Ход свиньей. Навозные лагуны псковских мегаферм

Российский рынок мяса, особенно его сравнительно дешевых разновидностей - свинины и курятины - первым приблизился к идеалу импортозамещения. Политики и чиновники гордятся этим. Но сверхконцентрированные мясные производства приносят проблемы, с которыми не может справиться окружающая среда. Попытки заставить государство контролировать процесс пока что почти безуспешны.

Один из мартовских дней начинается с того, что Мухаметшин звонит в управление Роспотребнадзора. Талые воды с полей потекли в ручьи и овраги. По крайней мере один из этих ручьев завонял чем-то совсем не весенним. Мухаметшин знает, что в этой воде. За пару недель до этого здоровый трактор возил по покрытому снегом полю огромный, километровой длины шланг. Из шланга хлестал смешанный с водой навоз.

Документы минсельхоза предостерегают от сбрасывания навоза на поля зимой, тем более на пересеченной местности, где риск перетекания его в низины особенно высок. Но представителей минсельхоза в поле не было, только трактор и охрана - отгоняла местных жителей, пытавшихся снять происходящее на видео.

В последние пять лет Псковская область - экономически отсталый, дотационный регион на западной границе России - вышла в лидеры по промышленному выращиванию свиней. Свиная популяция уже вдвое больше постепенно редеющего людского населения Псковщины (около 633 тысяч на конец 2018-го года). Главные производители свиней в области и на российском Северо-Западе в целом - фирмы "Великолукского агропромышленного холдинга".

Андрей Мухаметшин и несколько десятков активных членов группы "Я-Поречье" в одноименном селе Великолукского района Псковской области около двух лет сопротивлялись сооружению свинокомплекса. Их главным аргументом было то, что представленный проект не прошел государственную экологическую экспертизу и не предусматривает санитарно-защитной зоны, отделяющей свинарник от ближайших населенных пунктов.

Их позицию поддержали суды двух инстанций, однако три фермы с поголовьем в 108 тысяч все-таки были построены. Теперь деревенские жители ищут нарушения в работе животноводов и пытаются оповещать об этом власти.

Но в тот день служащих Великолукского управления Роспотребнадзора комбинация слов "Мухаметшин", "Поречье" и "навозные стоки" приводит в состояние упорной задумчивости. Единственным, кто может принять информацию о вероятном загрязнении, они называют сотрудницу, у которой как раз в этот день сломался телефон.

Несколько часов Мухаметшин пытается сообщить о происшествии великолукским инспекторам Роспотребнадзора, районной, природоохранной и областной прокуратуре. Он звонит в Россельхознадзор и областное отделение Росприроднадзора. Ноль реакции. Наконец он обращается на "горячую линию" в общероссийское управление Росприроднадзора. Там обещают прислать проверку.

Букет из лагуны

"Раньше в саду пахло сиренью, розами и тюльпанами, а теперь пахнет непонятным дерьмом, - рассказывает пенсионерка Нина Колова, переехавшая с мужем из Великих Лук в деревню Захарово несколько лет назад. - Выйдешь - голова кружится, тошнит… Летом вешаем в двери мокрую простыню, чтоб поменьше в доме пахло".

Свинофермы, деятельность которых пытаются контролировать пореченские активисты, находятся от дома Коловых в полутора километрах по проселочной дороге. Но букет из газов, которые выделяет навоз в огромных резервуарах с романтичным производственным названием "лагуны", добирается до Нины и ее мужа не по дороге, а с ветром. По воздуху до ближайшей фермы примерно вдвое ближе.

Что это за газы? Результаты проверки Росприроднадзора летом прошлого года указывают, что в небо около деревни Захарово улетает смесь из "аммиака, диметилсульфида, углерода оксида, гексановой кислоты, метана, трикрезола, метанола, метиламина, сероводорода, фенола, пропаналя, этилформиата, пентандиаля, бенз(а)пирена, углеводов предельных С1-С5, этилмеркаптана алкила С10-С16, азота диоксида, азота оксида". И еще "пыль меховая" и "микроорганизмы".

На стене у Нины - календарь со свиньей, символом этого года. На нем кружками она отмечает дни, когда лагуны начинают пахнуть очень сильно. Как правило, это говорит о том, что начинают откачивать навозную жижу.

В очередной раз это случилось 22 февраля. Пенсионеры пошли к будке охраны на дороге и заявили, что у них есть право дойти до ближайшего озера. По пути, говорит Нина, они и увидели огромные шланги и трактор, возивший их туда-сюда. Они оповестили группу пореченских активистов и те отправились снимать сбросы навоза.

За год, что функционирует свинокомплекс у Захарово, Нина часто звонила в Роспотребнадзор, добилась приема у заместителя областного прокурора. В ответ она получила лишь ничем не документированное сочувствие. "Это предприятие федерального значения, мы ничего не можем сделать", - так ответил Нине зампрокурора.

За продуктами, как и все, Коловы ездят в большой белый универсам в Поречье. Магазин поставлен Великолукским мясокомбинатом и, конечно же, украшен его логотипом. Мясной прилавок Нина бойкотирует, но остальные продукты покупает, ибо деваться некуда.

От сотен тысяч - к миллионам

Мясокомбинат в Великих Луках был основан в 1944 году. Его превращение из регионального предприятия в одного из лидеров российского свиноводства началось в 2010 году, когда появились сообщения о сооружении ферм общим поголовьем в 480 тысяч и строительстве в Невеле, на границе Псковской области с Белоруссией, большого завода по производству комбикормов.

Этот агрогигант строится на средства петербургского бизнесмена Владимира Подвального. Власти Псковской области и деловые издания сообщали, что вся программа расширения производства оценивалась в 50 млрд рублей (780 млн долларов), из которых заемные деньги составляли меньше четверти.

В начале марта на всех фермах агрохолдинга, по данным администрации Псковской области, содержалось 1,2 млн свиней. Уже давно в планах - создание новых свинокомплексов на западе области, чтобы довести единовременное поголовье до двух миллионов. В 2018 году Великолукский агрохолдинг произвел 215 тысяч тонн мяса и стал пятым в России производителем свинины с долей рынка в 5,2%.

Агрохолдинг является крупнейшим работодателем в области и крупнейшим налогоплательщиком. Неудивительно, что чуть ли не большая часть крупных машин, которые встретятся вам на юге Псковщины - самосвалы, длинные автоцистерны с комбикормами, двухэтажные фургоны с живыми свиньями, фуры и "Газели" с готовой продукцией - украшены бело-красным логотипом "Великолукского мясокомбината".

Большинство производств агрохолдинга сосредоточено в Невельском и Усвятском районах области, на границе с Белоруссией. Даже по меркам современного интенсивного животноводства концентрация ферм там высокая. В 10-километровом коридоре вдоль трассы Усвяты-Невель работают не меньше 40 площадок, емкостью в десятки тысяч голов каждая. На два района - 28 тысяч жителей и раз в тридцать больше свиней.

Типовая свиноферма на Псковщине выглядит так: несколько длинных, белых с оранжевым корпусов, соединенных коридорами. Они могут быть "репродукторами", где живут несколько тысяч свиноматок, или "откормочниками" - ангарами, куда трехмесячных поросят помещают еще на три месяца для выкармливания до товарной массы примерно в 100 килограммов. Каждый из ангаров рассчитан на несколько тысяч животных.

Свиньи толпятся на полу из бетонных плит-решеток. Их экскременты проваливаются сквозь решетки в траншеи, сооруженные в основании каждого из корпусов. Оттуда навоз стекает в специальные резервуары, потом насосами выводится за периметр фермы.

Каждый день свинья на индустриальной ферме прибавляет в весе примерно полкило. Навоза она производит как минимум в десять раз больше - 5-8 килограммов ежедневно. Помноженные на 20, 50, 70 тысяч животных эти испражнения проще исчислять поездами (состав из 30-ти железнодорожных нефтяных цистерн ферма в 60 тысяч голов заполнит за неделю). Помноженные на месяцы навозные отходы можно мерять транспортными судами. Помноженные на число псковских ферм - океанскими нефтяными танкерами.

Но эти фекалии далеко не едут. Из-под свинарников их перекачивают насосами в прямоугольные насыпные резервуары, выстланные толстой пластиковой пленкой - те самые "лагуны". Типичный резервуар вмещает 18-20 тысяч тонн отходов, в него уместится несколько олимпийских бассейнов.

Это - старейший и самый дешевый способ хранения навоза. Агронаука предполагает, что примерно за 9-12 месяцев навоз из довольно ядовитой смеси органических веществ, бактерий и микробов, превратится в удобрение, которое можно вносить в почву. В документах, представленных на судебных слушаниях, Великолукский агрохолдинг утверждал, что обладает технологией, которая может сократить срок обезвреживания навоза до 6 месяцев.

Но даже если и так, утверждают оппоненты, совокупные объемы "лагун" (обычно не более 20 тысяч кубометров в каждой, при ферме их две или три) могут не соответствовать численности животных и тому навозу, который от них остается. А главное, по мнению активистов, в районах, где сконцентрирован откормочный бизнес агрохолдинга, нет такой земли, которая могла бы принять огромные объемы навоза, даже должным образом обезвреженного.

Большая свинина

Поголовье свиней в России росло на миллион каждый год последние пять лет. В прошлом году на убой отправили 21 млн животных. Торговля приняла их избавленными от голов, ног и внутренностей - 3 млн 776 тыс. тонн мяса. Все это закрывает примерно 90% российского потребления свинины. А 15 лет назад отечественная продукция занимала только 55% рынка.

Параллельно меняется и масштаб производителей. Все меньше и меньше мяса дают малые и средние хозяйства. В 2005-м на них приходилось почти три четверти рынка, в 2017-м - 16%. Национальный союз свиноводов прогнозирует, что к 2022 году больше 75% рынка займут всего 20 крупных компаний.

Крупные компании предпочитают строить по-крупному. По оценкам компании "Биг Датчмэн", занимающейся проектированием ферм, типичные проекты крупных российских свиноводческих компаний в последние годы оперируют поголовьем в 2500, 3700 и 4800 свиноматок, каждая из которых дает по 25-27 поросят в год. Таким образом, на современной индустриальной ферме может содержаться от 62 до 130 тысяч свиней в год.

Отходы недолгой свиной жизни тоже меряют, исходя из числа свиноматок - по 38 кубометров в год (с водой, которая требуется на помывку помещений и средним количеством осадков, попадающих в открытые резервуары). Если предположить, что на средней ферме 3500 свиноматок, то вся ферма будет давать в год 133 тысячи кубометров навозных стоков.

Этим навозом можно заполнить две с половиной типичные пятиэтажные "хрущевки".

Текущие неприятности

"Завалить нас всех свининой они, может, и завалят, но какой ценой?" - говорит Дмитрий Алексеев, еще один житель Поречья, пока мы пробираемся к ручью у заброшенной деревушки Лутово. У первого из заколоченных домов еще ничем не пахнет, но стоит пройти еще пару минут и метрах в двадцати от воды уже стоит запах как в запущенном привокзальном туалете.

Дышать можно, но Алексеева волнует не воздух, а вода, текущая в направлении Пореченского озера. Там находится село в тысячу человек и несколько деревень помельче. Он погружает в мутный ручей самодельный ковшик из пластиковой бутылки, делает короткую видеозапись на смартфон, ставит геометку.

Ничто из этого не послужит официальным доказательством. Даже если Алексеев привезет воду из ручья в лабораторию, результаты исследования этой жидкости вряд ли убедят суд. Обычно после вызова проверяющих одного из "надзоров" до их появления на местности проходит две-три недели. Зачастую после такой паузы проверка не обнаруживает опасных веществ или следов бактериальной активности.

Но в марте активистам из Поречья повезло: 11-го числа пробы в четырех разных местах взяла комиссия, приехавшая после звонка на горячую линию Росприроднадзора. Через неделю был готов результат: в воде, вытекавшей с полей, было отмечено высокое (от 28 до 100 раз) превышение норм концентрации аммиака и повышенное (от 13 до 22 раз) биологическое потребление кислорода. Второе обычно происходит из-за насыщения воды бактериями.

Оба превышения указывают на попадание в воду отходов с ферм. Но двухлетний опыт тяжб показывает, что и подтверждение факта загрязнения не всегда означает предъявление претензий животноводам. Исследовав воду или земли в сотнях метров от свинокомплекса, контролирующие инстанции часто констатируют: "источник загрязнения не установлен".

Трудный путь к штрафу

И даже когда извилистый путь доказательств пройден до конца, возможны сюрпризы. Летом прошлого года на том же поле активисты "Я-Поречье" обнаружили шланг, из которого на землю вытекала жижа с подозрительными червяками.

"Вызываем прокуратуру и Россельхознадзор. Они находят там сальмонеллу, находят несоответствие технологии и бактерии. То есть подтверждают, что это не является никаким удобрением, а является отходом 3 класса опасности", - говорит Андрей Мухаметшин.

"Они выписывают штраф в 400 тысяч и предписание рекультивации. И вот на днях суд отменяет этот штраф ввиду… малозначительности правонарушения. Понимаете, малозначительности! Заражение сальмонеллой, которая стекает в воду, - это малозначительно".

За последние девять месяцев активисты зафиксировали три случая сброса навозных стоков на одном этом поле. После мартовского исследования воды начато дело по четвертому пункту статьи 8.13 КоАП РФ - "Нарушение требований к охране водных объектов, которое может повлечь их загрязнение, засорение и (или) истощение". Пока что проводится расследование.

Отдельную реакцию Росприроднадзора вызвал сам факт сброса навозных стоков на поля в феврале. Компанию ВСГЦ, которой принадлежат фермы у Поречья, оштрафовали на 100 тысяч рублей, а ее руководителю, Елизавете Иевлевой, направили предписание "о необходимости проведения мероприятий по предотвращению загрязнения окружающей среды, связанного с размещением отходов животноводства на рельеф почвы".

Какими должны быть эти мероприятия, Росприроднадзор не пояснил. Запрос Би-би-си, направленный в федеральное управление службы, остался без ответа.

Проверка приходит через месяц

У Людмилы Петровны из села Церковище, в Усвятском районе, была корова. Поили ее из ручья, но поздней осенью 2017 года корова вдруг заартачилась и пить ту воду отказалась. А в декабре случилась оттепель, в лесу начал таять снег. 28 декабря 2017-го ручей позеленел и стал очень вонючим. Тогда уже и Людмила Петровна перестала брать оттуда воду для мытья и стирки.

Жители Церковища пытались вызвать проверяющих из райцентра, но к ним никто не приехал, сказали, что нет бензина. Тогда они набрали воду в пробирку сами. Директор школы, Сергей Гайдаленко, по совместительству районный депутат от "Единой России", отвез ее на анализ в частную лабораторию, заплатив свои деньги за исследование. Было обнаружено превышение по аммиаку в 20 раз. А официальная проверка Роспотребнадзора приехала через месяц и ничего не нашла. На суде селянам сказали, что источник загрязнения установить нельзя.

Раньше Людмила Петровна преподавала русский язык старшеклассникам, но в церковищенской школе старшеклассников больше нет - их осталось мало, занятия перевели в райцентр. В пустом кабинете школы директор, ее бывшие и нынешние учителя говорят о расстройствах и разочаровании, которые принесло сооружение ферм.

"Все знали, что проблемы с этим есть, - говорит Гайдаленко, имея в виду опыт соседнего, Невельского района, где фермы появились раньше. - Но власть упирала на то, что будут рабочие места, что будет содержание и благоустройство района, что построят дома и поселки для рабочих, дома для учителей и для медиков, дороги. Ничего этого нет, только вот рабочие места". Но Гайдаленко и другие местные говорят, что из-за тяжелых условий работники то и дело уходят.

Продай свой пай

Жалобы у жителей Церковища такие же, как и в других местах: почти постоянный запах навоза, периодические проблемы с водой, разбитые тяжелыми машинами дороги. Местные жители видят, что их проблемы для большого бизнес-проекта - малозаметные частности.

"Мы сидим в районе, где люди, рулящие мясокомбинатом, получают миллионные прибыли, а в районе денег нет, - кипятится Гайдаленко. - В Сибири районы развиваются за счет нефти и газа, нефтяники строят инфраструктуру, а тут мясокомбинат выкачивает прибыли, а в районе - ничего".

Гайдаленко, да и другие жители этих районов имели возможность донести свою точку зрения до чиновников - вплоть до прежнего губернатора Псковской области Андрея Турчака. Ничего не поменялось. "Я общался с мэром района и говорил, что свинокомплексы - хана нашему району. А мэр сказал: "Что вы имеете против продовольственной программы Путина?" Я хочу, чтобы эта продовольственная программа давала какую-то отдачу району, а не [владельцу агрохолдинга] Подвальному", - говорит директор школы.

Перед строительством свиноферм в округе государство вспомнило о бывших колхозных землях. Жителей стали подталкивать к продаже паев на земли сельхозназначения. В 1990-е паи раздавали всем: на этой земле можно было пасти скот, косить траву, сажать картошку или зерновые. Ставки за пользование этой землей традиционно были низкими, но внезапно поднялись раз в 10-20.

Валентина Ивановна, раньше преподававшая иностранные языки, продала паи за свои пять с половиной гектаров за 15 тысяч рублей. Лично она землей этой не пользовалась, но почему-то ей все равно обидно: как агитировали, как пугали дорогими налогами и штрафами. Они с мужем думали купить на эти деньги велосипед, но - не сложилось.

Ближайшая к деревне ферма (разрешительная документация определяет ее как "площадку западнее дер. Ладоги") - работает уже несколько лет. Возможно, именно она могла быть источником загрязнения в конце 2017 года, о котором говорили жители Церковища.

На ферме - пять корпусов. Типовые проекты ферм агрохолдинга оперируют единовременным поголовьем в 27-28 тысяч свиней на одной площадке (условно 2 тысячи свиноматок). Это значит, что за год от всех свиней на ферме набирается примерно 75 тысяч кубометров навоза. Анализ спутниковых снимков начала апреля позволяет предположить, что навоз сливается в четыре лагуны, одна из которых (видна незаросшая отсыпка по краям) была построена недавно. Если допустить, что у хозяев фермы есть технология, ускоряющая разложение навоза до безопасного состояния за шесть месяцев, и оттталкиваться от емкости "лагуны" в 18 тысяч кубометров, то в год ферма может опустошить примерно два резервуара.

Системы шлангового отвода позволяют переместить навоз на расстояние до трех километров, а с использованием дополнительных насосов - до семи. Вывезти содержимое лагун при помощи автоцистерн на более далекие расстояния малореально: потребуется около 600 рейсов на каждую.

Великолукский агрохолдинг не ответил на просьбу Би-би-си рассказать, какими именно землями его компании располагают вблизи с фермами для утилизации навоза. Анализ данных по 50 кадастровым участкам в радиусе семи километров от фермы выявил нескольких собственников (одно из предприятий агрохолдинга, ВСГЦ, и шесть физических лиц из числа менеджеров его компаний). Они владеют разрозненными земельными участками общей площадью более 1800 гектаров. Теоретически этой земли достаточно для утилизации навоза с фермы в 28 тысяч свиней.

Но вопрос не только в наличии достаточных площадей, но и в том, что нормативы рассчитаны для земли, пригодной к сельскохозяйственной обработке и выращиванию каких-то культур, которые смогут поглотить азот и фосфор, содержащиеся в навозе. Директивы минсельхоза определяют, что после внесения навозных стоков поля под ними должны быть перепаханы.

Спутниковые карты демонстрируют, что в ландшафте вокруг этой фермы преобладают леса, холмы, небольшие овраги, болота. Снимки, сделанные из космоса летом 2018-го, не показывали тут полей площадью примерно в 600 гектаров, которая потребуется для утилизации навоза хотя бы из двух "лагун".

А в радиусе семи километров от деревни Ладоги расположены еще две фермы с десятками тысяч свиней.

Либо воздух, либо деньги

Всего на 30-километровом участке проселочной дороги расположены девять репродукционных или откормочных площадок. Некоторые находятся менее чем в километре от деревень. Судя по всему, проекты их строительства не предполагали никаких санитарно-защитных зон.

В одной из деревень живет Ирина. Она работает оператором в одном из "родильных" корпусов неподалеку. На вопрос, что ей нравится в этой работе, говорит, что лучше всего - когда день на ферме кончается. Это не работа ее мечты.

Но другой нет. До этого Ирина работала в магазине, рабочий день был дольше, а денег меньше. Так что выбор у нее - между нормальным воздухом и относительно пристойной зарплатой. Какая она, Ирина не говорит, но местные жители рассказывают, что свинаркам платят по 25-30 тысяч рублей (390-470 долларов).

"Если их все закроют, эти фермы, ну да, будет опять чисто, хорошо, свежо, не будет пахнуть всем этим, извините меня, говном. А с другой стороны, где люди будут работать? У нас почти все люди там работают, трудоустроены. Куда им идти?"

"Пахло и будет пахнуть", - заключает ее бабушка, живущая через пару домов, по соседству.

На ферме, где работает Ирина, пять тысяч свиноматок. Сначала, говорит она, было непривычно, такого скопления животных она никогда не видела. Пять тысяч свиноматок дают в год больше 120 тысяч свиней.

Ирина говорит, что бок о бок с ней трудятся работницы из Северной Кореи. Приезжают они на несколько лет и живут на территории фермы, немного говорят по-русски. О том, что на фермах работают граждане КНДР, рассказывают и в других местах.

Руководство Великолукского агрохолдинга не ответило на запрос Би-би-си об интервью, но по данным минтруда, в 2018 году "Великолукский мясокомбинат", центральное предприятие агрохолдинга, пригласил из КНДР 105 человек на работу по специальности "оператор животноводческих комплексов". Аналогичное разрешение было получено для 70 человек из Вьетнама. Зарплаты их, по данным минтруда, составляют примерно 12 тысяч рублей.

Но в регионе, куда отправляются на заработки жительницы далекой Азии, местного населения постепенно становится меньше. В каждой из окрестных деревень много нежилых, осевших на бок, домов. Как тут будут жить ее дети?

"Да они в принципе не захотят здесь жить! Я сама не хочу здесь жить! Но у меня пока нет возможности уехать", - в сердцах говорит Ирина.

По большаку рядом грохочет тяжелый грузовик с комбикормом.

Не только Псковщина

"Практически все свиные мегакомплексы в России не обеспечены необходимым количеством земли, - говорит Александр Брюханов, главный научный сотрудник Института агроинженерных и экологических проблем в Петербурге. - Они вынуждены в дозах, превышающих норматив, вносить этот навоз. Это огромное количество органики, которая может попадать в водные объекты".

Об этом Брюханов и его коллеги узнают, сопоставляя статистические данные о доступных для обработки землях и объемы навозных отходов в разных регионах России: то тут, то там оказывается, что мощности ферм не сопоставимы с обрабатываемыми землями, на которые можно было бы отправить получающийся навоз.

Протесты в связи с работой крупных свиноферм отмечены в разных областях России. Так, в Адыгее давние претензии республиканского отделения "Всероссийского общества охраны природы" вызывает свинокомплекс компании "Киево-Жураки" в Теучежском районе. Она входит в АО "Агрокомплекс" - один из гигантов российского сельхозпроизводства, контролируемый бывшим министром сельского хозяйства России и бывшим губернатором Краснодарского края Александром Ткачевым.

Руководитель адыгейского ВООП Валерий Бриних сомневается в том, что фермы "Киево-Жураки" с совокупным годовым поголовьем в 61 тысячу обеспечены достаточным числом резервуаров-лагун. "Из-за практически повсеместного недостаточного количества навозохранилищ жидкий свиной навоз выносится на поля чаще двух раз - 3-4 раза", - пишет эколог.

В середине марта очередное загрязнение было обнаружено местными жителями на поле и в ручьях у хутора Шевченко, вблизи от ферм. Съездив на место, Бриних сообщил: "Вода была цвета крепкого чая с молоком и с большим количеством пены. Мы прошли до места впадения этого ручья в пруд и убедились, что свиным навозом несёт и от самого пруда".

Помимо локальных ЧП - загрязнения грунтовых вод и водоемов - работа крупных ферм будет приводить к долговременному изменению баланса веществ в почвах, считает Александр Брюханов из Петербурга. Почва накапливает избыточный азот и фосфор долго, процесс займет много лет, но примеры того, что будет дальше, уже есть.

Мегаферма "Новый свет", построенная в Ленинградской области еще в советское время, долгие годы поставляла на поля в Гатчинском районе жидкий свиной навоз в больших объемах. "В итоге с тех угодий, где шло повышенное внесение органики, по сегодняшний день идут стоки грунтовых и поверхностных вод с повышенным содержанием биогенных элементов, азота и фосфора, - говорит Брюханов. - Это ведет к нарушению нормальных процессов в водных объектах. Идет зарастание водорослями, снижается качество воды, меняется биоразнообразие".

Расширение на запад

Тем временем псковские свиноводы ведут сооружение еще шести свинокомплексов на западе области, в Красногородском районе. Каждые пару минут тяжелые грузовики с песком и щебенкой едут на стройку мимо ограды Крестовоздвиженской церкви в деревне Велье. Из каменной церковной ограды уже посыпались булыжники.

Виктор Тиханов, смотритель местного музея на другой стороне узкой улицы, хотел, чтобы они ездили потише: "Груженые они как-то аккуратней едут, а порожняком летят, как хотят… Сижу на диване, так он подо мной шевелится, когда они едут". Но он надеется, что свинофермы принесут пользу местным жителям, в первую очередь - дадут работу остающемуся трудоспособному населению.

На одной из площадок, неподалеку от села Ильинского, самосвалы завозят щебень и песок, а в поле торчат сотни коротких бетонных свай, на которых скоро начнут монтировать корпуса свинарников. Ближайший населенный пункт отсюда - хутор семьи Башмаковых, километрах в семи.

Глава семейства, 76-летний Владимир, не в восторге от соседства с крупным бизнесом. Поля в этих краях шире, чем на юге области, но за десятилетия после смерти советских колхозов плотно заросли березняком и соснами. "Чтобы все это раскорчевать, нужны миллиарды, - говорит Владимир. - Куда они будут девать этот навоз?"

Дать точный ответ на этот вопрос непросто. На момент публикации Великолукский агрохолдинг не ответил на просьбу об интервью, из которого Би-би-си могла бы узнать, какими площадями, пригодными для утилизации навоза, компании агрохолдинга располагают рядом с фермами, упомянутыми в этой статье. На этот вопрос не ответила и администрация Псковской области. Без комментариев от властей и бизнесменов остается и случай со сбросом навоза на полях около деревни Захарово в конце февраля.

Министерство сельского хозяйства России не ответило на запрос Би-би-си о том, хватает ли земли для утилизации свиного навоза в пяти областях - Белгородской, Воронежской, Курской, Псковской и Челябинской - где ведут свой бизнес крупнейшие производители свиней в России. Правда, полученный отдельно ответ из департамента сельского хозяйства Белгородской области сообщает, что каждый из 12 крупнейших производителей располагает достаточными площадями для внесения навозных стоков - их было в 2018 году почти 11 миллионов кубометров.

Россельхознадзор и Росприроднадзор не ответили на запросы об общероссийской статистике нарушений со сбросом навоза на земли сельхозназначения и земли лесного фонда, о том, какое число нарушений зафиксировано в Псковской области рядом со свинофермами Великолукского агрохолдинга, и о том, какая экологическая экспертиза должна предшествовать строительству свиноферм.

Между тем российские власти сообщают о грядущем пересмотре так называемой доктрины продовольственной безопасности - с обеспечения чисто внутренних потребностей на усиление экспорта в тех сегментах, где российское потребление уже насыщено. Производства свинины это может коснуться одним из первых. Великолукский агрохолдинг готов к этому. Два года назад на экспорт было отправлено 3 тысячи тонн мяса, а к 2024 году, как сообщает официальная группа агрохолдинга во ВКонтакте, экспорт может быть увеличен в 50 раз.

При участии Анастасии Напалковой

***