Svoboda | Graniru | BBC Russia | Golosameriki | Facebook

Ссылки для упрощенного доступа

Орден. Семья погибшего военного из Северной Осетии


Мать погибшего военного. Кадр из фильма "Орден"
Мать погибшего военного. Кадр из фильма "Орден"

Фильм документального проекта "Признаки жизни"

9 мая на шествие "Бессмертного полка" в горном селе Мизур в Северной Осетии местные жители вышли с портретами своих воевавших родственников. На одном из плакатов была фотография офицера, погибшего в марте в Украине.

33-летний капитан Аслан Дзантиев посмертно был награжден орденом Мужества. 9 мая его семья устроила поминальную церемонию – соседи и родственники по традиционному осетинскому обычаю приготовили еду и зажгли свечу на могиле погибшего. В кавказских семьях мужчины и женщины не садятся вместе за стол и скорбят по-разному – мужчины произносят тосты и ведут себя сдержанно, а женщины готовят еду и не скрывают горя. Аслан Дзантиев рос без отца и остался бездетным – дома его оплакивают мать, бабушка и молодая вдова.

Семья погибшего – в фильме "Орден" документального проекта "Признаки жизни".

Монолог матери

С одной стороны, гордость. Но если бы это все при жизни его было, это бы намного приятнее было. Посмертно это трудно переносить все. Награжден посмертно орденом Мужества.

Это его мечта была с детства, он хотел быть военным, всегда играл в войну. С моей стороны очень много военных. У меня дедушка тоже был, потом дядя, брат мой двоюродный и другой брат двоюродный. С моей стороны военная жилка.

После окончания Суворовского училища он первый год не поступил, поступил на юридический, я радовалась. Он настоял: "Нет, мама, я хочу обратно в военный". Окончил с отличием, отправили его в Хабаровский край. Потом [я ему говорю]: "Переведись как-нибудь поближе ко мне". Он же у меня единственный. Перевелся в Ростовскую область.

После окончания, когда я к нему ездила на выпуск, он мне когда диплом в руки давал: "Мама, я теперь сын России, я клятву дал. Ты видела, что мне Жириновский диплом вручал". Жириновский ему диплом вручал на Красной площади. Он тогда мне говорит: "Мама, я уже не твой сын, я сын России". – "Нет, ты мой". – "Я клятву дал, я должен выполнить свой долг". Вот он и выполнил свой долг.

Село Мизур
Село Мизур

На полигон [сначала поехал], потом дальше. Позвонил, он мне говорит: "Мама, я иду туда". – "Куда?" – "Туда". – "Куда туда?" – "Вперед". – "Куда вперед?"

Я думала, это быстро так кончится, как конфликт Грузии с Южной Осетией. 23 февраля я его поздравляю, не могу до него дозвониться. Он мне сам 25-го с какого-то номера позвонил после первого боя. Нас здесь, говорит, из офицеров мало осталось. Я говорю: "Давай, может быть, ты тоже куда-нибудь сбежишь". – "Нет, мама, обратной дороги нет. Я как оставлю этих молодых парней, контрактников, которые одни?" – Вот он до конца сражался с ними, пока его не убили.

28-го мне позвонил и спрашивает, даже даты они не знали: "Сегодня какое число?" Я говорю: "28-е". – "Мама, с прошедшим днем рождения. Я сам побыстрее рад бы увидеть вас всех, но пока не получается". Потом он 1-го позвонил. Плачет: "Мама, моего друга убили". 2-го еще супруге позвонил. Я все ждала его звонка на 8-е [марта], он, оказывается, уже погиб. Мне не говорили, пока все не организовали, поближе к похоронам. Мне только брат двоюродный сообщил, он смелость взял на себя, чтобы сообщить, потому что тоже военный, только он мне смог, больше никто не мог сказать мне. Он рано утром приехал с Владикавказа. Я выхожу: "Тимур, это правда?" Он глазами мне моргнул: "Да, это правда". 9-го числа утром.

Я уже догадалась. У меня вообще предчувствие было, я пошла 4-го в церковь помолиться, свечи ставить. У меня свечи после моей молитвы все падали. Наверное, Бог знал, что все уже, конец ему, что его уже не будет.

А это был мой единственный сын, моя опора, моя надежда. Даже детей не осталось после него. У меня в жизни одна пустота впереди, ничего нет. Не знаю, как буду переживать эту боль. А еще второй удар я получила, когда его вещи привезли с поля боя. Это было неделю назад. Сапоги были грязные, все его вещи – ложка, вилка, чашка, контейнер, походная сумка. Все, что у меня осталось, – одни воспоминания, никакой надежды нет, ничего уже в жизни. Он выполнил свой долг, как обещал. А мне сына кто вернет? Никто не вернет.

Я никому не желаю такое пережить, пусть все дети вернутся живыми и здоровыми, пусть их родители не испытают такое горе. Это очень трудно, это испытание. Я ему все говорю: "Может быть, ты уйдешь, у тебя же и стаж есть". – "Нет, мама, я должен дослужить до генерала. Я обещал. Если у меня получится, я, когда уйду на пенсию, хочу преподавать военное дело в Суворовском училище". А теперь стал героем Суворовского училища. Так что такая судьба, наверное, у моего сына.

Кого-то спас в этом бою, когда он погиб, а другие вместе с ним же подорвались. Сказал "прячьтесь", а сам не успел спрятаться. Звонили [его солдаты]: "У нас такого командира, как он, не будет. Он мог нас поругать, где надо было, а где надо было, мог посоветовать".

Что остается в жизни? Ходить к нему на могилу, стоять и плакать около нее. Каждый день смотреть на его фотографию и вспоминать его. Он всегда сюрпризы делал на мои дни рождения, на 8 марта, нежданно-негаданно появлялся. Для меня все праздники закончились.

Шествие на 9 мая в селе Мизур
Шествие на 9 мая в селе Мизур
XS
SM
MD
LG