фигурой в этой большой игре с огромными ставками. Он поддерживал отношения со всеми ключевыми игроками, включая непримиримых оппонентов - лидеров монархических эмигрантских организаций и высокопоставленных большевиков, таких как народный комиссар внешней торговли Леонид Борисович Красин, прибывший в 1921 году в Лондон в качестве торгового представителя Советской России. Другим близким другом Рейли был знаменитый террорист, лидер Народного союза защиты родины и свободы Борис Викторович Савинков. Такой была ситуация, когда на Западе появились посланцы таинственной антибольшевистской подпольной организации под названием "Трест".
Вернемся к книге Ричарда Спенса.
"Сидней Рейли не верил Якушеву и другим посланцам "Треста", но полагал, что они могут быть полезны для осуществления его собственных планов. Он знал, что мотивы таких людей, очень похожих на него самого, - не лояльность и не идеология, а личная выгода. Они, если подвернется, всегда готовы заключить лучшую сделку. При определенных усилиях антибольшевистский заговор из фальшивого мог превратиться в реальный.
Разговоры о подполье и подрыве большевистского режима изнутри идеально соответствовали новейшему замыслу Савинкова, согласно которому он мог бы вернуться в Россию и войти в "расширенное" советское правительство. Это совпадало с планом Рейли, который писал Ллойд-Джорджу о возможности "мирной" трансформации советской системы. Фактически именно Сидней толкнул своего друга на этот путь. В своих фантазиях Савинков представлял себе, как Ленин вступит с ним в союз ради борьбы с левым крылом коммунистов. По этой причине главным лицом, с которым Савинков хотел встретиться в Великобритании, были не Черчилль и не премьер-министр, а Леонид Красин".
Владимир Абаринов: Дэйвид Ллойд-Джордж - премьер-министр Великобритании в те годы. О чем идет речь? О какой мирной трансформации советского режима мечтали Рейли и Савинков?
Ричард Спенс: Посмотрите на отношения между западным капиталом и советским режимом начиная с 17 года и в течение 20-х годов. В Нью-Йорке, Лондоне и других местах было множество людей, которые не имели никакого отношения к Сиднею Рейли, но по причинам, о которых я уже говорил, стремились делать бизнес с Россией. И на самом деле их не волновало, что за режим в России до тех пор, пока они могли делать деньги на сотрудничестве с этим режимом. Если взглянуть на мир сегодня, можно обнаружить аналогичную ситуацию - всегда найдутся люди, которых не заботит характер режима, лишь бы он не препятствовал бизнесу. Идеология - никоим образом этому не помеха. Знаете, Ленину приписывается примерно такая фраза: "Капиталисты продадут нам веревку, на которой мы их повесим". Так что Рейли был не одинок, ему не принадлежит авторское право на идею о том, что среди большевиков есть элементы, с которыми можно делать бизнес.
Владимир Абаринов: Но ведь Сидней Рейли ненавидел большевиков - и при этом он готов был делать с ними бизнес?
Ричард Спенс: Ненавидел ли Рейли большевиков? Смотря о каких большевиках мы говорим. Одна из теорий, которую я пытался проверить, состоит в том, что он зачастую действовал как агент большевиков в ущерб интересам Запада. Ведь если он работал, прежде всего, на собственные интересы, которые большей частью совпадали с интересами британской разведки или британских финансовых кругов, возможно, в отдельных случаях он действовал так, что это отвечало советским интересам? Знаете, Рейли в основном говорил собеседнику то, что собеседник хотел услышать. Поэтому когда он говорил с людьми антибольшевистских убеждений, он говорил как анти-большевик. Если он разговаривал с людьми, которые, по его мнению, были более благосклонны к советскому режиму, его взгляды менялись. Я не думаю, что Рейли имел сколько-нибудь глубокие политические убеждения. И это одна из причин, почему он оказался способен почти одновременно, и участвовать в заговоре с целью свержения большевистского режима, и вести переговоры с представителями этого режима. Он просто использовал ситуацию наиболее выгодным для себя способом. Поэтому он не помещается в простую классификацию.
Владимир Абаринов: В декабре 1921 года Рейли привез Виктора Савинкова в Лондон. 10 декабря Рейли и Савинков обедали у Красина в советской миссии в Великобритании. Народный комиссар правительства Ленина принимает и угощает злейшего врага этого правительства?
Ричард Спенс: В большевистской элите были люди, с которыми Рейли поддерживал давние и дружеские отношения. Один из них - Леонид Красин. Красин был очень необычным большевиком, потому что одновременно со своими большевистскими убеждениями он был весьма преуспевающим бизнесменом и инженером. Некоторое время он провел в революционном подполье, но в действительности сделал успешную карьеру как инженер и предприниматель и стал вполне обеспеченным человеком, чьи деловые интересы были связаны с западным бизнесом. Работая в 20-е годы в правительстве Ленина, он в частном порядке позволял себе критиковать многое в политике большевиков. По всей вероятности, он был также одним из ранних сторонников НЭПа. В начале 20-х годов в Лондоне Рейли немало общался с Красиным. Британским властям - например, Скотланд-Ярду - было хорошо известно, что Рейли и Красин сотрудничают по целому ряду вопросов. И, кстати говоря, Красин занимался этим с немалой выгодой для себя. Рейли и Красин выступали посредниками при заключении сделок с Россией и зарабатывали на этом весьма недурные комиссионные.
Владимир Абаринов: После обеда в советской миссии в Лондоне Савинков и Красин уединились. Вскоре Савинков рассказал Черчиллю, ссылаясь на Красина, что в России его, Савинкова, ждет высокий и ответственный пост. Однако он согласен принять предложение лишь по выполнении трех условий, а именно: упразднение ВЧК, восстановление частной собственности и проведение свободных выборов. Красин якобы обещал довести эти условия до сведения Москвы. Версия Лубянки не очень расходится с версией Савинкова; как сказано в тексте, опубликованном на официальном вэб-сайте Федеральной службы безопасности России, советский нарком сказал Савинкову, что "при условии прекращения подрывной деятельности он мог бы поступить на службу в представительство НКИД за границей, после чего должен был использовать свое влияние и связи на благо Родины". НКИД - народный комиссариат иностранных дел. После Красина и Черчилля Савинкова принял британский премьер-министр Дэвид Ллойд-Джордж, который считал большевиков единственной реальной силой в России, с которой надо договариваться. Так что же все-таки произошло в советской миссии в Лондоне, когда туда нанес визит Борис Савинков?
Ричард Спенс: Существуют две разные версии этого события. Красин впоследствии докладывал, что Савинков пришел к нему, чтобы выяснить, на каких условиях он мог бы вернуться. Савинков, в свою очередь, говорил, что это Красин вступил с ним в контакт и выдвинул свои предложения. Думаю, обе версии надо воспринимать с долей скептицизма. Красин должен был проявлять осторожность в своем докладе в Москву и, разумеется, в его интересах было изобразить дело так, что это Савинков пришел к нему, а он согласился побеседовать, но никаких посулов не давал и ни о чем не договаривался.
Савинков же как раз в 1921 году искал возможность вернуться в Россию. Он устал жить в эмиграции, он тосковал по родине, он всегда искал какую-то должность или положение, на которой он пользовался бы властью и влиянием. В сущности, лучшее, что можно сделать, потерпев неудачу в попытках одолеть злобный режим - это вступить с ним в сделку. Так что, по-моему, версия Красина ближе к истине. Ну а человеком, который организовал встречу, был Сидней Рейли. Он мог это сделать потому, что был не только близким другом и сторонником Савинкова, но и старым другом Красина, человеком, которому Красин мог доверять в такой ситуации. На самом деле я думаю, что и Рейли хотел, чтобы Савинков вернулся в Россию. Савинков был нужен Рейли в России в качестве агента, которого он мог использовать, и возможно, Рейли поощрял эту идею. Я думаю, это он подбросил Савинкову мысль обратиться к Красину, послушать, что тот скажет, на что будет намекать. И хотя встреча не имела конкретных результатов, она и не разочаровала Савинкова. Он не получил того, что хотел, однако услышал намек на возможность договориться на условиях, которые он не отверг полностью. И это показало Красину, Рейли и, возможно, кое-кому в России, что Савинков примет условия сделки, которая будет ему предложена. Два года спустя появились люди из Москвы и предложили ему то, что он хотел. Но этот процесс начался встречей с Красиным.
Владимир Абаринов: Возвращение Савинкова не было тайной миссией. Он не собирался устраивать покушения на советских сановников и пускать под откос поезда. Он собирался договориться с советской властью. И он, и его друг Рейли понимали, что на попытках насильственного свержения большевиков надо ставить крест.
Уже 2 февраля 1922 года одно из трех условий Савинкова неожиданно исполнилось: постановлением политбюро ВЧК была ликвидирована. Требование упразднить одиозную контору, не признающую никакого подобия правовых норм при обысках и арестах, было одним из основных в перечне претензий западных держав к Москве. На бесчинства ЧК в отношении иностранцев жаловался Ленину народный комиссар иностранных дел Георгий Чичерин, после чего председатель Совнаркома приказал арестовать и расстрелять "паршивых чекистов". Наконец, несмотря на отчаянное сопротивление Дзержинского, вопрос был поставлен и решен радикально. Впрочем, на месте ЧК появился новый орган государственной безопасности - ОГПУ во главе с тем же Феликсом Дзержинским. Реформа свелась к смене вывески. Однако под этой вывеской были люди, на которых Рейли строил свои расчеты. Одним из них Ричард Спенс считает Генриха Ягоду - заместителя председателя ОГПУ и куратора "операции Трест". Неожиданное имя. Но американский историк считает эту гипотезу вполне основательной.
Ричард Спенс: Ягода, по правде говоря, фигура темная. Если кто-нибудь возьмется писать его биографию, я не уверен, что он наберет достаточно материала. Он был похож на множество других людей, участвовавших в революционном движении. Еще с юных лет был знаком с братьями Свердловыми, Яковом и Вениамином. Любопытная подробность: Рейли провел большую часть первой мировой войны в Нью-Йорке в качестве независимого поставщика оружия русскому правительству. Одним из тех, с кем он тесно взаимодействовал, человеком, который часто выступал субподрядчиком Рейли в этих контрактах, был Бенджамин или Бенни, он же Вениамин Свердлов - младший брат человека, ставшего впоследствии правой рукой Ленина. Это - еще один факт, показывающий, насколько давно Рейли был связан с людьми, впоследствии занявшими высокие посты в советском правительстве. Бенни Свердлов, кстати, в конце 20-х годов - или в начале 30-х - вернулся в Россию и работал в правительстве. Эта линия - отношения с братьями Свердловыми, - на мой взгляд, - ключ к пониманию связи Рейли с Ягодой или доступа к Ягоде, который имел Рейли. Ягода работал подмастерьем у отца Свердловых, вырос в этом доме и был им почти братом. Был ли Ягода осведомителем царской Охранки? Это неясно. Знаете, в данном случае уместно спросить - а кто не был? В большинстве подобных дел человеку, арестованному Охранкой, предлагался выбор: или ты работаешь на нас, или мы сообщаем твоим товарищам, что ты работаешь на нас. Впоследствии Ягоду обвинили в сотрудничестве с Охранкой. И я бы сказал, косвенные свидетельства говорят о том, что так оно, по всей видимости, и было. То же самое, кстати, справедливо и в отношении Красина. Британская контрразведка завела в 20-е годы дело на Красина, и на основании полученных материалов была абсолютно убеждена в том, что Красин - бывший осведомитель Охранки. Возвращаясь к Ягоде, стоит сказать, что в Соединенных Штатах в настоящее время живут его родственники. Они обнаружили, что у Ягоды был счет в швейцарском банке, на котором он будто бы годами копил деньги и которым он, конечно же, не смог воспользоваться вследствие внезапного крушения его карьеры в 1937 году. Так что счет по-прежнему существует, и на нем есть деньги. Сколько? Родственники не говорят, а я не настаиваю. Они рассчитывают, что деньги рано или поздно достанутся им. Однако проблема состоит в том, что большую часть своей жизни Ягода был советским должностным лицом. Откуда взялись эти деньги? Если они похищены из государственных фондов, а это, скорее всего, так и есть, на них может претендовать правительство России. Родственники пока не могут получить доступ к этим средствам - банк говорит им, что они должны подтвердить свои родственные связи с владельцем счета. Они находятся в двоюродном родстве с Ягодой, а у Ягоды был сын, которого им найти не удается. Они как раз и обратились ко мне с вопросом, не знаю ли я чего-нибудь об этом сыне. Но я не имею ни малейшего представления, что с ним сталось, и не знаю никого, кто может это знать.
Владимир Абаринов: Между тем в Москве и европейских столицах усиленно готовились к Генуэзской конференции. Рейли принимал деятельное участие в разработке масштабного проекта реструктуризации российских долгов. Параллельно он вел в Париже конфиденциальные переговоры с русскими капиталистами-эмигрантами, объединившимися для защиты своих интересов в общество, известное под абреввиатурой Торгпром. Русские промышленники опасались, что Запад в конечном счете договорится с большевиками за их счет. Рейли убедил членов Торпрома Алексея Путилова и бывших нефтяных магнатов Густава Нобеля и Степана Лианозова финансировать организацию Савинкова. На эти деньги Савинкову предстояло организовать покушение на жизнь членов советской делегации в Генуе. Из этих планов, однако, ничего не вышло. Через три дня после открытия конференции итальянская полиция арестовала и депортировала во Францию Савинкова и членов его группы. Генуэзская конференция завершилась 22 мая провалом. На решительном отказе признать свою ответственность по долгам настоял Ленин. Вскоре вождь мирового пролетариата перенес операцию по извлечению из тела пули Каплан. 6 мая его хватил удар. Ленин покинул Кремль и переселился в Горки. Это было начало конца. В Москве начиналась схватка за наследство. В начале 1923 года, после второго удара Ленина, власть переходит к тримвирату Зиновьев-Каменев-Сталин. Мир с тревогой ожидал кончины вождя.
Продолжение >>>
В Соединенных Штатах только что вышла новая биография Сиднея Рейли. По советской истории этого человека знают в России как британского шпиона и заклятого врага советской власти, который, в конце концов, угодил в ловушку советских чекистов в ходе операции под кодовым названием "Трест". Автор книги, профессор истории Университета штата Айдахо Ричард Спенс предлагает новый взгляд на эту фигуру и ее роль в мировой политике первой четверти 20-го века. Книга Спенса называется Trust No One - "Не верь никому". Латинский девиз Mundo Nulla Fides, который Сидней Рейли поместил на своей именной почтовой бумаге.
В ноябре 1921 года сотрудники русского отдела британской разведки пришли вдруг в необыкновенное и отчасти лихорадочное оживление. Они принялись ездить по Европе, встречаясь с представителями различных эмигрантских организаций и с разбросанными по европейским столицам коллегами, знакомыми с российскими делами. Деятельное участие в этих консультациях принял и Сидней Рейли. Причиной ажиотажа был скромный чиновник Народного комиссариата путей сообщения Александр Александрович Якушев.
До большевистского переворота действительный статский советник Якушев служил в том же самом ведомстве, которое тогда называлось Министерством путей сообщения. Оставшись не у дел, он вступил в Петрограде в подпольную организацию, впоследствии провалившуюся. Позднее он переехал в Москву и поступил на службу в Наркомпуть. Есть свидетельства, что Рейли и Якушев были старыми знакомыми и питали общую страсть к хорошеньким актрисам.
Обратимся к книге Ричарда Спенса.
"Осенью 1921 года Якушев отправился в командировку в Швецию, Норвегию, Швейцарию и Германию. На обратном пути в Россию он сделал остановку в Эстонии, где встретился со своим старым другом Юрием Александровичем Артамоновым, бывшим офицером со связями в монархических кругах русской эмиграции. Якушев признался ему, что тоже остается монархистом и участвует в заговоре с единомышленниками в Москве и Петрограде. Фактически он отрекомендовался представителем заговорщиков, которому поручено вступить в контакт с заграничными монархистами. Бессмысленно пытаться сокрушить большевистский режим извне, убеждал он Артамонова; достигнуть этого возможно только изнутри России, и это - то самое дело, которое он и его товарищи готовы осуществить. После отъезда Якушева Артамонов сообщил о встрече в письме в Берлин члену Высшего монархического совета князю Ширинскому-Шихматову. Артамонов, кроме того, работал в британском консульстве, и был информатором Secret Intelligence Service, которому доверяли. Он, без сомнения, сообщил о встрече с Якушевым британской разведке.
В декабре в Эстонии появился человек, назвавшийся Виктором Колесниковым. Он заявил, что представляет организацию, о которой говорил Якушев - Монархическое объединение Центральной России. По словам Колесникова, эта группа стремится к активному сотрудничеству с иностранными разведками в деле борьбы с режимом Ленина. Артамонов свел Колесникова с сотрудниками русского отдела британской разведки.
Инициатива Якушева-Колесникова имела все признаки провокации. Мало кто из опытных сотрудников разведки, и в первую очередь Сидней Рейли, исключали такую возможность. Провокацией она и была".
Владимир Абаринов: Виктор Колесников на самом деле был агентом ВЧК Виктором Кияковским. Несмотря на свои подозрения,
Сидней Рейли считал, что мнимые подпольщики заслуживают внимания. У него были свои цели. Для того чтобы выяснить, какие, необходимо обратиться к политическому контексту того времени. Русский вопрос был одной из важнейших и сложнейших проблем мировой политики и экономики начала 20-х годов прошлого века. Рассказывает Ричард Спенс.
Ричард Спенс: Ситуация с Россией в начале 20-х годов - это на самом деле продолжение тех процессов, которые наблюдались до и во время первой мировой войны. С 90-х 19 века и до начала первой мировой войны Россия переживала то, что можно назвать запоздалой индустриальной революцией. Бурное развитие промышленности, банковской системы, финансовых рынков. Можно сказать, взрыв капиталистического строительства. Активность экономики вела к увеличению зарубежных инвестиций. На самом деле одним из самых главных занятий Сергея Витте и его преемников на посту министра финансов конца царской эпохи была погоня за инвестициями. Нечто похожее происходит и сегодня, в наши дни. Иностранцев сейчас уговаривают вкладывать деньги в Россию, разрабатывать ее ресурсы и создавать промышленность. Но в те годы это породило жесткое соперничество между иностранными компаниями. Если посмотреть на соревнование между британским, французским и немецким капиталом, да даже и американским, хотя основной поток его пошел позже, то оно началось еще до первой мировой войны. Они хотели войти на российский рынок. Особенно активны были британские банкиры и бизнесмены. О России ходило представление, что она - вторая Индия или вторая Африка. Это - шестая часть суши с огромными запасами полезных ископаемых - нефть, золото, древесина, сама по себе земля, большую часть которой еще надо было развивать и возделывать. Вопрос стоял о том, кто будет первенствовать в этом процессе. Кто-то в Лондоне даже думал, что будущее Британской империи, продолжение ее власти в мире зависит от того, удастся ли занять приоритетные позиции в России. Что произошло в ходе первой мировой войны, революции и последовавшего хаоса? Во-первых, создался политический вакуум. В 1918-1919-м годах в России не существовало правительства. Большевики контролировали часть страны, под их контролем находились основные города - Петроград и Москва, но бoльшая часть остальной царской империи находилась под контролем местных правителей, полевых командиров и военных лидеров Белого движения. Налицо вакуум власти. Во-вторых, произошло экономическое крушение, которое сопутствует вакууму власти: разрушена транспортная система, резкий спад промышленного производства, коллапс большей части инфраструктуры страны. Так что, начиная с 17-го года и до 20-х спор о том, кто будет первенствовать в России, кто будет ее восстанавливать, отстраивать заново, накалился.
Владимир Абаринов: Развалив Восточный фронт и заключив сепаратный мир с Германией, Россия лишила себя права на участие в послевоенном урегулировании в Европе. Ее, обильно полившую поля сражений кровью русских солдат, не пригласили на Парижскую мирную конференцию (зато в ней участвовали Гондурас, Либерия, Сиам). Объявленный большевиками дефолт по долгам царского и Временного правительств, национализация частной собственности, в том числе иностранной, и ленинский "Декрет о мире без аннексий и контрибуций" оставили Россию с пустыми руками - в положении, которое лучше всего определяется современным термином "государство-изгой": непризнанного мировым сообществом, безответственного и потому пребывающего в глубокой международной изоляции режима.
Россия голодала. "Энтузиазм масс", на который уповали Ленин и его соратники, угасал, да и не мог энтузиазм заменить технологии, опыт и деньги. Расчет на "мировую революцию" не оправдывался. Советская Россия отчаянно нуждалась в иностранных инвестициях. А западные предприниматели, как сказал Ричард Спенс, жаждали вернуться в Россию. Они прекрасно понимали, что разрушенная страна не в состоянии выплатить долги. Речь шла, в точности как десятилетиями позже в первые годы ельцинской России, о реструктуризации долгов в инвестиционные проекты и концессии. Но для этого долги следовало признать.
Сидней Рейли был уникальной фигурой в этой большой игре с огромными ставками. Он поддерживал отношения со всеми ключевыми игроками, включая непримиримых оппонентов - лидеров монархических эмигрантских организаций и высокопоставленных большевиков, таких как народный комиссар внешней торговли Леонид Борисович Красин, прибывший в 1921 году в Лондон в качестве торгового представителя Советской России. Другим близким другом Рейли был знаменитый террорист, лидер Народного союза защиты родины и свободы Борис Викторович Савинков. Такой была ситуация, когда на Западе появились посланцы таинственной антибольшевистской подпольной организации под названием "Трест".
Вернемся к книге Ричарда Спенса.
"Сидней Рейли не верил Якушеву и другим посланцам "Треста", но полагал, что они могут быть полезны для осуществления его собственных планов. Он знал, что мотивы таких людей, очень похожих на него самого, - не лояльность и не идеология, а личная выгода. Они, если подвернется, всегда готовы заключить лучшую сделку. При определенных усилиях антибольшевистский заговор из фальшивого мог превратиться в реальный.
Разговоры о подполье и подрыве большевистского режима изнутри идеально соответствовали новейшему замыслу Савинкова, согласно которому он мог бы вернуться в Россию и войти в "расширенное" советское правительство. Это совпадало с планом Рейли, который писал Ллойд-Джорджу о возможности "мирной" трансформации советской системы. Фактически именно Сидней толкнул своего друга на этот путь. В своих фантазиях Савинков представлял себе, как Ленин вступит с ним в союз ради борьбы с левым крылом коммунистов. По этой причине главным лицом, с которым Савинков хотел встретиться в Великобритании, были не Черчилль и не премьер-министр, а Леонид Красин".
Владимир Абаринов: Дэйвид Ллойд-Джордж - премьер-министр Великобритании в те годы. О чем идет речь? О какой мирной трансформации советского режима мечтали Рейли и Савинков?
Ричард Спенс: Посмотрите на отношения между западным капиталом и советским режимом начиная с 17 года и в течение 20-х годов. В Нью-Йорке, Лондоне и других местах было множество людей, которые не имели никакого отношения к Сиднею Рейли, но по причинам, о которых я уже говорил, стремились делать бизнес с Россией. И на самом деле их не волновало, что за режим в России до тех пор, пока они могли делать деньги на сотрудничестве с этим режимом. Если взглянуть на мир сегодня, можно обнаружить аналогичную ситуацию - всегда найдутся люди, которых не заботит характер режима, лишь бы он не препятствовал бизнесу. Идеология - никоим образом этому не помеха. Знаете, Ленину приписывается примерно такая фраза: "Капиталисты продадут нам веревку, на которой мы их повесим". Так что Рейли был не одинок, ему не принадлежит авторское право на идею о том, что среди большевиков есть элементы, с которыми можно делать бизнес.
Владимир Абаринов: Но ведь Сидней Рейли ненавидел большевиков - и при этом он готов был делать с ними бизнес?
Ричард Спенс: Ненавидел ли Рейли большевиков? Смотря о каких большевиках мы говорим. Одна из теорий, которую я пытался проверить, состоит в том, что он зачастую действовал как агент большевиков в ущерб интересам Запада. Ведь если он работал, прежде всего, на собственные интересы, которые большей частью совпадали с интересами британской разведки или британских финансовых кругов, возможно, в отдельных случаях он действовал так, что это отвечало советским интересам? Знаете, Рейли в основном говорил собеседнику то, что собеседник хотел услышать. Поэтому когда он говорил с людьми антибольшевистских убеждений, он говорил как анти-большевик. Если он разговаривал с людьми, которые, по его мнению, были более благосклонны к советскому режиму, его взгляды менялись. Я не думаю, что Рейли имел сколько-нибудь глубокие политические убеждения. И это одна из причин, почему он оказался способен почти одновременно, и участвовать в заговоре с целью свержения большевистского режима, и вести переговоры с представителями этого режима. Он просто использовал ситуацию наиболее выгодным для себя способом. Поэтому он не помещается в простую классификацию.
Владимир Абаринов: В декабре 1921 года Рейли привез Виктора Савинкова в Лондон. 10 декабря Рейли и Савинков обедали у Красина в советской миссии в Великобритании. Народный комиссар правительства Ленина принимает и угощает злейшего врага этого правительства?
Ричард Спенс: В большевистской элите были люди, с которыми Рейли поддерживал давние и дружеские отношения. Один из них - Леонид Красин. Красин был очень необычным большевиком, потому что одновременно со своими большевистскими убеждениями он был весьма преуспевающим бизнесменом и инженером. Некоторое время он провел в революционном подполье, но в действительности сделал успешную карьеру как инженер и предприниматель и стал вполне обеспеченным человеком, чьи деловые интересы были связаны с западным бизнесом. Работая в 20-е годы в правительстве Ленина, он в частном порядке позволял себе критиковать многое в политике большевиков. По всей вероятности, он был также одним из ранних сторонников НЭПа. В начале 20-х годов в Лондоне Рейли немало общался с Красиным. Британским властям - например, Скотланд-Ярду - было хорошо известно, что Рейли и Красин сотрудничают по целому ряду вопросов. И, кстати говоря, Красин занимался этим с немалой выгодой для себя. Рейли и Красин выступали посредниками при заключении сделок с Россией и зарабатывали на этом весьма недурные комиссионные.
Владимир Абаринов: После обеда в советской миссии в Лондоне Савинков и Красин уединились. Вскоре Савинков рассказал Черчиллю, ссылаясь на Красина, что в России его, Савинкова, ждет высокий и ответственный пост. Однако он согласен принять предложение лишь по выполнении трех условий, а именно: упразднение ВЧК, восстановление частной собственности и проведение свободных выборов. Красин якобы обещал довести эти условия до сведения Москвы. Версия Лубянки не очень расходится с версией Савинкова; как сказано в тексте, опубликованном на официальном вэб-сайте Федеральной службы безопасности России, советский нарком сказал Савинкову, что "при условии прекращения подрывной деятельности он мог бы поступить на службу в представительство НКИД за границей, после чего должен был использовать свое влияние и связи на благо Родины". НКИД - народный комиссариат иностранных дел. После Красина и Черчилля Савинкова принял британский премьер-министр Дэвид Ллойд-Джордж, который считал большевиков единственной реальной силой в России, с которой надо договариваться. Так что же все-таки произошло в советской миссии в Лондоне, когда туда нанес визит Борис Савинков?
Ричард Спенс: Существуют две разные версии этого события. Красин впоследствии докладывал, что Савинков пришел к нему, чтобы выяснить, на каких условиях он мог бы вернуться. Савинков, в свою очередь, говорил, что это Красин вступил с ним в контакт и выдвинул свои предложения. Думаю, обе версии надо воспринимать с долей скептицизма. Красин должен был проявлять осторожность в своем докладе в Москву и, разумеется, в его интересах было изобразить дело так, что это Савинков пришел к нему, а он согласился побеседовать, но никаких посулов не давал и ни о чем не договаривался.
Савинков же как раз в 1921 году искал возможность вернуться в Россию. Он устал жить в эмиграции, он тосковал по родине, он всегда искал какую-то должность или положение, на которой он пользовался бы властью и влиянием. В сущности, лучшее, что можно сделать, потерпев неудачу в попытках одолеть злобный режим - это вступить с ним в сделку. Так что, по-моему, версия Красина ближе к истине. Ну а человеком, который организовал встречу, был Сидней Рейли. Он мог это сделать потому, что был не только близким другом и сторонником Савинкова, но и старым другом Красина, человеком, которому Красин мог доверять в такой ситуации. На самом деле я думаю, что и Рейли хотел, чтобы Савинков вернулся в Россию. Савинков был нужен Рейли в России в качестве агента, которого он мог использовать, и возможно, Рейли поощрял эту идею. Я думаю, это он подбросил Савинкову мысль обратиться к Красину, послушать, что тот скажет, на что будет намекать. И хотя встреча не имела конкретных результатов, она и не разочаровала Савинкова. Он не получил того, что хотел, однако услышал намек на возможность договориться на условиях, которые он не отверг полностью. И это показало Красину, Рейли и, возможно, кое-кому в России, что Савинков примет условия сделки, которая будет ему предложена. Два года спустя появились люди из Москвы и предложили ему то, что он хотел. Но этот процесс начался встречей с Красиным.
Владимир Абаринов: Возвращение Савинкова не было тайной миссией. Он не собирался устраивать покушения на советских сановников и пускать под откос поезда. Он собирался договориться с советской властью. И он, и его друг Рейли понимали, что на попытках насильственного свержения большевиков надо ставить крест.
Уже 2 февраля 1922 года одно из трех условий Савинкова неожиданно исполнилось: постановлением политбюро ВЧК была ликвидирована. Требование упразднить одиозную контору, не признающую никакого подобия правовых норм при обысках и арестах, было одним из основных в перечне претензий западных держав к Москве. На бесчинства ЧК в отношении иностранцев жаловался Ленину народный комиссар иностранных дел Георгий Чичерин, после чего председатель Совнаркома приказал арестовать и расстрелять "паршивых чекистов". Наконец, несмотря на отчаянное сопротивление Дзержинского, вопрос был поставлен и решен радикально. Впрочем, на месте ЧК появился новый орган государственной безопасности - ОГПУ во главе с тем же Феликсом Дзержинским. Реформа свелась к смене вывески. Однако под этой вывеской были люди, на которых Рейли строил свои расчеты. Одним из них Ричард Спенс считает Генриха Ягоду - заместителя председателя ОГПУ и куратора "операции Трест". Неожиданное имя. Но американский историк считает эту гипотезу вполне основательной.
Ричард Спенс: Ягода, по правде говоря, фигура темная. Если кто-нибудь возьмется писать его биографию, я не уверен, что он наберет достаточно материала. Он был похож на множество других людей, участвовавших в революционном движении. Еще с юных лет был знаком с братьями Свердловыми, Яковом и Вениамином. Любопытная подробность: Рейли провел большую часть первой мировой войны в Нью-Йорке в качестве независимого поставщика оружия русскому правительству. Одним из тех, с кем он тесно взаимодействовал, человеком, который часто выступал субподрядчиком Рейли в этих контрактах, был Бенджамин или Бенни, он же Вениамин Свердлов - младший брат человека, ставшего впоследствии правой рукой Ленина. Это - еще один факт, показывающий, насколько давно Рейли был связан с людьми, впоследствии занявшими высокие посты в советском правительстве. Бенни Свердлов, кстати, в конце 20-х годов - или в начале 30-х - вернулся в Россию и работал в правительстве. Эта линия - отношения с братьями Свердловыми, - на мой взгляд, - ключ к пониманию связи Рейли с Ягодой или доступа к Ягоде, который имел Рейли. Ягода работал подмастерьем у отца Свердловых, вырос в этом доме и был им почти братом. Был ли Ягода осведомителем царской Охранки? Это неясно. Знаете, в данном случае уместно спросить - а кто не был? В большинстве подобных дел человеку, арестованному Охранкой, предлагался выбор: или ты работаешь на нас, или мы сообщаем твоим товарищам, что ты работаешь на нас. Впоследствии Ягоду обвинили в сотрудничестве с Охранкой. И я бы сказал, косвенные свидетельства говорят о том, что так оно, по всей видимости, и было. То же самое, кстати, справедливо и в отношении Красина. Британская контрразведка завела в 20-е годы дело на Красина, и на основании полученных материалов была абсолютно убеждена в том, что Красин - бывший осведомитель Охранки. Возвращаясь к Ягоде, стоит сказать, что в Соединенных Штатах в настоящее время живут его родственники. Они обнаружили, что у Ягоды был счет в швейцарском банке, на котором он будто бы годами копил деньги и которым он, конечно же, не смог воспользоваться вследствие внезапного крушения его карьеры в 1937 году. Так что счет по-прежнему существует, и на нем есть деньги. Сколько? Родственники не говорят, а я не настаиваю. Они рассчитывают, что деньги рано или поздно достанутся им. Однако проблема состоит в том, что большую часть своей жизни Ягода был советским должностным лицом. Откуда взялись эти деньги? Если они похищены из государственных фондов, а это, скорее всего, так и есть, на них может претендовать правительство России. Родственники пока не могут получить доступ к этим средствам - банк говорит им, что они должны подтвердить свои родственные связи с владельцем счета. Они находятся в двоюродном родстве с Ягодой, а у Ягоды был сын, которого им найти не удается. Они как раз и обратились ко мне с вопросом, не знаю ли я чего-нибудь об этом сыне. Но я не имею ни малейшего представления, что с ним сталось, и не знаю никого, кто может это знать.
Владимир Абаринов: Между тем в Москве и европейских столицах усиленно готовились к Генуэзской конференции. Рейли принимал деятельное участие в разработке масштабного проекта реструктуризации российских долгов. Параллельно он вел в Париже конфиденциальные переговоры с русскими капиталистами-эмигрантами, объединившимися для защиты своих интересов в общество, известное под абреввиатурой Торгпром. Русские промышленники опасались, что Запад в конечном счете договорится с большевиками за их счет. Рейли убедил членов Торпрома Алексея Путилова и бывших нефтяных магнатов Густава Нобеля и Степана Лианозова финансировать организацию Савинкова. На эти деньги Савинкову предстояло организовать покушение на жизнь членов советской делегации в Генуе. Из этих планов, однако, ничего не вышло. Через три дня после открытия конференции итальянская полиция арестовала и депортировала во Францию Савинкова и членов его группы. Генуэзская конференция завершилась 22 мая провалом. На решительном отказе признать свою ответственность по долгам настоял Ленин. Вскоре вождь мирового пролетариата перенес операцию по извлечению из тела пули Каплан. 6 мая его хватил удар. Ленин покинул Кремль и переселился в Горки. Это было начало конца. В Москве начиналась схватка за наследство. В начале 1923 года, после второго удара Ленина, власть переходит к тримвирату Зиновьев-Каменев-Сталин. Мир с тревогой ожидал кончины вождя.
Продолжение >>>
