Юрий Гагарин и Майя Плисецкая, 1961 г. Via «Исторические фото». 

Звезда немого кино, мать Майи Плисецкой: история славы и трагедии

Отец Майи Михаил Плисецкий родился в Гомеле в 1899-м, воевал в годы Гражданской. Потом был экономический факультет, должности в комиссариатах иностранных дел, внешней торговли. Мама балерины Рахиль Мессерер родилась в Вильне в 1902 году. Ее сценический псевдоним Ра: это и первые буквы имени, и имя египетского бога солнца. В 1904-м семья переехала в Москву. (Кроме самой Рахиль прославились сестра Суламифь и брат Асаф. Они блистали на сцене Большого театра, были орденоносцами, что в будущем сильно выручит мать Майи). В 1925-м Рахиль окончила ВГИК. В тот год на территории Туркестанской автономии образовались две новые советские республики — Узбекская и Туркменская. Производство новых фильмов, проникнутых коммунистическими идеями, планировали начать во всех республиках. Через картины намеревались просвещать местное население, бороться со средневековыми обычаями, каких в Средней Азии более чем достаточно. Группа советских кинематографистов выехала в Узбекистан, чтобы стать родоначальниками местного кино.

Рахиль оказалась в составе этого творческого десанта. Ее задача — создание узбекской актерской киношколы. Несмотря на то что советская власть в республике на тот момент существовала уже семь лет, все жили по законам шариата. Эти нормы регулировали взаимоотношения между людьми, между мужчиной и женщиной. Ни о какой самостоятельности женщин речь не шла. Показываться на улице они могли исключительно в парандже. А уж выступление на театральной сцене или сьемки в кино считались смертным грехом. В немногочисленных театрах роли женщин играли юноши, как на лондонских подмостках в Средневековье. Было немало прецедентов, когда за попытку женщины выйти на сцену ее забивали камнями или убивали ножом. Словом, местные девушки категорически отказывались учиться у Рахиль актерской профессии. А партия требовала от республик национальных фильмов. Еще учась во ВГИКе,

Рахиль поняла, что в Москве ей придется работать в условиях жесткой конкуренции. В Узбекистане она стала избранной, приглашенной актрисой, ее уважали. Девушка решила играть узбечек сама. Ей хотелось помочь угнетенным женщинам Востока. Волосы у нее были темные, оставалось правильно подвести стрелки в уголках глаз. Дебютный фильм «Вторая жена» начали снимать в 1925 году. Но вдруг выяснилось, что Рахиль беременна. Что оставалось делать режиссеру? Он отложил работу и решил ждать актрису. Уехав в Москву, будущая звезда родила Майю, оставила ее на попечении мамы и вернулась в Ташкент на съемочную площадку. В сюжете ленты красавицу Адолят, которую играла Рахиль, привели в дом богатого торговца в качестве второй жены. Девушка терпит унижения от старшей супруги, свекрови и побои от мужа. Родив ребенка, она решает вернуться в отчий дом. По шариату это значило опозорить не только супруга, но и собственных родителей. Поэтому отец сам выдает Адолят приехавшему за ней мужу. Она идет с ребенком на руках, а супруг едет рядом на коне и хлещет ее нагайкой. Потом разлучает с ребенком, запирает в подвал, где Адолят гибнет при пожаре. Такая категоричная жестокость сюжета должна была будоражить умы местных зрителей, чтобы они посмотрели со стороны на свои варварские традиции и отказались от них. Поскольку фильм шел по всему СССР, а героиня Рахиль в нем была жертвой, она мгновенно стала звездой. Русскому зрителю свойственно сострадание. Актрисе приходили трогательные письма с сочувствиями, будто она и есть пострадавшая Адолят.

Правда, в самом Ташкенте ее однажды избил неизвестный за прогулку по улице с открытым лицом. Она начала носить паранджу в городе. Девушке стал часто сниться один и тот же сон: у нее отнимают ребенка и шантажируют им. Приехал супруг. Поскольку он являлся талантливым организатором, а времена нэпа не завершились, Михаил открыл частную киностудию «Звезда Востока». Фильмы на животрепещущие темы стали выходить один за другим. Жизнь в Ташкенте была насыщенной, но опасной. По ночам басмачи совершали налеты. Поэтому после дюжины картин, из которых сохранились только некоторые, семья Плисецких в 1929 году возвращается в Москву. В столице на основе расформированного акционерного общества «Межрабпом-Русь» создается советско-германская киноорганизаци Межрабпомфильм(позже киностудия имени М. Горького).

Рахиль приглашают на роль Людочки в картину «Сто двадцать тысяч в год». Ее персонаж — девушка из окружения главной героини, изобретательницы, обнаружившей погрешность машины, из-за которой текстильная фабрика терпит убытки. Героиню играет Вера Марецкая. Пока Рахиль работала в Ташкенте, появились новые звезды, новые режиссеры. Впервые ей предложили роль второго плана, что ее обеспокоило. К тому же наступал перелом. Пройдет несколько лет, и немое кино с его нарочитыми ужимками, гримасничаньем останется в прошлом. Многие актеры, привыкшие выражать свои мысли через действия, так и не смогут перестроиться, навсегда останутся в эпохе немого экрана. Этот переходный для кино период совпал с назначением Михаила Плисецкого руководителем советского треста «Арктикуголь» на норвежском полярном архипелаге Шпицберген. Как вспоминала Майя Михайловна, в столицу Норвегии Осло в 1932-м ехали поездом через Германию. За год до этого в семье родился ее брат Александр. На перроне в Берлине было много людей со свастикой на рукаве. Они заглядывали в окна купе. Брат испугался и заплакал. В Осло семья увидела магазин, где висели платья и девичьи костюмы, расшитые золотой нитью. Прибывшим из СССР, где все в сером, такая одежда в диковинку. Мама долго на что-то решалась и купила Майе костюмчик, а себе ничего. Только спустя много лет балерина поняла, что у родителей не было больше денег.

В пути на Шпицберген с грудным Александром и 7-летней Майей пришлось пережить в море 8-балльный шторм. По прибытии выяснилось, что новые рабочие и специалисты-полярники не обеспечены даже одеялами. Рахиль организовала группу жен шахтеров, которая шила одеяла из подручных материалов. Потом она получила должность телефонистки, а в свободное время обеспечивала культурный досуг на архипелаге. На самодеятельные концерты, организованные ею, ходили с удовольствием. 8-летняя Майя во Дворце культуры угольщиков исполняла свою первую роль. Это была Русалочка из оперы Даргомыжского. Папа был поражен ее способностями и решил, что в Москве отдаст девочку в хореографическое училище.

В 1936 году семья вернулась в советскую столицу. Михаил Плисецкий теперь возглавлял московское отделение «Арктикуголь». Еще зимой 1920-го 17-летняя Рахиль отвела 11-летнюю сестру Суламифь в балетную школу Большого театра. Теперь Суламифь была примой советского балета и с гордостью привела дочь сестры Майю Плисецкую в свою альма-матер. В Большом театре ведущим танцовщиком был и Асаф — брат Рахиль и Суламифь. Весна 1937-го выдалась солнечной. Да и жизнь казалась безоблачной. Рахиль вновь носила под сердцем ребенка. Каждое утро за молодым успешным супругом приезжал служебный автомобиль. Михаила наградили, выделили новую квартиру в центре Москвы. В это время семья Мессерер-Плисецких — на вершине славы. В МХАТе состоялся семейный бенефис. Показывали отрывки из фильмов с участием Рахиль. Суламифь и Асаф исполняли па-де-де из «Дон Кихота» и свои лучшие сольные номера. Творческий вечер прошел с успехом.

Москва в тот год полнилась слухами о массовых арестах. Но настроение у членов семьи благостное. Михаилу Плисецкому прислали приглашение на два лица на первомайский парад. Место — на боковой трибуне с другими руководителями отраслей, справа от вождя. Это косвенно означало, что туч над ним нет. Поскольку супруга в положении, он решил взять на парад Майю. Она готовилась и 30 апреля засыпала в ожидании праздника. Михаил и подумать не мог, что пригласительный — перестраховка чекистов. Немало чиновников, не дожидаясь ареста, пускались в бега вглубь страны. Плисецкий не бежал. И был арестован в ночь на 1 мая. Горькую усмешку вызывает тот факт, что сестре Рахиль Суламифь вскоре после ареста Михаила вручили орден «Знак Почета». Типичный прием: одной рукой семью душили, другой — чествовали. Спустя полвека, в 1992–1993 годах, появился доступ к протоколам допросов. Оказалось, придерживаясь своего принципа помогать друзьям в трудную минуту, Михаил взял на работу на Шпицберген людей, которых преследовали за близость к политическому врагу Сталина Зиновьеву. То есть Плисецкий их спрятал. А потом на вопрос, кто их покрывал, они указали на Михаила. Еще добавились фантазии следователей о заговоре против Сталина, подготовке покушения на вождя. Михаил долгое время не подписывал протоколы. В середине июля неожиданно появилась его подпись под признанием.

Предположительной причиной этого стал факт рождения его сына 13 июля 1937-го. 22 июля Рахиль вернулась с ним из роддома. 23 июля ей позвонили. Голос в трубке произнес: «Вопросов не задавать! Отвечайте, кто родился?!» Испуганная Рахиль сказала: «Сын». Возможно, самооговор был совершен в обмен на этот звонок и обещание не трогать семью. Но не тут-то было. Более полугода Рахиль оставалась в неведении. Потом сообщили приговор мужу: 10 лет без права переписки. А в марте 1938-го арестовали ее вместе с грудным ребенком. Была такая практика. В камере Бутырской тюрьмы она сидела с такими же кормящими матерями. Под видом благих намерений матерям давали выкормить своих чад, периодически на допросах шантажируя их отъемом. Актриса через такое уже проходила, но на экране в Ташкенте. И как не вспомнить те страшные сны об отъеме ребенка. Рахиль поставили перед выбором. Или она подписывает показания против мужа, обвиняет в шпионаже, письменно отказывается от него — и она свободна. Или троих крох забирают в дом для детей репрессированных, а ее отправляют в лагеря. Некоторые, здраво рассуждая, подписывали отказ от репрессированных родственников во имя детей. Рахиль решила, что ее показания против супруга могут ему навредить, и не подписала ничего. Она знала, что о Майе и Саше позаботятся сестра и брат.

Действительно, Суламифь удочерила Майю. Мальчика забрал к себе Асаф. А Рахиль с грудным младенцем на восемь лет отправили в печально знаменитый АЛЖИР — Акмолинский лагерь жен изменников Родины. По дороге она смогла из вагона-телятника выкинуть записочку: «Едем в сторону Караганды, в лагерь. Ребенок со мной…» И московский адрес родственников: Москва, ул. Дзержинского, д. 23, кв. 3. Женщины-стрелочницы на путях подобрали записку. Она дошла до Суламифь. Надев свой орден, балерина ходила по кабинетам высокопоставленных чекистов с прошениями. Ездила за тысячи километров к сестре на свидания, пытаясь улучшить условия ее содержания. Однажды после концерта в Кремле на банкете Асаф увидел, что все замерли и затихли. Позади него стоял Сталин, поднял бокал и выпил за его мастерство. Все запомнили это.

Неутомимая Суламифь, пользуясь благосклонностью вождя, добилась перевода сестры на вольное поселение в Чимкент. Душный городишко, полный мух и вони, был для Рахиль за счастье. Потому что это уже не лагерь. В местном клубе она открыла балетный кружок. В одном из спектаклей участвовала и Майя, приехавшая к маме во время каникул. За Рахиль пытались ухаживать ссыльные мужчины, а она верила, что супруг жив. Наконец в мае 1941-го сестра добилась освобождения от наказания. Звезда Ра прибыла в Москву.

Ей 39 лет, еще можно возобновить карьеру актрисы. Но партработники киностудий запретили ее приглашать. Только через два десятилетия ранее репрессированные смогут становиться звездами кино. Как, например, Георгий Жженов. А тогда нужно было менять профессию. Тем более началась война. После первых бомбежек Москвы Рахиль эвакуировалась в Свердловск. Дети были при ней. Удалось устроиться в регистратуру поликлиники и получить рабочие карточки на питание. Но стремилась она в Куйбышев. Там эвакуированной труппой Большого театра руководил ее брат Асаф. Майе нужно было продолжать танцевать. Война войной, но оставаться в профессии необходимо. Из-за эпидемии сыпного тифа выехать туда не смогли.

А когда немцев отбросили от Москвы, часть труппы вернулась в столицу. Рахиль с Майей и детьми отправилась туда в сентябре 1942-го. Начинались спектакли военного времени. Не хватало солисток, и Майя стала выходить на сцену. Вскоре получила сольные партии, потом утвердилась в статусе прима-балерины.

Кинорежиссер Василий Катанян, друживший с Майей Плисецкой, вспоминал: «Все перипетии бурной жизни детей Рахили касались ее непосредственно: и триумфы на сцене, и неприятности. Она, например, остро переживала за Майю в 1950-е годы. Майя пишет, что была тогда на грани самоубийства: в течение 6 лет КГБ подозревал ее в шпионаже из-за одной встречи с английским дипломатом, отказывая ей в выезде за границу. Английские, американские, французские импресарио требовали, чтобы гастроли Большого включали балеты с участием Плисецкой, а Госконцерт в последнюю минуту объявлял, что по тем или иным причинам она якобы не могла приехать. Майя пережила эту опалу во многом благодаря моральной поддержке матери». В 1957-м Михаила Плисецкого реабилитировали. Рахиль узнала, что он был расстрелян 8 января 1938-го, за два месяца до ее ареста. Зачем же тогда от нее требовали показаний против него?

Выяснилось, что по делу проходили еще десятки людей. Ее подпись позволила бы следователям потянуть за ниточку и арестовать дополнительную группу невиновных. Ведь после расстрела против Михаила выдвинули новые обвинения якобы по вновь вскрывшимся обстоятельствам. В НКВД искали виновных. Не поставив подпись, Рахиль, думая, что спасает мужа, невольно спасла десятки людей. Азарий Плисецкий провел с матерью первые три года своей жизни в лагере и ссылке, стал известным танцовщиком и хореографом. Средний сын, Александр Плисецкий, был солистом балета Большого театра. Про Майю Михайловну с ее неувядающей красотой и профессионализмом всё известно.

Суламифь Мессерер 7 февраля 1980 года во время гастролей Большого театра в Японии вместе с сыном попросила политического убежища в посольстве Великобритании. С 1980-го — в эмиграции в Великобритании, педагог-репетитор театра «Ковент-Гарден». Возведена королевой Британии Елизаветой в рыцарское достоинство — титул Dame (аналогия титула сэр). Асаф Мессерер по окончании карьеры танцовщика преподавал за границей — Брюссель (1961–1962), Венгрия, Польша.

Рахиль прожила 91 год, до последних дней заботясь о внуках, племянниках.

Фото1:Азарий, Майя и Александр с мамой Рахиль

Фото 2:Сёстры Мессерер: Суламифь, Элишева и Рахиль, 20-е гг.

Фото 3:Асаф Мессерер Фото

4:Майя Плисецкая и Суламифь Мессерер Из открытых источников сети интернета

На днях сообщество Балерины XX века "Вконтакте" опубликовало несколько фотографий
Майи Плисецкой в прыжке-полете. Надо было уметь запечатлеть эти полеты и остановить мгновение.
Не смогла удержаться и утащила.
Китри. Людвиг Минкус "Дон-Кихот"

Китри.

Китри.

Мирта. Адольф Адан. "Жизель"

Одиллия.

Лауренсия. Александр Крейн. "Лауренсия" по драме Лопе де Вега "Фуэнте Овехуна"

Зарема. Борис Асафьев."Бахчисарайский фонтан"

Манящее движение плечом, резкий поворот головы и пронизывающий взгляд исподлобья. Гордая и дерзкая, непокорная и чертовски сексуальная. Такой увидели Кармен на премьере одноактного балета Щедрина в Большом театре 20 апреля 1967-го года.

Главная героиня с красным цветком в волосах и в черном, неприлично облегающем костюме страстно обнимает своего партнера по сцене. Реакция предсказуема: ярость чиновников, недоумение критиков и шок публики. Разве такое возможно в советской стране? Прима Большого театра Майя Плисецкая всю жизнь хотела танцевать Кармен. Она просила написать балет по новелле Мериме сначала Шостаковича, потом Хачатуряна, но великие отказались. Согласился любящий муж, композитор Родион Щедрин. Звездная пара тогда отмечала свой первый юбилей — 10 лет совместной жизни.

Манящее движение плечом, резкий поворот головы и пронизывающий взгляд исподлобья. Гордая и дерзкая, непокорная и чертовски сексуальная. Такой увидели Кармен на премьере одноактного балета Щедрина в Большом театре 20 апреля 1967-го года.

Главная героиня с красным цветком в волосах и в черном, неприлично облегающем костюме страстно обнимает своего партнера по сцене. Реакция предсказуема: ярость чиновников, недоумение критиков и шок публики. Разве такое возможно в советской стране? Прима Большого театра Майя Плисецкая всю жизнь хотела танцевать Кармен. Она просила написать балет по новелле Мериме сначала Шостаковича, потом Хачатуряна, но великие отказались. Согласился любящий муж, композитор Родион Щедрин. Звездная пара тогда отмечала свой первый юбилей — 10 лет совместной жизни.

Манящее движение плечом, резкий поворот головы и пронизывающий взгляд исподлобья. Гордая и дерзкая, непокорная и чертовски сексуальная. Такой увидели Кармен на премьере одноактного балета Щедрина в Большом театре 20 апреля 1967-го года.

Главная героиня с красным цветком в волосах и в черном, неприлично облегающем костюме страстно обнимает своего партнера по сцене. Реакция предсказуема: ярость чиновников, недоумение критиков и шок публики. Разве такое возможно в советской стране? Прима Большого театра Майя Плисецкая всю жизнь хотела танцевать Кармен. Она просила написать балет по новелле Мериме сначала Шостаковича, потом Хачатуряна, но великие отказались. Согласился любящий муж, композитор Родион Щедрин. Звездная пара тогда отмечала свой первый юбилей — 10 лет совместной жизни.

ТОЛКОВЫЙ СЛОВАРЬ... МАЙИ ПЛИСЕЦКОЙ - "ПАЛИТРА ЖИЗНИ"

«Я написал всего лишь один шедевр – «Болеро».
К сожалению, в нем нет музыки»
Морис Равель

Жозеф Морис Равель (1875-1937)

С того ноябрьского вечера успех сочинения не утихает. Написанное для музыкального театра, оно получило самостоятельную жизнь. Вошло в репертуар большинства оркестров и дирижеров мира. Для него сделано множество обработок в самых разных стилях. И всякий раз исполнение «Болеро» – событие. Это настоящий музыкальный трюк продолжительностью семнадцать минут, дышащий огненной, но совсем не испанской страстью. Хотя Равель, поклонник Испании, и дал своей оркестровой пьесе название “Болеро”, ни темп, ни форма не имеют ничего общего с одноименным классическим испанским танцем.

Кармен-сюита. 1975
Плисецкая, Годунов, Радченко, Касаткина

Вот уже пять лет, как нет с нами Майи Плисецкой, а её творчество продолжает восхищать всех любителей балета. Её талант и грация покорили весь мир, ей рукоплескали в разных странах и городах, а потому даже трудно себе представить, что был период в жизни балерины, когда КГБ не оставляло её своим вниманием. Её категорически не выпускали на зарубежные гастроли за исключением стран соцлагеря, и даже на спектаклях в Большом театре почему-то опасались провокаций от Майи Плисецкой.  Читать далее

Вот уже пять лет, как нет с нами Майи Плисецкой, а её творчество продолжает восхищать всех любителей балета. Её талант и грация покорили весь мир, ей рукоплескали в разных странах и городах, а потому даже трудно себе представить, что был период в жизни балерины, когда КГБ не оставляло её своим вниманием. Её категорически не выпускали на зарубежные гастроли за исключением стран соцлагеря, и даже на спектаклях в Большом театре почему-то опасались провокаций от Майи Плисецкой.

Подробнее..

http://feedproxy.google.com/~r/kulturologia/~3/p93ADpl7q6w/

Кувалдина Екатерина -  Майя Плисецкая (2007)

Несколько недель назад она была с мужем на премьере его оперы в Мариинском театре. Накануне она пила пиво и ходила на футбол – за несколько десятилетий жизни в Мюнхене полюбив первое и привезя из Москвы любовь ко второму. Была обычная жизнь необычной, легендарной, удивительной женщины. Жизнь, которая закончилась 2 мая 2015 года.

Жизнь Майи Плисецкой.

 Майя Михайловна Плисецкая родилась в Москве 20 ноября 1925 года. Отец был управленцем, мать – актрисой немого кино. Первый выход на сцену будущая легенда совершила в 7 лет на Шпицбергене, где семья жила из-за работы отца, в любительской оперной постановке. В 1934 году Майю отдают в Московское хореографическое училище. С миром танца девочка была знакома весьма близко – ее тетя и дядя по матери были артистами балета.

Всю свою жизнь французский хореограф Морис Бежар фонтанировал идеями. Он постоянно искал источники вдохновения и с легкостью находил их: новые страны, новые люди, новые танцовщики, музыка, солнце, весна... Казалось, сама жизнь была для него неисчерпаемым источником вдохновения. Балеты Бежара потрясали сознание тех, кто видел их впервые. Он стал создателем новой эстетики, собственной школы танца. Он умел найти путь к сердцу зрителя.

Абсолютный шедевр хореографа Мориса Бежара - семнадцатиминутный балет «Болеро». Его увлек замысел - стол, танцовщица и мужской кордебалет. Именно так было придумано хореографом Брониславой Нижинской, которая первая поставила «Болеро» на музыку Равеля в 1928 году для Иды Рубинштейн. Но для себя Бежар открывает тему: Мелодия - в образе женщины танцует на столе и Ритм - это мужчины, которые ее окружают. И весь танец это некий диалог между Мелодией и Ритмом, а в результате Ритм поглощает Мелодию. Хореография уникальная. Казалось бы, ничего не происходит, основа всего - это полуприседания и одни и те же переступания ногами. Руки живут своей собственной жизнью. Но нужно обладать невероятной выносливостью, чтобы танцевать эту хореографию и сверхпамятью - запомнить такое количество движений немыслимо сложно. Тут и грация кошки, и взмах орлиных крыльев, и «краб», и «солнце», и «рыба»... Шестнадцать провидений, шестнадцать названий, шестнадцать новых хореографических мыслей.

Майя Михайловна Плисецкая увидев первый раз этот балет летом 1974 году в Дубровнике писала: «Это было невообразимо хорошо. Я сошла с ума. Бредила. «Болеро» должно стать моим. Пускай я не первая. Я стану первой. Это мой балет. Мой!...». Вернувшись в Москву она написала письмо Бежару о том, как она хочет танцевать этот спектакль. Молчание длилось год. Плисецкая подумала, что письмо не дошло до адресата. Через год она получает ответ, что Бежар ждет ее в Брюсселе для того, чтобы она выучила и станцевала этот спектакль, а впоследствии снялась в фильме-балете. Как сама Плисецкая писала - это была невероятная работа. Ей нужно было выучить спектакль всего за неделю. У нее были прекрасные помощники, они вселяли в нее уверенность, но тем не менее, за день до премьеры она пришла к Бежару и сказала, что готова сделать шаг назад - это невозможно. Она не может запомнить такое количество разнообразных движений, которые все непривычны для классической балерины. Бежар нашел решение. Он сказал: «Я стану в проходе, в конце зала, в белом свитере». Так и было. В белом свитере, в самом конце зала, слегка подсвеченный своим ассистентом стоял Бежар и движением суфлировал Плисецкой каждое новое провидение. Балерина неотступно следила за движениями хореографа. На следующий спектакль она была уже готова танцевать без суфлера, но от того первого, незабываемого спектакля с суфлером Бежаром в конце прохода зрительного зала Плисецкая оставила пристальный взгляд в даль, за горизонт, как будто он пытается разгадать некую загадку...

Более тридцати супер звезд мирового балета станцевали в этом спектакле за полвека его существования. Сам хореограф считал, что именно этот его балет проявляет всю глубину и личность исполнителя.

Илзе Лиепа

Посвящается памяти Майи Плисецкой

«Пока она говорила, я осторожно разматывал тряпки. Под ними на ноге был слой какой-то мази и... Мне пришлось сдержать себя, не показать удивление и отчаяние...»

Владимир Голяховский — талантливый и многогранный человек. Свою профессиональную жизнь он начинал на карельской земле. Прежде всего это советский и американский хирург-ортопед, учёный-медик и писатель. Известен своим вкладом в науку и практическую травматологию. Он первый в мире разработал и поменял локтевой сустав. Им написан атлас по методам удлинения и коррекции костей аппаратом Илизарова на английском языке, а потом переведен на русский. Он же выполнил иллюстрации к атласу. В. Голяховский — автор многих известных книг автобиографического и художественного характера. Им выпущено восемь детских книг стихов, которые он сам иллюстрировал.

Владимир Голяховский

Часть первая

Это случилось в декабре 1969 года. В репетиционном зале Большого театра лежала, скрючившись от боли, маленькая женшина в тренировочном костюме и рыдала от боли. Во время репетиции балета «Лебединое озеро», на очередной небольшой переделке, она недостаточно разогрела мышцы упражнениями. Танцуя, она вдруг ощутила резкую боль в левой ноге, повалилась на бок и не могла встать. Это была Майя Плисецкая.



Вокруг неё испуганно и участливо столпились артисты, не понимая, что случилось, не знали, чем помочь, как успокоить. Её партнёр Николай Фадеечев побежал за массажистом театра Готовицким, которого все звали Женькой. Своего врача Большой театр не имел, на двести пятьдесят танцовщиков Женька был единственным многолетним авторитетом в вопросах болей и травм. А у балетных всегда что-нибудь болит — такая у них профессия. Кое-что в этом Женька понимал и многим помогал.