«Победа — для государства, а не для народа»

Летом 2023 года большинство россиян вытеснили войну из своего сознания, показывают данные независимых социологов. Несмотря на ощущения страха и беспомощности, жизнь населения в далёких от Украины регионах России стабилизировалась, и, пока в семьях нет личных жертв и потерь, о войне принято решение не думать и не говорить. Потому что войну считают стихией, на которую нет шанса оказывать какое-то влияние.

Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал

Текст основан на данных опросов проекта «Хроники» и агентства ExtremeScan в 2022 — 2023 году, а также на качественном исследовании, проведённом совместно Лабораторией публичной социологии, ExtremeScan и Хроники в ноябре 2023 года.

Нормализация. «Пока мой Ростов не бомбят, я считаю ситуацию стабилизированной»

В 2023 году Россия после спада 2022 года пришла в себя, заработали потоки альтернативного импорта, экономика в существенной мере перешла на военные рельсы, выросли объёмы производства вооружений, армия после бунта и гибели Евгения Пригожина избавилась от дезорганизующих элементов двоевластия.
Осенний призыв был гораздо более жёсткий, чем обычно, но при этом существенно меньше освещался в медиа.

Очевидно, что вытеснение реальности стало и частью кремлёвской повестки, и одной из тактик президентской кампании. Вспомнить хотя бы, в каком редуцированном виде тема войны поднималась на последней прямой линии с президентом. Американский Институт изучения войны пишет о том, что Владимир Путин будет избегать темы войны против Украины во время своей предвыборной кампании в 2024 году. Вместо этого он сосредоточится на якобы стабильности России и критике Запада. Тема войны будет подниматься только при условии серьёзных успехов на фронте.

Общественное сознание с облегчением на это откликается. Живущие в России люди сами ищут позитив и рационализацию: на фокус-группах они оперировали такими концептами, как неизбежность войны, безальтернативность президента, возвращение исконно русских земель, «нельзя отступать, раз уж начали», «есть свои плюсы», импортозамещение, развитие отечественных производителей.

Около 20% россиян оказываются бенефициарами войны за счёт расширения ВПК, контрактов в армии, индексированием зарплат силовиков, работников крупнейших госкорпораций. Этот фактор тоже мешает осознанию сущности войны как захватнической и нарушающей все международные нормы и правила. Подавляющее большинство, не получив материальных благ, всё равно пришли к мысли, что «жить как-то надо». В итоге, судя по результатам нашего исследования, война вытеснена на периферию восприятия россиян настолько, что кажется, что её и нет.

Если с лета 2022 года в различных социальных группах — в семье, на работе, с соседями — появилась и привычка молчать о войне, чтобы не обнаружить расхождения во взглядах, то в конце 2023 года люди молчат более естественно, потому что без этих разговоров можно обойтись — война не влияет на повседневную жизнь большинства людей. Маячит угроза мобилизации, но и её научились воспринимать как неизбежность, тем более что она идёт где-то на периферии.

Те, кто пострадал от войны, потерял близких или здоровье, всё ещё остаются в таком молчаливом меньшинстве, что на общее настроение они не влияют. «Восстания» жён военнослужащих пока нацелены на борьбу за «достойные» условия, выплаты и возвращение близких с фронта. Отсутствие репрессивной реакции на эти протесты приводит к постепенной к радикализации требований. Но заметных групп, сочувствующих этому движению, не видно.

При этом количество мобилизованных, раненых и убитых на передовой растёт, и недовольство ширится. На восьми фокус-группах не было ни одной дискуссии, где бы ни рассказали, как сосед, друг, муж, родственник воюет или побывал на войне, ранен или даже убит. Позитивных историй военной карьеры практически нет. Краткий курс такой: пришёл, принёс деньги, но их мало, надо снова ехать воевать. Или оказалось, что на гражданке заняться нечем — работы как не было, так и нет. Или что обещанные деньги не выплатили. Вернулся психически нездоровым. Семья отправила за деньгами — в итоге у них ни мужа, ни денег. Эти истории заметны в количественных данных опросов и на фокус-группах, но пока не видно массово.

Среди факторов, волнующих респондентов, «специальная военная операция» занимает третье место после здоровья, своего и близких, и дохода. Так выглядит рейтинг значимых факторов, влияющих на личную жизнь респондентов.

Кроме того, у россиян снижается информационный интерес к «СВО». По данным Медиаскопа, в марте-декабре 2022 года доля просмотра программ о политике и новостей в минутах росла ежеквартально на 18 – 27%, а с марта 2023 года эта доля уже падала на 6 – 8%. По данным ExtremeScan, в сентябре 2023 года почти 60% не хотели бы получать больше информации о войне не только из госСМИ, но и вообще.

Будущее. «Нельзя ни на что рассчитывать и ничего ожидать»

Доступные данные в России на тему тревожности, депрессии и способах выхода их них показывают, что уход от мыслей и разговоров о войне — наиболее массовая реакция. Война окончательно стала фоном, который не всегда влияет на повседневную жизнь, но зато существенно влияет на рефлексию о своём существовании и радикально меняет восприятие будущего.

Один из участников фокус-групп говорит: «Я считаю, что через два года будет хуже, и это правильно, будет улучшение через ухудшение, чтобы общество не думало, как убивать, как донести эти чемоданы хлеба из-за инфляции. Власть должна сама себя разрушить, чтобы был демонтаж. Не должно быть хорошо. Тут нет выхода другого, хорошего, даже при мировом соглашении. В том преимущество авторитарного режима, что он быстро собирается и быстро действует. Демократия долго рассуждает, а жизнь-то несправедливая».

Тревожность можно подавлять, негативных мыслей избегать, но надёжный индикатор состояния психики — планирование будущего. А в условиях войны люди избегают строить планы или думать о перспективе нескольких лет — слишком велика тревога.

Участники фокус-групп согласовано говорят о том, что их горизонт планирования сократился с нескольких лет до периода от нескольких дней до полугода. А вначале войны эти самые полгода были ожидаемой продолжительностью войны. Планирование собственной жизни в России теперь оказывается роскошью, за которую пытаются цепляться только оптимисты:

«…всегда есть мысль, что да, всё может измениться, но я всё равно планирую, потому что когда вот ты теряешь все опоры, то жизнь становится немножко бессмысленной, и единственный способ справиться с этим стрессом и продолжать жизнь, это продолжать планировать, и просто иметь в виду, что я взрослый человек, я умею принимать решения, я умею думать, смотреть обстановку, я смогу разобраться, я смогу изменить план».

Радикально изменился локус контроля — это понятие в психологии, характеризующее свойство личности приписывать свои успехи или неудачи только внутренним либо только внешним факторам. Респонденты на группах говорят о том, что потеряли ощущение контроля собственной жизни.

«Мир очень нестабилен, и кроме своих личных планов и каких-то вот примерных векторов, мне особо рассчитывать-то и не на что. И что в любой момент всё может перевернуться с ног на голову и с той же вероятностью остаться точно так же. И нельзя ни на что рассчитывать, и ничего ожидать»

Часть из них жалуются, что «когда жизнь — это выживание, не до планов». То есть отказ от обсуждения войны вслух и принятие её как плохой погоды не приводит к снижению тревожности или способности прогнозировать события в своей жизни.
Всё больше будущее россиян скрыто в тумане войны, потому что оно полностью зависит от её завершения. А у войны могут быть два исхода: победа или поражение.

Победа. «Она — для „них“, для государства, а не для народа»

На уровне государственных задач победа для наших респондентов сводится к той или иной степени завоевания новых территорий. Опросы показывают, что тема ценности территориальной экспансии у россиян существенно перегрета. Одним из основных мотивов расширения территорий является желание отодвинуть «линию соприкосновения» от российской территории и создать буферную зону, заселив её мигрантами из Украины.

Чтобы отвлечь респондентов от пропагандистских нарративов, мы задаём вопрос о том, какое личное благо принесёт победа для респондентов. Большинство опрашиваемых не ожидают от победы никакого личного блага. «Победа» — это для «них», для государства, а не для народа.

Стабильным большинством являются те респонденты, кто не ожидает от победы России никакого личного блага: 56% летом 2022 года и 53% в сентябре 2023.

Итак, осенью 2023 года 53% не ждут никакого личного блага от победы, 12% затруднились ответить. То есть 65% не видят позитива от возможной победы России в войне. Конкретные ответы, которые дали 35% респондентов, мы разделили на две части: какое-либо личное благо и благо для государства.

Личное благо прозвучало в 17% от всей выборки, основной смысл ответов сводится не просто к установлению мира, а к возвращению к прежней, довоенной жизни. Основной «национально-государственный» нарратив победы (тоже 17% от всей выборки) связан с символическими ценностями. «Мы будем победителями. У нас будет гордое осознание того, что мы не просто так, а «Мы русские — какой восторг».

Победа в сознании людей выглядит символической абстракцией, ядерной частью национального самосознания. «Русские не знают поражений». «Нам… нужна одна победа, одна на всех, мы за ценой не постоим».

Корнями этот комплекс уходит в культивируемую сверхценность победы в Великой Отечественной войне. Пропагандистская риторика увеличила долю тех, кто считает, что «СВО» похожа по своему характеру на ВОВ, с 24% в феврале 2023 года до 30% в октябре 2023 года. А число тех, кто говорит, что эти войны не похожи, сократилось с 64% до 47%. Война слишком затянулась, и потому ассоциация её с Великой Отечественной войной полезна для пропаганды — она примиряет с отсутствием надежды на скорое её завершение. Видимо, эта линия апологетики войны будет укрепляться. Уже в конце ноября Владимир Путин во время Всемирного русского народного собора впервые назвал войну в Украине «национально-освободительной».

Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал

Неизбежность войны. «Дела геополитические…»

Важной составляющей этой параллели является уверенность 58% респондентов в неизбежности «специальной военной операции», а значит — справедливого, оборонительного характера войны для России, как в 1941 — 1945 году.

Среди тех, кто считает войну неизбежной, «СВО» поддерживают 78% (по всей выборке — 58%).

Сильная корреляция поддержки войны и убеждённости в её неизбежности свидетельствует о том, что именно неизбежность является основной рационализацией собственной поддержки: «…сейчас идёт исторический перелом на планете — все эти дела геополитические. Это неизбежность. Путин всегда говорил: если драка неизбежна, надо бить первым».

Часть респондентов утверждали, что началом «спецоперации» стала агрессия Украины: «Они хотели переступить границу. Хотели. Мы не допустили. Да, и начали, война могла бы, СВО могло происходить все на нашей территории, Российской Федерации».

И даже те респонденты, кто негативно относится к «СВО» и потому не верят в оборонительный характер неизбежной войны, на группах объясняют про другой субъект неизбежности. «Неизбежно, да, ввиду мульки организаторов этой системы, которая хотела это всё сделать. Что им нужна вот эта война, передел имущества, распилы, сохранить власть, попасть в учебник истории, как восстановитель земель».

Тема неизбежности вызывает активное обсуждение, видимо, потому что это является предметом размышлений. И одновременно эта тема вызывает раздражение и досаду, вытеснение и отторжение мыслей о том, каким образом войны можно было бы избежать.

Поражение. «Все вернутся с войны и прекратится кровопролитие»

В исследованиях военного времени приходится заботиться о нейтральной и безопасной формулировке вопросов не только из-за рисков респондентов, но и для повышения аутентичности ответов. Сложно придумать прямой вопрос о там, как респонденты относятся к потенциальному поражению России в войне, то есть такой который бы отвечал условиям безопасности респондентов и точности ответов.

Самым подходящим оказался один из наших вопросов: «Вы поддержите или не поддержите решение Путина о выводе войск, переходе к мирным переговорам, несмотря на недостигнутые цели?»

Такая формулировка в опросах Хроник и ExtremeScan является наиболее релевантной теме поражения. Это и есть поражение, описанное в относительно мягкой, приемлемой для восприятия респондентов форме, состоящей из четырёх элементов:

1. Вывод войск с территории Украины в ближайшее время.
2. Переход к мирным переговорам.
3. Цели не достигнуты.
4. Но это решение Путина, а значит, ситуация не разгрома, а волевого завершения войны, что психологически более приемлемо для респондентов.

В сентябре 2023 года было соотношение 40% на 41% тех, кто поддержит или не поддержит такое решение Путина (19% затруднились ответить). В октябре доля тех, кто не готов поддержать остановку войны, упала до 33%. Вклад в это сокращение внесли группы 18 – 29 лет и 50 лет и старше.

Вполне вероятно, что это реакция призывников и их родителей на осенний призыв. В поколении «родителей» 50 лет и старше тревожность за месяц выросла на 16% (с 42 до 58%). Конечно, призыв — это не мобилизация год назад, но его жёсткость, облавы, вручение повесток в общественных местах, а главное, высокая вероятность застрять на фронте, отсутствия ротации — не могли не повлиять на настроения. И вероятно, что это значительное снижение — временное, как это было осенью 2022 года после объявления «частичной» мобилизации.

Этот вопрос чувствительно реагирует на события и изменение внешнего фона. В конце января показатель неготовности вывести российские войска из Украины снова увеличился. На наш взгляд, это было результатом «материализации врага»: в ноябре-январе обстрелы с украинской стороны стали более интенсивными и распространились далеко на территорию центральной России.

Однако спустя уже две недели мы получили беспрецедентный результат — резкое падение показателя неготовности остановить войну (до 31%) и впервые за год существенно вырос уровень готовности поддержать мир (до 49%). И снова вероятностная интерпретация этого в том, что так радикально показатели могли измениться в связи с кампанией Бориса Надеждина сначала по сбору подписей, а затем их защите. Этот процесс сопровождалась активной публичной антивоенной риторикой. На короткое время люди почувствовали, что появилось пространство думать и говорить про мир.

Вывод российских войск с украинской территории (несмотря на недостигнутые цели) — наиболее очевидный признак поражения в войне. Это событие тесно связано с прогнозом (и страхами), что в этом случае на территорию России придут украинские войска. В это верили весной 2023 года: 56% по России, а в приграничной зоне — 69%.

Однако на открытый вопрос «Как повлияет вывод войск на вашу жизнь или жизнь вашей семьи?» две трети называют позитивные последствия, и только одна треть — негативные. «Возвращение с войны, возвращение уехавших, прекратится кровопролитие, психологическое облегчение, открытые границы, экономические улучшения» против «Ухудшения экономической ситуации и сохранение угрозы для России».

Остальные респонденты, а их больше половины, считают, что вывод войск с территории Украины никак не повлияет на жизнь их семей. При этом мы видим большую разницу в прогнозе влияния на жизнь всех россиян и личную жизнь самих респондентов. О том, что никак не изменится жизнь всех россиян, говорят 34% опрошенных, и что никак не изменится жизнь их собственных семей — 54%. Это может быть объяснено разрывом общепропагандисткого восприятия войны и своего личного места в ней.

«Это не наша война», — такая мысль была рефреном и на фокус-группах. 37% убеждены, что на жизни россиян в целом вывод войск отразится плохо (12% — «позитивно» и 34% — «никак не отразится»). То есть где-то там, на уровне всей страны, вывод войск — это риск ухудшения жизни всех россиян, но для себя лично риски оцениваются гораздо ниже. Как и оборотная сторона медали: в собственной жизни возможная победа России добра не принесет.

То есть большинство (53%) считают, что победа России в войне не принесёт никакого личного блага и большинство (54%) считают, что вывод российских войск с территории Украины никак не повлияет на их жизнь и жизнь их семей. Получается, что война и её последствия — это параллельная реальность.

Вывод войск сам по себе, конечно, фрустрирующий фактор. Респонденты качественного исследования высказывали опасения, что украинцы придут в Россию «мстить, поскольку много зла было совершено против Украины». Этот мотив в исследованиях возникает не первый раз. И тот факт, что доля респондентов, готовая поддержать решение Путина вывести войска, на протяжении целого года не росла и оставалась на уровне 40%, говорит о том, что такой сценарий оставался слишком неопределенным, чтобы легко принять его. И только особая ситуация публичной кампании антивоенно настроенного кандидата в президенты привела к повышению этого показателя до 49%.

Есть и мотив неоправданности войны в случае недостижения никаких целей: «В смысле — войска выйдут?! Столько жертв! Если он закончит, то это будет всё бессмысленно». «Идти до конца, раз уж начали» — популярный рефрен, который мы слышим в опросах: «Даже если это ошибка, лучше быть победителем, чтобы тебя не осудили».

Переговоры. «Мне нужна безопасность»

И всё-таки в качестве основного последствия вывода войск респонденты видят конец войны и возвращение к мирной жизни. Спокойствие, прекращение тревог и страха за близких, страха из-за угрозы мобилизации — общая настойчивая тема на фокус-группах. Восстановление экономики, снятие санкций, возможность путешествовать — ещё одно желаемое общее место.

Страхи унижения страны, прихода украинцев, бремени репараций тоже звучат, но их, в ноябре 2023 года, несопоставимо меньше. Некоторые респонденты на группах спонтанно говорили о репарациях как о вынужденной неизбежности.

Репертуар ответов на вопрос о том, что включили бы респонденты в условия мирных переговоров, невелик. Как и в случае опросов о победе России или вывода войск из Украины, представления, о чём говорить за столом переговоров, довольно смутные. Основные идеи для включения в мирное соглашение: безопасность России, создание буферной зоны, невступление Украины в НАТО. Оборонительная, в целом, концепция.

Что касается территориальных претензий, то и здесь пожелания в основном сводятся к возвращению к статусу начала февраля 2022 года. То есть война оказывается бессмысленной кампанией. Большинство высказываний укладывается в сохранение Крыма и независимого статуса Донбасса, возможного проведения референдума на оккупированных территориях для свободного волеизъявления.

Более масштабных территориальных претензий на Украину на фокус-группах мы тоже не услышали. В сентябре 2023 года в телефонном опросе только 27% называли «всю Украину» исконно русской территорией.

Российские военнослужащие, наступавшие на Киев, по данным представителей ВСУ, в своих рюкзаках везли парадную форму для парада 9 мая по центру Киева. Респонденты в параданныхi (комментариях, которые они дают, помимо прямого ответа на вопрос)× этого периода иногда упоминали среди целей парад Победы в Киеве.

Периодически респонденты, говоря о переходе к мирным переговорам, добавляют формулировки, связанные с победой: «говорить — на наших условиях», «для меня имеет значение факт — на каких условиях». «Я не соглашусь просто, чтобы вывели войска. Интересно, на каких именно условиях они будут выведены? Мне нужна безопасность». И снова «победа» здесь означает гарантию безопасности, а не экспансию.

Мир. «Вся страна ждёт, в первую очередь, чтобы закончилась война»

Какие бы цифры ни получали социологи в вопросах поддержки войны, военных бюджетов, мобилизации, осуждения уклонистов и даже поддержки решения Путина о выводе войск, завершение войны сейчас — популярная тема у респондентов на фокус-группах. Окончание «СВО» вызывает энтузиазм и консенсус в обсуждениях на группах. Это может быть победа, заморозка конфликта, мирные переговоры — открыто поражение России не допускается.

Впрочем, по общему мнению, в пределах полугода на это рассчитывать смысла не имеет: война приняла затяжной характер и «в скором времени не кончится». Поэтому окончание войны относится к очень желанным, но нереализуемым событиям.

На Путина относительно остановки войны у респондентов больших надежд нет, на появление альтернативы ему — тоже нет: «Откуда возьмётся вторая равнозначная кандидатура Путину или третья или вообще какие-то кандидатуры, кроме Путина, откуда они возьмутся? Это верхушки, элиты между собой порешают, кто будет президентом, и всё».

Люди задавлены безальтернативностью выборов и заметными для всех репрессиями, говорят результаты работы с фокус-группами. В ноябре 2023 года они даже не допускали появления общественного и политического деятеля, публично выступающего против «СВО». Респонденты были уверены, что людей с такими настроениями в обществе достаточно, они и сами хотели бы прекращения войны, но в нынешней обстановке «таким людям в лучшем случае не дадут возможности открыто высказываться и участвовать в выборах».

«Кандидатов, которые будут против СВО, их просто сольют», «Если эфир дадут, то да. Но это маловероятно. А если не дадут, то смысла не будет», «А мне кажется, [такого человека просто] не допустят», «Если Путин доживёт до этого времени, то такого не будет. Если не доживёт, то будет». Но запрос на окончание войны и на смену власти, ради остановки войны, несмотря на безнадежность этой идеи, не уменьшается.

Во время мятежа Евгения Пригожина прошлым летом существенные доли респондентов чувствовали интерес, надежду и даже воодушевление. Как ни парадоксально, Пригожина люди были готовы воспринимать как потенциального миротворца, настолько они хотят прекращения войны. Даже спустя несколько месяцев мятежа, в ноябре 2023 года, они его вспоминали: «Появилось ощущение, что есть шанс именно на свержение. Потому что такое, даже грубое, я против грубой силы даже в таких моментах, но тогда появилось ощущение, что есть шанс на какие-то перемены».

Вывод из качественного исследования: «Ощутима тоска по конкуренции, аудитория, в целом, очень хочет видеть альтернативы, но в то же время признаёт их физическое отсутствие, а также их слабую уместность в нынешнем историческом контексте. Представляется, что появление сильной и независимой фигуры эту тоску способно унять — но в такое событие никто не верит».

В электоральном исследовании ExremeScan 1 – 7 февраля 2024 года 53% электората Путина среди желанных событий назвали перемирие с Украиной, при этом только 34% верят, что Путин это осуществит. 91% электората Надеждина хотят перемирия, 93% верили, что если бы Надеждин стал президентом, то это событие бы наступило.

Часть респондентов, более радикально настроенных, заявляли в ноябре, что сами были бы готовы поддержать политика, имеющего программу, план действий и открыто выступающего против войны. Неожиданно массовая позитивная реакция на выдвижение Бориса Надеждина подтвердила эту готовность.

Инфографика: Эль
Обложка и иллюстрации: Лида Курносова.

Поддержать «Вёрстку» можно из любой страны мира — это всё ещё безопасно и очень важно. Нам очень нужна ваша поддержка сейчас. Как нам помочь →