Вчера на Манежной площади и у памятника Юрию Долгорукому православные экстремисты и "радетели святой Руси" при попустительстве московских властей и с ретивой помощью ОМОНа разгоняли мирную акцию геев и лесбиянок. Экстремисты призывали убивать геев и лесбиянок, а также всех тех, кто пытался заступиться за их гражданские и конституционные права.

Не только Собянин несет ответственность за происшедшее. Власть сделала все, чтобы подогреть гомофобные настроения в среде праваславнутых на всю голову. Незадолго до гей-прайда свою лепту в это внесла и "партия власти".

ПАРТИЯ ВЛАСТИ И ГЕИ

В программе Соловьева "Поединок" депутат от ЕдРа г-н Хинштейн поведал стране и миру об опасности, исходящей от геев и лесбиянок.

Почему вдруг депутат от "партии власти" озаботился проблемами ЛГБТ-сообщества? Вернее, на всю страну стал врать о том, какую якобы опасность представляют российские геи и лесбиянки во главе с Николаем Алексеевым для России?

В принципе для меня все ясно: приближаются очередные выборы - как Думы, так и президента. Скоро придется давать отчет о том, что реализовано из обещаний "партии власти". На поверку - ничего. Как признал сам г-н Хинштейн, "демографическая ситуация в стране тяжелейшая". Впрочем, не только демографическая. Вот и пришла пора искать виноватых, "пятую колонну" врагов, помешавшую национальному лидеру и его партии привести нас к благоденствию. Одних виноватых нашли - это ЛГБТ. А что, удобная жертва: народ их не любит, авось и поверит, и не спросит с партии жуликов и воров за обещанное, но так и не выполненное.

ГЕИ И РЕФОРМА МВД

Гей-прайд стал лакмусовой бумажкой и для реформы МВД. Слухи о том, что из 170 генералов МВД переаттестацию прошли 160, подтверждаются событиями гей-прайда: менты так и остались ментами, ведущими себя по-скотски, и не скрывая сотрудничают с радикальными экстремистами в разгоне мирных граждан.

Кстати, бедных лимоновцев просто затаскали на допросы по делу о беспорядках на Манежной площади в декабре прошлого года. А вот когда настоящие виновники пришли в своих черно-желтых футболках на очередной погром, доблестная полиция не озаботилась не только их опросить на предмет событий 11 декабря, но еще и благосклонно закрывала глаза на вопиющее нарушение порядка (призывы к насилию, часто переходящие в действие), творимые этими "патриотами".

ГЕЙ-ПРАЙД И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА

Гей-прайд показал, что России плевать на свои международные обязательства, так как власть и после решения ЕСПЧ снова запретила мирную акцию геев и лесбиянок. Как отметил г-н Хинштейн, власть "готова платить по 30 тысяч евро за спокойствие". Вот если бы обязать этого депутата от партии жуликов и воров платить эти деньги каждый год из своего кармана, а не из денег налогоплательщиков, он, наверное, тут же стал бы ярым защитником прав ЛГБТ-граждан.

ИТОГИ

И все же перемены видны: шестой год подряд разные люди, независимо от ориентации, выходят поддержать ЛГБТ-граждан в их борьбе за равноправие. А лица фанатиков остаются одни и те же: десяток невменяемых бабок с иконами, несколько десятков православнутых рыл, искаженных ненавистью и опухших от вино-водочного поста, и до сотни малолеток с надписями "заверуцаряиотчество" на футболках, но без царя в голове. Есть надежда, что последние поумнеют.

Спасибо всем тем, кто вышел на прайд. Тем, кто не испугался. Хочется закончить словами героини гей-прайда этого года, корреспондента "Новой газеты" Елены Костюченко:

"...верю, что наша страна достойна лучшего. Достойна, чтобы люди не травили людей просто за то, что они другие по какому-то параметру. Россия изменится. Она уже меняется.

И это случится, даже если вы, ублюдки, сегодня проломите мне голову бейсбольной битой.
Потому что любовь и здравый смысл хоть и не сразу, но всегда побеждают ненависть и хуету.
Так устроен этот мир, и геи тут ни при чем".

Всего лишь 21 год назад, 17 мая 1990 года, Всемирная организация здравоохранения ООН исключила гомосексуальность из списка заболеваний. Российская психиатрия отказалась от диагноза "гомосексуализм" еще позже - 1 января 1999 года. Большая часть нашего общества до сих пор считает геев либо больными людьми, либо извращенцами.

Меня многие критикуют за поддержку акций за равноправие людей разной гендерной идентичности и половой ориентации. Многие мне говорят, что "политика" должна быть отдельно, а ЛГБТ - отдельно. Дескать, пусть ребята ходят на ЛГБТ-мероприятия, а на Стратегию-31 и Первомаи пусть не ходят. Для меня же отношение к геям - своеобразная лакмусовая бумажка. Тест на человечность и свободу, внутреннюю и внешнюю.

Геев до сих пор презирают и обсмеивают. Геев часто не берут на работу. Их акции неизменно освистываются. Вот и перед вчерашней акцией в Питере в Интернете появилось пожелание смерти «содомитам». Многие ребята вынуждены жить "двойной" жизнью - быть одними с друзьями, другими на работе а то и вовсе скрывать себя от других. Многие мои знакомые даже боятся произносить слово "гей". Говорят «э-э-э... ну... эти». Я уж не говорю про постоянные смешки и подколы на тему сексуальной ориентации.

Я же хочу жить в обществе, где человек может быть собой. Я хочу жить в обществе, где людям нет дела до того, кто с кем спит. Я хочу жить в обществе, где люди понимают, что нет «единственно правильного».

В нынешних условиях, когда большая часть общества считает, что любить надо не по зову сердца, а в соответствии с критериями исповедуемой именно ими морали, вопрос борьбы за равноправие людей любой ориентации и гендерной идентичности – вопрос политический. Если мы хотим жить в свободном и равноправном обществе, обществе гуманистическом, эту проблему нельзя замалчивать. Вопрос об отношении к сексуальным меньшинствам – это знаковый вопрос на пути к свободе. И высказываться по этому вопросу должны не только геи, но и политические лидеры разных направлений.

Европа уже прошла этот путь. Бургомистром Берлина был избран человек, заявивший в предвыборной речи: «Я гей, и это тоже хорошо!». Мэром Парижа был гей. Мэр Лондона неоднократно высказывался за равноправие геев и гетеросексуалов: «Нет ксенофобии и закрытости, да открытости миру!».

Вчера, на мой взгляд, в Петербурге были сделаны не первые, но знаковые шаги к открытому миру. И я этому рад. Я рад, что в очередную годовщину признания гомосексуальности вариантом нормы самая массовая газета в Петербурге - газета "Метро" - вышла с несколькими полосами материалов про проблемы сексуальных меньшинств. Подобные выпуски газеты люди получили во всем мире. Я очень рад первому, пусть и в парке Авиаторов, разрешенному (другого слова и не подберешь) «радужному» митингу в Петербурге. Я очень рад, что митинг поддержала партия «Яблоко». Жаль, что только она. Давайте не молчать! Гомосексуальность – это нормально, а проблемы геев – это и наши проблемы. Надеюсь, на пути построения гуманистического мира.

Правду говорят - дуракам закон не писан.
17 мая - Международный день противостояния гомофобии и трансофобии. Мэр Собянин "достойно" отметил этот день: наплевав на вердикт Европейского суда по правам человека, запретил в Москве манифестацию гей-прайда.

Стало ясно, что Собянин - клон Лужкова. Вывеска поменялась, начинка та же: верность партии и фюреру, с ксенофобным душком.
Это наглядно показало, как в России будет проходить модернизация: менять будут обертку, оставляя гнилую сущность.
Никакая модернизация не поможет. Необходимо вычищать властные авгиевы конюшни - от Медведева до самого мелкого чиновника.
Ну а что мы? Мы все равно выйдем на улицы Москвы. Нельзя потворствовать средневековому бреду, фанатизму и беззаконию.

В прошедшие выходные ездили с Веником в Киев навестить товарища Володарского в Коцюбинской колонии, что недалеко от города. Оказался он там, напомню, за проведение акции протеста у Верховной Рады. Саша и его партнерша имитировали половой акт в знак протеста против абсурдного закона о порнографии. Партнерше удалось избежать последствий, а Саше акция обошлась дорого – суд назначил наказание в виде ограничения свободы сроком на год.

Ограничение свободы – странное наказание, россиянину непривычное. Его можно отбывать дома как наше условное, а можно оказаться в колонии наподобие наших колоний-поселений, как Саша. И сидеть ему там до декабря, если в июне не выйдет по УДО.

На разбитом ПАЗике мы ехали минут 15 от конечной станции метро. В поселке нас встретили: яркое весеннее солнце, дорожная пыль, рельсы, ведущие неизвестно куда, и широкая дорога вдоль белого забора. Вот по ней-то мы и пошли. За белым забором находится колония. Рядом со стеной – трехметровая вспаханная граблями полоса, на которой будет виден след любого желающего подойти поближе, чтобы, например, что-то перебросить.

Дальше все было предсказуемо уныло – старое кирпичное здание, железные двери, решетки, окошко дежурного. Туда отдаем все наши вещи: сумки, мобильники, паспорта. Заполняем бумажки - спасибо Ане, которая нас сопровождала: без нее не разобрались бы в этой бюрократии с первого раза. Аня отдает за свидание 20 гривен, еще гривну – за бланки заявлений. Все двери открываются, как водится, по одной. Сначала перед нами, потом за нами. Затем следующая. Нас встречает один из осужденных, спрашивает фамилию, обещает позвать Сашу. Мы тем временем отдаем передачу и идем в комнату для свиданий.

Комната – смесь казенного дома и актового зала детского сада. Зеленая краска до середины стены и сказочный лес, нарисованный на одной из них. Вдоль стен стулья и небольшие столики. Суббота, здесь много людей, нам некуда сесть, поэтому стоим у стеночки, ждем.

Сквозь стекло видим приближающегося Сашу, он открывает дверь, заходит, оглядывает нас, жмет руки. Чисто выбрит, прическа – короткий ежик. Радует, что он не в робе, но, судя по зимнему пуховику, апрель в колонию еще не пришел.

Первым делом Саша рассказывает нам новости: несколько дней назад сняли начальника, поймали на взятке в 1100 гривен (около 4 тысяч рублей), теперь ему грозит до 15 лет лишения свободы. Воспринимать эту новость как хорошую здесь не спешат – неизвестно, каким будет новый начальник, а тут от него многое зависит. Кроме того, есть мнение, что пришлют какого-то бестолкового начальника, который все развалит. Тогда колонию «придется» расформировать, а земля (дорогущая, к слову) пойдет под коммерческую застройку. Ну, знакомые схемы, да.

Колония эта относительно спокойная: пытки и прочие нарушения прав человека последние год-два здесь не практикуются. Работы мало, та, которая есть, нудная и бесполезная: обтачивание пластмассовых деталей, уборка снега (пока не растаял) с места на место. Есть еще лесопилка (Саша пока там не был) и отдел сбыта.

Колония производит рубильники и выключатели, которые по идее должны продаваться. Но не продаются, потому что сайт, через который пытаются это делать, совершенно неконкурентоспособен. Вот здесь как раз Саша и предложил свои услуги – сделать нормальный сайт, организовать продажи, но старый начальник не успел решить вопрос, а и.о. всего боится – мало ли что будет делать заключенный за компьютером. Боится и.о. также и разрешить прогулку, хотя по закону заключенные могут выходить в поселок, не покидая его территории и возвращаясь к оговоренному времени.

С Сашей сидят разные люди. Много тех, кто сидит за наркотики, в этом Украина похожа на Россию. Только у нас наркотики подбрасывают по политическим мотивам (взять дело той же Таисии Осиповой), а у них из-за денег. Что, в общем, не сильно лучше. Кто-то досиживает здесь суровый срок, начавшийся еще на зоне, кто-то сидит небольшой срок здесь с самого начала. Хотя слово «небольшой» здесь, наверное, неуместно. Жутковатое впечатление даже от недолгого пребывания. Вот вроде Саша, мы с ним говорим, смеемся, делимся новостями. И границы свободы-несвободы не видно, а она есть.

Саша очень бодрый, пытается оптимизировать жизнь в колонии, сделать осмысленной работу, с пользой потратить время. Постоянно заказывает книги, планирует выучить иврит – встретил человека, который может его обучить. Интересуется нашими новостями – спрашивает о деле «химкинских заложников», о процессе по делу об убийстве Маркелова и Бабуровой.

Время вышло, нам пора уходить. Саша окликает нас уже на пороге – при выдаче передачи вернули макароны и рис. Их надо варить, а это запрещено, можно только заваривать кипятком. Хотя плитки вернули в камеры, пользоваться ими можно только для разогревания.

Забираем рис, макароны. Решетки открываются перед нами, за нами, подходим к дежурной, она выдает нам вещи, паспорта. Мы замерзли в колонии, ежимся. Проходящий мимо сотрудник говорит: «А вы что хотели! Тюрьма! Бетон!»

На улице тепло и солнечно, мы возвращаемся в мир. Идем к остановке автобуса и едем обратно в Киев. А Саша продолжает сидеть. И может просидеть до декабря, если мы не поможем ему нашими письмами поддержки (от людей и от организаций), направленными в Управление департамента исполнения наказаний (04071, м. Київ, вул. Воздвиженська, 2) и администрацию колонии (08298, смт. Коцюбинське Київської області, вул. Залізнична, 1, Ірпінський виправний центр (№132)).

Вся надежда на нас, в общем-то.

26 января по инициативе группы радикальных феминисток Госдума приняла в первом чтении законопроект «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации в целях усиления ответственности за преступления сексуального характера, совершенные в отношении несовершеннолетних». Этот документ напомнил мне мою старую (2002 года) юмореску «Закон о защите нравственности и о запрещении секса».

Комментировать российское законотворчество невозможно. Оно настолько ярко, что от одного взгляда на него можно ослепнуть.

Из всех статей УК, карающих сексуальные преступления против несовершеннолетних, где главным фактором является возраст, убрали слово «заведомо». Мудрые законодатели безошибочно с первого взгляда отличают 16-летнюю девушку от 15-летней. Молодые люди могут с этой задачей не справиться, тем более что в их возрасте многие хотят выглядеть старше. Но депутаты охраняют не подростков, а нравственность: в загсе требуется паспорт, а внебрачных связей быть не должно! Посидят в тюряге – поумнеют.

Еще больше впечатляет долгожданное (над ним трудились с 1996 года) определение порнографии:

(Что такое порнография)

В пьесах театра абсурда мир представлен как бессмысленное, лишенное логики скопление фактов, поступков, слов. Нечто похожее можно увидеть в высказываниях протоиерея Всеволода Чаплина.

18 января председатель Синодального отдела по взаимоотношениям церкви и общества выступил с новой инициативой – придумать для всех россиян дресс-код. Перечитываю это послание в десятый раз, и все страшнее и страшнее делается.

Начинает он так: "Рад, что мое предложение обсудить внешний вид наших женщин и девушек вас заинтересовало. Удивляет только, что вы решили, будто я оправдываю изнасилование и неприличные приставания, - и в мыслях того не было". То ли меня память подводит, то ли еще что, но только мы никак не собирались обсуждать чей бы то ни было внешний вид. 17 декабря 2010 года на круглом столе, посвященном межэтническим отношениям, г-н Чаплин высказался в том духе, что женщина своим внешним видом может спровоцировать "не только кавказца, но и русского", чтобы ее изнасиловали. Этим он одновременно поддержал нацистские и сексистские установки распространенные в нашем обществе.

(Наш ответ Чаплину)

17 декабря 2010 года председатель Синодального отдела по взаимоотношениям церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин, выступая на круглом столе по межэтническим отношениям в Москве, заявил: «Если она носит мини-юбку, она может спровоцировать не только кавказца, но и русского. Если она при этом пьяна, она тем более спровоцирует. Если она при этом сама активно вызывает людей на контакт, а потом удивляется, что этот контакт кончается изнасилованием, она тем более не права».

Таким образом, представитель РПЦ растиражировал миф, согласно которому все «кавказцы» - потенциальные насильники, и заявил, что вообще любой мужчина способен на такое преступление. А самое главное, он оправдал преступников: по его словам, сексуальное насилие допустимо в силу неприемлемого, на его взгляд, внешнего вида женщины, а реальные и потенциальные жертвы этого преступления виноваты сами.

В ответ на это российские феминистки написали открытое письмо патриарху Кириллу с требованием призвать протоиерея Чаплина к публичному извинению за свои слова. Это обращение подписали более 300 человек.

29 декабря последовал ответ – протоиерей попытался оправдаться, но вместо извинений он решил перевести обсуждение проблемы насилия над женщинами в плоскость их неподобающего внешнего вида: «Очевидно, что женщина, ведущая себя развязно, одетая как проститутка, а тем более пьяная и пристающая к мужчинам, не достойна никакого уважения и не права в любом случае, вне зависимости от того, изнасиловали ее или нет».

(Читать целиком)

В четверг, 21 октября, Европейский суд по правам человека в Страсбурге огласил свой исторический вердикт в отношении России, признав запреты трех гей-прайдов в Москве противоречащими Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Российские власти нарушили сразу три статьи конвенции: "Свобода собраний и объединений", "Право на эффективное средство правовой защиты" и "Запрещение дискриминации"

Пять лет усиленной работы, пять лет крови и пота для того, чтобы сокрушить гомофобную власть. Однако это того стоит.

Гей-сообщество в России боролось не за свой узкий интерес - право проведения гей-прайдов, - а за право гражданского общества высказывать свое мнение, за право на протест для всех, на эффективную судебную защиту.
Это историческое решение, благодаря которому власть должна будет изменить законодательство, чтобы у заявителей митинга от момента подачи уведомления до акции в случае ее несогласования можно было пройти все соответствующие инстанции в суде.

Именно гей-сообщество внесло огромный вклад в развитие демократии в России. Надеюсь, что это оценят.
Огромная благодарность Николаю Алексееву за его мужество, за то, что он не сломался, за принципиальность. И конечно, спасибо всем, кто выходил на несогласованные акции в течение пяти лет, презрев страх и рискуя собственной безопасностью.

Духовность формируется с точки зрения религии церковью, а с точки зрения светского государства - соответствующими органами идеологического характера. Сошлюсь на практику Китая. Не могу не отметить, что при очень динамичном развитии экономики очень большое внимание уделяется воспитанию молодого поколения, его защите от чуждого влияния других идеологических установок и стереотипов. 30 тысяч китайцев, которые первыми были отправлены учиться за рубежом и вернулись потом в Китай, пошли работать в школы. Поэтому полагаю, что первая основная задача - это поддержание института семьи и школы.
Вакханалия, которая сегодня в этой области происходит, радости никому не доставляет. Так называемая сексуальная революция, которую Запад пережил 30, а то и 40 лет тому назад, приобрела совершенно уродливые формы. Этими уродливыми формами я считаю так называемые нетрадиционные формы сексуальных отношений. Есть природа, и природой определено, для чего создан мужчина, для чего создана женщина. И все эти бредни по поводу альтернативных вариантов кроме как бреднями я назвать не могу. У нас вроде как бы неудобно об этом говорить, а на Западе - боже упаси, там сразу "демократическая общественность" оскорбится. После этого удивляемся, почему у нас демография вниз катится.

Ссылка

Еще в воскресенье они сидели, мило болтали, она пыталась ему объяснить, что он многозначительный папик и слишком много о себе думает. Тем не менее это была приличная беседа приличных людей. И тут такое. Уже во вторник ее репутации был нанесен непоправимый ущерб – папик оказался дутым. Человека, за которого он себя выдавал, как выяснилось, не существует, и ему теперь, если все подтвердится, «нет места среди нас, порядочных людей», сказал в интервью «Эху Москвы» коллега Михаила Плетнева пианист Николай Петров.

Сообщения и опровержения приходят с той же методичной регулярностью, с которой только что шла информация про экстрадируемую из маленькой страны старушку. В интернете появились кадры сомнительного содержания с участием человека, похожего на выдающегося музыканта. Тут стоп.

Интернет стал способом передачи публике не стопроцентных для суда, но неопровержимых для общества доказательств. Хранилищем-свалкой, где нужные документы можно будет найти и через пятьдесят лет, когда решение суда или интрига его избегания забудутся. Так что у будущего Пушкина проблем на тему гения и злодейства не будет вовсе. И Фрейд отдохнет, когда подробный файл на всякого ребенка – его папу и маму, дедушек, бабушек с обеих сторон и даже прабабушку - будет доступен при помощи одного клика. Это будут, как обычно, жертвы жертв.

Мы можем вяло говорить о презумпции невиновности, но «мы же все понимаем». К тому же у нас на руках история вопроса и интернет-документация. Из сочетания пола, возраста и бизнес-аспекта в сообщениях о чужой сексуальной жизни прямо следует однозначный разговор о ее аморальности и положении вне закона. Вплоть до фантазий о ребенке, мирно сидящем в песочнице, в то время как в просвете между домами появляется угрюмый музыкальный силуэт.

Легкость, определенность и быстрота в том, как мы оказываемся готовы говорить об этой истории, удивительны. В личном и социальном смысле для нас озвученные обвинения непереносимы. Я не знаю, во что выльется эта история, что именно правда, что неправда и каковы будут последствия. Но важно, на что мы сами готовы и что себе позволяем. Легкость и быстроту, «интеллигентское равнодушие», разговор о любви, об уголовном праве, о европейской или о советской культурной традиции, об инокультурных нюансах, снова об уголовном деле, все в кашу. В потоке информации, занимающем публику больше, чем приключения старушки, плывет имя очень значительного музыканта, и это резко включает такие разные вещи, как кровожадность и жажда объективности (как будто она способна сделать непереносимое сносным).

Одновременно именно это обстоятельство может и должно включать способность испытывать сомнения в сомнительных ситуациях. И сожалеть о несоответствии границ общественных, культурных, индивидуальных. Иногда оно оказывается трагическим, но посадками проблема не решается и не решалась никогда.

Речь не о цеховой солидарности, милости к падшим или преклонении перед авторитетами. Речь о том, что тут приходится выбирать – мы хотим зрелищ или у нас есть совесть. И то и другое в идеале никак не должно влиять на практику применения закона. Но может сильно влиять на наше собственное достоинство.

Можно представить себе, что Плетнев при любом варианте развития событий уходит со сцены (так же как то, что он упрямо на ней стоит).

Но в любом случае остаются его записи. Те, что музыкальные.
Не только в личных билиотеках, госархивах и общественных хранилищах, откуда их при желании можно изъять. Но еще в интернете, в той самой свалке, откуда их невозможно вычистить ни теоретически, ни практически.
Я знаю людей, принципиально не слушающих Вагнера. Но не знаю тех, кто по схожим соображениям избегает Чайковского.

Цивилизованное общество с переменным успехом, но бьется за права детей (хоть и не тех, которым подкладывают подарки на будущее в виде компромата на родителей под предлогом защиты морали). Оно как-то следит за равноправием полов. И даже трудным усилием пресекает попытки корпоративной защиты насилия.
В числе прочих мер в некоторых цивилизованных странах используется принудительная кастрация педофилов и насильников.

Тогда, возможно, стоит говорить и о вынужденной кастрации «культурного наследия»? Но практику сжигания книг цивилизация постановила считать варварской. Она что-то имела при этом в виду?

Если так определенно и быстро можно принять личное решение на тему реальных событий, если фантазия так быстро откликается на информационные раздражители, то с нематериальными остатками событий тоже нужно как-то определяться. Вычистить записи в интернете, те, что музыкальные, хоть соло, хоть ансамблем. Или пусть будет? Все-таки этот папик дутый, или такой человек существовал?

Можно, к примеру, включить толерантность по принципу «да хрен с ним». Пусть будет, этот культур-мультур. Все равно большинство заинтересовавшихся этой историей на концерты не ходили. А хоть бы и ходили: «если бы задержали тракториста Васю по обвинению в создании сети детской проституции – мы бы как реагировали?» - задается вопросом блогер. Но из тех, кто на концерты ходил, нашелся только один человек, готовый в первые сутки публично комментировать поступающие новости. А на Васю нам, безусловно, было бы наплевать. Мы бы забыли о нем через минуту, при всем моральном осуждении. Но тут никак. Тут человек явно великий, по-настоящему неординарный музыкант, и даже имеющий хоть непростые, но все же отношения с государством и его ценностями, обласканный славой. Что твой Киркоров. Только к тому же еще шибко умный. «Ты кто? – Поэт. - Че делаешь? – Стихи пишу. – А на работу-то ходишь?»

В общем, пока не решен вопрос о чистке авгиевых музыкальных архивов и в целом - об отношении к культурному слою, заметная часть которого наросла в тюрьмах, ссылках и ситуациях безусловного общественного презрения, - остаются записи.

До сих пор насчет гения и злодейства мы одинаково твердо знали ровно две вещи: что Сальери оговорили и что Моцарта мы ему никогда не простим. Но это потому, что у нас есть книжки и ноты. Если б чего-нибудь не было, все можно было бы решить однозначно, раз и навсегда.