ПоделитьсяВ мае суд в Петербурге признал песни «Шприц» и «Нам хана» советского и российского рок-музыканта Алексея Вишни пропагандирующими наркотики. Артиста, поработавшего в своё время с группами «АукцЫон», «Кофе», «Мифы», «Петля Нестерова», «Объект насмешек», оштрафовали на 5 тысяч рублей. Штраф музыканту помогли заплатить благодаря новой славе, которой он не хотел. «Фонтанка» поговорила с Вишней.
— Если открыть «Википедию», то последнее упоминание о вас датируется маем 2024 года, а до этого почти 20 лет электронная энциклопедия о вас не знает. Расскажите, пожалуйста, чем вы занимаетесь в последние годы?
—В последние годы я занимаюсь тем, что восстанавливаю фонограммы, которые записаны голосом, восстанавливаю и делаю новые, уже более качественные, для того, чтобы выступать на сцене с ними. Параллельно я веду блог, музыкально-исторический канал на YouTube. Этот сервис, к сожалению, нарушает законодательство РФ. Ну и собственно, выступаю…
—Выступаете с новыми песнями или со старыми?
—У меня много песен. Появляются, конечно, и новые, мне интересно показать их публике.
—Про что ваши новые песни?
—Про одиночество, про счастье.
—Часто песня — это результат переживаний и размышлений над какими-то жизненными проблемами. Вы чувствуете, что эти темы поменялись за годы?
—Я, скорее, думаю, что это у юношей так — что волнует, то и пою. А профессионалы действуют иначе, отталкиваясь от того, что они хотят получить. Ведь не всегда бывает, что то, что волнует, нужно.
—То есть, если что-то волнует, то лучше это оставить себе, а другим рассказать о чем-то вечном?
—Это слишком грубо. Необходимо варьировать свои действия в зависимости от того, как они пересекаются с внутренним миром.
—Песня «Шприц» — это про собственные впечатления?
—Она написана в юношеском, почти детском возрасте. Само слово «шприц» вызывало у детей всегда страх.
—Судя по песне, это не совсем детские переживания.
—Да, мне было восемнадцать лет, действительно. Уже не ребенок. Но шприцов я боялся с 15-ти.
—Вы часто болели?
—Конечно, всеми детскими болезнями.
—В том возрасте, в котором вы писали эту песню, вы знали или понимали, что это может интерпретироваться иначе?
—Моя задача была всегда такая, чтобы было много смысловых планов. С другой стороны — не напишу же я песню о том, от чего я лечусь? Мало кто хочет, чтобы все знали, от чего человек лечится. Но шприц присутствовал в моём лечении. И эта песня совершенно не про наркотики.
—То есть даже вторым планом не было такого смысла?
—Да, конечно, потому что моё лечение было связано с продолжительностью полового акта. Мои уколы увеличивали его продолжительность вдвое.
Лекарство называется тестостерон, масляный раствор аптечный. «Может быть, в два раза дольше ты будешь со мной». Я просто шутил со словом «приход», имея в виду, что «ты будешь рядом со мной вдвое дольше» — это то, о чем мечтает каждый мужчина, но не каждый мужчина начнет колоть себе тестостерон. Вот, собственно говоря, то, что меня в свое время вдохновило на написание этой песни.
—Вторая песня, которая фигурирует в административном деле, была написана позже.
—Лет через десять. Она написана про то, что раньше в нашей стране и во всем мире называли лёгкими наркотиками. Одно время я был приверженцем того, чтобы за это в нашей стране не наказывали.
—Сейчас ваша точка зрения поменялась?
—Очень много знакомых музыкантов по дороге на концерт, имея с собой только гитару и необходимые материалы для репетиций, вдруг пропадали — у них что-то находили, немножко совсем, и они ехали в тюрьму. И одно время я был против этого. А сейчас моя позиция такова, что в воюющей стране нужно внимательно относиться к тому, что ты делаешь.
—Вы имеете в виду наркотики или вообще в целом?
—Да, вообще к своей жизни. Да и сейчас можно потерять жизнь гораздо более эффективно.
—Объясните эту мысль.
—Можно поехать на СВО, например, и там оставить свою жизнь, а можно вернуться с победой. И это всё вместо того, о чём мы пели.
—А в самой песне вы что-то пропагандировали?
— В песне говорится «Нам хана, нам хана, потому что нас посадят». Не потому, что мы не примем наркотик, а потому, что мы будем нести ответственность. И там об этом прямо говорится, прямо, без иносказаний.
— На суде вы говорили об этом же? Вас услышали?
—Да, очень хорошая реакция была. Я написал ходатайство, где все объяснил. Следователь Антон Сергеевич, выступая перед судьей, сказал, что это дело инициировано Москвой, и что лично он не видит никакого преступного деяния и общественно значимого вреда, который бы я нанес. Он сказал, что мои песни слушают взрослые, оперившиеся люди со здоровой психикой, что действительно является правдой, потому что я на концертах вижу только трезвые и прекрасные лица, не вижу никакой грязи. Никогда не видел. Ни разу.
—То есть он вас поддержал?
—Так точно. Но так как я в свое время не позаботился о том, чтобы это не обнаружили. Меня судили не за то, что я написал песню, и не за то, что я ее выложил 13 лет назад, за 10 лет до того, как был принят закон. Просто, когда был принят закон, должна была зажечься лампочка и я должен был ее увидеть и удалить правонарушение.
—Сейчас вы удалили песни?
—Да, я все удалил и эти песни на концертах я не исполняю, у меня полно других хороших песен. В других моих песнях ничего такого нет. Это песни про колокол, про маму, про цветы, про рододендрон. Они не могут содержать подобных материалов.
—Вы удалили из соцсетей, но ведь где-то эти песни еще есть?
— Да, конечно, потому что другие люди выложили много где. Но не я.
— А вы понимаете, кто на вас пожаловался?
—Дело в том, что я веду общественно-политическую работу, ведя музыкально-исторический видеоканал на Ютьюбе. У меня 20 тысяч подписчиков. Я думаю, что среди них есть люди, которым я мог неправильно ответить.
Вообще в Интернете нужно вести себя очень корректно, не позволять себе никаких глупостей и ни в коем случае не реагировать на то, что тебя волнует. Они всегда будут, эти хейтеры, они всегда будут, на какой бы ты позиции ни стоял, все равно кому-то не понравится твой чуб, и тебя запишут в нежелательные каналы и отпишутся.
Поэтому и правильно говорит Герман Стерлигов: надо помыслы свои регулировать, мысли — чтобы в мыслях не было того, за что в реальной жизни будет ответственность — перед законом или перед Богом.
—Вас поддержали коллеги—музыканты?
—Не особо. Зато поклонники дважды прислали деньги — пришло два перевода с пометкой «на штраф». Все благодаря журналистам — я не хотел такой репутации. Но что есть, то есть.
