Георгий Урушадзе: как я нашел Горбачева в Форосе

Утром 19-го разбудили: государственный переворот. Поехал в редакцию "Смены", оттуда сразу в Пулково. Ехал по Московскому проспекту, удивлялся: обычные люди шли по своим делам.

Как будто ничего не произошло! Хотелось выскочить из машины, орать, чтоб очнулись. О перевороте к тому времени знал почти каждый. Но девяноста процентам было все равно, кто там у власти, и за что сейчас правильно бороться.

Задним умом понимаешь, как надо устраивать путчи. Во-первых, отменить транспортное сообщение между столицами. Во-вторых, не пускать в Москву журналистов. Гекачепе ничего не сделало правильно, меня вот тоже пустили - и зря: по случайному стечению обстоятельств как раз я и оказался тем, кто объявит путч провалившимся.

Еще в самолете написал на бумажке телефон редакции, может, успею передать кому-то из пассажиров, если задерживать будут. Не пригодилось, так с ней и добрался до Белого дома.

Там - настоящие герои. И самые яркие моменты недлинной истории демократической России. Без полутонов, абсолютно ясно, кто друг, кто враг, за что боремся и с кем. Звездный час российских медиа.

Единственные три дня в современной истории, когда от прессы ничего не скрывали, когда на цензуру всем было наплевать (а если цензор снимал материал с полосы, газета выходила с белыми прямоугольниками вместо запрещенных статей - очень эффектно). Интернета, как ни удивительно, не было - но мы успевали получить, обработать и передать в свои газеты тонны информации каждый час.

21-го прошел слух: за Горбачевым снаряжают ТУ-134, его летит спасать Руцкой. Бегу к пресс-секретарю Ельцина: возьмите меня. Обещают взять - приходи через час. А потом: извини, места мало, нам важна международная реакция, есть место только для оператора CNN.

Новый слух: связь с Крымом скоро восстановят. Решаю попробовать позвонить в Форос - опережу улетевших звонком. Иду в кабинет председателя парламентского комитета по СМИ Виктора Югина, дозваниваюсь на кремлевский коммутатор.

Говорю строгим голосом, скрывая юный возраст: "Объект "Заря", товарища Черняева" (это помощник президента, было известно, что он заперт вместе с шефом). Женщина-оператор пощелкала рычажками: "Аппарат товарища Черняева на повреждении" (даже не знал, что по-русски так говорят).

Требую соединить с начальником охраны. "Фамилия?" Ну откуда мне знать! "Не могу соединить". Что же делать? Я знал еще одну фамилию. Само собой вырвалось: "Соедините с Президентом СССР. Фамилия - Горбачев".

В первый и последний раз в истории нашей страны девятнадцатилетний пацан дозвонился до лидера державы.

Опять щелкает и - "Здравствуйте, Михаил Сергеевич! Как вы оцениваете случившееся?"

Вопрос не праздный. Мы не знали позицию президента, может, это все с его одобрения? Или уйдет от ответа?

Но Горбачев осудил путчистов, сказал, что попал "как кур в ощип", сообщил о скором возвращении, перечислил всех, кто оставался с ним в эти дни - начал с Раисы Максимовны.

К окончанию нашего разговора в кабинете Югина - толпа, я им - и в прямой эфир "Радио Балтика" - повторяю слова Горбачева. Положил трубку - тут же тянут выступать на митинг с козырька над подъездом Белого дома. Пересказываю митингу разговор. И неожиданно для себя добавляю: "Государственный переворот подавлен".

Вроде бы триумф, можно выдохнуть и разойтись.

В коридоре вдруг кто-то хватает меня, припирает к стенке: "Ты!!! С какого телефона!! Звонил Горбачеву?!" С дикой ненавистью какой-то мужик, как заведенный, повторяет этот вопрос. Оказалось, в Белом доме был десяток агентов председателя КГБ Крючкова. Вот у одного нервы не выдержали. Какая разница, с какого телефона, товарищ? Гейм-то овер.

Но оказалось, игра закончена - у нас. Очень быстро, буквально за три месяца, "отстоявшая демократию" страна вернулась под командование старой номенклатуры. Ничего не изменилось ни в регионах, ни в министерствах, ни у силовиков. Герои революции порадовались победе - да и сплыли кто куда.

Чуть дольше продержалась депутатская комиссия по путчу, ее ликвидировали только в феврале 92-го, предварительно лишив доступа к документам ЦК и КГБ. Ну, а здание парламента, штурма которого мы так опасались в августе, расстреляют всего через два года.

Прошло четверть века. Будет много юбилейных статей. Да, последний акт советской драмы, да, демократическая революция, да, вспышка народовластия. Но ведь те люди на Московском проспекте 19 августа тоже были правы.

Они знали о перевороте, но им было не до него. Иди по своим делам, не реагируй на срочные новости, любая заварушка наверху проходит за три дня, а через три месяца о ней уже и не вспомнят.

Как будто ничего не произошло.

Георгий Урушадзе - российский журналист и продюсер, директор Национальной литературной премии "Большая_книга" и "Центра поддержки отечественной словесности".

С 17 лет работал в ленинградской газете "Смена". В 1991-1992 годах - член комиссии президиума Верховного Совета РФ по расследованию причин и обстоятельств государственного переворота. Автор книги "Выбранные места из переписки с врагами. Семь дней за кулисами власти". В середине 1990-х работал главным продюсером молодежных программ Санкт-Петербургского ТВ, помощником мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака. "За исполнение гражданского долга при защите демократии и конституционного строя 19-21 августа 1991 года" награжден медалью "Защитнику свободной России".