Азербайджан вернул себе Карабах. Поставлена ли точка в конфликте?

В бывшей столице непризнанной Нагорно-Карабахской республики Степанакерте (азербайджанцы называют город Ханкенди) теперь развевается азербайджанский флаг - 15 октября его торжественно водрузил там президент Ильхам Алиев. Азербайджан ждал возвращения Карабаха 30 лет - и Армения, судя по всему, готова смириться. Значит ли произошедшее, что конфликт завершен?

В течение последних 30 лет главным требованием Азербайджана было вернуть под власть Баку всю территорию Нагорного Карабаха, а также семь прилегающих к нему районов. По итогам первой карабахской войны в начале 1990-х все эти земли оказались под контролем карабахских армян.

Семь районов и часть Карабаха Азербайджан вернул себе после войны 2020 года. А к концу сентября 2023 года Баку фактически взял под контроль уже всю территорию спорного региона.

Нагорный Карабах в том виде, в котором мы его знали на протяжении последних 30 лет, перестал существовать. Но значит ли это, что конфликт закончился?

«Я искренне верю, что это должен быть конец войны, потому что наконец мы устранили главный камень преткновения на пути к миру. И этим камнем было продолжавшееся незаконное военное присутствие вооруженных сил Армении на нашей суверенной территории», — сказал Би-би-си представитель президента Азербайджана по особым поручениям Эльчин Амирбеков.

«Незаконное военное присутствие», о котором говорит Амирбеков, — это вооруженные отряды карабахских армян и помогавшие им военнослужащие Армении. По итогам сентябрьских переговоров они сдали оружие и тяжелую технику Баку и оставили свои боевые позиции.

Затем начался исход армян из Карабаха — больше 100 тысяч человек покинули свои дома. В Армении это считают концом истории армян в Карабахе.

«Очевидно, что это последняя страница в тысячелетней истории армянского Карабаха», — говорит армянский политолог Тигран Григорян, отмечая, что его друзья и родственники выехали из региона.

Советник Алиева Амирбеков считает, что следующим шагом могут стать переговоры о делимитации границы между Арменией и Азербайджаном. Но это очень болезненный вопрос.

В советское время административную границу между двумя республиками прокладывали весьма условно, поскольку никто тогда не думал, что она может превратиться в межгосударственную. В итоге некоторые населенные армянами приграничные деревни оказывались на азербайджанской стороне и наоборот.

Более того, существуют разные советские карты, на которых отдельные участки границы несколько различаются. Как именно стороны собираются договариваться в этих случаях — пока не ясно.

«Начиная с 2021 года, на суверенной территории Армении стоят азербайджанские войска. (В мае того года армянская сторона заявила, что азербайджанцы продвинулись на несколько километров вглубь Армении в Сюникской и Гегаркуникской областях — Би-би-си) Весь вопрос насчет карты, которая должна стать основой процесса делимитации и демаркации. Азербайджан до сих пор не соглашался принимать карту от 1975 года как основу этого процесса», — отмечает армянский политолог Григорян.

«Армения требует механизмы имплементации мирного договора, каких-то международных гарантий. Чтобы, если сейчас подпишем какой-то документ, то у него не будет такая же судьба, как у документа от 9 ноября 2020 года (заявление о прекращении боевых действий, которое было подписано Ильхамом Алиевым, Николом Пашиняном и Владимиром Путиным — Би-би-си), который, мы видим, уже практически не существует», — добавляет он.

«Главный вопрос в том, хватит ли у обеих сторон политической воли для решения этого вопроса мирным путем. Мы хотим такого решения так же сильно, как и продвижения по другим направлениям двусторонних переговоров. Я считаю, что чем скорее граница между нами будет согласована, тем лучше. Тем меньше будет вероятность того, что могут возобновиться какие-либо военные действия», — говорит Амирбеков.

Но не все разделяют оптимистичный взгляд официального Баку. Азербайджанский историк Алтай Геюшов считает, что новая эскалация вполне возможна:

«Как человек авторитарный, Алиев постоянно нуждается в националистической пропаганде. Вот это состояние перманентной войны очень нужно для него, для его базы, для того, чтобы люди сплачивались вокруг него. Если карабахская проблема решена, то нужно найти нового врага. Кто им будет? Может быть, Иран? Но это не Армения, там будет очень тяжело. Иран — это большая страна и совсем другая история. Очень сложно сейчас просчитать, что будет дальше. Но очевидно одно: у Алиева сейчас есть ощущение всесилия. Он уже добился очень важных целей без каких-либо серьезных проблем для себя. Почему бы не продолжить? Ощущение всесилия легко может сыграть злые шутки даже с опытными людьми. В истории мы это наблюдали уже не раз».

Запрос на эскалацию может появиться и с армянской стороны, полагают эксперты. Но, скорее всего, не в ближайшие годы. Страна тяжело пережила поражение в войне 2020 года, так что завершение очередного кризиса с потерей Карабаха даже не вылилось в сколько-нибудь значимые протесты в Ереване.

В стране понимают, что сейчас армянская армия объективно уступает азербайджанской как в численности, так и в качестве вооружений, так что для армянских властей на первый план сейчас выходит поиск новых международных партнеров, которые могли бы стать гарантами территориальной целостности Армении.

Зангезурский коридор

Помимо полного контроля над Карабахом, у Баку есть еще одна цель, которой он пока не смог добиться.

Это — так называемый Зангезурский коридор, который, по задумке Ильхама Алиева, должен связать Азербайджан с его эксклавом — Нахичеванью — через Сюникскую область Армении.

Алиев уже не раз повторял, что Зангезурский коридор уже вот-вот «станет реальностью». В Армении многих тревожит, что открытие коридора может стать «ползучей» потерей суверенитета над пограничной с Ираном армянской территорией, которую в Баку нередко называют исторической частью Азербайджана.

Создание транспортного пути было прописано в совместном заявлении, остановившем Карабахскую войну 2020 года. Но никаких деталей в документе не было указано.

Ереван не раз упрекал соседей в том, что они хотят добиться экстерриториального статуса дороги. Проще говоря, Армения опасается, что ее заставят полностью отдать контроль над тем, что будет происходить внутри Зангезурского коридора.

«Это был единственный трек, по которому стороны продвигались довольно быстро, — отмечает Тигран Григорян. — Год назад Баку реально требовал экстерриториальный коридор. Сейчас обсуждается не экстерриториальный коридор, вопрос в деталях: кто будет совершать пограничный контроль. Но в этом вопросе есть консенсус между Россией, Азербайджаном и Турцией (о том, что досмотр грузов будет осуществлять российская ФСБ - Би-би-си), и Армении сложно будет противостоять. Хотя с другой стороны, европейцы, американцы и даже Иран против такого сценария. Довольно странно видеть, что у Ирана и Запада в каких-то вопросах есть общие интересы и позиции».

Баку такой расклад публично отрицает.

«Мы признаем, что это суверенная территория Армении. Но нам важно знать, как другая сторона будет обеспечивать безопасность движения по коридору, — отмечает Амирбеков. — Нам нужны надежные гарантии безопасности каждого пассажира, который сядет на поезд из основной части Азербайджана в Нахичевань или обратно».

По словам Амирбекова, Баку готов к переговорам, но если Армения предпочтет затягивать процесс, то Азербайджан готов проложить маршрут по территории Ирана.

Но аналитик Геюшов отмечает, что реализовать этот план «Б» на самом деле может быть сложно: «С Ираном все не так просто. Именно Тегеран сейчас активно сопротивляется перспективе прокладки Зангезурского коридора по своей территории. Они не хотят нового усиления Турции, которая обязательно будет помогать Азербайджану в освоении коридора. А это уже слишком сильно изменило бы геополитическую ситуацию в невыгодную для Ирана сторону».

Геюшов считает, что именно переговоры по Зангезурскому коридору могут стать маркером истинных намерений Алиева в регионе.

«Если мы реально увидим, как Баку согласится на то, чтобы в Зангезурском коридоре действовали армянские госструктуры — например, пограничники, таможня — это будет показателем мирного настроя руководства Азербайджана. Но если Баку начнет настаивать на экстерриториальности, значит им будет нужен новый потенциальный повод для начала следующей военной операции».

Интеграция или ненависть?

Другой важнейший вопрос — сохранится ли в Нагорном Карабахе хоть какое-то армянское присутствие? Будет ли у людей, сейчас спешно покинувших Карабах, право вернуться на эти территории и захотят ли они им воспользоваться?

Представители Азербайджана заверяют, что пограничные пункты на Лачинской дороге (единственной магистрали, связывающей Карабах с территорией Армении) продолжат работать и готовы пропускать всех, кто «не имеет отношения к военным преступлениям против азербайджанского народа».

Эти заявления сложно совместить с историями о том, как сотни людей с армянскими фамилиями получали отказ в предоставлении азербайджанской визы, даже если они имели гражданство европейских стран. Наибольший резонанс эта практика получила в 2019 году, когда десятки английских болельщиков не смогли попасть на финал Лиги Европы в Баку. В МИДе Азербайджана тогда заявляли, что массовых отказов нет.

Сейчас в кулуарных разговорах азербайджанские чиновники просят «не торопить события» и не требовать от них детального ответа на вопрос о том, как именно и на основании каких документов уехавшие карабахские армяне смогут вернуться в Карабах.

Согласно обнародованным планам «реинтеграции региона» Азербайджан предлагает всем жителям Карабаха зарегистрироваться и получить азербайджанские паспорта. Но армян такая перспектива, мягко говоря, настораживает, особенно после появления сообщений о том, что азербайджанцев, написавших негативные посты о военных действиях в Карабахе, «пригласили на беседу» в Службу государственной безопасности.

Даже если на минуту закрыть глаза на эти эпизоды, дела с правами человека в Азербайджане и без того обстоят откровенно плохо. К этому добавляется и пропаганда ненависти к армянам — в том числе в школах.

Между сторонами на протяжении многих десятилетий существует взаимное недоверие, обусловленное как риторикой политиков, так и историческими травмами. И азербайджанцы, и армяне обвиняют друг друга в совершении военных преступлений, убийстве пленных и расправах над мирными жителями.

Более того, в ходе первой карабахской войны практически все азербайджанцы, раньше жившие в Армении, покинули ее. То же произошло с абсолютным большинством армян, живших в Азербайджане. Многие молодые люди в Баку или Ереване никогда живьем не общались со своими сверстниками из соседней страны. Школьная программа в обеих странах пересказывает историю конфликта на свой лад, очерняя оппонентов.

Неудивительно, что в итоге обычные молодые люди в Ереване и Баку с трудом представляют себе, как можно жить вместе, не воюя.

«Я могу встретиться с армянином только для того, чтобы показать им, как мы пришли и селимся на эту землю. Как мы отстраиваем города и деревни в Карабахе и в наших районах, которые они бросили в руинах», — считает 22-летняя Гюлюш Самадли.

С ней мы встречались еще до начала сентябрьского обострения конфликта. Гюлюш родилась и выросла в Баку, но в прошлом году вместе с родителями переехала в Агалы. Это образцово-показательное село было отстроено в Зангеланском районе после того, как он перешел под контроль Азербайджана по итогам войны 2020 года.

«Чтобы им и всему миру показать, что мы хозяева этой земли — только ради этого могу встретиться с армянами. Но чтобы жить с ними вместе, как с согражданами — это немного под вопросом», — сказала нам тогда Гюлюш.

Подпишитесь на нашу имейл-рассылку, и каждый вечер с понедельника по пятницу вы будете получать самые основные новости за день, а также контекст, который поможет вам разобраться в происходящем.

За исключением официальных лиц, все, с кем мы говорили в Азербайджане за последние три года, сказали, что не могут представить себе ситуацию, в которой они смогли бы мирно жить в соседнем доме с армянами. Наиболее примирительный ответ дал ветеран второй карабахской войны Мансур Шукуров:

«Война жестока, и я желаю, чтобы ее не было. Если вы воспитаете своего ребенка в духе ненависти, если ребенок захочет отомстить за отца, в конечном итоге это приведет к новой войне. А я хочу, чтобы наши дети не видели войны — она действительно ужасна. Пусть хотя бы мой ребенок не узнает, что это такое».

Но и он не смог представить себя за одним столом с армянином и за традиционным стаканом чая: «Наши старейшины и родители вспоминают, что раньше жили вместе с армянами, и все было нормально, дружно. У меня нет основания им не верить. Думаю, они говорят правду. Но самому мне трудно представить, как такое возможно».

За пределами Азербайджана и Армении представители этих двух стран достаточно много контактируют друг с другом. В Москве армянских и азербайджанских бизнесменов можно легко встретить сидящими за одним столиком в ресторане. Некоторые даже организуют совместный бизнес.

«И в Армении, и в Азербайджане 30 лет работала пропаганда ненависти друг к другу. И в одночасье преодолеть такое наследие будет просто невозможно, — отмечает историк Геюшов. — Но в случае с Азербайджаном разворот общественного мнения вполне возможен. Алиев не зря говорит, что он полностью управляет настроениями азербайджанского общества. У него действительно много рычагов, и он может развернуть эту махину в любую сторону, которую захочет. Алиев полностью доминирует и в информационном поле, и в общественном мнении. Поэтому если Алиев начнет продвигать идею того, что азербайджанцам можно и нужно жить совместно с армянами, то эта пропаганда вполне может иметь успех», — отмечает историю Геюшов.

Возможно, Азербайджан попытается показательно «интегрировать» несколько пожилых карабахских армян, которые не смогли или не захотели уехать, считает политический обозреватель Шахин Рзаев. Но остальным вряд ли будет в ближайшее время комфортно жить под руководством азербайджанских чиновников.

«Не исключено, что эта карабахская экономическая зона будет считаться постконфликтным регионом и получит какие-то привилегии, например, освобождение от налогов, или автономию в культурном или даже административном плане, — отмечает Рзаев. — Это было бы хорошо. Но пока все туманно и непонятно».