Блог Владимира Пастухова. Английский Майдан: записки постороннего

Писать о "брекcите" становится по-настоящему интересно только сейчас, когда шок прошел, пыль эмоций улеглась и появилась возможность разглядеть политические контуры происходящего.

Похоже, никто из лагеря победителей так и не смог воспользоваться плодами своей победы. "Брексит" одного за другим пожирает своих детей (точнее - родителей).

Конечно, смешно и самонадеянно рассуждать об английской политике, пожив в Великобритании без году неделя. Понять культуру этого народа извне почти невозможно, а чтобы проникнуть внутрь, надо родиться англичанином. Выходит почти что замкнутый круг, из которого эмигранту не выбраться. Поэтому мои заметки о "брекcите" - это записки постороннего, с удивлением наблюдающего за тем, что происходит в доме, куда его пустили погостить.

Но в позиции стороннего наблюдателя есть свои преимущества: у него глаз "незамыленный", и поэтому многое смотрится под другим, а часто - и довольно неожиданным для аборигенов углом зрения.

Революционная ситуация в Британии

Не побоюсь громкого слова, но и спустя пару недель после британского референдума произошедшее кажется мне настоящей революцией. Как и принято у джентльменов - по-английски тихой, но от этого не менее разрушительной.

Голосование за "брекcит" стало выбросом протестной энергии. Но только Евросоюз и еврочиновники тут ни при чем, или практически ни при чем. Это была сугубо внутренняя революция, где низшие и средние слои поднялись против лондонского истеблишмента. Евросоюз был не столько причиной, сколько поводом для восстания. И это роднит "брекcит", как ни странно, с украинским майданом.

Не столько Евросоюз манил украинцев, сколько достала своя собственная власть, постылая жизнь, которой хотелось найти альтернативу. Потому и вышли на площадь. Не столько Евросоюз мешал британцам, сколько своя сытая и самодовольная элита, которой захотелось дать пощечину. Удалось.

Мне кажется, что "брекcит" - скорее повод, чем причина. Само по себе членство Британии в Евросоюзе мало кого бы так взволновало, если бы зерно дискуссии не упало на хорошо подготовленную почву внутреннего раздора.

Сейчас есть тенденция объяснять результат референдума интригами политиков. Аналитики сладострастно рассуждают о коварстве Джонсона, предательстве Гоува, неосмотрительности Кэмерона и железной воле Мэй. Все это так, но так было всегда, и это, по большому счету, ничего не объясняет. Гораздо важней тот социальный и политический фон, на котором разыгрывались эти шекспировские страсти, а он-то как раз остается в тени.

О главном сказано предельно мало. А главным, по моему мнению, является глубочайший кризис британской политический системы, который, в свою очередь, является отражением общего кризиса евро-атлантической цивилизации и созданной ею капиталистической системы.

Я не говорю, что этот кризис фатальный, но он не просто ощутимый, а сущностный, и он уже непосредственно влияет на все стороны жизни британского общества.

В его контексте "шалости" брюссельских бюрократов есть не более чем перышко, упавшее на палубу Титаника. "Брекcит" оказался всего лишь политической бабочкой, которая спровоцировала падение того, чему и так суждено было упасть.

Диагноз этой политической болезни незамысловат и может быть обозначен как "ожирение элит". Здесь нет ничего специфически британского. Казалось бы, где Англия, а где - Украина с Россией? Но кризисные явления и там, и там имеют общую природу. А то, что джентльмены проявляют свое недовольство иначе, чем малороссийские или просто российские обыватели, сути дела не меняет.

Растет разрыв между элитами и массой. Социологические опросы безжалостно фиксируют в Британии отчуждение между социальными слоями, падение социальной мобильности.

Да и не нужны никакие исследования, чтобы поставить социальный диагноз. Жизненный путь британца во многом запрограммирован тем, в какой семье он родился, в какую школу пошел, в какой университет попал. При этом главное в этой триаде - правильно родиться.

Выбиться из своей социальной колеи могут лишь единицы. Соответственно, все последние годы росло глухое недовольство "высшими" классами, неким условным "истеблишментом", которого формально нет, но который всем управляет. Это наблюдается повсеместно: "брекcит" в Великобритании, Трамп в США, "Пять звезд" в Италии - явления одного протестного порядка.

Просто в Британии из-за островной специфики этой страны голосовали против "кэмеронов", "джонсонов", "корбинов" и прочих сэров с пэрами вместе взятых, а досталось на орехи Евросоюзу. Под руку попался. Но не надо обольщаться: это, в первую очередь, проявление британского кризиса, а не кризиса Евросоюза, и это британская революция, хоть и с европейским подтекстом.

Конец британской двухпартийности?

Более непосредственной причиной "брекcита" можно назвать кризис британской двухпартийной системы, который является лишь частным случаем кризиса британской демократической системы в целом.

Парадоксальным образом прямое народное волеизъявление стало не столько торжеством британской демократии, сколько выявило многие ее весьма существенные изъяны.

Раскол, поразивший британское общество, оказался гораздо глубже партийного раскола. Трещина прошла по всем партиям, перемешав их фракции в самых причудливых комбинациях. Протест против истеблишмента не может более находить выражение в формах, предлагаемых самим истеблишментом. В этом и состоит тайный смысл новой британской революции.

"Брекcит" вскрыл неспособность партийной системы Великобритании эффективно амортизировать давление политического пара. Вместо того, чтобы "стравить" его как обычно через традиционные политические клапаны, истеблишмент был вынужден сорвать аварийную пломбу на крышке (назначить референдум). Но и это не помогло: накопившееся недовольство рвануло наружу, ломая и разрывая устоявшиеся партийные связи.

В течение нескольких десятилетий все главные партии Британии смещались к центру, становясь все более похожими между собой. Различие между консерваторами, лейбористами и либерал-демократами стало носить сугубо оттеночный характер. Любые радикальные поползновения внутри партий пресекались и сводились плавно "на нет". Однако ничего подобного не происходило в британском обществе, там, напротив, наблюдался заметный рост радикализма как правого, так и левого толка. Возник зазор между все более агрессивным запросом общества и слишком "вегетарианским" ответом на него политической системы.

Часть партийных элит уловила этот запрос и стала "работать" на него, игнорируя официальную позицию своих партий. Дело не в личных интригах, к которым приковано всеобщее внимание, а в политических.

Самое примечательное в этом референдуме, с моей точки зрения, то, что, хотя обе главные партии страны, правящая и оппозиционная, официально не поддержали "брекcит", в руководстве каждой из них образовалось влиятельное антиевропейское "лобби", которое вело активную кампанию за выход Великобритании из Евросоюза.

Активность этого "лобби" с лихвой перекрывала вялый проевропейский партийный официоз. По сути, сторонники евроинтеграции оказались политически предоставленными в этой кампании сами себе.

Чем хуже, тем лучше

Если внутри консервативной партии активизировалось праворадикальное националистическое лобби, то внутри лейбористской партии оппортунистическую миссию реализовало леворадикальное "троцкистское" крыло. Оно пришло к руководству партией вследствие кризиса, ставшего результатом провала лейбористов на последних выборах. Тактически правые и левые радикалы в вопросе "брекcита" совпали, хотя стратегически они преследовали совершенно разные цели.

Позиция правых радикалов более прямолинейна. В ее основе лежит реваншизм, а движущей силой являлись те, кто помнит лучшие времена Британии, когда она доминировала в послевоенной Европе, где франко-немецкий союз казался смешной утопией. Они рассматривают "брекcит любой ценой" как возможность "отвязаться" от Германии в европейской политике, переложив на последнюю бремя поддержания единства европейского экономического и политического пространства. Правых радикалов пугает усиление Германии, и одну из возможностей ее ослабления они видят в выходе из Евросоюза. Расчет их состоит в том, что, как бы плохо ни было англичанам, немцам будет еще хуже. Правые убеждены, что Евросоюз обречен, и играют на опережение. На практике, возможно, они реализуют сценарий "самосбывающегося прогноза".

Позиция левых радикалов сложнее и напоминает двухходовку. Левые допускают, что Британию в случае "брекcита" могут ждать непростые времена, и страстно желают их наступления. Их расчет в том, что кризис, который может последовать за выходом Британии из Евросоюза, потребует столь масштабного вмешательства государства в экономику, что это уже невозможно будет сделать в рамках господствующей неолиберальной парадигмы. Возврат к неокейнсианству и к воспринимаемым как воспоминание о рае дотэтчеровским временам кажутся левым радикалам в этих обстоятельствах почти неизбежным и желательным вариантом развития событий. Так сбываются не столько надежды левой молодежи, сколько мечты ветеранов партии, выдавленных из политики блэристами несколько десятилетий тому назад.

Самое смешное в этом раскладе заключается в том, что настоящих политических архитекторов "брекcита" в самую последнюю очередь волновало то, что было главным нервом публичной дискуссии: брюссельские бюрократы и проблема иммиграции. Если бы не партийный раскол и не политический кризис, по сути вышедший на уровень "революционной ситуации по-британски", правящая элита легко справилась бы с этой популистской волной. Но в условиях полномасштабного политического кризиса часть элит вместо того, чтобы гасить волну, попыталась ее оседлать. Это и решило исход дела. Слишком много людей захотело, чтобы лодка, на которой они плывут, утонула.

В этой истории некоторое сочувствие вызывает смешной человек Найджел Фарадж, формально затеявший всю эту неразбериху. Он похож на чудака, который бегал много лет у подножия вулкана и стучал палкой по камням. А когда вулкан, наконец, проснулся и всех завалило пеплом, этот чудак стал рассказывать, что это именно он вызвал извержение...

О дивный старый мир

Кризис, охвативший Британию и обнаруживший себя через "брекcит", возник не за один день. Отрыв политического авангарда от реальности случился не сегодня.

Слишком долго длился послевоенный мир, слишком комфортными были условия существования изнеженной и инфантильной элиты. В какой-то момент возник невиданный простор для всякого рода мечтателей, защитников всяческих свобод, разного рода этических, экологических и прочих максималистов, толстовцев и гандистов, готовых убить друг друга и окружающих ради мира и гуманизма, строителей воздушных политических замков на зыбком социальном песке, которым в обычных условиях не находится места в реальной политике.

Мечтатели создали политкорректность и возвели ее в ранг новой европейской религии. Политкорректность сначала ретушировала правду, а потом, окрепнув, стала подменять ее. Красивая и добрая ложь поселилась в европейском доме.

Вскоре оказалось, что добрая ложь ничуть не лучше злой лжи. И от той, и от другой люди в конце концов устают. В массах стал нарастать ропот. Жизнь не успевала за мечтателями, строившими в Европе и Британии либеральный рай. Когда она устала их догонять, она махнула рукой и пошла своей дорогой. На выход.

Утром после референдума Британия проснулась как после тяжелой вечеринки. Многим захотелось забыть о вчерашнем дне и сделать вид, что ничего не случилось. Но это вряд ли получится: джин выпущен из бутылки, и жизнь в Британии уже никогда не будет такой, как прежде, и уж вряд ли будет лучше.

По моему мнению, есть два базовых сценария развития дальнейших событий: "сценарий последнего звонка" и "сценарий первого звонка".

В "сценарии последнего звонка" британская элита правильно поймет сигнал, посланный ей обществом, и начнет "резать, не дожидаясь перитонита", то есть приступит к переформатированию британской политической системы в режиме "революции сверху". Целью должна стать большая открытость британского общества, его осовременивание. В этом случае вопрос о членстве в Евросоюзе со временем уйдет на второй план, не выдержав конкуренции с другими, гораздо более сущностными для Британии вопросами. Для какой-нибудь другой страны такой сценарий выглядел бы неправдоподобно, но Англии к революциям сверху не привыкать. Поэтому шанс есть.

В "сценарии первого звонка" британская элита ничего не поймет и никаких уроков для себя не извлечет. Тогда "брекcит" может оказаться только "первым звоночком", оповещающим о начале сезона политических и экономических катаклизмов, которые будут следовать далее по расписанию. Довольно скоро выяснится, что вопрос стоит гораздо шире, и дело вовсе не в отношении к Евросоюзу, а в способности системы адекватно отвечать на внешние и внутренние вызовы. В этом случае, сказав "а", Британия скажет и "б", доведя дело с "брекcитом" до печального логического конца.

В любом случае, "брекcит" - это не столько "выход" откуда-то, сколько "вход" куда-то, движение в неизведанное. Дивному старому миру, породившему Евросоюз, который был, как Монморанси, слишком хорош для этой жизни, приходит конец. На бирже политических грез проходит время "быков" и наступает эпоха "медведей". Маятник вот-вот качнется в противоположную сторону, забыв задержаться посередине, на смену политическим романтикам придут циники, но вряд ли новый мир станет от этого лучше.

Владимир Пастухов - доктор политических наук, научный сотрудник колледжа Сент-Энтони Оксфордского университета.