Речь: Соединенные Штаты поднимаются, чтобы заявить перед Генеральной Ассамблеей и перед миром, что они не признают этого позорного акта, не будут придерживаться его и никогда с ним не смирятся.
Менее чем три недели назад Представитель Соединенных Штатов в Комитете по социальным и гуманитарным вопросам и вопросам культуры – и как иронично звучат сегодня в наших ушах сами эти слова! – убеждал во взвешенных и всесторонне продуманных выражениях не делать этой вещи. Она была, сказал он, «непристойной». Сегодня она стала больше, чем это, благодаря той сноровке, с которой эта непристойность, только появившись среди нас, сменилась бесстыдной откровенностью.
Впереди будет достаточно времени для того, чтобы оценить вред, который будет нанесен этим актом Объединенным Нациям. За нас это сделают историки, а на данный момент достаточно лишь отметить факт, не сулящий ничего хорошего: великое зло спущено на мир.
30 июня 1975 года президент Соединенных Штатов Джеральд Форд привел к присяге Дэниэла Патрика Мойнихэна в качестве американского представителя в ООН. 48-летний профессор из Гарварда уже чисто внешне являл собой достаточно колоритную фигуру. Высоченный, с развевающимися, постоянно спадавшими на лоб седеющими волосами, всегда безупречно одетый, он исключительно красиво говорил, обладал быстрым умом и утонченным, в лучших традициях черчиллианского ораторского искусства, юмором. При этом облике британского аристократа, отшлифованном Лондонской школой экономики, Мойнихэн отнюдь не был белоручкой с безоблачной жизненно-карьерной кривой. По собственным его словам, на свой выпускной экзамен в City College of New York он пришел с «докерским крюком, торчащим из заднего кармана. Я не хотел, чтобы меня принимали за неженку» (во время учебы в колледже будущий дипломат работал в порту). «В ООН Мойнихэн будет играть в политика-ирландца, налегая на виски и роняя то тут, то там всяческие bon mots, – пишет в своей книге “Момент Мойнихэна” американский историк Гил Трой (Moynihan’s Moment: America’s Fight against Zionism as Racism. By Gil Troy / Oxford University Press, New York). – Он будет играть в профессора, цитируя великих мыслителей, одновременно изрекая великие мысли, выражаемые заумными словами и закрученными предложениями. Он будет играть в элегантного посланника, носящего костюмы от Сэвил-Роу [Savile Row – улица в центре Лондона, где располагаются всемирно известные ателье, в которых шьют мужскую одежду на заказ] и любящего поговорить. Но он также будет играть Белого Рыцаря Америки, сражающегося за свою страну, за ее ценности и, по его разумению, за саму свободу. И он будет играть для американского народа, который в значительной своей части искал пути оставить позади вьетнамское унижение».
Это было тяжелое время для Америки. Внутри страны набирали силу ультралевые, начисто отвергавшие компромиссы с капитализмом и буржуазной цивилизацией. Экономика трещала по швам. Нью-Йорк, символ притягательности американизма, был банкротом, на улицах которого вольготно чувствовали себя преступность и наркомания. Неудачная вьетнамская война, скандал Уотергейта подорвали не только традиционный патриотизм американцев, но и их доверие к власти, посеяло пессимизм в отношении будущего. Ухудшились и внешнеполитические позиции страны. Явью стал крепнущий альянс между советским блоком и странами третьего мира. Материальной опорой его были советское оружие и арабские нефтедоллары, идеологической – шельмование США и Израиля. Оглушающим подтверждением падения американского престижа и взлетевшего антисемитизма стала проведенная в июне 1975 года в Мексике под эгидой ООН Всемирная конференция в честь Международного Года Женщины, в своей декларации впервые поставившая сионизм в один ряд с расизмом. Устрашающее впечатление произвела и сама обстановка, в которой проходило это многотысячное собрание, – оппонирующим большинству отключались микрофоны, их закрикивали и открыто угрожали физической расправой. Лидер делегации США Бетти Фридан была настолько шокирована («меня поносили сначала как американку, а потом как еврейку»), что давно притупившееся у этой ярой феминистки сознание национальной идентичности уступило место пониманию того, что ООН на самом деле препятствует борьбе женщин за их права, выставляя «козлами отпущения» сионизм и Израиль.
Речь: Во всей нашей послевоенной истории не было другого вопроса, который бы вызвал бы столь единодушный ответ американского общественного мнения. Президент Соединенных Штатов изначально высказался четко: это не должно произойти. Конгресс Соединенных Штатов в резолюции, единогласно принятой Сенатом и спонсированной 436 из 437 членами Палаты представителей, выразил свою абсолютную оппозицию. Американские профсоюзные движения были первыми, после разве что самих американских евреев, выступившими с осуждением этой позорной затеи. Впоследствии один за другим великие частные институты американской жизни объявили анафему этому злодейству – и особенно важно, что так поступили христианские церкви. Вспомнив, что сами Объединенные Нации были рождены в борьбе именно с такой мерзостью, которую мы совершаем сегодня, – союз военного времени между Объединенными Нациями берет начало в 1942 году, – Ассоциация Объединенных Наций Соединенных Штатов впервые в своей истории призвала непосредственно каждую из 141 делегаций в Нью-Йорке не делать столь чудовищного шага.
1 октября 1975 года. На трибуне Генассамблеи ООН президент Уганды и Председатель Организации Африканского Единства Иди Амин. В зеленом мундире с золотыми эполетами, с золотым же маршальским жезлом, увешанный едва ли не до колен медалями и орденами, он под овации делегатов достойного форума призывает к исключению Израиля из ООН, вообще к уничтожению Израиля как государства. Что с того, что этот «маршал» имеет привычку скармливать своих политических противников крокодилам, а в подвластной ему стране происходит беспрецедентная этническая чистка от азиатов, сопровождаемая массовыми убийствами! Дэниэл Патрик Мойнихэн, бойкотировавший все публичные мероприятия с участием любителя крокодилов, ответил через два дня – на конференции крупнейших американских профсоюзов АФТ-КПП. Это не случайно, заявил он, что именно Амин призвал к уничтожению Израиля, что этот «расистский убийца» стоит во главе Организации Африканского Единства. Ненависть, которую извергал Амин, была, как указал Мойнихэн, ненавистью всех деспотов к демократиям, включая Израиль. Американский представитель призвал ОАЕ отмежеваться от демагогии Амина. Пресса США возликовала: наконец-то Америка показала, что не будет покорно внимать «моральным лекциям тех, кто морально ниже ее». Но коллеги-дипломаты были недовольны: госсекретарь Генри Киссинджер «психанул», дескать, зачем оскорблять всех африканцев, было официально заявлено, что «слова посла Мойнихэна принадлежат только ему». Негласное противостояние между Киссинджером и Мойнихэном продолжалось и впредь. Но Мойнихэн чувствовал, что выступление Амина было всего лишь затравкой для более агрессивных действий ооновского большинства. «Защищая сионизм, – говорит Гил Трой, – Мойнихэн бился против того, что он рассматривал как идеологическое наступление на западные ценности и американскую мощь. Отвергая лицемерие, принявшее в международном сообществе характер эпидемии, он опасался того, что если язык прав человека “может быть обращен против одной демократии, то почему не против всех демократий?”».
Речь: Современное сионистское движение поднялось в Европе в контексте общего подъема национального сознания и национальных чаяний, которые охватили большинство народов Центральной и Восточной Европы после 1848 года и которые со временем распространились на всю Африку и Азию. Для людей, исповедовавших тогда еврейскую религию, это была еврейская форма того, что сегодня называется национально-освободительным движением. Вероятно, большинство из тех, кто стали активными сионистами и стремились эмигрировать в Палестину, родились в пределах царской России, и было только естественно для советского представителя Андрея Громыко сожалеть, как он сделал это в 1948 году, на 299-м заседании Совета Безопасности, о действиях соседей Израиля, «пославших свои войска в Палестину и ведущих там военные операции, имеющие целью», по словам г-на Громыко, «подавление национально-освободительного движения в Палестине». […]
Государство Израиль, которое со временем стало порождением сионистского движения, является совершенно экстраординарным, прежде всего с точки зрения диапазона того, что я иногда называю «расовыми породами», из которых оно набирает своих граждан. Есть черные евреи, коричневые евреи, белые евреи, евреи с Востока и евреи с Запада. […] В то же время население Израиля включает также большое количество не евреев, в том числе арабов, как мусульман, так и христиан, а также христиан другого происхождения. […]
И сейчас я хочу, чтобы было понятно: я выделяю здесь один пункт, и только один, состоящий в том, что чем бы не был сионизм, он не есть и не может быть «формой расизма». По логике, Государство Израиль могло быть, или могло стать, множеством вещей, теоретически и нежелательных, но оно не могло быть и не могло им стать, если бы не оставалось сионистским».
Мойнихэн довольно быстро нашел общий язык с новоназначенным израильским представителем в ООН Хаимом Герцогом. В частности, их сближало «общее происхождение» – Герцог родился в Ирландии в 1918 году и в Палестине оказался, когда ему было 18 лет. «Как ирландцы» оба любили также неплохо выпить. Герцог был, по словам автора книги, одним из немногих израильских «интеллектуальных аристократов во времена, когда страна была грубоватая и пролетарская». Как и Мойнихэн, он понимал, что «афро-азиаты и Советы» заполняют вакуум, который оставляет Америка, и оба были готовы с этим бороться. Американский патриот, превыше всего ставивший свободу, Мойнихэн был убежден, что антисионистские нападки отражают тоталитарные устремления его зарубежных оппонентов, которым поддакивают их союзники внутри Америки, обвиняющие во всех возможных прегрешениях только ее. Появившееся у него после инцидента с Иди Амином предчувствие готовившегося против Израиля удара было верным: на рассмотрение Третьего Комитета ООН по социальным и гуманитарным вопросам и вопросам культуры был вынесен проект резолюции об осуждении сионизма (признание его формой расизма до поры до времени было отложено, чтобы не отталкивать умеренные африканские государства; они, как пожаловался один арабский дипломат, «хотят, чтобы мы во всем их поддерживали, но при этом говорят, что по Ближнему Востоку они могут оставаться нейтральными»). Советские и арабские спонсоры резолюции рассчитывали провести ее через Третий Комитет быстро и без помех, однако совместное лоббирование США и Израиля (читай: Мойнихэна и Герцога) сорвало эти планы, затянув обсуждение на три недели. Однако сила была не на их стороне – 17 октября резолюция была принята. Как вспоминал Герцог, когда голоса были подсчитаны, арабские делегаты «были готовы пуститься в боевой танец»; правда, торжество подпортил Мойнихэн – прошествовав через зал, он обнял своего израильского коллегу и во всеуслышание посоветовал: Fuck them!
Речь: Чудовищная ложь, которая была сказана здесь сегодня, будет иметь чудовищные последствия. Не только люди начнут говорить, как они уже и на самом деле стали говорить, что Объединенные Нации – это место, где все лгут; гораздо более серьезный, глубокий и, по всей вероятности, непоправимый вред будет нанесен делу прав человека. Этот вред появится, прежде всего потому, что он снимет с расизма точное и отвратительное значение, которое он пока что едва-едва сохраняет. Что же будут народы мира чувствовать о расизме и о необходимости бороться с ним, когда им говорят, что это настолько широкая идея, что в нее включено и еврейское национально-освободительное движение? […]
Большинство мира верит сегодня в новые образы политической мысли, в философии, которые не принимают Личность как самостоятельную и первичную по отношению к Государству, в философии, которые никак не обосновывают идею прав человека и у которых нет правильных слов, чтобы объяснить их ценность. Если мы уничтожим слова, которые пришли к нам из прошлых столетий, мы не найдем слов, чтобы заменить их, ибо у сегодняшней философии таких слов нет.
Но есть еще среди нас те, кто не отказался от этих более старых слов, которые до сих пор как новые для мирового большинства. И мы не откажемся от них ни сейчас, ни здесь, ни в другом месте, и вообще никогда.
Соединенные Штаты Америки заявляют, что они не признают этого позорного акта, не будут придерживаться его и никогда с ним не смирятся.
Он произнес эту речь 17 октября 1975 года уже после того, как резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 3379, объявившая, что «сионизм является формой расизма и расовой дискриминации», была принята. И в Америке произошло необычное – в протесте против фашиствующего антисемитского акта объединились люди самых разных убеждений. Ветеран профсоюзного движения Гарри Ван Арсдейл выразил это в следующих словах: «Когда Пэт Мойнихэн поднялся 17 октября после голосования против сионизма, чтобы обнять израильского посла, его руки были руками всех нас американцев: черных и белых, христиан и евреев, иммигрантов и рожденных здесь, рабочих и работодателей». Сезар Чавес, другой легендарный профсоюзный вожак, назвал Резолюцию 3379 антисемитской, уточнив, что «национальный очаг для еврейского народа является естественным и законным чаянием одного из самых угнетенных меньшинств в истории». «Министр информации» радикальной негритянской организации «Черные пантеры» Элдридж Кливер, находившийся тогда в тюрьме, написал, что «из всех народов на земле евреи не только страдали от расовых преследований, но и сделали больше всех народов в истории для разоблачения и осуждения расизма». Икона американского консерватизма, сенатор Бэрри Голдуотер в письме Мойнихэну просил его «продолжать его замечательную работу… Настало время, чтобы кто-нибудь в Соединенных Штатах заговорил так, как говорите вы… мы не собирается отмалчиваться и позволять горсточке государств, неспособных управлять даже собой… указывать нам, что нам следует делать». Либеральный сенатор из Орегона Боб Пэквуд провозгласил: «ООН показала, что она не воспринимает себя серьезно как организация, созданная, чтобы поддерживать мир на земле, не говоря уже о мировой морали». В послании главы католиков Нью-Йорка, кардинала Теренса Кука говорилось: «Мы обязаны отвергать антисемитизм так же решительно, как когда он облачается в подобие легальности в Объединенных Нациях или когда грубо проявляет себя на уличном углу». На грандиозном митинге солидарности 11 ноября в Нью-Йорке знаменитый активист движения за гражданские права чернокожих американцев Баярд Растин, заканчивая свою речь, запел песню о Исходе Go Down Moses, и все 125 тысяч собравшихся, белые и черные, евреи и неевреи, подхватили припев: Let my people go!
«Момент Мойнихэна» пробудил, укрепил и консолидировал у американцев чувство патриотического возмущения. Они приветствовали его как героя, беззаветно защищавшего их собственную страну, пусть даже Резолюция 3379 и была принята. «Поскольку мы были уверены, что голосование мы проиграем, было важно, чтобы мы выиграли спор», как сказал сам Мойнихэн. И верно, в сознании многих американцев, его битва отождествилась с той, которую вел герой Джека Никольсона в гениальном блокбастере осени 1975 года «Полет над гнездом кукушки», – после неудавшегося побега из сумасшедшего дома Макмэрфи говорит: «Но я же пытался, не так ли? Черт подери, я же сделал это». И в самом деле, популярность Дэниела Патрика Мойнихэна была тогда не меньше, чем у кинозвезды. Когда он шел по Нью-Йорку, таксисты сигналили и приветствовали его одобрительными криками. Когда он посетил однажды концерт в Карнеги-холле, весь зал встал, чтобы отдать ему честь. За несколько недель в миссию США поступило около 26 тысяч писем с поддержкой. «Никогда в истории, – пишет Гил Трой, – не было такого всенародного, широкого, массового отпора антисемитизму гражданами столь могучей страны».
Прошло ровно 10 лет, и новый президент страны Рональд Рейган сказал: «Немногие события вызвали в американском народе такое возмущение, как резолюция 10 ноября 1975 года “Cионизм является расизмом”. Как будто вся Америка выступила тогда, чтобы поддержать ответ нашего главного делегата Дэниэла Патрика Мойнихэна: “Соединенные Штаты поднимаются, чтобы заявить перед Генеральной Ассамблеей и перед миром, что они не признают этого позорного акта, не будут придерживаться его и никогда с ним не смирятся”. При трех разных президентах Соединенные Штаты оставались верны этой клятве. Сегодня я с гордостью подтверждаю данное обещание и клянусь предоставлять любую поддержку для удаления этого пятна с послужного списка ООН». Резолюция 46/80, принятая Генассамблеей 16 декабря 1991 года (при президенте Джордже Буше-старшем), была исключительно краткой: «Генеральная Ассамблея решает отменить определение, содержавшееся в ее резолюции 3379 (ХХХ) от 10 ноября 1975 года».
{ 0 Комментариев… Добавить Комментарий }
Вы должны войти чтобы оставить комментарий.