Тайник на Гурьянова. Как в одной квартире сначала искали самиздат, а потом - листовки за Навального

В одной из квартир дома номер 43 по улице Гурьянова в Москве с интервалом в 41 год прошли два обыска. В январе 1980-го здесь искали антисоветскую литературу у диссидента Виктора Сокирко, а в январе 2021-го с обыском пришли к его сыну Алексею - искать листовки с призывом выходить на акцию в поддержку Алексея Навального.

Отец-диссидент

Московского инженера и отца четверых детей Виктора Сокирко нельзя назвать "известным советским диссидентом". Соратники по тем временам говорили: "Его привычка всегда держаться немного на заднем плане была для него не позой, а естественной манерой поведения".

Впрочем, в КГБ и милиции Сокирко знали прекрасно. Он с конца 1960-х распространял нелегальную литературу, сам был автором нескольких диссидентских манифестов. В 1973 году получил шесть месяцев исправительных работ за отказ давать показания по делу других диссидентов. В 1979 году написал письмо генсеку Леониду Брежневу с требованием остановить войну в Афганистане.

Они с женой Лидией любили путешествовать по Советскому союзу и снимали диафильмы (наборы слайдов на 100-200 кадров, музыка и текст записывались на магнитофон отдельно) о тех местах, где побывали. Среди этих диафильмов была история о культе личности Иосифа Сталина и еще несколько диссидентских произведений.

Семья Сокирко приглашала на просмотр этих фильмов 20-30 человек по пятницам. К их дому в это время демонстративно подъезжал один и тот же автомобиль, гости не без оснований подозревали, что в нем - прослушивающая аппаратура.

23 января 1980 года к Сокирко пришли с обыском: он вспоминал, что причиной стало его сотрудничество в 1979 году с самиздатовским журналом "Поиски".

В квартире нашли пару тайников с самиздатом, еще несколько документов лежали среди детских вещей. Нашли не все: тайник в комнате шестилетнего сына Сокирко Алеши так и остался не тронутым. Там был книжный шкаф во всю стену, и одна из боковых полок отодвигалась, образуя пространство, достаточное для того, чтобы хранить там 10-15 книг.

Мальчик во время обыска гулял на улице и о происходящем дома узнал только потом. Дома были дочери Галя и Аня, одна из них, придя из школы, не успела переодеться и была в форме и пионерском галстуке.

В качестве понятых вызвали двух соседок семьи Сокирко. Одна из них работала районным судьей.

Сокирко в своих воспоминаниях "Бутырский дневник" рассказывал, что пришедший за ним руководитель следственной группы просил его сказать детям, что тот едет в командировку. Диссидент в ответ "упрямо бормотал", что едет в тюрьму.

"Уже внизу, усаживая меня в черную "Волгу", сотрудник говорит в сердцах: "И как Вам не стыдно, имея детей, заниматься такими вещами!" Я немею от обиды и не могу даже ответить, а потом в камере не раз наполнялся горечью, что не смог ответить грубой бранью, а ещё лучше ударом по морде: он меня арестовывает, в натуре отрывает от Аннушки, и он же смеет ещё упрекать меня за это!!!" - писал Сокирко в своем "Бутырском дневнике".

Он провел в Бутырском СИЗО восемь месяцев, со многими сокамерниками вел беседы на политические темы: говорил, что в экономике нужны перемены, что интересы человека должны быть выше интересов государства. Один из сокамерников отвечал: "Все у них крепко сколочено, не прошибешь".

Осенью 1980-го Сокирко получил три года условно по статье 190 УК РСФСР - "Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй".

С конца 1980-х до 2000-х он выходил на политические митинги, хотел баллотироваться в Госдуму, но до этого так и не дошло. Главное его дело было в другом. Он создал Общество защиты осужденных хозяйственников, которое помогало освободиться из тюрьмы людям, осужденным по экономическим статьям советского УК. Кодекс прямо запрещал современную предпринимательскую деятельность, и люди садились за "спекуляции" товарами или за покупку-продажу валюты.

Всего в течение 1990-х годов Общество помогло выйти на свободу нескольким сотням человек. Бывали месяцы, когда небольшое общество писало надзорные жалобы и письма в региональные комиссии по помилованию одновременно по семистам осужденным.

В 2000-е Виктор Сокирко изучал работу судов присяжных и даже сам проводил "общественные суды" с их участием. Об этом своем опыте он написал книгу. В последние годы жизни выходил на одиночные пикеты за права человека на Кавказе.

5 января 2018 года Виктор Сокирко умер, ему было 79 лет, свою жену Лидию он пережил на год.

Сын-оппозиционер

27 января 2021 года к 47-летнему программисту из Москвы, отцу троих детей Алексею Сокирко пришли с обыском в ту же квартиру на улице Гурьянова, дом 43. Точнее, Сокирко привезли туда из спецприемника, где он отбывал административный арест.

Алексея Сокирко нельзя назвать "известным российским оппозиционером", но на протестные митинги он ходил еще ребенком - с отцом. Продолжал ходить на них в 2010-х, участвовал в одиночных пикетах, он жертвует деньги Фонду борьбы с коррупцией Алексея Навального (признан в России организацией, выполняющей функции иностранного агента). Еще в 2012 году, когда Навальный баллотировался в мэры Москвы, Сокирко по своей инициативе распечатал и раздавал листовки в его поддержку.

Правоохранительным органам Алексей Сокирко тоже был известен: в 2018-м, после одной из акций протеста, он получил 20 суток административного ареста, хотя, по его словам, просто стоял с российским флагом и ничего противозаконного не делал.

Сокирко рассказывает Би-би-си, что лично он хотел бы, чтобы Алексей Навальный оставался в Германии - в безопасности. Но когда политик принял решение прилететь в Москву, Сокирко начал готовиться. 17 января он поехал встречать Навального в аэропорт Внуково, но самолет тогда "по техническим причинам" сел в Шереметьево. Там Навального задержали; на 23 января была объявлена всероссийская акция протеста.

За несколько дней до нее в одном из чатов, где шла подготовка, кто-то предложил напечатать листовки. Сокирко сначала подумал, что идея странная - интернет есть у всех. Но потом решил: уж лучше сделать листовки, чем просто сидеть и ждать. Он печатал их на своем домашнем принтере и передавал другим будущим участникам акций, встречаясь с ними по вечерам в метро.

После второй такой встречи Сокирко у дома встретила полиция. Его обвинили в организации несанкционированного мероприятия. Нашелся свидетель, который в шумном метро с 20 метров увидел, что написано на листовках и услышал фразу "Их надо расклеить". Сокирко полностью уверен, что этот свидетель был подставным, и показания против оппозиционеров он давал уже не раз.

Алексею Сокирко дали семь суток ареста, а затем признали свидетелем по "санитарному делу" - его возбудили после массовых акций 23 января за нарушение санитарно-эпидемиологических правил.

Алексея Сокирко повезли на обыск в ту же квартиру в доме на улице Гурьянова, где 40 лет назад задерживали его отца. Сокирко даже не живет в этой квартире сейчас, он просто в ней зарегистрирован.

Понятыми при обыске стали две 80-летние соседки. Одна из них, уже бывшая судья, была понятой при обыске у Виктора Сокирко в январе 1980 года. "Та, которая работала народным судьей, прямо преобразилась. На нее было приятно посмотреть, человек был на своем месте, снова разоблачала шпионов и антисоветчиков!", - писал потом Алексей Сокирко в своем блоге. - Была очень довольна, что ее вызвали, рассказала, что и его родители занимались тем же и что "яблоко от яблони недалеко падает".

В ходе обыска Алексей Сокирко предложил следователям показать тот самый тайник, который не смогли найти их коллеги сорок лет назад. Впрочем, они были не в духе, и, по словам Сокирко, руководитель группы сказал, что если обыскиваемый не замолчит, он разберет "всю квартиру на кусочки".

После обыска Сокирко вернули в спецприемник. В отличие от отца, убеждать кого-то в своих взглядах не было необходимости: после 23 января камеры были забиты задержанными на акции в поддержку Алексея Навального.

"Отец, конечно, очень сильно на меня повлиял, - говорит Сокирко. - В 1990-е и 2000-е я на митинги ходил с ним и под его влиянием. Он был личностью. Иногда встречаю людей, которые говорят мне: "Ах, ты Сокирко! Я приходил к вам в гости в те времена". Но, думаю, что я слабее как активист и диссидент, чем он был. Я стараюсь как могу, но не хочу отсидеть за это".

"Сейчас у нас формально есть возможность уехать, это очень важно. В советские времена все границы были закрыты, - продолжает он. - Но похожего все больше. Тогда давали два-три года за антисоветскую деятельность, сейчас - за протесты. Тогда выгоняли с работы и сейчас могут. Не думаю, что КГБ-ФСБ сильно изменились за это время".

Во вторник, 16 марта, Следственный комитет ходатайствовал о продлении домашнего ареста десяти обвиняемым по "санитарному делу". Из постановления об этом стало известно, что следователи уже допросили более трехсот человек.