Сергей Довлатов писал, что Никита Хрущёв, Шарль де Голль и Джон Кеннеди были продуктами своего времени. Они, конечно, не были близнецами, но Довлатов находил в них нечто общее – быть может, некий артистизм. Что же мы имеем сегодня?
Владимир Путин – безусловно, продукт эпохи, разве что давно минувшей. Он запоздал со своими методами ведения политической игры, архаичен в своих имперских амбициях и попытках решать любой конфликт военным путём. А по другую от него, европейскую сторону – выпускники-отличники элитных европейских школ, прекрасно подходящие для решения бюрократических задач и ведения дипломатической борьбы. Олаф Шольц и Эммануэль Макрон до 24 февраля вполне вписывались в конъюнктуру времени. Сегодня же в их действиях прослеживается непонимание того, что делать. Винить этих политиков едва ли разумно, перед ними стоят задачи, решению которых их не учили в университетах. Едва ли Sciences Po даёт необходимые знания для противодействия опытному диктатору.
Макрон – сторонник углублённой европейской интеграции и "сильной" Европы. Если де Голль видел Европу как союз наций, то Макрон скорее хотел объединить нации под эгидой "единой Европы". Президент Франции претендовал на роль идейного лидера нового "углублённого" союза: вскоре после вступления в должность он предложил несколько внушительных реформ Евросоюза, стремясь показать, кто главный. Тогдашнему канцлеру ФРГ Ангеле Меркель это вряд ли могло понравиться; личное знакомство лидеров двух стран всё откладывалась, а потом разговоры об углублённой интеграции и "Европе двух скоростей" отошли на второй план. Очень некстати пришёлся коронавирус. В общем, с реализацией своих планов Макрону пришлось повременить.
Шольц – консерватор, намеревавшийся, по всей видимости, продолжить дело Вилли Брандта в укреплении российско-немецких отношений. Макрон, кстати, в ходе своей предвыборной кампании перед первым сроком не так уж много внимания уделял французско-российским отношениям, но после его победы первым государственным лидером, приглашённым в Елисейский дворец, оказался именно Путин. Во время встречи Макрон первым упомянул Украину, порывался организовать новый саммит "Нормандской четвёрки" и призывал к скорейшему урегулированию конфликта, однако дальше слов дело не зашло.
По Довлатову, общей чертой де Голля, Хрущёва и Кеннеди был артистизм. Шольца и Макрона, как мне представляется, сближает их желание укрепить взаимоотношения с Россией и комичные попытки выйти сухими из воды, стоя по пояс в реке. Так не являются ли их действия в ходе войны закономерностью? Стало ли российское вторжение в Украину неожиданностью для лидеров Франции и Германии? Думаю, меньшей неожиданностью, чем реальный уровень боеспособности российской армии и мужество украинского народа. Безусловно, лидеры европейских государств жесточайшим образом осудили действия путинской власти, но, в общем и целом, план действий, в случае чего, у них имелся: осудить, ввести санкции, ждать. В конце концов, что бы потеряла Европа, если бы блицкриг, на который рассчитывали в Кремле, всё же удался? Зерно бы поставлялось, пусть и по другим тарифам, нефть тоже. Виктор Медведчук или Виктор Янукович в кресле президента Украины – грустно, но не критично.
Однако Украина держится – значит, пусть и не хочется, но придётся что-то да делать. Приходится сидеть на двух стульях, пусть это и вызывает дискомфорт. Франция всё же поставляет Украине оружие: по крайней мере, гаубицы "Цезарь" присутствуют на фронте. При этом Макрон регулярно созванивается с Путиным и просит мировое сообщество "не издеваться" над президентом России. Шольц, в свою очередь, обещает поставить танки, ПВО и РСЗО, но на момент написания этого текста в Украине нет ни одной единицы немецкой тяжёлой техники.
Желание не разгневать Путина заставляет Макрона и Шольца балансировать между "хочется" и "приходится"
Пока европейские лидеры учились дипломатии и риторике, ленинградские улицы учили Путина: "Если драки не избежать, надо бить первым". Есть и ещё одно правило подворотни: если уж нанёс удар, то давать "заднюю" как минимум "западло". Если хулиган ударил, то он будет продолжать вас избивать, пока вы не подчинитесь, либо пока не ударите в ответ – он, возможно, и после этого не оставит попыток нанести вам вред, но смотреть на вас будет точно по-другому. Ленинградские улицы знают только силу, желание договориться считается проявлением слабости. Никогда язык дипломатии не заменит Путину неоднократно проверенные в драках кулаки.
Государства, не понаслышке знающие, что такое "Русский мир", быстро поняли: если сегодня не помочь Украине, то завтра самим придётся просить о помощи. В то же время Шольц и Макрон пытаются сохранять фактический нейтралитет, укрываясь за щитом обещаний. Западноевропейские лидеры обожают "символы" – символические визиты в Киев, символические акции и речи. Однако символы, как и символическая политика – продукт эпохи. Эпохи, ушедшей 24 февраля.
Евгений Легалов – журналист
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не совпадать с точкой зрения редакции
