Судьба украинских военнопленных – их в России около семи тысяч, по официальным данным, – сейчас полностью зависит от решений российского генерал-полковника Михаила Мизинцева. Информация о захваченных украинских военнослужащих скрывается всеми путями, но уже в марте правозащитники знали о них, просили власти определить статус и показать условия содержания.
Корреспондент Радио Свобода выяснил, что фактически пленные не могут связаться с родными. Их помещают в сырые подвалы. В некоторых лагерях даже нет горячего питания. Местные жители, обработанные российской пропагандой, относятся к пленным враждебно.
Военнопленных тысячи
Московская хельсинская группа, Совет российских правозащитников, Комитет гражданского содействия направили запрос на имя вице-премьера Михаила Мишустина с просьбой предоставить информацию о военнопленных.
– Это письмо мы решили написать, когда пошла информация, что идут боевые действия и есть военнопленные с обеих сторон, – рассказал Сергей Кривенко, руководитель правозащитной организации "Гражданин. Армия. Право". – Числа 15 марта появилась информация, что в Украине создано национальное информационное бюро по делам военнопленных – структура, которая требуется Женевскими конвенциями. Поэтому мы решили обратиться к российской стороне и узнать, что делается в России с украинскими военнопленными, каковы условия содержания и их статус. Нам пришел ответ. Но не от Мишустина, а от командира войсковой части №45880 М. Мизинцева. Он написал, что "создан Межведомственный координационный штаб по гуманитарному реагированию, который занимается всеми проблемами украинских военнопленных, работают телефоны горячей линии для обращений нуждающихся, готовы предоставлять информацию". Формально Россия соблюдает требования Женевских конвенций по созданию структуры, занимающейся военнопленными. Однако, на телефоны горячей линии этого штаба практически невозможно дозвониться и тем более получить информацию о пленных.
"Командир войсковой части М. Мизинцев", подписавший письмо правозащитникам, – это генерал-полковник Михаил Мизинцев, начальник Национального центра управления обороной РФ, которого называют "Мариупольским мясником". Мизинцев входит в санкционный список британского правительства за то, что он "отвечал за планирование и проведение осады и бомбардировки Мариуполя – портового города на юге Украины, который подвергался бомбардировкам в течение нескольких недель".
Сейчас в поле работы Мизинцева – украинские пленные. "С ними обращаются по нормам международного гуманитарного права. Они содержатся в достойных условиях, обеспечиваются трехразовым питанием, им оказывается своевременная и квалифицированная медицинская помощь. К ним не применяется насилие или психологическое давление. Каждому предоставляется возможность связаться с родственниками. Взаимодействие с Международным Комитетом Красного Креста по данным вопросам организовано", – заявил Мизинцев.
Однако точные данные о количестве и условиях содержания пленных скрываются до сих пор. Впервые официально министр обороны РФ Сергей Шойгу заявил о 6489 человек пленных только 7 июня, спустя почти четыре месяца после начала войны с Украиной. Пятью днями ранее, 2 июня председатель комитета по уголовному и административному законодательству так называемого Народного совета непризнанной "ДНР" Елена Шишкина говорила о 8 тысячах пленных.
Официальные власти скрывают точное местонахождение пленных, но уже известно, что их рассредоточивают по всей территории России.
– Пленные направлены в СИЗО пяти российских регионов. В каком статусе сейчас находятся пленные, меня этот вопрос очень волнует, я готовлю запрос по этому поводу, – говорит правозащитница Ева Меркачева, член Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека.
Назвать регионы Меркачева отказалась. Впрочем, эти данные есть у независимых правозащитников.
– Пленные находятся в СИЗО Ростовской и Брянской областей, на территории воинских частей вплоть до Урала, – сказал Сергей Кривенко, руководитель правозащитной организации "Гражданин. Армия. Право". – К нам часто обращаются родственники военнопленных, просят помочь разыскать человека, где он находится. По Женевским конвенциям обе стороны должны в течение недели-двух сообщать родным, что человек находится в плену. На каждого военнопленного должна составляться карточка, которая передается Международному Красному Кресту. И, может быть, тайный обмен происходит, но мы об этом не знаем и родные пленных тоже.
"Руки у пленных были связаны"
СИЗО-2 в Таганроге местные жители называют "тюрьмой". Построенное еще в 1806 году, оно использовалось немцами в годы оккупации.
Сейчас следственный изолятор представляет собой несколько зданий из камня и кирпича разной этажности, покрытых советским шифером, который от времени кое-где прогнил и зарос травой – крыша почернела, покрылась темными проплешинами. Колючая проволока наверху зданий – характерная черта всех режимных учреждений. Но на центральном зеленоватом здании проволоки нет.
– Из-за военнопленных в тюрьмах был перелимит – не хватало даже кроватей. Пришлось дополнительно сотрудникам ФСИН варить из подручных средств железные кровати, к этому делу привлекали хозобслугу, которая там официально на работе. Где точно содержатся пленные, какое их количество, мы не знаем. По неофициальной информации пленные содержатся в СИЗО-2 города Таганрога, рассчитанном на 400–500 человек, откуда ранее были вывезены все ранее содержащиеся там лица, – рассказал руководитель ростовского ОНК Игорь Омельченко.
Обычно перед входом в главный корпус таганрогского следственного изолятора никто не дежурит. Но после появления пленных жители Таганрога стали замечать около центрального въезда охранников в камуфляжной форме, которые ходили с автоматами. Охранники большей частью изучают свои телефоны и мало обращают внимания на проходящих мимо людей.
– Примерно с марта месяца сюда стали приезжать военные ЗИЛы, – рассказал местный житель Александр Николаев (имя изменено по просьбе собеседника. – Прим. РС). – Мы тут уже ко всему привыкли. По большому счету всем все равно. Просто в один из дней я проходил мимо и видел, что несколько машин стояло около тюрьмы. Запускали только по одному ЗИЛу, а другие стояли в очереди. Причем ворота были открыты, и было видно, что делается внутри. Внутренний дворик в тюрьме довольной тесный. Российские военные брали пленных за руки и выволакивали их из машин. Руки у пленных были связаны за спиной, или в наручниках. Я не успел рассмотреть. Но руки у них были чем-то сцеплены, они не могли ничего делать. Одеты они были в камуфляжную форму. У машины, откуда вытаскивали пленных, был откинут тент и опущен задний борт. Иногда приезжали колонны обычных автозаков. Видел целую колонну примерно неделю назад.
В Таганрог привезли 89 человек пленных из мариупольской "Азовстали", – пишет местное информагентство, ссылаясь на источник в силовых структурах.
К тюремным стенам прилепились множество ларьков и заведений с неприметными вывесками – там продают строительные материалы, колеса, разного вида клей. Тут же находится адвокатская контора. В небольшой магазинчик – "тюремный ларек", как говорят жители, – можно спокойно зайти и купить продукты, сигареты и всю необходимую мелочь для обычной жизни.
В этот ларек заходят и украинские беженцы. Они живут в пунктах временного размещения (ПВР) во Дворце спорта, который находится почти рядом, в десятках метров. Николай Авдеев, беженец из Мариуполя, часто прогуливается мимо тюрьмы и радуется, что по счастливому стечению обстоятельств находится снаружи, а не внутри.
– До войны я работал на заводе "Тяжмаш" в Мариуполе в разгрузочно-погрузочном цехе. Последнюю партию кокса – 97 вагонов – мы отправили на "Азовсталь", – рассказал Авдеев. – Сейчас в Мариуполе не только жить – смотреть на город страшно. Когда нас "долбали", мы жили в подвале. Я прошел проверку в фильтрационном лагере около поселка Безыменный под городом Новоазовском. Мне откатали пальчики. Сфотографировали. Опросили. Но я ничего такого не сделал. Мог загреметь в тюрьму. Меня подробно спрашивали про наколки на моих двух руках. Одну я сделал в честь московской Олимпиады-80, а вторую наколол в честь города Жданов, так раньше назывался Мариуполь (до 1989 года). Жданов – зять Сталина. Путин любит Сталина, идет по его пути. Но где логика: зачем он разбомбил сталинский город? Ну, давайте всех разденем наголо и будем спрашивать: а что это такое, а почему такие наколки, почему ходите с бородой. Давайте, отрежьте тогда мне руки за наколки о городе Жданов-Мариуполь!
Он идет в тюремный магазинчик за мороженым. На улице жара под 45 градусов. В СИЗО-2 нет кондиционеров.
Четыре грамма чая
На окраине города Каменск-Шахтинского в советские годы построили пороховой завод, где делают боеприпасы, и мужскую исправительную колонию общего режима №12, которая сегодня вмешает 2192 человек. Рядом – женская колония-поселение на 180 мест. Заключенных нередко привлекали к работе на оборонку.
Руководство колонии №12 заявило в марте этого года, что начался капремонт – из тюрьмы вывезли всех заключенных. Однако, судя по данным Госзакупок, никакого капремонта там не ведется. А местные жители уже привыкли к постоянно приезжающим военным грузовикам, которые приезжали и выезжали по дороге, ведущей к колонии.
– Это вполне логично – разместить пленных в колонии, которая почти рядом с украинской границей, до которой 10 километров, – говорит Игорь Омельченко, председатель ростовской ОНК.
– Пленных солдат разместили так же, как мы сидели, – по отрядам. А командиров, скорее всего, отсадили отдельно, в камеры. Отряд – 70–75 человек – размещался на одном этаже в бараке. На территории их семь: три трехэтажных и четыре двухэтажных барака, – рассказал независимый журналист Сергей Резник, который отбывал наказание с 2013 по 2016 годы в этой колонии за коммерческий подкуп, публичное оскорбление представителя власти и заведомо ложный донос.
В конце мая колония провела тендер на закупку 10 000 комплектов сухих пайков для заключенных. Контракт разбили на три части: первая часть предполагает с 30 мая по 30 июня поставку 3000 комплектов питания на сумму 1 669 200 рублей. По второму этапу контракта – с 30 июня по 30 июля планируется закупить еще 3000 сухпайков, а с 30 июля по 30 сентября – 4000 пайков. В рамках этого контракта для сотрудников колонии заказано до 30 июня две тысячи комплектов усиленного питания: рацион отличается разительно.
В закупочной документации сухпаек для заключенных называется "Один индивидуальный рацион питания для осужденных к лишению свободы, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений (ИРП-СК вариант – 1) в соответствии с приложением №6 приказа Минюста России от 17.09.2018 года". В приложении №6 говорится, что сухпаек выделяется, когда предоставление горячей пищи невозможно: "обеспечиваются осужденные, подозреваемые и обвиняемые в совершении преступлений, содержащиеся в учреждениях ФСИН, при их этапировании и конвоировании".
На одного человека в сутки выделяется 200 граммов галет, 250 граммов мясорастительных консервов, 250 граммов мясных консервов, 100 граммов консервов мясных фаршевых (это может быть говядина рубленая с луком, или каша перловая со свининой) и столько же овощных закусочных консервов, 60 граммов сахара и четыре грамма чая.
– Оставили бы "козлов" из хозяйственной обслуги, и они готовили бы еду пленным. Кухня там нормальная. Возможно, лагерная администрация решила не заморачиваться с горячим питанием, рассчитывая, что пленных подержат некоторое время на сухом пайке, а потом обменяют, либо перегонят в другие регионы. Не факт, что они получат даже консервы – в нашем сухпайке их не было, хотя по документам колония отчитывалась, что она нас покормила. Очередная ложь, как всегда. Лагерь в Каменске используют как транзитный, пленных там не планируют долго содержать. Сухпайки еще нужны для перегона пленных, очевидно, их отправляют в Суровикино. Туда ехать каких-то три часа. Логистика перевозки очень удобная – автотрасса "Каменск-Шахтинский – Волгоград" связывает города, – говорит журналист Сергей Резник.
"Мука жаждой"
Суровикино – небольшой город в Урюпинском районе Волгоградской области, находится в глубине донской степи, которая большей частью покрыта песками.
Здесь часто бывают пыльные бури – песок разносится на десятки километров. Это природное бедствие, которое обрушивается неожиданно, спасения от него нет – никаких средств оповещения населения об опасности не существует. Колония строго режима ИТК-19 была построена на песчаном месте в 1962 году на расстоянии трех километров от жилых домов. Колония – градообразующее предприятие, крупных промышленных предприятий нет. Редкие деревья не спасают от жары. Вода – главная проблема в этих краях. Она плохого качества – почва сплошные солончаки. От недостатка воды страдают местные жители. В детсад, школу, больницу закупают оборудование для очистки воды, но для колонии таких тендеров не проводят.
– В колонии осужденные вынуждены пить воду плохого качества, которая подается с перебоями – начинается мука жаждой. У нас маленький, провинциальный городишко. Песок. Пыль. Соль. Я здесь родился и уже привык ко всему. Мы отказались от центрального водопровода – напор воды слабый, воняет хлоркой, так еще и плати за эту жижу. Потом я пробурил в доме своего отца скважину – 40 метров в глубину, теперь у меня отличная вода, – рассказал Владимир Строгов, местный житель. – Я работал в колонии водителем. Там очень плохо с водой, иногда попить и нам было тяжело, я с собой обычно брал. Иногда несколько литровых баклажек в машину закидывал, чтобы попоить заключенных. Они такие вежливые, на "вы" ко мне обращались. Мне их жалко. Сейчас в колонии работает много вольнонаемных – им накидывают 25 процентов к зарплате за то, что в таком учреждении трудятся. Платят стабильно. Оттуда мало кто уходит, работа – не бей лежачего. А я из-за развода с женой уволился.
Ранее члены волгоградского ОНК посещали колонию №19 и принимали жалобы на качество и перебои с водой.
– В Волгоградском регионе условия содержания относительно человеческие. ФСИН у нас не злой, не бесчеловечный. Украинцы, попадая в наши волгоградские учреждения, оказываются точно в таких же условиях, как до них содержались осужденные российские граждане. Проблемы с водой возникали в колонии, например, кран течет, но все это решается довольно быстро, – рассказал Александр Ефимов, который ранее входил в состав волгоградского ОНК, но в новый состав не попал, сейчас он член федерального бюро партии "Яблоко".
Еще одна проблема колонии №19 – клещи, мыши, грызуны, тараканы, муравьи, блохи. В этой местности часто людей кусают ядовитые пауки "черная вдова" (каракурт), последствия – отеки, одышка, галлюцинации, высокая температура.
Поэтому в колонии за 40 тысяч рублей была проведена дезинфекция всех 12 отрядов, столовой, складов, бани, прачечной от "грызунов, клещей, мышей, членистоногих и их видов". Перед станцией дезинфекции ставилась задача "отловить грызунов с последующей их доставкой в специализированные лаборатории для исследования на наличие возбудителей инфекционных заболеваний". Нужно также было "утилизировать падших и пойманных грызунов и насекомых и обеспечить уничтожение всех насекомых: тараканов, муравьев, блох, клопов, крысиных клещей" (по данным сайта Госзакупок, приложение №3 "Описание объекта закупки).
Чтобы обеспечить охрану пленных, в колонии объявили дополнительный набор кадров: потребовались начальник караула, начальники отрядов, инспекторы, кинолог, ветврач.
Например, колонии нужны сразу три младших инспектора военизированной охраны, зарплата от 25 до 32 тысяч рублей. Чтобы получить работу, достаточно 11 классов образования.
Вместимость колонии, включая изолятор (официально он называет ПФРСИ – помещения, функционирующие в режиме следственного изолятора), – 1229 человек. ПФРСИ – это видоизменная форма СИЗО, которые появились в системе ФСИН России с 2005 года. Сюда помещают осужденных, которые становятся свидетелями или обвиняемыми.
– Украинских пленных размещают в таких изоляторах. Они имеют отдельный от колонии вход, – говорит Александр Ефимов. – В местных соцсетях в начале февраля прошла информация, что "сидельцев" перевезли в разные учреждения ФСИН. По неофициальным каналам я поспрашивал о пленных, мне ответили: "Да. Они есть". В личных беседах с членами волгоградской общественной наблюдательной комиссии (ОНК) мне тоже подтвердили этот факт и заверили, что они туда собираются поехать. Но потом представители волгоградской ОНК отказались проверить колонии на том основании, что жалоб оттуда нет, значит, нет формального повода туда ехать.
В телефонном разговоре с корреспондентом Радио Свобода председатель ОНК Волгоградской области Вадим Чередник не подтвердил даже факт посещения колонии, хотя на сайте регионального ФСИН об этом есть новость. "Я по военнопленным не общаюсь сегодня", – отреагировал он на вопрос.
– В конце мая я направил запросы в ОНК, уполномоченному по правам человека, в прокуратуру Волгоградской области, в региональный ФСИН с просьбой выехать на место и проверить условия содержания военнопленных, чтобы обеспечить им юридическую, медицинскую, финансовую помощь, – говорит Ефимов. – Просил соблюдать Женевские конвенции в отношении пленных, предоставить им информацию о том, что мы готовы оказать помощь, ждем ответа с тем, чтобы волгоградские адвокаты могли войти в их дела. Волгоградское юридическое сообщество готово оказывать помощь. Но их пока не допускают. От прокуратуры пришла отписка: мой запрос перенаправлен во ФСИН, хотя я обращался к прокурору с просьбой выехать на место и лично удостовериться, в каких условиях их там содержат.
Общественная организация "Народное право" направляла аналогичный запрос. Из ФСИН пришел ответ, что взаимоотношения по всем вопросам, связанным с военнопленными, осуществляет Минобороны и МИД.
– Я стараюсь пробить эту стену молчания и тишины, которая сейчас в российском обществе в отношении пленных, – говорит Александр Ефимов. – Россия, как и Украина, является подписантом Женевских конвенций. На территории двух государств они действуют с 1954 года и должны соблюдаться. В СИЗО пленных держать нельзя, это нарушение конвенций. В международном праве действует принцип взаимности, если мы будем по-человечески обращаться, то мы можем требовать аналогичного отношения с российскими солдатам и офицерам. Помогая здесь украинцам, мы помогаем нашим солдатам. Сегодняшняя наша задача – добраться до людей, помочь им. И более того, стоит суперзадача – запустить работу российского и украинского общества. Наладить добрые связи, чтобы россияне помогали украинцам, чтобы и наши солдаты находились в человеческих условиях. Чтобы, когда этот ужас закончится, мы могли смотреть друг другу в глаза.
"Мы русские – добрые люди"
Если от Суровикина поехать в сторону Волгограда, миновать его, то через 200 километров можно попасть в Камышин, родину летчика Алексея Маресьева, о котором написана книга "Повесть о настоящем человеке". До Саратова – еще 200 километров.
В Камышине готовили ракетчиков для Минобороны. После реформ, проведенных бывшим министром обороны Анатолием Сердюковым, все училища закрыли, осталось несколько воинских частей. От былой славы центра подготовки специалистов для ракетных войск остался свежевыкрашенный в темно-зеленую краску памятник ракете Р-300 рядом с городской администрацией.
Главная достопримечательность – "тюремный замок". Так называют местные жители следственный изолятор №2 на улице 1-я Рабочая, куда, по информации Александра Ефимова, привезли украинских военнопленных.
Тюрьма построена еще в царские времена из бутового камня (крупные обломки горных пород). Низкие арочные потолки, узкие коридоры. Окна – примерно метр на метр в длину и ширину – находятся высоко над землей под потолком. Здесь есть одиночные и общие камеры. Одиночная камера шириной 4,26 и длинной 2,3 метра. Карцер – в подвале – три комнаты без окон. С 1963 году тюрьма получила новый юридический статус, стала СИЗО №2. Центральное водоснабжение, санузлы, прогулочные дворики появились только в 1970-х годах.
В тюрьме есть подземная часть – подвалы, где тоже содержатся заключенные. Там постоянная сырость из-за близости подземных вод – рядом протекает река Волга. Не спасают даже стены толщиной больше полуметра.
– Камышин – город военный, его создала как военную крепость Екатерина II. В 15 километрах от города был военный аэродром. Помню, я лежу на пляже на Волге с пацанами, кайфуем, и два самолета СУ-24 над нами пролетают, аж трусы с печенок срывает, – говорит местный житель Михаил Антонов. – Я уважаю свой город. Он маленький, все друг друга знают. О военнопленных, конечно, просочилась информация. Их распределили в тюрьму. Один этаж там наполовину ушел под землю. Условия там не айс. Но вы попали в тюрьму и хотите, чтобы у вас там был кондиционер? Все там хорошо. Мы что, звери? Мы русские – добрые люди. Мы ж не знаем, кто это, может, это привезли самых настоящих нацистов, может, привезли, самых отморозков с "Азова". Мне сказал человечек один, который там работает, сказал, что да, есть там пару "нациков", все в татуировках нацистских. А то, что они все с "Азовстали" или нет, такой информации нет. Они просто сидят и ждут. Все будет по закону. На каждого заведено дело. Если расстрел, то будет расстрел. Если на 10 лет натворил, то сядет на 10 лет. Беспредела здесь нет. Тех, у кого докажут, что участвовал в тяжелых преступлениях, депортируют обратно в "ДНР". А там смертная казнь не запрещена. Здесь никто с ними "муздыхаться" не хочет. В принципе, мы сами против, чтобы на наши налоги их здесь содержали.
Тем временем официальные российские власти проводят расследования в отношении украинских пленных.
"В России находятся те, в отношении которых подтверждается факт преступления против граждан РФ, и с ними проводятся следственные действия", – говорит глава комитета Госдумы по обороне Андрей Картаполов.
Категория дел уже определена.
– Следственным комитетом возбуждены уголовные дела по подрывам, диверсиям, убийствам, незаконным бандформированиям, националистическим и экстремистским группировкам. Как только будет проведена работа по установлению причастности каждого военнопленного к каким-либо преступлениям, тогда им предъявят обвинения, – рассказал руководитель ростовского ОНК Игорь Омельченко.
По данным Gulagu.net, в России также появились концлагеря для пленных в поселке Комсомольский Тульской области (ПФРСИ при ФКУ-ИК 1 УФСИН по Тульской области), в городе Новозыбков (СИЗО-2 УФСИН по Брянской области), в городе Зверево Ростовской области (исправительная колония №1), в Курской области – СИЗО-1, в городе Вязьме Смоленской области – СИЗО-2.
Местные жители настроены к пленным враждебно. В местных пабликах обсуждаются варианты расправы. "В газовую камеру их за наших пацанов".
"Будут судить и обвинять"
Пленные украинцы проходят несколько этапов так называемой сортировки: с территории боевых действий их доставляют в "ДНР" и "ЛНР", где российские следователи их допрашивают, определяют тяжесть преступления и затем снова фильтруют. Одних пленных оставляют на Донбассе и планируют провести над ними международный трибунал за военные преступления.
– Могут отобрать несколько пленных и обвинить их в обстрелах. Если кого-то будут судить и обвинять, то точечно, что-то массовое они не будут делать – с обратной стороны будет симметричный ответ, – считает Сергей Кривенко, руководитель правозащитной организации "Гражданин. Армия. Право".
Определенной категории пленных предлагают принять российское гражданство, об этом заявил глава комитета Госдумы по обороне Андрей Картаполов.
Некоторых пленных Следственный комитет выдавать не будет. "Думал, как их еще наказать, сейчас мы их кормим с ложечки и лечим. Во-первых, решили не отдавать их, согласовали, где положено. А то они думали: "сдадимся и к семьям". Нет, в изоляторы временно содержания, в СИЗО. Сейчас 2 тысячи таких бойцов, вчера приехавших. Работаем с ними подробно, обстоятельно. Командиров – отдельно, бойцов – отдельно, и работаем – и оперативно, и процессуально", – сказал 28 июня председатель Следкома России Александр Бастрыкин на Международном молодежном юридическом форуме в Санкт-Петербурге.
– В Украине тоже есть Национальное информационное бюро по делам военнопленных – структура, которая требуется Женевскими конвенциями. В Украине единый статус для тех, кого они задержали с оружием в руках, – говорит Сергей Кривенко. – Соблюдает ли Россия условия Женевских соглашений – дает ли статус военнопленных всем категориям – и представителям национальной гвардии и ВСУ? Судя по сегодняшней практике взаимоотношений с общественными организациями, "игра" на статусе дает официальным органам право на отказ. Некоторые представители региональных ОНК хотели попасть в тот или иной следственный изолятор – им отказывали, мотивируя тем, что они могут проверять только заключенных, а военнопленные еще не заключенные, это люди без статуса. В России военнослужащие ВСУ, солдаты из национальных батальонов и гражданские лица содержатся все вместе. Чтобы узнать об их судьбе, у нас пока единственный путь – это обращения к Татьяне Москальковой, которая отвечает в течение месяца, но мы смогли так узнать о судьбе нескольких украинских пленных, что они живы.
По данным правозащитников, для украинских пленных на территории аннексированного Россией Крыма появился отдельный концлагерь.
Омбудсмен по правам человека в РФ Татьяна Москалькова, побывав в этом концлагере для пленных, заявила, что ее подчиненные позвонили украинским матерям, чтобы сообщить о судьбе их сыновей, и якобы они попросили ее не возвращать их домой. "Они просят не возвращать [в Украину] их сыновей, – сказала Москалькова. – Потому что они считают, что они [бойцы] либо будут заново отправлены на фронт, либо будут подвергнуты репрессиям".
Независимых наблюдателей в лагерь не пустили.
– Мы обращались к Москальковой с просьбой о посещении, но ответа не получили, – говорит Сергей Кривенко. – Где конкретно находится лагерь – непонятно. Может быть под Севастополем, а может, в другом месте – мы точно не знаем. Москалькова отчитывалась президенту и СМИ, что там все нормально. Но нет никакого независимого контроля со стороны российских общественных организаций и независимых СМИ. В лагерь никого не пускают, потому что есть что скрывать. Власть давно ведет линию на разрыв с гражданским обществом – давно ведет войну.
