Как не сойти с ума в карантине: советы людей, переживших домашний арест

В конце прошлой недели на канале московского "Гоголь-центра" вышло видео "Как долго сидеть дома и не сойти с ума". В нем художественный руководитель театра Кирилл Серебренников, который провел полтора года под домашним арестом, дает советы, как пережить карантин.

Пенсионеры старше 65 лет и люди с хроническими заболеваниями по распоряжению мэра Москвы Сергея Собянина окажутся в карантине уже с 26 марта.

Разумеется, карантин невозможно приравнять к домашнему аресту. Людям в самоизоляции не грозят тюремные сроки, и они не чувствуют себя "бытовыми инвалидами" (по выражению Юлии Цветковой, прожившей под арестом четыре месяца) из-за того, что не могут выйти в магазин или на прогулку.

Как вести нормальную жизнь в условиях изоляции, рассказывают собеседники Би-би-си, которым пришлось провести под домашним арестом от недели до полутора лет.

Привыкните к новым отношениям со временем

В обычной жизни нас разрывают люди, мы отвечаем на звонки, смски, сообщения, "Телеграм", "Инстаграм", "Фейсбук" - все это создает не нами принятую повестку.

"Это прекрасное время, чтобы разгрести хаос, - говорит в своем видео Серебренников. - Сконцентрироваться максимально на простом вопросе: кто есть я и что для меня является самым важным в жизни?". Режиссер "Гоголь-центра", в частности, советует вести дневник и фиксировать хроники изоляции, записывая даже незначительные дела и мысли, которые приходят в голову.

Искусственно созданное домашним арестом состояние, когда не нужно куда-то привычно бежать или к чему-то стремиться, дает возможность заняться рефлексией и собой, говорит руководительница детского театра и феминистка Юлия Цветкова из Комсомольска-на-Амуре, которую обвинили в распространении порнографии за иллюстрации во "Вконтакте".

"Для меня это была удивительная возможность реально ничего не делать и не казнить себя за это. Я сейчас по-другому смотрю на обычные рабочие дни, потому что они кажутся очень продуктивными. Я перестала себя ругать, поборола свой перфекционизм", - рассказывает Цветкова.

В карантине, в отличие от домашнего ареста, людям не запрещают пользоваться интернетом, но активист Сергей Фомин — в рамках "московского дела" его продержали месяц в СИЗО и три месяца под домашним арестом — советует хотя бы иногда по собственной инициативе убирать телефон или даже отдавать его родителям и друзьям. По словам активиста, единственная вещь тех времен, по которой он действительно скучает — возможность полностью погрузиться в какое-либо занятие: "Я никогда не читал книги с такой концентрацией. Нет всех обычных чатов, ты достигаешь дзена, когда чем-то углубленно занимаешься".

Приготовьтесь к периодам эмоционального упадка

"Было желание окуклиться, лежать под одеялом, и я начала чувствовать, что я сильно начала отдаляться от мира и реальности, и это пугает, когда хочется только спать и ничего не делать", - вспоминает Юлия Цветкова зиму 2019-2020 года.

Сергей Фомин вспоминает, как во время душевного подъема сразу после выхода из СИЗО составил себе план идеальной жизни: "Включил туда зарядку, отжимания и приседания, читал по расписанию, готовил". Но уже через месяц активиста настиг накопленный стресс, и жизнь по расписанию начала ломаться: "Я не мог вставать с кровати. Делать ничего не хочется. Мой режим дня сбился, я не мог вылезти из кровати или ванны. Мог проснуться в десять утра и пролежать до трех дня, пойти в ванну, провести там еще три часа и вернуться в кровать".

Математик Богатов — он провел под домашним арестом чуть больше полугода в 2018 году — рассказывает, что жить без каких-либо внешних рамок, структурирующих время, непросто: "Под домашним арестом хоть какой-то график жизни поддерживать очень сложно, потому что обычно у нас есть ориентиры в духе "магазин закрывается во столько, на работу надо ко стольким-то", а в таких условиях графика нет вообще. Это не очень хорошо, мне для самочувствия лучше, когда что-то поддерживает".

Наталью Шарину, экс-директора Библиотеки украинской литературы, задержали в 2015 году и продержали под домашним арестом более полутора лет. Первоначально - после нескольких суток обысков, допросов, гипертонического криза, "обезьянника", СИЗО и суда - домашний арест показался величайшим благом, вспоминает она. Это чувство вскоре сменилось бесконечным анализом ситуации: "Казалось бы, ты можешь и читать, и слушать музыку, но не тут-то было — в голове у тебя только одно: за что, почему? Степень несправедливости, понимания, что ты ни в чем не виноват, мысль, свербящая постоянно, выбивает все: берешь книгу — читать не можешь, включаешь телевизор — все мимо тебя. Эта навязчивая идея не дает тебе больше никаких эмоций".

Самым сложным было, объясняет Шарина, отогнать эти мысли: "Настраиваешься: все, надо думать о другом. За время домашнего ареста я не пролила ни одной слезинки".

Спустя несколько месяцев строгого пребывания дома суд разрешил Наталье Шариной ходить в поликлинику. Помимо необходимого лечения — 58-летняя женщина получила компрессионную травму позвоночника во время поездки в автозаке — это стало психологической отдушиной: "Я выходила лишь в свою поликлинику, и даже те же самые очереди, когда ты сидишь перед кабинетом, ты обычно нервничаешь, а здесь мне было хорошо. Какая-то жизнь, ее наблюдаешь, смотришь на других людей". Спустя еще несколько месяцев суд разрешил библиотекарю двухчасовые прогулки.

"Как ни забавно, самым эмоциональным было, когда мне разрешили прогулки на 500 метров, — вспоминает Юлия Цветкова. — Это вроде бы маленькая свобода, но это еще больше подчеркивает остальную несвободу — не иметь возможности пойти, куда хочется, а ходить кругами вокруг дома. В этот момент ощущался контраст: что есть мир, куда я не могу выйти дальше, чем на эти 500 метров".

У Сергея Фомина были наиболее жесткие условия домашнего ареста: ему запретили прогулки, а общаться можно было лишь с родителями и адвокатом. На ноге активиста был браслет, который отслеживал, далеко ли он отошел от установленного в квартире специального телефона-датчика.

Постепенно пребывание дома стало настолько невыносимым, что Фомин дважды нарушил условия ареста, даже рискуя снова оказаться в СИЗО: "В последний месяц я себе иногда позволял очень поздно ночью, натянув капюшон, выбегать в магазин на первом этаже. Выбегал и покупал себе пару бутылок пива. И когда я вышел из подъезда, а магазин — это следующая дверь, у меня было ощущение, которое нельзя передать словами. Ощущение, что вы сбежали из тюрьмы".

Общайтесь с близкими как можно больше, пусть и удаленно

В случае домашнего ареста суд часто разрешает общаться только с ближайшими родственниками — именно они становятся основным источником поддержки в изоляции. "Если кто-нибудь из близких еще бы говорил: "Вот, сама виновата, создала нам проблемы", вероятнее всего, это было бы вообще невыносимо. Я, конечно, слава богу, с этим никогда не сталкивалась", — рассказывает Наталья Шарина.

Муж и дочь были главной поддержкой, позже, ближе к концу домашнего ареста, женщине разрешили разговаривать по телефону, а потом и принимать в гостях подруг. Домашние животные "тоже потрясающая отдушина" — Шарина с благодарностью упоминает двух своих котов.

IT-специалист и оппозиционный активист Александр Литреев, создатель проекта по деанонимизации силовиков, только начинает привыкать к домашнему аресту: он сидит дома неделю. Ему разрешено общаться со всеми, кроме свидетелей по делу, поэтому друзья программиста вызвались помогать ему и приносить домой продукты. Одна из подруг, Дарья, проводит с Александром время каждый день. "Даша — солнышко, она приходит ко мне, приносит вкусняшки и делится теплом", — сказал Би-би-си Литреев.

Необязательно вести глубокие философские беседы — Сергей Фомин вспоминает, что они с отцом, который приходил в гости каждый день, в основном играли в шашки.

Читайте толстые книги

Этот совет дают практически все. Кирилл Серебренников рекомендует "Войну и мир", Сервантеса и "Благоволительниц" Джонатана Литтела. Юлия Цветкова за месяцы ареста прочитала "Властелина колец", а также детективы Тесс Герритсен, книги Анны Политковской и Людмилу Алексееву. Сергей Фомин, по его словам, пытался наверстать упущенное и разобраться, что происходит в стране, читая "Курс русской истории" Ключевского, Сергея Алексашенко "Контрреволюция", книги Михаила Зыгаря "Кремлевская рать" и "Империя должна умереть".

Математик Дмитрий Богатов прочитал трехтомник Айн Рэнд "Атлант расправил плечи" и гораздо больше книг по специальности, чем в обычное время. Кроме того, у Богатова изменился сам подход к чтению литературы по специальности: "В современном мире мы привыкли, что на любой вопрос можно за пару минут найти ответ в интернете и на этом закончить вопрос. Когда нет интернета, но есть книжки, это располагает к тому, чтобы разбираться в вопросе глубже. Мы можем делать это и на свободе".

Найдите любое занятие, которое занимает мозг

Кирилл Серебренников советует писать мемуары и учить иностранные языки. Александр Литреев пишет стихи и составляет бизнес-план нового проекта, который намеревается запустить после освобождения.

"Шашки меня спасали, - вспоминает Сергей Фомин свою жизнь во время депрессии. - Я попросил у отца книгу "Как играть и выигрывать в шашки", разучивал дебюты и мне стал намного легче, когда я получил эту книгу, потому что я начал часов пять в день проводить над этими дебютами, и когда я этим занимался, я вообще забывал обо всем".

В условиях крайне ограниченного общения самое тяжелое - это отсутствие обратной связи, говорит Сергей Фомин: "Все, что вы делаете - чтение книг, радио - односторонне, ты только воспринимаешь информацию, ответить ничего не можешь. Через какое-то время это становится пыткой".

Как ни странно, в этой ситуации помогают видеоигры. "Я нашел дома Playstation, и я никогда раньше с таким удовольствием не играл. Игра — это всегда обратная связь, получаешь реакцию в ответ на свои действия, ты можешь с кем-то взаимодействовать, и меня это завораживало. У меня было ощущение, что я живу, когда я играл в них".

Вспомните, что есть люди, которым сейчас хуже

Наталья Шарина сравнивает нынешнюю ситуацию карантина с уходом на пенсию или в отпуск: "Когда люди ни в чем не виноваты, когда они всего лишь должны заботиться о здоровье своем и своих близких - здесь нужно включать весь оптимистический настрой, заниматься делами".

Юлия Цветкова признается, что ей грустно читать, как люди страдают на карантине: "Я не знаю, насколько это поможет, но я всем советую думать про политзеков. Зная, что такое лишение свободы на неограниченный срок, я могу сказать, что карантин - это не страшно".

Главное в самоизоляции - не забывать, что вы не одни и что рано или поздно это все закончится и вы окажетесь на свободе, напоминает адвокат Александра Литреева Алексей Бушмаков. А самое лучшее, считает активист Сергей Фомин, что в карантине "вы не просыпаетесь каждый день с мыслью, что вас посадят на несколько лет".