Кто может закрыть выставку: активисты, государство, эксперты или суд?

Московский "Центр фотографии им. братьев Люмьер" вынужден был закрыть выставку американского фотографа Джока Стерджеса "Без смущения".

Выставка, анонсированная российским министерством культуры, работала уже больше двух недель, однако в последние дни к ней было привлечено повышенное внимание.

Ее пикетировали активисты организации "Офицеры России", с категорическим неприятием выставки и требованием закрыть ее выступили сенатор Елена Мизулина и уполномоченная при президенте Российской Федерации по правам ребенка Анна Кузнецова.

В результате, как заявил владелец галереи, было принято решение закрыть выставку, чтобы не будоражить общественное мнение.

Ведущий программы "Пятый этаж" Александр Кан обсуждает, где границы искусства и в какой степени государство должно вмешиваться в деятельность культурных институций, с арт-критиком, искусствоведом и куратором Виктором Мизиано и юристом Алисой Образцовой.

Александр Кан: Разразившийся скандал особенно неожиданным назвать нельзя. Это лишь очередной инцидент в череде аналогичных случаев в области искусства, которые привлекают общественное внимание - пикеты, протесты и закрытия. Можно вспомнить выставку братьев Чепмен в Эрмитаже и выставку "Осторожно, религия", много чего. Это какой-то процесс происходит в обществе, связанный с неприятием искусства?

Виктор Мизиано: Вы совершенно правы, казус, который мы обсуждаем сегодня - это часть очень большого и длительного процесса, начавшегося еще во второй половине 1990-х годов. Пожалуй, действительно, первым громким скандалом и конфронтацией между, скажем так, консервативно настроенным общественным мнением и средой современного искусства был скандал вокруг экспозиции в музее Сахарова, который кончился судебным процессом и вынесением приговора. В последнее время волна обвинений в адрес современной культуры очень усилилась, в частности, потому что, как кажется, несравненно больше, чем ранее это находит поддержку у власти, у государства.

А.К.: Более консервативная часть общества имеет право на свое мнение (как частное, так и групповое) и может даже выражать свое недовольство какими-то гласными и открытыми методами типа пикетов. Как бы это ни не нравилось организаторам и сторонникам современного искусства, но противники его тоже имеют право выражать свое мнение.

Другое дело, когда это мнение становится воплощением мнения государства и к тому или иному явлению в области современного искусства начинают приниматься меры государственного правового воздействия. Как можно квалифицировать это дело с точки зрения закона? Есть ли признаки, по которым действительно можно признать фотографии Стерджеса порнографией, тем более уж детской?

Алиса Образцова: С моей точки зрения, вся эта ситуация вызывает определенные опасения. Вы говорили о том, что включается некий государственный элемент, но эта выставка была закрыта под влиянием общественной организации. То есть отсутствует факт признания государством совершенного преступления или правонарушения. Как мне кажется, нужно не забывать, что Россия является правовым государством, так что точки зрения сенатора и искусствоведа находятся на равных, а у нас получается несколько иная ситуация.

Если взглянуть на ситуацию с самого начала, в ЖЖ возник некий пост какой-то блогерши, которая распространила какие-то фотографии, оскорбив Джока Стерджеса и воззвав к национальным ценностям. На этот пост отреагировала сенатор Мизулина, результатом чего стало привлечение организации "Офицеры России", которые не пускали людей в субботу на эту выставку и требовали ее закрыть. Более того, после этого был совершен акт вандализма - лицо, попавшее на эту выставку, облило мочой фотографию - произведение искусства.

И очень странно, что некая общественная организация позволяет себе навязывать свое мнение всем гражданам. С моей точки зрения, я основываюсь на биографии Джока Стерждеса, ни о каком обороте материалов с порнографическими изображениями несовершеннолетних не может быть и речи.

Из своей адвокатской практики я могу вам сказать, что в уголовном кодексе прямо прописано, что материалы, пусть даже с порнографическими изображениями несовершеннолетних, содержащие такие изображения, не являются материалами порнографического характера, если они имеют художественную ценность. С моей точки зрения, фотохудожник, который признан, выставляется в Нью-Йорке, в Париже, его произведения несут ту самую художественную ценность.

И здесь, как мне кажется, есть некая зеркальность: человек видит то, что он хочет видеть. Я прихожу на выставку и вижу искусство. А другой человек видит порнографию. Это вопрос субъективного восприятия и, возможно, в случае с некоторыми нашими согражданами, которые эту проблему поднимают, это, возможно, и вопрос каких-то внутренних комплексов или их собственных проблем.

Возможно, здесь есть смысл говорить о некой подмене реальных проблем, существующих в государстве, искусственно создаваемыми, которые разламывают общество на две стороны. В то время как основной идеей государства должно быть объединение общества.

А.К.: Работы Стерждеса выставлялись и выставляются в самых престижных арт-институциях мира, как музей "Метрополитен", Библиотека конгресса, парижские музеи. Тем не менее, случай его назвать совсем чистым нельзя. Известно, что правоохранительные органы США вместе с ФБР производили обыски в студии автора именно по аналогичным обвинениям.

Мы говорим сейчас о том, что в России с этой точки зрения ситуация кривоватая, но мы знаем аналогичные инциденты и в других странах. Британская выставка "Сенсация", которую курировал Чарльз Саатчи, приехав в Нью-Йорк, вызвала бурные протесты и чуть ли не закрытие со стороны тогдашнего мэра Джулиани. То есть и на Западе, в том числе и на родине Стерджеса в США, его не так уж однозначно воспринимают как безукоризненного художника?

В.М.: Вы правы, сказав, что современное общество очень сложно, оно состоит из разных страт, разных субкультур и неизбежно, что к тем или иным творческим проявлениям, которые рождаются в передовой художественной среде, часть публики может быть не готова. Скандалы неизбежно сопровождают современную культуру. Культура эпохи современности - это культура, которая все время ищет новые формы современности. То есть она все время двигается, реализует себя через нарушение запретов, через нарушение какого-то статус-кво, через попытку предложить новый взгляд на вещи.

Тут мне вспоминается первый скандал, возникший в новейшую эпоху, 1980-1990-х годов, которая в определенной мере длится до сегодняшнего дня. Этот скандал тоже был связан с выставкой фотографа Роберта Мэпплторпа, которая состоялась в Нью-Йорке в 1989 году в музее и выставочном центре Corcoran. Ситуация была очень похожей на ту, что стала поводом для нашего сегодняшнего разговора.

Скандал поднял член конгресса, который забрел на выставку в нетрезвом состоянии, увидел работы, которые показались ему непристойными, и породил целую бурю протестов, которые американское общество переживало довольно долго. Правда, тут есть один очень важный нюанс. Конгрессмен оправдывал свое возмущение тем, что этот центр Corcoran, это единственная на тот момент художественная организация в Соединенных Штатах, которая полностью поддерживалась федеральным бюджетом.

То есть его риторика сводилась не к тому, что это искусство нельзя показывать, а к тому, что это искусство нецелесообразно показывать в выставочных центрах, которые поддерживаются деньгами налогоплательщиков, большая часть которых потенциально будет оскорблена такими произведениями.

Более того, аналогичные скандалы в 90-х были во многих странах Европы, которые кажутся более толерантными, чем Америка. Даже в Швеции, которая считается образцом толерантности, но и там музейные кураторы вынуждены были закрыть выставку по аналогичному обвинению: некое произведение было обвинено в пропаганде педофилии и тому подобном.

Так что да, такие ситуации бывают. Тем не менее, это часть процесса адаптации общества к инновациям, которые предлагают художники. Разумеется, я не склонен считать, что все инновации художника являются безусловными и должны быть оправданы и защищены. Но я считаю, что в такой ситуации абсолютно необходима общественная дискуссия.

Выставка не может быть закрыта по требованию одной общественной организации, далекой от сферы, с которой она начинает вести социальную борьбу. Общество "Офицеры России" к художественной культуре имеет самое отдаленное отношение.

Если организаторы выставки и принимают решение о том, чтобы закрыть выставку, то все-таки было бы правильно, если бы была выслушана и другая сторона, если бы это прошло в режиме обсуждения. Если бы сторона, которая почувствовала себя оскорбленной, допустила бы возможность своей неполной правоты. Если бы до того, как выносить вердикты и выносить свою категорическую оценку, она призвала бы экспертов, вызвала на разговор те общественные организации и те экспертные группы, чье мнение все-таки признано в обществе более адекватным при вынесении решения по данному вопросу.

А.К.: В данном случае общественной дискуссии не было. С другой стороны, Центр фотографии закрыл выставку добровольно, это не было государственным решением. Мы говорили, что Стерджесу предъявлялись претензии и в США, проводились у него обыски. Но даже после этих обысков суд отклонил против него обвинение, несмотря на участие в этом обвинении ФБР. То есть суд не встал на сторону государственных органов.

В этом же случае даже до суда дело не дошло, даже до участия государства, только общественные организации выступили, и высказался сенатор и омбудсмен по защите детей, и ситуация оказалась немыслимой, чтобы ее дальше обсуждать.

А.О.: Это вопрос правового государства. Если есть закон, если с формальной точки зрения, как говорят все наши представители государственных органов, мы подчиняемся требованиям закона, соответственно данная выставка должна была бы быть закрыта по решению суда. Я прекрасно понимаю кураторов Центра фотографии, потому что их деятельность нацелена на пропаганду искусства, позитивных настроений, а не разжигание вражды и ненависти, как получилось в данном случае. И они приняли решение закрыть эту выставку.

Я смотрю на сегодняшнее заявление, которое выпустили "Офицеры России", где буквально говорится "выставку педофилов мы закрыли". В каком государстве можно назвать человека педофилом без приговора суда? С моей точки зрения, это немыслимо. Это немыслимо в США, им бы уже был предъявлен иск. Я ни в коем случае не обеляю Запад и не пытаюсь охаять Россию. Ужесточение законодательств в области педофилии происходит во всем мире. И это правильно, и я всеми руками "за", потому что оправдать это невозможно. Другое дело, когда речь идет об искусстве. Стерджес был судом оправдан после обысков, какая разница, что было до этого, есть решение суда.

Насколько я знаю, такие вопросы, по поводу привлечения к уголовной ответственности, возникали несколько раз, и, тем не менее, во всем мире этот фотограф - признанный авторитет. Тем более, данная выставка осуществлялась при поддержке министерства культуры РФ. Кураторы выставки министерство о ней уведомили, на его сайте был размещен анонс этой выставки.

Куда смотрели все эти люди, когда размещали информацию об этой выставке? Куда смотрел МИД, когда выдавал визу Стерждесу для проведения открытия выставки, мастер-класса? Почему вся эта дискуссия возникла только в тот момент, когда некий блогер возбудил ту ненависть и рознь, которой сейчас кипит общество.

А.К.: Сегодня опубликована новость, что федеральная антимонопольная служба оштрафовала на 100 тысяч рублей управляющую компанию "Артплэй" за рекламу выставки "Босх. Ожившие видения" в Центре современного искусства. В качестве порнографа уже теперь воспринимаются не только современные художники, но и классик Иероним Босх?

В.М.: Это давление консервативного морализма, мы его ощущаем. Оно крепчает, ведет себя наступательно. В данном конкретном случае совершенно справедливо было замечено, что непосредственно государственные службы не вмешивались, но у нас постоянно есть ощущение, что эта волна находит поддержку у властных структур. Что те или иные группы во власти дают этому зеленый ход, и от этого эта наступательность, эта уверенность в себе, моментами - откровенная наглость.

Но есть еще один момент. Мы говорили об игнорировании экспертного суждения, которое в этом случае было вопиющим. Эта проблема тоже возникла не сегодня. Игнорирование экспертного суждения, игнорирование экспертности как таковой, в художественном, культурном процессе я наблюдаю уже очень давно. Этот процесс начался в постсоветский период.

Мы говорили о том, что эту выставку должны были бы закрыть только по решению суда. Но вспомним, что выставка "Осторожно, религия" обсуждалась в суде, и приговор был вынесен судом. Суд был обязан привлечь экспертов, и он их привлекал. Но кого, что это были за эксперты? Почему при выборе экспертов игнорировались официальные организации - Ассоциация историков искусства, Ассоциация критиков, Ассоциация музейных работников?

То есть само понимание экспертности у нас размыто. И я это наблюдаю не только в конфликтных ситуациях, но и многие назначения, которые делаются сейчас на институциональном уровне - директора художественных и культурных организаций, которые назначаются на государственном уровне. Культ эффективного менеджмента, существующий у нас, отчасти приводит к тому, что культурную политику на местах все больше делают люди, к художественной культуре причастные лишь со стороны.

Это размывание экспертности, к сожалению, это тот процесс, который в таких ситуациях, как нынешняя, проявляется совершенно гротескно. Но, увы, он сопровождает нашу художественную жизнь уже не одно десятилетие и делает такие ситуации возможными.

________________________________________________________________

Загрузить подкаст передачи "Пятый этаж" можно здесь.