По телевизору опять начались "жаркие" дискуссии о росте коммунальных платежей. Раздаются странные вопросы на грани галлюцинаций: можно ли или нет ценам за "коммуналку" расти? Ну, что ж тут обсуждать, когда они уже скакнули в небо?

Боюсь, нас вновь "легко и ненавязчиво" подготавливают к повышению всех выплат за жилье. Приватизация, увы, не сделала из тихих нанимателей квартир слой зажиточных собственников. Разве способна приносить доход собственность, которой пользуешься только ты? А тем более наши малогабаритные клетушки, если не устраивать в них нью-коммуналки?

Не видно в этих прожектах и красивых речах о нашем счастливом будущем на что содержать свое жилье в настоящем старикам, инвалидам, другим людям, кому сегодня меньше повезло. Нам даже не предлагается простых и четких способов найти достойную работу, улучшить благосостояние, повысить свой статус в обществе.

В Самаре примерно раз в квартал проходят "ярмарки вакансий" для этих групп населения. Редко, да и то - приглашают там в основном на "копеечные", неквалифицированные рабочие места и обычно на другом конце города. Будь у тебя хоть пять "красных" дипломов, найти работу по специальности очень сложно, если ты преклонного возраста или с проблемами здоровья.

Видимо, скоро придется многим из нас менять привычный уклад жизни и перебираться в квартиры попроще, на окраину города. Уже сейчас в Госдуме готова поправка в Гражданский кодекс РФ, разрешающая лишать по суду прав собственности на квартиру, если ее хозяин задолжал свыше пяти процентов платежей за коммунальные услуги, т.е. объявить его банкротом. И велика вероятность, что данная поправка депутатами будет до осени принята.

Парадокс: те, кто живет за счет госпособий, может от этой новации больше всего и пострадать. Оплачивать услуги будет нужно, а подработать – негде. Сложно представить такую любовь правительства к нам, чтобы оно поднимало бы наши пособия вровень с ростом цен в ЖКХ. Нельзя здесь забывать и о наших расходах на продукты питания, лекарства и т.д.

Подобная ситуация складывалась ведь у нас не так давно, всего двадцать с небольшим лет назад. В конце 1980 - начале 90-х, когда величина пенсии неуклонно стремилась к нулю, а цены в магазинах наоборот неудержимо росли, власти уже не решались хоть за что-то отвечать и разрешили инвалидам работать. Кормить себя самим, то есть.

Самые отчаянные создавали свои предприятия, в основном многопрофильные. Брались в них за любой заказ, лишь была бы гарантирована оплата за него.

В одном из таких кооперативов трудился и я. Наши "легкие" инвалиды ездили по нашей и соседним областям, искали заказы. А мы, у кого группа повыше, сидели дома и выполняли их. Делали, помню, все: и какие-то трости, и детские игрушки, и боксерские груши. Промгиганты тогда еще дымили и позволяли заниматься нам этой "мелочевкой".

Потом заводы начали рассыпаться на малые предприятия. Их сотрудники уже были готовы на любую работу, даже на грубую и непрестижную. В инвалидах они видели только своих конкурентов, выдавливали нас с рынка без сантиментов. Люди не всегда могут думать о перспективе, о моральных аспектах своих действий, когда речь идет о собственном выживании.

Именно о выживании каждого, любыми доступными способами, и стоял тогда вопрос: ты пропадешь или победишь? А как? Не важно.

Другое дело, нельзя постоянно ставить людей в заведомо жестокие условия: "выплывай" за счет других, более слабых. Так мы рискуем повторить судьбу древней Спарты, о которой помнят лишь то, что там стариков и больных бросали со скал в море. О прекрасной культуре, грандиозных научных открытиях, высоких спортивных достижениях жителей этого города сегодня никто не вспоминает.

Сейчас в России осталось немного предприятий, на которых трудятся преимущественно люди с проблемами здоровья. Зарегистрированы они в основном при общероссийских обществах инвалидов разных категорий. Иначе у данных предприятия не будет налоговых льгот. Да и те Госдума грозится отменить в 2014 году.

В Российской Федерации сегодня около 13,02 млн инвалидов. И только 816,2 тысяч из них, по данным Минтруда, трудоустроены. 2,6 млн россиян с ограничениями по здоровью находятся в трудоспособном возрасте, они в силах подработать. Многим для этого нужны минимальные условия, однако они не могут подработать, негде.

Премьер-министр РФ Д. Медведев, выступая 17 апреля с отчетом перед депутатами Госдумы, заверил, что в стране будет создано 42 тысячи специальных рабочих мест для инвалидов до 2015 года. По 14 тысяч в год. Каким секторам бизнеса с ними больше повезет, по каким критериям? Остается лишь догадываться.

Наши власти уповают на квотирование рабочих мест. Однако оно превратилось в очередную профанацию.

Организациям со штатом более ста человек теперь предписано принимать на работу 2-4% инвалидов от числа сотрудников. Они и берут нашего брата на работу…. только "на бумаге". Приносят потом таким работникам домой 5-10% от реальной зарплаты и ведомость, чтобы те расписались. Главное, был бы полный порядок в бухгалтерских документах.

Данный подход никак не стимулирует работодателя именно нужных ему специалистов в среде инвалидов, всячески содействовать их профессиональному росту. Слабо учитывается при этом и действительные затраты на создание специального рабочего места для конкретного сотрудника с проблемами здоровья. По подсчетам специалистов они сегодня могут доходить до трехсот тысяч рублей в зависимости от тяжести заболевания человека. В то время как самые щедрые регионы выделяют на обустройство таких мест лишь пятьдесят-сто тысяч рублей.

В некоторых странах, например в Германии, работодатель вправе принять на работу в счет квоты одного "тяжелого" колясочника вместо двух-трех "легких" инвалидов. Все льготы и компенсации в этом случае за ним сохраняются. Ведь в итоге объем расходов на адаптацию такого сотрудника ничуть не меньше.

Пора бы и российскому законодательству перестать видеть в каждом бизнесмене вора, проходимца и дать ему свободу действий в сотрудничестве с инвалидами, исходя из конкретных условий. Гораздо разумнее, по-моему, было бы ужесточить наказание работодателей за обман людей с ограничениями по здоровью, ввести за него неподъемные штрафы в зависимости от инвалидности потерпевшего. Это более эффективно в рыночных реалиях, чем писать письма в газеты, жаловаться министрам, президенту.

Подробнее о стимулах и наказаниях для наших работодателей я писал в посте Оставьте кошку в покое...

Обиднее всего, что действующая система квотирования рабочих мест для нас не способствует повышению авторитета образования среди инвалидов. Зачем стараться, чему-то учиться, если в лучшем случае будешь клеить коробочки или мастерить игрушки? Но доля такого ручного труда постоянно сокращается, а оставшееся работы с успехом выполняют более здоровые и мобильные люди.

Скоро, пожалуй, единственным способом удержаться инвалиду на плаву в этом мире станет его знания, умение делать что-то свое, необычное. Нужно быть готовым к этому.

• Добавить ссылку на запись в:
• Facebook |
• Тwitter |
• LiveJournal |
• ВКонтакте |
• Мой Мир |
• - Что это такое?

Вопрос об усыновлении российских сирот иностранными гражданами сейчас у всех на слуху. Все обсуждают вопрос - справедлив ли "закон Димы Яковлева".

Может, и справедлив, только воспринимается этот закон в сочетании с "актом Магнитского" как-то странно. По-детски, что ли...

"Ах, ты так! Отдавай мои куклы и не писай в мой горшок!". Причем тут дети? Разве можно ставить детей в противовес чему-либо?

И, тем не менее, детей примешали к политике, пытаясь оправдать свои действия приведенными фактами убийств, но подача этих фактов выглядит как-то бутафорно.

Например, в случае со смертью Максима Кузьмина. В прессе писали, что приемная мать мальчика забила его до смерти, накормив перед этим психотропными препаратами.

И, когда начался шум с запретом усыновления российских детей американцами, на сцене появляется биологическая мать ребенка, алкоголичка, которая просит, чтобы ей вернули старшего сына, брата Максима - Кирилла Кузьмина.

И вот эта женщина, уже на телевидении клянется, что бросила пить, устроилась на приличную работу и обещает начать новую жизнь, лишь бы ей вернули ребенка.

За съемки от 21 февраля "любящая мать" Юлия Кузьмина и ее сожитель Владимир Антипов получили гонорар в 120 тысяч рублей. Но надолго выдержки мамаше не хватило, возвращаясь домой, она устроила пьяный дебош в поезде.

Зачем было нужно разыгрывать этот спектакль с телевидением? За версту чувствовалось, что сюжет заказной.

Желание усыновить ребенка бездетной парой очень понятно. И это хорошо, когда у людей возникает такое искреннее желание. Неважно, какой национальности будут приемные родители - русские или граждане любой другой страны, главное, чтобы они любили детей.

Есть еще категория людей, которые решаются усыновить не просто сироту, а сироту-инвалида. Такой поступок не вписывается ни в какие наши представления.

Когда супруги собираются усыновить ребенка, они приходят в детский дом и начинают разглядывать детишек, выбирая себе сыночка или дочку, умиляясь - какой глазастенький, шустренький, пухленький... и т. д. Им хочется взять ребеночка на руки, прижать его и ощутить своим.

Но дети-инвалиды часто вызывают совершенно обратную реакцию, в лучшем случае - жалость. Эти дети, видя другое отношение к себе, часто бывают замкнутыми.

У детей-инвалидов взрослый, не ждущий перемен, взгляд. Они прекрасно понимают, что их никогда не усыновят, в тайне все-таки на это надеясь.

Мне кажется, любить детей-инвалидов могут только настоящие, родные родители. Все остальные могут только сочувственно кивать. Мы к этому привыкли.

И вдруг в России стали появляться тети и дяди из других стран, которые увозили с собой российских детишек с инвалидностью. Странное это явление. Ну не могу я понять, зачем американцам больные дети? Или все дело в материальном достатке?

Слышала, что в Америке людям, усыновляющим таких детей, платят хорошее пособие. Но у нас много миллионеров, и, ни одному из них не пришла в голову мысль об усыновлении детей-инвалидов.

В 1992-м году американская пара удочерила Таню Кириллову 13-ти месяцев. Девочка родилась без стопы, у нее была врожденная аномалия - фибулярная гемимелия, проще говоря, не хватало множества косточек в стопах.

Новорожденную Таню оставила в роддоме Иркутской области 18-ти летняя мать, отцу было 17. Ребенка поместили в детский дом для детей с нарушением психики. У нас почему-то такое случается часто - если рождается ребенок без ноги или руки, его помещают к умственно отсталым детям, как будто он родился без головы.

Вместе с Таней американские супруги усыновили еще и мальчика с заячьей губой.
Уже в Америке Джессике Лонг (так назвали Таню) ампутировали поврежденные части ног (без этого обойтись было нельзя), и она научилась ходить на протезах.

Джессика стала заниматься многими видами спорта: гимнастика, катание на коньках, велосипед, ходули, скалолазание и др. Приемные родители во всем ее поддерживали.

Поначалу тренировки по плаванию она проводила в бассейне своих бабушки и дедушки. В результате Джессика Лонг стала многократной победительницей паралимпиад, чемпионатов мира, рекордсменкой мира среди спортсменов без ног.

А если бы эти американские родители не удочерили ее, какая тогда судьба ожидала бы Татьяну Кириллову? После достижения совершеннолетия ее перевели бы в дом инвалидов и престарелых, где она, совершенно неграмотная, так и просуществовала бы там до конца жизни.

Стыдно за наше правительство, когда каждый день читаешь призывы к пожертвованию денег на лечение больного ребенка, помочь которому могут, увы, только в Германии, Израиле, Америке... А что же у нас, нет хороших врачей?

Ах, у нас нет соответствующей аппаратуры, нет денег на ее приобретение. Так, куда же смотрит наше правительство?

Похоже, президент воспринимает такое явление как должное, наблюдая, как вся Россия собирает деньги на лечение маленького ребенка в германской клинике.

Однажды видела репортаж по телевизору о том, как президент Путин помог маленькой девочке в лечении за границей.

Но это одна девочка, а у нас в стране тысячи детей с очень страшными диагнозами, которые никогда не попадут на прием к доброму дяде президенту. Им остается только одно - умирать, потому что у простых людей нет денег для лечения за границей, они и так еле концы сводят.

Как говорится в известном фильме, "за державу обидно". Так, может, сначала навести порядок, а потом уже запрещать усыновление иностранцами?

• Добавить ссылку на запись в:
• Facebook |
• Тwitter |
• LiveJournal |
• ВКонтакте |
• Мой Мир |
• - Что это такое?

В начале весны нам особенно хочется тепла, понимания, любви. Хотя не все, думаю, могут объяснить: что такое любовь лично для них? У каждого свое представление об этом чувстве и о его проявлениях. Может, так и лучше? К чему объяснять всем то, что тебе дорого и поддерживает в жизни?

Еще одно проявление этого высокого чувства увидел я недавно в фильме Михаэля Ханеке "Любовь".

Пожилая пара преподавателей музыки ведет размеренный образ жизни на пенсии. Ходят по концертам своих учеников, обсуждают новости из газет, вспоминают прошлое.

Судя по всему, они были хорошими преподавателями. Среди их учеников есть известные музыканты. Наши пенсионеры живут в просторной квартире в Париже. И живут в ней давно, обособленно. Стараются никого не впускать в свой мир. Даже единственная дочь не может заехать к ним без предупреждения.

Порядок вещей не смог нарушить даже неожиданный инсульт героини фильма Анны (ее тонко, изящно играет Эммануэль Рива ). Муж Анны, Жорж (неожиданная роль Жан-Луи Трентиньяна), берет на себя заботу о жене целиком, чтобы никто не мешал им быть вдвоем.

Супруги продолжают вести разговоры об искусстве и последних новостях, вместе слушают музыку на плеере и упорно делают укрепляющие упражнения Анне. Постепенно приходит осознание, что ее болезнь надолго, если не навсегда. Что Анна уже никогда не сможет сесть за свой рояль. У нее парализована правая половина тела.

Разве можно придумать наказание для музыканта страшнее, чем потеря способности играть?

У Анны возникают мысли о скорейшей смерти, чтобы не мучить ни себя, ни мужа. Она перестает читать, слушать музыку, отказывается следить за собой….Такое напряжение приводит ее ко второму, более тяжелому инсульту.

После него героиня уже не встает с постели. Речь ее становится день ото дня неразборчивее, взгляд безумнее. В конце фильма будто током пронзает, когда видишь бледное, все в глубоких морщинах, измученное лицо глубокой старухи.

В глазах Анны появляются отблески сознания лишь тогда, когда Жорж пытается ее покормить. Она не хочет принимать пищу и воду. Она по-прежнему хочет умереть, освободить от себя мужа. Такая у нее любовь к нему. Можно соглашаться с подобным проявлением чувств, можно не соглашаться, но игнорировать их нельзя.

Жорж тоже полностью погружается в болезнь жены. Пытается ее покормить, меняет подгузники, разговаривает с ней. Весь день его заполнен только этими заботами. У него в руках давно не видно книг и газет. Он потерял счет времени, и мы вместе с ним уже не знаем, как долго лежит Анна: несколько недель или несколько месяцев?

Для Жоржа главное, чтобы жена страдала как можно меньше. Он все готов сделать для этого. Увольняет грубых, как ему кажется, сиделок Анны. Бежит на каждый ее стон. Не хочет пускать к ней дочь. Даже музыку ему больно слышать, она напоминает о прекрасном прошлом с Анной.

В конце концов, Жорж остается один на один со своим горем. Оно его раздавило. Растеряно он бродит по вдруг ставшей громадной и неуютной квартире. Начинает бессмысленную ловлю случайно залетевшего в окно голубя. Ведет дневник.

Но это мало ему помогает забыть о проблемах. И в конце фильма он делает нелегкий выбор.

Наверное, многие из нас смогут вспомнить подобные случаи со своими родственниками, соседями, пусть и не с таким трагическим финалом. Этим и привлекает фильм Михаэля Ханеке, что почти все реалии в нем узнаваемы. Точно и тонко передана скорость превращения элегантной пожилой пары в двух глубоких, неприглядных стариков после инсульта героини.

Фильм рассказывает о том, о чем все знают, но почему-то не говорят широко. О том, как человек остается в одиночестве, сбившись с общего ритма по своей вине или нет. Как он медленно деградирует, не имея контактов с обществом. Бессильна тут порой и большая любовь.

Шесть миллионов людей в мире каждый год переносят инсульт. Только десять процентов из них полностью выздоравливают. Около сорока процентов – нуждаются в постоянном медицинском уходе.

Смотрел этот фильм и вспоминал знакомых пенсионеров. Когда силы начинали их покидать, они твердили одно: "Если хватит удар, только чтобы не лежать долго". Они, увы, хорошо знали об отношении у нас к пациентам после инсульта. Да и сейчас специальную кровать для такого больного часто нужно выбивать с боем, не говоря уж о лекарствах.

Помню и несколько чудес исцеления после легких и средней тяжести инсультов. Близкие в этих семьях не стали менять своего отношения к заболевшему родственнику, в меру его сил нагружали домашними делами, к нему по-прежнему приходили друзья. Вокруг него создавалась здоровая атмосфера, заставлявшая человека развиваться, ставить себе цели. Но это требовало много терпения и искренней любви окружающих. Без них, в одиночку, бывает очень трудно бороться с недугом.

Инсульт – беда нашего времени. На его лечение уходят миллиарды долларов в год во всем мире. Несмотря на все достижения науки, медики так и не научились его излечивать. Они способны лишь поддерживать организм больного в приемлемом состоянии, да и то не всегда.

Не лучше ли нам постараться убрать из нашей жизни причины болезни: стрессы, обиды, погоню за пустым успехом? И если уж не любить друг друга, то стать чуточку внимательнее, добрее к ближнему? Подобные вопросы мне тоже навеял фильм Ханеке.

• Добавить ссылку на запись в:
• Facebook |
• Тwitter |
• LiveJournal |
• ВКонтакте |
• Мой Мир |
• - Что это такое?