Умер Чик Кориа - джазовый универсал, которому было подвластно все

Чик Кориа - один из ярчайших джазовых музыкантов последнего полувека. Как, пожалуй, никто другой, он обладал фантастической джазовой универсальностью. Ему, казалось, подвластно было все - от граничащей с поп-музыкой легкости до утонченного интеллектуального авангарда, от светлой, поистине моцартовской воздушности до жесткой завораживающей ритмики его джаз-роковых альбомов.

Знакомство через джаз-рок

Как и большинство меломанов моего поколения - тех, кто пришел к музыке в 1960-70-е годы, - я впервые познакомился с музыкой Чика Кориа благодаря созданной им в 1972 году группе с многозначительным, многообещающим названием Return to Forever. Это, действительно, было как "возвращение в вечность" - музыка, воплотившая в себе все: и чарующую, идущую от джаза завораживающую импровизационную легкость, и воспринятую из классики глубину и стройность композиционной структуры, и только-только пришедший в джаз упругий ритмический гипнотизм рока.

О джазе большая часть из нас знали тогда еще очень мало - он воплощался в воспринятой из программ Jazz Hour Уиллиса Коновера на волнах "Голоса Америки" замечательной, но уж очень традиционной классичности звезд прошлого - Луи Армстронга, Дюка Эллингтона и Эллы Фитцджеральд.

Он был великолепен, но нам - воспитанным все же на роке - не хватало в нем остроты, современности, актуальности.

Появившийся в начале 1970-х джаз-рок: Weather Report, Mahavishnu Orchestra и, конечно же, Return to Forever - соединил классичность и остроту, импровизационность и рок-ритмику, композиционную сложность и захватывающую легкость восприятия.

И даже на этом богатом фоне Чик Кориа и его группа выделялись изяществом, изысканностью и невероятным стилистическим разнообразием - к джазу и року добавлялись полиритмика и чувственность латиноамериканской музыки приглашенных им бразильских музыкантов - вокалистки Флоры Пурим и перкуссиониста Аирто Морейры. Вот как звучит композиция Spain из одного из ранних альбомов Return to Forever

Лишь годом-двумя позже сквозь плотную завесу железного занавеса удалось узнать побольше об этом замечательном музыканте и корнях, истоках его богатейшей, разнообразной музыки.

Корни и эволюция

Антонио Армандо "Чик" Кориа родился в семье итальянских иммигрантов, его отец был джазовым трубачом. И хотя рос он в окружении джазовой классики, а музыкальное образование его было вполне академическим, с самого начала своей собственной карьеры, пройдя школу у кубинца Монго Сантамария и открывателя бразильской босановы Стэна Гетца, он тяготел к южной откровенной страстности.

Интересно, однако, что главной школой для него во второй половине 1960-х стали ансамбли Майлса Дэвиса, положившие начало тому самому направлению джаз-фьюжн, идя по которому в начале 1970-х Кориа обрел славу и признание лидера и композитора.

Музыка Дэвиса, хоть он и опирался - первым из известных джазовых музыкантов - на рок-ритмику и заимствованные из рока электрические инструменты, была при этом медитативно-меланхоличной, медленной и раздумчивой, по своему эмоциональному строю куда ближе классическому Дэвису 50-60-х годов.

Да, он пересадил и Чика Кориа, и других привлеченных им в свой ансамбль пианистов - Джо Завинула и Херби Хэнкока с классического рояля на электропиано. Но Кориа до поры до времени приходилось держать в узде свою страстность, подчиняя свои импровизационные пассажи общему строю дэвисовской музыки.

Лишь уйдя из дэвисовского ансамбля, он и остальные "птенцы гнезда Дэвиса" - Джо Завинул и саксофонист Уэйн Шортер, основавшие Weather Report, гитарист Джон Маклафлин, основавший Mahavishnu Orchestra, и Херби Хэнкок, вовсю увлекшийся джазовой электроникой, - прорастили посеянное Дэвисом зерно и создали полноценный стиль джазового фьюжн, иногда для простоты именуемого джаз-рок.

Кориа, правда, до того как погрузиться в экстатичный джаз-рок совершил шаг… даже не знаю куда… то ли в сторону, то ли вперед, но точно не назад.

Познакомившись в ансамбле у Дэвиса с молодым британским контрабасистом Дэвидом Холландом, он создал ансамбль Circle, в который привлек барабанщика Барри Альтшула и одного из лидеров джазового авангарда - саксофониста Энтони Брэкстона. Это был чистейшей воды фри-джаз, авангардная свободная импровизация четырех выдающихся мастеров, один из самых интересных, творчески богатых и, увы, недооцененных периодов в творчестве Кориа.

Коммуникация с аудиторией

Но тут при всей увлекательности и неистощимом богатстве авангардного экспериментирования Кориа ощутил, что начинает терять связь с широкой аудиторией. Связь эта, обретенная в ансамблях Дэвиса, стала слишком большой ценностью, чтобы от нее можно было так легко отказаться даже во имя самых увлекательных творческих экспериментов.

"Коммуникация с аудиторией стала для меня в этот период чрезвычайно важной. Увлечение авангардом, через которое я прошел на рубеже 1960-70-х было открытием, - так он объяснял свой отход от авангарда и переход к джаз-року. - Было невероятно увлекательно исследовать возможности инструмента и взаимодействия между инструментами, не особенно задумываясь над тем, какой эффект это оказывает на слушателя. Об этом я стал думать уже позже".

Самое удивительное при этом у Чика Кориа, что ни один из стилей не стал для него определяющим. За полвека, минувшие с той поры, когда он стал лидером и стал излагать в музыке свои собственные композиционные и импровизационные идеи, идей этих можно насчитать великое множество. И он постоянно возвращался к тому, что в какой-то момент казалось уже пройденным этапом, всякий раз находя в этом что-то новое.

Широчайший диапазон

В 1976-м, спустя пять лет после первого пронизанного бразильской ритмикой Return to Forever, он записывает искрометный, зажигательный My Spanish Heart.

Интересна здесь параллель с обращенным к той же испанской тематике великим альбомом его учителя - Sketches of Spain Майлса Дэвиса. Если Дэвис погружался в навеянную палящим жарким испанским солнцем раздумчивую меланхолию, то Кориа, наоборот, питался от этого солнца энергией и страстью. Даже на обложку альбома он поместил свою фотографию в костюме тореадора.

Return to Forever просуществовал недолго, однако роспуск группы не означал отказ Кориа от электрической музыки. С конца 1980-х он время от времени собирал свой Elektric Band, вновь и вновь находя новые краски в казалось бы уже утратившей свою свежесть и оригинальность парадигме электрического джаза.

Его сольные фортепианные альбомы - богатейший и разнообразнейший каталог фортепианной музыки: от классичности Ференца Листа до авангардизма Джона Кейджа и Сесила Тейлора через впитанную им с детства школу джазового пианизма Арта Тейтума, Бада Пауэлла, Оскара Питерсона.

Особое место в творчестве Кориа занимают его дуэты.

Дуэты с вибрафонистом Гэри Бертоном идеально описываются названием первой их совместной пластинки - Crystal Silence. Эта та самая "хрустальная тишина", пронзительная ясность и чистота музыки, которая не поддается никакому стилистическому определению.

С Бертоном он приезжал в Москву и Ленинград в 1982 году, где мы познакомились, общались, и где он подружился с нашими музыкантами - Сергеем Курехиным и Игорем Бутманом.

Фортепианные дуэты с соратником еще по дэвисовскому ансамблю Херби Хэнкоком проявили великолепную джазовую школу и классичность этих двух экспериментаторов.

Дуэты с банджистом Белой Флеком открыли совершенно новые горизонты банджо - инструмента, который, казалось, остался в безвозвратно ушедшем в прошлое джаза диксиленде, а тут неожиданно обрел новую жизнь.

Открыл Кориа в себе и талант академического композитора - на его счету фортепианной концерт, ставший развернутой классической адаптацией пьесы Spain, и несколько струнных квартетов. И сугубо классического пианиста. Вот как он играет одну из прелюдий Шопена.

Джазовый универсал Чик Кориа оставил после себя богатейшее музыкальное наследие. Более полувека он радовал своих поклонников великолепной, яркой и неизменно свежей музыкой. И долго будет еще радовать - даже после смерти.