Известно, что на Болотной площади не было и не могло быть никаких массовых беспорядков в законном смысле этого термина, а была самозащита от лиц, одетых в милицейскую форму. Неустановленные люди создали отвратительную провокацию, самовольно поменяв территорию, предназначенную для проведения мероприятия, и загнав манифестантов в ловушку. Совокупность действий митингующих не носит характер массовых беспорядков. Число людей, которых следственные органы потенциально желают привлечь по этому делу, превышает число людей, привлеченных по событиям в Нальчике, Жанаозене и пр.

Наталья Викторовна, я не стану просить Вас изменить мне меру пресечения. Однако прошу, чтобы вы сменили меру пресечения для всех остальных ребят, находящихся под стражей или домашним арестом. Лично я считаю невозможным требовать для себя освобождения, когда девушки из панк-группы сидят в тюрьме, когда Таисия Осипова отбывает незаконный срок, когда экологи, проведшие ненасильственную акцию, обвиняются в пиратстве, пока находится в тюрьме Михаил Ходорковский. Я не считаю возможным просить Вас о чем-либо, когда убивают, сажают и выдавливают из страны цвет российского общества. Когда преследуются и бросаются в тюрьмы молодые нацболы, правые, левые, когда преследуются за гражданскую деятельность профсоюзные активисты, экологи, предприниматели, журналисты, правозащитники. Я не верю в справедливость суда. Также хочу отметить, что прокуратура продолжает издеваться над человеком в начале третьего тысячелетия и что зло порождает зло и возможна историческая месть.

контекст →

Речь в суде по апелляционной жалобе на арест 2 июля 2013 года

Здесь было сказано немало слов о том, что на Болотной площади не было массовых беспорядков. Это мнение большого количества людей, в том числе уважаемых юристов, правозащитников. Отмечу, что в ряде случаев у подсудимых не было состава преступления, где-то не было события преступления. Совокупность того, что происходило на Болотной площади, не может подпадать под определение массовых беспорядков. Когда на вас или на окружающих нападают с целью нанести вред здоровью, то едва ли кто-то будет смотреть, одето ли это лицо в форму или не одето, и будет защищаться.

Больше года большинство из нас находится под стражей. И скорее всего, если продолжится беззаконие, мы проведем под стражей еще несколько лет. Это дело искусственно раздуто Cледственным комитетом, одобрено прокуратурой, будет рассматриваться многими месяцами. Господин Клювгант (адвокат Вадим Клювгант. - Ред.) напоминал о ранее рассматриваемом деле, которое заняло, если я не ошибаюсь, 21 месяц. Я полагаю, что с учетом объема обвинения, с учетом того, что предстоит вызывать одних только свидетелей обвинения свыше четырех сотен, дело растянется на 2 года.

Скажу лично за себя: у меня слабое здоровье, проблема с глазами, я с рождения очень плохо вижу, причем вижу так, что левый глаз я практически не использую в зрении, а правым глазом я не могу разглядеть даже первой строчки при проверке зрения. Лиц большинства присутствующих в зале я не могу распознать, настолько плохо я вижу. В целом здоровье у меня и у других подсудимых, пока мы будем находиться в местах лишения свободы (замечу - до приговора суда), не только не улучшится - здоровье ухудшится. Конвойная комната так называемого Московского городского суда... Я был и в Московском городском суде, и в других судах Центрального округа – казалось бы, красивый дворец. Приходя на различные суды в качестве зрителя, я видел вопиющие нарушения закона. А сейчас я хочу сказать о том, что происходит внизу. Внизу сидим в крошечных грязных темных комнатах. Они очень темные. По несколько часов до заседания и по несколько часов после заседания мы проводим в этих так называемых помещениях. И за те полтора, два, может быть, даже три года, что, возможно, будет рассматриваться дело, мы рискуем очень сильно потерять зрение. Даже самый здоровый человек в таких условиях потеряет здоровье.

Если суд будет судить нас честно (я надеюсь на это, но абсолютно не уверен), нас оправдают за отсутствием события преступления, но прежде мы рискуем быть 2-3-4 года в таких бесчеловечных условиях. Люди, чья вина не доказана и, если следовать закону, не может быть доказана. У нас не было действий, которые можно было бы квалифицировать как преступление. Я сижу оклеветанный бойцами московского ОМОНа, которые по неизвестной мне причине дали показания, которые не соответствуют действительности. Схожие ситуации у других людей.

Я хочу обратить внимание на положении Александры Духаниной. Мы, находясь в плохих условиях, опасных для нашего здоровья, можем по крайней мере отправлять и получать корреспонденцию. А она не может.

Я глубоко убежден, что так называемое "Болотное дело" является политическим делом. Оно было бы невозможно без санкции так называемой элиты.

Я обращаюсь к судьям. Я не первый год занимаюсь политикой в конституционно правовом поле, в числе прочих посещаю согласованные акции протеста. Удивительным образом получилось, что разные мои друзья и знакомые прошли через тюрьму, потому что имели свое мнение. Они сидели потому, что реализовывали свои конституционные права. Но не всех своих знакомых я смогу когда-либо увидеть. Я был знаком с Юрием Червочкиным и Антоном Страдымовым (убитые нацболы. - Ред.). Я не смогу их увидеть, потому что из-за своей политической активности они были цинично убиты. А предполагаемый убийца одного из этих парней (сотрудник центра "Э" Алексей Окопный. - Ред.) будет допрашивать шестилетних девочек и отбирать свои портреты на демонстрациях.

Я общался по телефону с ингушским оппозиционером Магомедом Евлоевым, думал, что встречусь с ним и расспрошу об очень интересном опыте самоорганизации гражданского общества в Ингушетии. Моим мечтам не суждено был сбыться. Его убили.

Анна Степановна Политковская, царство ей небесное, защищала моих друзей и знакомых по резонансным уголовным делам, защищала униженных и оскорбленных. Она была злодейски застрелена. А кто следующий? Может быть, я?

В силах уважаемых судей, в том числе вас, граждане судьи, начать разрушать эту машину беззакония. Нечестивцы, прикрываясь законом, нарушают все мыслимые права граждан, попирают насущные людские права. Почему мы сидим? Точнее, ради чего? Ради того, чтобы различные дельцы продолжали обирать и унижать народ, навешивая ему лапшу на уши?

Я призываю соблюдать закон. И, возможно, отправной точкой для претворения в жизнь всех этих разговоров, в том числе в так называемых верхах, о верховенстве права, о торжестве справедливости, о духовности, было бы ваше, граждане судьи, решение о смене нам меры пресечения. Мы невиновны, нас незачем держать. Считаю необходимым немедленное освобождение фигурантов «Болотного дела».

Даже в «Болотном деле» есть удивительное решение коллегии судей московского суда, которое отменило мне незаконный арест более чем на год. Я мог выйти на свободу, у меня срок ареста заканчивался 10 июня, но этого не случилось, потому что дело по существу начали рассматривать 6 июня. Я прошу отменить прежнее решение о переаресте нас на полгода и сменить нам меру пресечения на подписку о невыезде.

Я прошу все судейское сообщество приложить максимум усилий к тому, чтобы в России не было политических заключенных, чтобы торжествовало верховенство закона.

Я хочу напоследок обратиться к разного рода нечестивцам, которые думают, что они вечно будут издеваться над народом. Вы не будете это вечно делать. Рано или поздно Закон и Конституция будут обращены против вас. И ни сроки давности, ни преклонный возраст не спасут вас от ответственности за те преступления, которые вы совершили. Нацистских военных преступников судят до сих пор. Диктаторов в Африке, в Латинской Америке арестовывают и судят, и дают им пожизненное заключение. Может быть, наступит это через 10 лет, может быть, через 20 лет. Может быть, через 40. Скорее всего, и меня уже не будет. Но это время настанет.

Из Фейсбука Елены Санниковой

контекст →

...У меня все есть, помощи не надо. Лучше поддержите других. Тех, кому гораздо хуже.

...Также прошу не забывать о политэмигрантах. Им еще тяжелее, чем сидельцам. Случай с Александром Долматовым чудовищен. Я очень надеюсь, что ребята и девушки сохраняют бодрость, силу духа и адаптируются в новой для них среде. Ребята, мы с вами! Прошу от моего имени поддержать всех "беженцев 6 мая", всех политэмигрантов. С некоторыми из них я имею честь быть знакомым. Это герои нашего времени.

Письмо из СИЗО, январь 2013 г.

контекст →

Из выступления на суде по продлению ареста

Сейчас я нахожусь в больнице "Матросской Тишины" - якобы для обследования, которое не проводится седьмую неделю. Условия содержания здесь гораздо хуже, чем в СИЗО. В камере нет дневного света, свет мерцающий искусственный, еда несъедобна. Я стремительно слепну. Я не могу рассмотреть вашего лица, Ваша честь. Этот свет в зале суда кажется мне после камеры ослепляющим. Кроме того, я не могу воспользоваться своими правами заключенного, мне отказано в переводе моих средств из СИЗО, не дают каталог товаров и услуг, положенный заключенным. Моя болезнь прогрессирует также от того, что я недоедаю и не могу купить себе продуктов, содержащих витамины. Мне не с чем сходить в туалет, извините, Ваша честь, и я не могу купить средств гигиены.

Я не понимаю, Ваша честь, для чего и кому в нашей стране нужно, чтобы я окончательно лишился зрения?!

контекст →

Удивительно, но мое дело разрослось до двухсот с лишним листов – его просто слепили из ничего. Кроме свидетелей обвинения – задерживавших меня оперов и случайных прохожих, показания против меня дала родная мать! Причем узнал я об этом постфактум, когда изучал свое дело. Она "указала", что я, якобы, "состоял и состою в запрещенной НБП" и "участвую в ее деятельности" (при этом не смогла привести ни одного "подтверждающего" аргумента), что я общаюсь с людьми, имеющими отношение к "партии Каспарова", вспомнила о моих задержаниях, будто бы связанных с НБП, упомянув о Лолите Царии и – внимание! – "члене НБП Романе Доброхотове". В деле также имеется некая "оперативная справка", подписанная начальником 10 отдела ОРБ ГУ МВД по ЦФО полковником Олехновичем, из которой следует: согласно оперативной информации, я "участвую в насильственных действиях против оппонентов", "организую массовые беспорядки" и "распространяю в Москве и Московской области экстремистские материалы" (все, разумеется, ложь). Зачем-то к моему делу также подшили копию решения Мосгорсуда о запрете НБП.

ЖЖ Владимира Акименкова, 05.02.2010

контекст →