"Мы не сдались, мы отбежали на безопасное расстояние". Семья из рекламы "Вкусвилла" будет просить убежище в Испании

18+

После того, как российская продуктовая сеть "Вкусвилл" опубликовала рекламу "Рецепты семейного счастья", на Юму и ее дочерей Милу и Алину обрушилась волна гомофобных комментариев. Руководство "Вкусвилла" приняло решение удалить фото их семьи из рекламы, а самим им ради безопасности пришлось сначала покинуть дом, а затем уехать из России в Испанию. В интервью Би-би-си они рассказали о своем переезде.

"Вкусвилл" опубликовал рекламу "Рецепты семейного счастья" 30 июня. Ее героями стали разные семьи, в том числе и семья Юмы. Для рекламы снялись она, ее дочери Мила и Алина, а также невеста Алины Ксюша.

Сначала рекламу встретили положительно. О ней написали многие российские СМИ, отметив, что крупный российский бренд впервые поддерживает ЛГБТ-людей. Но позже в адрес "Вкусвилла" посыпались тысячи негативных комментариев.

Семья Юмы стала получать угрозы в соцсетях. Ссылки на их аккаунты опубликовали в телеграм-канале "Мужского государства". Создатель этого движения Владислав Поздняков описывал его идеологию как "национал-патриархат", а сам был осужден на два года условно за возбуждение ненависти к женщинам. Позже приговор отменили, Поздняков уехал из России.

После волны критики "Вкусвилл" принял решение удалить рекламу. На ее месте появилось заявление, в котором руководство сети извинялось перед "всеми своими покупателями, сотрудниками, партнерами и поставщиками", чьи чувства реклама "больно задела".

Из-за этого решения на "Вкусвилл" снова обрушилась волна критики. Компанию объявили в лицемерии, а некоторые пользователи призвали объявить бойкот сети и перестать покупать там продукты.

В начале августа Юма рассказала в соцсетях, что они с семьей уехали из России и теперь находятся в Испании. "Мы в безопасности, мы отдыхаем. Можно не прятать наше счастье быть семьей!" - написала Юма у в "Инстаграме".

Юма - психолог. После того, как в России в 2013 году приняли закон о запрете "гей-пропаганды" среди несовершеннолетних, она начала сотрудничать с различными ЛГБТ-организациями. Юма помогала ЛГБТ-людям, ставших жертвами пыток в Чечне. После этого они с семьей на несколько лет уехали в Грузию.

В интервью Би-би-си она и Мила рассказали о своем новом переезде из России, о том, что теперь семья собирается попросить убежище в Испании, и почему они считают героем автора рекламной кампании, благодаря которой они стали широко известны.

"Понятно было, что мы все равно когда-нибудь уедем"

Би-би-си: В какой момент вы приняли решение уехать из России?

Юма: Не было момента, какой тут может быть момент? Мы очень давно в активизме и были в очень разных жестких ситуациях. И мы понимали, что нам все равно когда-нибудь придется уехать, потому что лучше не становится, становится хуже.

Мы же ведь еще хотим просто жить, а не только на баррикадах стоять. На баррикады вообще не хочется. Наш активизм - это вообще не баррикады, мы просто помогаем тем, кому можем помочь. После этого гомофобного закона [о "гей-пропаганде" среди несовершеннолетних], и если смотреть на то, что происходит сейчас, все время усугубляется этот маразм страшный.

Понятно было, что мы все равно когда-нибудь уедем. И мы думали об этом. Потому что мы хотим еще детей. И мы хотим, чтобы они жили без страха. Чтоб нам не пришлось учить их лгать, как мы научили свою малышку [8-летнюю дочку Алину], чтобы она не выдала себя и не пострадала от этого.

Мы уже уезжали три года назад в Тбилиси. Вернулись год назад, но все равно планировали когда-нибудь уехать, когда будет ситуация получше - ковид пройдет, мы финансово будем лучше себя чувствовать. Потому что мы хотим детей еще, мы хотим, чтобы наша семья росла.

Нас пригласил Рома Поляков поучаствовать в этой рекламе, мы обрадовались этой возможности. Он написал в чат "Бок о бока" - это ЛГБТ-кинофестиваль, на котором мы волонтерим. Мила увидела его сообщение и написала в семейный чат.

Мила: Рома звал именно семью. Потому что у него была идея для кампании - показать семью. И мы очень обрадовались. Потому что в России, к сожалению, ЛГБТ-люди часто очень одиноки, а если есть семья, то они скрывают. Чаще всего это совсем небольшие семьи, а у нас большая классная семья, которой мы очень гордимся. И часто очень о ней рассказывают.

Юма: Нас во всех группах, где мы волонтерим, знают именно как семью.

Мила: Да, Юма и компания.

Би-би-си: Если отмотать время назад, до того, как эту рекламу выпустили, вы какой реакции ожидали?

Юма: Мы не ожидали ничего особенного. Понимаете, надо пожить в шкуре ЛГБТ в России, чтобы понять, насколько это жестко. Естественно, мы понимали, что будет хейт - что нам будут писать то, что нам и так пишут. Нам постоянно пишут всякие гадости, мы к этому привыкли и просто все удаляем. Мы привыкли следить за пабликами всяких экстремистских организаций, неонацистов, этого "Мужского государства".

Мила: У нас даже друзья часто присылают других друзей, которых там выложили, чтобы предупредить, защитить как-то. Это часть нашей жизни.

Юма: Да, как это ни печально, это было для нас нормой.

Мила: И сейчас, когда вышел фильм Карена Шаиняна о нашей семье [ведущий YouTube-шоу Straight talk with gay people до отъезда семьи в Испанию взял у них интервью], я много смотрю комментарии - и вижу, насколько люди удивлены. А я не понимаю, как можно этому удивляться. Мы настолько долго уже в этом.

Би-би-си: Удивлены чем именно?

Мила: Тем, что в нашу сторону шла травля. Они [комментаторы] писали: как вы можете по отношению к такой замечательной семье писать такие гадости? А я [думаю]: а что, можно по-другому? То есть это уже не вызывает каких-то глубоких переживаний.

Юма: Мы привыкли защищаться. Мы защищаемся всю жизнь. Каждый день. Когда мы рассказываем нашим иностранным друзьям семейные байки, мы ухахатываемся, а они на нас смотрят большими глазами. А нам смешно, мы не понимаем, почему им не смешно. В смысле, мы так здорово бежали от гомофобов!

Мила: Или ой, а я от полиции так классно сбежала! Или ой, прикиньте, к нам пришли нодовцы [члены движения НОД] в костюмах санитаров.

Юма: Наша жизнь - она такая. Поэтому мы ничего особенного не ожидали, для нас это норма. Когда эта реклама была опубликована и пошли прекрасные комментарии, мы были в полном восторге. Нам люди писали: как прекрасно, неужели это происходит и квир-семья поставлена в один ряд с другими семьями, как будто мы нормальные.

Это сравнимо с тем, как 100 лет назад чернокожих показали бы среди белых людей, как будто они нормальные. Вот мы сейчас такие же изгои. И тут нас как нормальных показали - и все были в полном восторге. Нам писали сотни прекрасных комментариев.

А потом начался хейт. Это была лавина.

Мила: Я бы сказала, что мы не ожидали, что это выйдет на такой масштаб. Мы привыкли оставаться в своей нише. Где одни и те же активисты - и одни и те же нацисты. Мы друг друга знаем уже в лицо, мы постоянно в одном и том же пространстве. А тут на телевидении нас начали показывать. Вот это уже удивило, вот это испугало.

Юма: Да, когда нас начали жестко хейтить, и это были не боты и не тролли (а мы уже знаем как выглядят боты и тролли), а уже пошли реальные угрозы. И да - стало страшно. Я, честно говоря, психанула, когда я увидела угрозу моей внучке. И это меня выбило сразу же. До этого мне сказали, что там идет поток грязи, и я просто не смотрела. А когда мне написали что-то про мою внучку, то это, конечно, здорово сорвало.

Потом нам начали приходить сообщения от друзей, что наш адрес слили в "Мужское государство", "Сорок сороков", еще куда-то. И вот тут я сказала, что всё - этот тот момент, когда нужно собрать чемоданы и уйти. Мы уже наученные. Мы буквально за полчаса собрали чемоданы, взяли такси и уехали в безопасное место.

Там уже, в безопасном месте, я сказала: ну что делать будем? В Грузию мы сейчас уехать не можем. И границы закрыты, и что-то там страшноватенько тоже уже.

Би-би-си: Это после того, как они сорвали ЛГБТ-прайд?

Юма: Да. И тут нам пишут, что плакаты с нашими фотографиями, на которых много всего нехорошего написано, развешивают на "Вкусвиллах". Нам приходят всевозможные угрозы в личку и в комментарии. И я уже говорю: так, ну что будем делать, нам надо хоть куда-то уехать, давайте уедем в Беларусь. Девчонки начинают надо мной смеяться. Ну а куда? Куда можно уехать сразу?

"Мы потеряли все - дом, работу, все абсолютно!"

Би-би-си: Почему Испания в итоге?

Юма: Во-первых, я уже учила испанский (латиноамериканский), потому что мы хотели когда-нибудь, желательно через год, когда ковид утрясется, поехать - в Аргентину или в Коста-Рику.

Мила: Там есть право земли. Там можно родить ребенка - и он будет гражданином этой земли.

Юма: Потому что мы хотим защитить наших детей. Это самое важное. В общем, когда только произошла вся эта история, нам написала журналистка El Pais, одной из самых больших изданий Испании. Мы с ней поговорили, и она написала о нас небольшую заметку. Потом нам написал корреспондент одного издания Каталонии, мы тоже очень мило с ним пообщались. И тут нам посыпались приглашения от людей из Испании - нам стали писать: приезжайте к нам.

Мила: И важно понимать, что в Испании [ЛГБТ-людям] можно пожениться. Там есть антидискриминационные законы, право на ЛГБТ-браки. Мы хотим эту свадьбу.

Юма: Две свадьбы. Когда нам чужие люди из чужой страны начали писать: приезжайте к нам, мы вас защитим - у меня просто слезы были на глазах. Понимаете, меня никогда никто не защищал. Я всегда защищалась сама, защищала своих детей, своих друзей. А тут мне какие-то чужие люди пишут. Это нас безумно тронуло.

И оказалось, что у нас здесь много знакомых живут. Мы стали узнавать, насколько это безопасно. И в общем-то тогда мы уже решили, что да, мы поедем в Испанию. Но потому что надо было уже хоть что-то решить.

До Аргентины лететь два дня, и это слишком дорого. Мы бы просто не смогли этого сделать. Один перелет туда для нас всех обошелся бы в миллион. Так появилась Испания. И когда мы начали искать возможность туда уехать, нам писали все больше людей из Испании. Мы уже смеялись, что мы уже почти в Испании, потому что вокруг нас уже была большая концентрация испанцев. И мы не жалеем, что мы сюда приехали.

Мила: Здесь очень непривычно нам на улицах, очень непривычно в организациях, где там рады. Приходишь - с тобой нежно разговаривают.

Юма: Да, такие приятные люди вокруг. Это поразительно для нас. И, конечно, поразительно то, что здесь ЛГБТ-люди - это просто люди, о чем мы давно мечтаем.

Би-би-си:А в каких вы были организациях?

Юма: Мы были в Красном Кресте, мы были в ACATHI - это местная ЛГБТ-организация, в которую нам многие советовали обратиться. Мы здесь их нашли, они очень-очень милые. Так приятно с нами поговорили. Назначили нам человека, который постоянно на связи, который помогает нам сориентироваться. Когда нам что-то нужно, мы ему пишем, и он нам отвечает.

Мила: Мы были в муниципальной организации [предоставляет социальную помощь], они назначили нам адвоката, чтобы мы могли двигаться дальше.

Юма: Да, и они нас направили в Красный Крест. Там нас тоже приняли, мы рассказали, что у нас и как. У нас завтра утром заканчивается отель и идти больше некуда. Деньги тоже заканчиваются. И я просто начала писать своим друзьям, спрашивать, может кто-то может нам помочь снять подешевле квартиру или приютить на время. И совершенно не знакомая нам персона дала нам ключи от своей квартиры. Я сейчас ходила за этими ключами, и я совершенно потрясена.

Би-би-си: А какие у вас сейчас вообще планы? Вы собираетесь просить убежище?

Юма: Мы ничего особо не планируем, но нам, конечно же, придется попросить убежище.

Мила: Иначе как мы останемся в стране?

Юма: Вообще, я никогда не хотела такого для своей семьи. Мы постоянно говорили о том, что нам все равно придется уехать, но мы не будем просить убежище, потому что это безумно. Мы учили английский язык, чтобы найти на работу за границей. Мы собирались переехать спокойно.

Мила: И важно понимать, что мы хотели уехать, чтобы быть в безопасности, а не потому что мы не любим Россию. Я, например, чувствую свою глубокую связь с Москвой. Москва - это то место, где мое поколение, где мои люди, с которыми я чувствую себя на одной волне. И переезд - это скорее возможность получить силы, чтобы сделать для людей в той же Москве и России что-то большее.

Например, я очень хочу получить образование, получить master degree in social studies [степень магистра социальных наук]. Я сейчас получила сертификацию по английскому языку, чтобы работать на международном уровне. То есть не просто локально где-то кому-то помогать - я хотела бы учиться это делать на международном уровне.

Юма: Нам пришлось просто собраться и все абсолютно бросить. Алина вот плакала - и до сих пор плачет, потому что ей пришлось бросить своих воспитанников, к которым она очень привязана. Это маленькие детки, которых она учит говорить. У нее хороший контакт с их родителями, они ей очень благодарны за то, что она делает [Алина - детский психолог, работает с детьми с расстройствами аутистического спектра].

Мы потеряли всё - дом, работу, всё абсолютно! Это довольно неприятно, но я об этом не сожалею, вообще. А ты, Алин?

Алина: Я промолчу.

"Сделал то, что мог сделать"

Би-би-си:После всей этой истории с рекламой, представители "Вкусвилла" с вами связывались? Вас предупреждали, что собираются удалить ваше фото из рекламы, извинились ли перед вами?

Юма: Тут надо понимать, как вообще это произошло. Есть огромный холдинг "Вкусвилл". Есть его московская часть, и в ней работает контент-команда.

И руководил этой контент-командой Рома Поляков, с которым мы вместе волонтерили на фестивале "Бок о бок". И когда они делали рекламу о разных семьях, он просто пригласил еще и нас. Ну это же нормально, мы действительно разные, это все были разные семьи. Наверное, тем, кто потом извинялся, просто в голову не пришло, что разные семьи - это в том числе и квир-семьи.

Мила: И тоже важно понимать, что "Вкусвилл" - это компания, которая существует в капиталистическом мире при гомофобном правительстве. Это капиталисты. Они не какая-нибудь локальная семейная компания, которая в первую очередь за идеалы.

Юма: Да, поэтому им на нас было совершенно плевать. Извинялся Рома, писал "простите". Он тоже не ожидал такого хайпа.

Мы с ним переписываемся до сих пор, я ему писала, что ему вообще не за что извиняться, что он просто герой в моих глазах, сделал то, что мог сделать, и сделал это было прекрасно. Это было настолько мягко, чисто и красиво, никто не говорил, что мы лесбиянки.

Мила: Да, если вы найдете в архиве эту оригинальную статью, там вообще не уделяется внимания тому, что мы квир-семья. Мы там про хумус рассказывали.

Юма: Понимаете, вот это безумно противно. Вот сидит семья, рассказывает о хумусе. А потом им говорят: но сексом вы как-то не так занимаетесь. Ну с чего?! Вам какое дело?! А потом нам говорят: ой, наверно у вас надо девочку-то отобрать, она ж несчастная, страдает. Что?! Да ей все равно, каким сексом занимаются ее родители. Это не должно ее касаться. Это не ее дело. И это бесит ужасно.

Был шанс показать нас просто людьми. Сидеть за одним столом с другими семьями, есть одну пищу с другими семьями. И это было так классно.

Было ощущение, что это то, как должно быть. Мы люди, мы учим ваших детей, мы лечим ваших детей, мы готовим вам еду, мы шьем вам одежду. Мы такие же люди, как все остальные. И этот дурацкий ярлык - он абсолютно бессмысленный!

Мила: Если сейчас посмотреть заголовки, то там всегда "лесбиянки из "Вкусвилла", "ЛГБТ-пара из "Вкусвила". Или эвфемизмы типа "любители хумуса", которые на самом деле просто эвфемизмы.

Юма: Это отвратительно, противно, почему мы должны оправдываться? Как если бы мы вам сейчас сказали: ой, а вы гетеро, да? А как вы это делаете? А кто в ведущей роли? Очень непристойно, да? А почему-то к нам это можно.

Мила: Мне незнакомцы в "Инстаграме" в личные сообщения пишут и спрашивают: а кто же все-таки с кем? Вообще без контекста.

Юма: Да, они спрашивают: а мама твоя с кем? То есть моя дочь должна кому-то объяснять, с кем я. Это все нас обесчеловечивает. Мы не люди, не личности, а мы геи, гомосексуалисты, лесбиянки.

Мы просто люди, мы нормальные люди. Мы едим, гуляем, любим своих жирненьких котов и пушистых собачек. Мы ходим с нашей малышкой в аквапарк. Я не понимаю, за что мы должны оправдываться. И почему из-за всего этого нам угрожают так страшно. Почему на нас неонацисты написали заявление в полицию, и эта полиция нас может привлечь к суду по заявлению этих неонацистов, которые угрожали перерезать всю нашу семью и сжечь?

Би-би-си: Что за неонацисты?

Юма: Ну вот эти замечательные организации, "Мужское государство".

Би-би-си: По-вашему мнению, какой вообще можно сделать из всей этой ситуации?

Юма: Вывод я сделала такой. У нас просто прекрасные люди. Нам идет такой поток поддержки. Нам пишут со слезами и с благодарностью очень-очень разные люди. Мне тут пришло сообщение: "Юма, я гетеро-мужчина нормальной ориентации, и я плакал, когда смотрел фильм, я за вас". Нормальные люди нормальный сюжет увидели - и нормально по-человечески отреагировали.

То есть вывод-то какой? На самом деле люди прекрасные, у нас нет какой-то гомофобии, которая была бы нашей национальной особенностью. Нет, гомофобия - это все навязанное, искусственное. Это то, что нагоняется и накаляется и не имеет отношения к обычным людям на улице. Это вывод.

И это значит, что у нас есть все возможности получить нормальную жизнь. Для себя, для наших друзей, для тех, кого мы не знаем, для тех, кто пишет мне в личку: "Юма, я так одинок, мне поговорить не с кем".

Они смогут жить с семьей, смогут думать о детях, и это будет нормально. И это вывод. Оно стоило того и стоит, и ничего еще не закончилось. И интервью, которое мы сейчас вам даем, - это тоже наша активистская работа.

Мы не сдались, не спрятались, не убежали и не лежим на пляже, наслаждаясь жизнью. Мы отбежали на безопасное расстояние. Но мы продолжаем настаивать на том, что все имеют право на семью. И геи, и лесбиянки, и транс-люди, и асексуалы - и какие угодно. Это главный вывод.

Мила: Для меня вывод в том, что очень много поддерживающих людей, которые действительно готовы услышать, готовы быть с нами. И, конечно, очень важно показывать семью, важно, что мы - реальные люди. И мне очень понравился фильм Карена, потому что он показал нас как просто людей. И просто люди на нас очень приятно отреагировали. Очень приятно, что эти люди могут видеть в нас просто семью.

Юма: На самом деле, ненависть преодолевается через какую-то близость, простые вещи. Мне пишут: "Юма, а тебе еще дети не нужны? Можешь меня усыновить?" Я это всю жизнь слышу.

Би-би-си: А вы не знаете, Роман продолжает сейчас работать во "Вкусвилле"?

Юма: Я спрашивала у Романа разрешение рассказывать о нем. Он мне разрешил. Рома уволился по собственному желанию, он дорабатывал (может уже доработал, а может еще дорабатывает) какой-то срок, чтобы не бросать свою команду.

Но как только "Вкусвилл" сделал это постыдный реверс, он и еще несколько человек из его команды уволились по собственному желанию, потому что им просто было противно. И я их понимаю.

Мы с Ромой на связи, поддерживаем друг друга. Конечно, он теперь мой герой, он молодец. Он дал такой шанс всем нам увидеть наши жизни чуть-чуть с другой стороны.

Исправление: Уже после публикации интервью Юма уточнила, что после скандала с рекламой из "Вкусвилла" уволился только Роман Поляков (в интервью она говорила, что вместе с Поляковым уволились еще несколько человек из его команды). Также она попросила добавить, что руководство "Вкусвилла" предлагало оплатить ее семье адвоката (Юма искала адвоката "на случай столкновения с властью"), но это в итоге не понадобилось. Юма приносит извинения читателям за допущенные в интервью ошибки.