Многоликий Боуи. Как великий музыкант и визионер повлиял на всю современную эстетику

8 января 75 лет исполнилось бы Дэвиду Боуи - одному из величайших музыкантов последних десятилетий. Он стал первым в истории рока, кто сочинял свои образы столь же талантливо, как и саму музыку. Боуи через своих персонажей рассказал не только о своем внутреннем мире, но и изменил мир вокруг себя. Он повлиял на моду, танец, видеоарт - и вообще на всю эстетику XX и XXI веков.

Русская служба Би-би-си имеет право на распространение этого документального фильма исключительно на территории России, Украины, Армении, Азербайджана, Беларуси, Казахстана, Кыргызстана, Молдовы, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана.

Вызревание образности

К своей меняющейся образности Дэвид Боуи пришел не сразу. Поначалу визуальная составляющая была всего лишь продолжением начавшегося с детства увлечения рок-н-роллом. Девятилетним ребенком он поражал одноклассников и учителей невероятным артистизмом танцевальных движений. Танец как способ самовыражения пришел к нему раньше музыки, и именно в танце он выражал все свои порожденные любимым рок-н-роллом эмоции.

В 1957 году, в 10 лет, он, танцуя вместе с кузиной Кристиной под только что вышедшую песню Пресли Hound Dog, вовсю крутил бедрами, подражая вновь обретенному кумиру. "Мы танцевали как одержимые эльфы", - вспоминала об этом Кристина.

К концу того же 1957 года он играл на укелеле и однострунном басе-корыто в школьной группе популярный тогда стиль скиффл - смесь американского кантри и английского фолка. По воспоминаниям тех, кто это видел, "его движения завораживали, он был будто с другой планеты".

В 11 лет он поступил в среднюю школу, акцент в ней делался на изучение дизайна, и среди предметов особое внимание уделялось изобразительному искусству. Параллельно он увлекся джазом, и стал усиленно осваивать подаренный матерью саксофон.

Первые группы, в которых он играл, - Konrads, King Bees, Manish Boys, Lower Third, как и большинство английских групп начала 1960-х годов, - были ориентированы на американский ритм-энд-блюз, хотя уже тогда молодой Боуи явно стремился стать не просто лидером, а фронтменом, то есть лицом группы, для которого визуальная составляющая была не менее, если не более важна, чем музыкальная. "Я мечтал стать Миком Джаггером", - вспоминал он впоследствии.

Визуальная составляющая постепенно перетягивала - настолько, что в какой-то момент он даже объявил, что уходит из рок-н-ролла и будет изучать танец, пантомиму и миманс. В это же время он отказался от своей настоящей, самой что ни на есть заурядной фамилии Джонс и взял псевдоним Боуи - по имени изобретенного еще в 30-е годы XIX века в Америке и ставшего там особо популярным в годы "золотой лихорадки" и Гражданской войны так называемого "ножа Боуи".

В апреле 1967 года он выпустил первый сольный альбом David Bowie, оставшийся практически незамеченным. Что лишь укрепило его желание двигаться в сторону миманса.

Занятия с танцором, актером и хореографом Линдсеем Кемпом сильно обогатили его визуальную образность. Кемп привнес в рок-н-ролльную пластику Боуи элементы итальянского площадного театра, авангардного танца и - благодаря своей открытой, даже демонстративной гомосексуальности - ту самую андрогинность, столь характерную для Боуи 1970-х годов.

В феврале 1969 года он на короткое время вошел в Tyrannosaurus Rex - фолк-психоделический дуэт Марка Болана и Стива Перегрина Тука - из него впоследствии выросла суперпопулярная группа T. Rex. Но - что характерно! - в группе этой Боуи не пел и не играл на музыкальных инструментах. В полном соответствии со своими тогдашними интересами он выполнял роль мима и танцора рядом с певшим и игравшим на гитаре Боланом и перкуссионистом Туком - своими причудливыми движениями обогащая психоделическую музыку группы.

Рок-н-ролл, тем не менее, не отпускал. Всю весну 1969 года Боуи работал над своим вторым альбомом и, главное, над синглом, которому суждено было стать для него прорывом, и в котором впервые появляется придуманный им alter ego - образ, с которым Боуи будет ассоциироваться долго, практически всю жизнь.

Майор Том

Как бы парадоксально это ни могло показаться в свете визуальных, танцевальных, мимических устремлений Боуи второй половины 1960-х годов, его первый образ был творением скорее поэтическим, почерпнутым из мира невероятно популярной в то десятилетие космической темы.

16 июля 1969 года американский космический корабль "Аполлон-11" стартовал с космодрома Кеннеди во Флориде, чтобы четырьмя днями позже совершить посадку на Луне и позволить двум астронавтам - Нилу Армстронгу и Баззу Олдрину - первыми из землян ступить на поверхность внеземного космического тела, осуществив тем самым данное президентом Кеннеди еще в 1962 году обещание высадиться на Луну "в этом десятилетии". Со времен первого гагаринского полета в космос в мире не было такого ажиотажно пристального внимания ко всему космическому. Планета замерла в напряжении и в предвкушении исторического события.

Предстоящая лунная миссия "Аполлона", в отличие от полета Гагарина, тайной не была, и 11 июля, за пять дней до старта, в атмосфере радостного космического возбуждения, мало кому тогда еще известный 22-летний Боуи расчетливо выпускает "космический" сингл со "странным" космическим названием "Space Oddity" - "Космическая странность".

Песня была навеяна вышедшей годом ранее грандиозной киноэпопеей режиссера Стэнли Кубрика "Космическая Одиссея 2001". На это недвусмысленно намекал и заложенный в самом ее названии каламбур, перекличка с названием фильма Кубрика: Space Odyssey - Space Oddity. Уже много позже, в 2003 году, признавал это и сам Боуи: "Я видел фильм несколько раз, всякий раз обкуренный, у меня буквально крыша ехала, он меня совершенно потряс. Из него и выросла песня".

Содержание "Space Oddity" - диалог, переговоры заброшенного в космос астронавта Майора Тома с Центром управления полетом. Обе партии - и Майора Тома, и Центра управления (Ground Control) пел сам Боуи. Поначалу разговор идет в оптимистически-радушных тонах: на Земле торжествуют, поздравляют Майора Тома с успехом. Он выходит в открытый космос, и тут случается непоправимое - он отрывается от корабля, Центр теряет с ним связь, и он только-только успевает передать на Землю: "Скажите моей жене, что я очень ее люблю".

Расчет Боуи оказался точен - во время всего полета "Аполлона" постоянным космическим теле- и радиоэфирам жизненно необходимо было соответствующее музыкальное оформление, и Би-би-си поспешно ухватилась за только что так кстати выпущенную "космическую" песню, сделав ее звуковым сопровождением телевизионной трансляции посадки корабля на Луну. "Они так торопились, что не удосужились даже вслушаться в текст. Ну я-то был только рад", - со смехом вспоминал Боуи.

На волне космической лихорадки несмотря на отсутствие в песне - в отличие от реальной космической миссии - хэппи-энда, "Space Oddity" сумела взобраться на пятое место британского хит-парада. В США она осталась практически незамеченной. В октябре Боуи появился с нею на телевидении в программе Top of the Pops, после чего и сама песня, и ее автор и исполнитель вновь на долгие три года канули почти в небытие. За Боуи закрепилось обидная репутация "one hit wonder" (чудо одного хита) - так называют артистов, которые, добившись успеха с одной песней, после нее бесследно исчезают.

Боуи не исчез бесследно, как не исчез бесследно и его герой. Майор Том - первый из целой череды придуманных Боуи альтер-эго.

Если остальные "персоны" Боуи сменяли друг друга, каждый из них знаменовал определенный этап его артистической карьеры, то Майор Том прошел с ним через всю жизнь. В отличие от всех остальных, он не столько визуальный образ, сколько на самом деле "альтер-эго" музыканта.

Может ли Томас Джером Ньютон, загадочный инопланетянин, главный герой снятого в 1976 году Николасом Роугом фильма "Человек, который упал на Землю" в исполнении Боуи, быть реинкарнацией Майора Тома? Ничего кроме совпадения имени и космической темы вроде бы этого не предполагает, но все же…

Майор Том неожиданно всплывает в песне "Ashes to Ashes" из альбома Scary Monsters 1980 года - времени, когда Боуи отчаянно боролся с кокаиновой и героиновой зависимостью: "Помнишь того парня из старой песни? Я слышал слух из Центра управления полетом… даже верить не хочется… Из праха в прах… Мы знаем, что Майор Том - наркуша. Вновь и вновь говорю себе, что сегодня останусь чистым, но зеленые трубочки преследуют меня, нет, нет, опять…" Зеленые трубочки здесь - неизменно ассоциирующиеся с кокаином свернутые в трубочку долларовые купюры.

В 1995 году появилась еще одна "космическая" песня "Hello Spaceboy". И хотя в оригинальной, вышедшей на альбоме Outside версии Майора Тома нет, в ремиксе, который Боуи выпустил год спустя с группой Pet Shop Boys, есть строчки из "Space Oddity", которые поет вокалист Pet Shop Boys Нил Теннант.

И, наконец, в клипе к заглавной песне предсмертного альбома Боуи "Blackstar" мы видим заказанный музыкантом специально для съемок скелет в костюме астронавта. Никаких пояснений и комментариев своей идеи музыкант не давал.

"Может ли это быть Майор Том? - задается уже после смерти Боуи вопросом режиссер клипа Йохан Ренк. - Точного ответа на этот вопрос у меня нет, но он безусловно хотел, чтобы мы так думали. Это персонаж, который принес ему славу, и появление его в последнем видео кажется вполне логичным".

В 2013 году канадский астронавт Крис Хэдфилд, находясь на борту Международной космической станции, отправил на Землю видеозапись собственного исполнения "Space Oddity". Он слегка изменил слова - вместо не совсем уместной для действующего астронавта истории о потере связи с Центром Управления полетом и бесследного исчезновения в глубинах космоса его Майор Том благополучно завершает свою миссию и возвращается на Землю.

Публикацию видеоклипа Хэдфилд предварил посвящением: "С преклонением перед гением Дэвида Боуи". Посланный Боуи в космос ответ был названием еще одной его "космической" песни: "Hallo Spaceboy!". А само исполнение Хэдфилда он назвал "самой проникновенной версией песни". Клип, преодолев некоторые проблемы с авторскими правами (оказалось, что "Space Oddity" - единственная песня Боуи, на которую у самого музыканта нет прав, и несмотря на его пожелание правообладатель упорствовал), стал виральным на YouTube, набрав свыше 50 миллионов просмотров.

Таким образом "космическая" песня Боуи стала первой реально исполненной в космосе. Майор Том вошел в историю - окончательно и бесповоротно.

Зигги Стардаст

При всей чарующей космической магии Майора Тома никакого специального визуального воплощения он не имел. Оригинальная запись 1969 года видеоверсии не имела (клипов тогда еще не было, а проморолики на кинопленке были дороги, и снимались только для очень успешных артистов), и в концертных выступлениях Боуи выходил на сцену в архетипичном облике хиппи конца 60-х - грива спускающихся до плеч волос, яркая цветастая рубашка и брюки-клеш.

Тем временем не прекращался поиск нового яркого оригинального имиджа. Сначала на обложке альбома The Man Who Sold the World (1970) появился, но довольно быстро исчез экстравагантный драг-квин с женской прической и в роскошном женском платье. В США обложку сочли слишком вызывающей и в таком виде выпускать альбом отказались.

И, наконец, в 1972 году миру был явлен демонстративно бисексуальный андрогин Зигги Стардаст - гибрид из двух его американских друзей-единомышленников: внешняя экстравагантность и намек на имя Игги Попа и музыкально-поэтическая изощренность Лу Рида.

Загадочный пришелец с загадочный планеты был сконструирован для концептуального шоу и концептуального альбома The Rise and Fall of Ziggy Stardust and the Spiders from Mars. За два месяца до намеченного на июнь 1972 года выпуска альбома в апреле вышел предваряющий его сингл "Starman" - возвращение к космической теме. Пришелец - "звездный человек где-то в небесах" - несет ребятам на Земле "космический ритм" (cosmic jive), этот ритм "взорвет им сознание, потому что он того стоит", позволит "забыться, погрузиться в него и танцевать буги" (let the children lose it, let the children use it, let the children boogie).

Сингл "Starman" хорошо продавался и был благосклонно встречен критикой. Однако настоящий взрыв произошел 16 июля 1972 года, уже после выхода альбома, когда Боуи и его Spiders from Mars были приглашены с песней "Starman" на суперпопулярную телевизионную передачу Би-би-си Top of the Pops. Широкая публика, не следившая специально за Боуи в течение прошедших со "Space Oddity" трех лет, успела о нем подзабыть, и возвращение певца с опять космической песней восприняла просто как сиквел к первому его хиту.

Выглядел Боуи, правда, радикально иным образом. Он вновь сменил имидж и вышел на сцену в облике Зигги - оранжевые волосы, ярко раскрашенный во все цвета радуги обтягивающий тело комбинезон и высокие сапоги астронавта. Под стать ему были и остальные "Пауки с Марса" - в голубых, ярко-красных и золотистого бархата костюмах, дизайн которых в немалой степени был слизан с облачения героев "Заводного апельсина" - следующего после "Космической Одиссеи 2001" фильма Стэнли Кубрика.

Напомню - это 1972 год, до массового нашествия видеоклипов с их изощренным визуальным рядом, до MTV и до изобилия цифровых телеканалов. Вся британская молодежь, все музыканты и мечтающие о поп-мире подростки каждую субботу верноподданнически прилипали к экранам телевизоров, надеясь на пришествие нового рок-мессии.

В тот вечер их ожидания оказались оправданы. Боуи заговорил с аудиторией на новом языке, обращаясь к ней напрямую. На фразе "I had to phone someone so I picked on you ooh ooh" (мне нужно было кому-то позвонить, и я выбрал тебя-я-я-а-а-а!) он, призывно глядя в камеру, указал пальцем прямо на глядящего на экран зрителя.

"Казалось, что Боуи выбрал именно меня, что я тот самый… избранный… Это был почти религиозный опыт", - вспоминал один из поклонников.

А потом он положил руку на плечо своему гитаристу Мику Ронсону и любовно притянул его к себе, заставив восхищенно ахнуть настроенную на сексуальную раскрепощенность молодежь и в ужасе отпрянуть совершенно не привыкшую к подобным проявлениям однополой нежности их родителей.

Несколькими месяцами раньше, в интервью Melody Maker, Боуи заявил о своей однозначной гомосексуальности: "Я гей, и всегда был геем, даже когда меня еще звали Дэвид Джонс". Последующая жизнь музыканта заставляет предположить, что тогда он, мягко говоря, преувеличивал, но в 1972 году, всего через пять лет после осторожной декриминализации гомосексуальности и в обстановке еще явной подозрительности и неприятия его со стороны большей части общества, такой демонстративный каминг-аут был жестом отчаянной смелости, политическим актом. Стоит вспомнить, что куда более явные геи Элтон Джон и Фредди Меркьюри решились на подобные признания лишь к середине десятилетия.

До появления панка было еще несколько лет, но Боуи единолично, одним махом и самым решительным образом отбросил обе господствовавшие на протяжении минувшего десятилетия эстетики - и бездумную коммерческую попсу, и противостоявшую ей хиппистскую контркультуру. Это было действительно как пришествие Мессии.

Именно так, как момент обративший их в новую веру, вспоминают его вожделенно взиравшие в тот вечер на телеэкран многочисленные будущие звезды: Бой Джордж, Адам Ант, Мик Джонс из Clash, Гэри Кемп из Spandau Ballet, Моррисси и Джонни Марр из Smiths, Сьюзи Сью из Siouxsie and the Banshees, музыканты Duran Duran, Дейв Гаан из Depeche Mode, Ноэль Галлахер из Oasis, Роберт Смит из Cure, Иэн Маккаллох из Echo and the Bunnymen. Без преувеличения можно сказать, что в тот момент родилось ставшее через десяток лет доминантой в британской поп-музыке движение "новых романтиков".

"Это один из поворотных моментов в современной музыке, или, если не музыке, то во всяком случае шоу-бизнесе. Чтобы пойти на такой шаг требовались невероятное мужество и колоссальная вера в себя. Сказать, что это было что-то из ряда вон выходящее - ничего не сказать", - вспоминает о своих впечатлениях тогда еще 15-летний будущий ведущий "новый романтик" Гэри Ньюман. Даже уже вполне успешный профессионал Элтон Джон не скрывал своего восторга: "Это было нечто совершенно новое. ВАУ! Никто никогда ничего подобного не видел!".

Разумеется, вспомнили и "Space Oddity": "Если первый хит Боуи был историей из научной фантастики, то здесь мы имеем дело с уверенно-торжествующим самопровозглашением новой звезды", - писал New Musical Express. Дело, конечно же, было не в песне - достаточно простой и музыкально мало чем примечательной. Дело было в облике, в имидже и невиданной - даже на фоне вызывающей дерзости Rolling Stones - самоуверенности Боуи.

"Starman" изменила не только музыку - она изменила моду, изобразительное искусство, секс. Не случайно на посвященной Боуи монументальной выставке в лондонском Музее Виктории и Альберта различным исполнениям Боуи легендарной песни - во главе с тем самым эпохальным на Top of the Pops - была посвящена огромная уставленная видеомониторами стена. На одном из мониторов крутилось закольцованное концертное исполнение, во время которого Боуи, став перед гитаристом Миком Ронсоном на колени, имитирует оральный секс с его гитарой.

Вслед за столь грандиозным успехом космической "Starman" неизбежно следовало ожидать переиздания ее предшественницы - "Space Oddity". Вновь изданный в 1973 году сингл уже пробрался в американские чарты, а при очередном переиздании в 1975 году наконец-то возглавил британский хит-парад, став первым number one в карьере артиста.

Изможденный Белый Герцог

Зигги Стардаст принес Боуи глобальный успех, мировую славу, много денег и почти неизбежно по тем временам сопутствующую рок-успеху наркозависимость.

В 1974 году он переехал в США, сначала в Нью-Йорк, потом в Лос-Анджелес. Лос-Анджелес середины 1970-х годов был для рок-музыкантов, особенно стекавшихся туда британцев, средоточием разгула, алкогольного и наркотического угара, эстетического декаданса.

Именно в Лос-Анджелес, разойдясь на время с Йоко Оно, отправился в свой пропитанный алкоголем "Потерянный уикенд" Джон Леннон. И вместе с присоединившимся к нему Ринго Старром вошел в печально-знаменитый Hollywood Vampires, основанный Элисом Купером клуб отчаянных пропойц. Чтобы стать его членом, новобранец должен был перепить остальных. Кроме упомянутых к клубу принадлежали также Брайан Уилсон, Игги Поп, Кит Мун, Кит Эмерсон, Марк Болан и другие менее известные персонажи.

У Боуи любимым зельем был кокаин, и два его года жизни в Лос-Анджелесе были буквально пропитаны наркотиком. Несколько раз за это время у него были передозировки, рассудок его, по его собственному признанию, сильно помутился. Он признавался впоследствии, что из-за "астрономического" количества потребляемого кокаина, он практически не помнит процесс создания записанного там альбома Station to Station.

Именно в заглавной песне альбома Station to Station, в ее первой же макабрически-зловещей строчке впервые упоминается новая персона Боуи Thin White Duke (Изможденный белый герцог): "The return of the Thin White Duke throwing darts in lover's eyes" (возвращение изможденного белого герцога, метающего стрелы в глаза своей возлюбленной).

Имя вполне отражало физическое состояние и внешний облик самого Боуи. Он был невероятно истощен, пугал своей почти скелетообразной худобой и мертвенной бледностью. Наиболее очевиден этот облик в снятом то время и вышедшем в свет в 1976 году фантастическом фильме режиссера Никола Роуга "Человек, который упал на Землю", где Боуи сыграл главную роль пришельца-инопланетянина Тома Джерома Ньютона.

Зловещим был не только внешний облик, но и идейное содержание нового образа, которое нередко, в отличие от предыдущих персон, выходило за рамки художественности и вольно или невольно совмещалось с личностью самого артиста.

Он близко сошелся в Лос-Анджелесе с гитаристом Led Zeppelin Джимми Пейджем, давним поклонником британского мистика, мага и оккультиста первой половины ХХ века Алистера Кроули. Вместе они проводили немало времени в обществе еще одного поклонника Кроули - авангардного кинорежиссера и художественного провокатора Кеннета Ангера. В каком-то смысле это новое увлечение стало продолжением глубокого интереса Боуи к Ницше и его идее сверхчеловека, столь явственно проявлявшегося в его песнях рубежа 60-70-х.

В высказанных еще в самом начале века идеях Кроули, как и в увлекавшем Боуи ницшеанстве можно было проследить зерна фашизма, симпатии к которому Боуи стал высказывать довольно откровенно. На гастролях в Стокгольме он заявил, что "Британии не повредит фашистский лидер", а на советско-польской границе, когда в мае 1976 года вместе с Игги Попом он отправлялся в свое второе путешествие по Транссибирской магистрали, его задержали таможенники, обнаружившие у него в багаже нацистскую символику.

Неудивительно, что, когда на фоне всего этого по приезде в Лондон в том же мае 1976 года он на вокзале Виктория приветствовал из салона открытого "Мерседеса" встречавшую его толпу поклонников вскинутой вверх правой рукой, пресса немедленно интерпретировала этот жест как нацистский салют. Боуи оправдывался, говоря, что фотограф схватил его руку в движении.

Тогда, правда, он объяснял свое поведение лишь увлеченным погружением в придуманные им образы: "Я - артист, я - Пьерро. То, что я делаю, - это театр и только театр. В этом нет ничего зловещего, чистая клоунада. Я использую себя как холст, на который пытаюсь наносить краски нашего времени. Я вовсе не фашист".

Годы спустя он был более откровенен и объяснял свои профашистские заявления и поведение того времени кокаиновой зависимостью и погруженностью в имидж Изможденного белого герцога: "Я был совершенно вне себя, полностью безумен и по уши погружен в мифологию… все вокруг Гитлера и правых идей".

Всю вину он валил на Лос-Анджелес: "Это гребаное место нужно просто стереть с лица Земли. Быть связанным с рок-н-роллом и отправиться жить в Лос-Анджелес - прямой путь к катастрофе". Этот период он называл "самыми мрачными днями моей жизни", а Изможденного белого герцога - "довольно мерзким типом". "Это было опасное время, я был на физическом и эмоциональном пределе и всерьез опасался, что сойду с ума".

Видео

На Изможденном белом герцоге Боуи по сути дела прекратил рискованный и не всегда оправданный поиск некоего постоянного облика, новой персоны, бесконечно меняющихся артистических альтер-эго. На сцене он появлялся просто в образе Дэвида Боуи - неизменно изобретательном, неизменно стильном, но не нагруженном уже какими бы то ни было дополнительными смыслами.

Что, впрочем, нисколько не остановило его в поиске новой яркой визуальности, которая перенеслась в стремительно развившуюся на рубеже 1970-80-х годов культуру видеоклипов. Каждый клип можно разбирать отдельно, пытаясь понять, в какой степени он заслуга самого Боуи, а в какой режиссера-постановщика. Очевидно, впрочем, что все они несут отпечаток яркой индивидуальности артиста.

Назову лишь несколько, на мой взгляд, самых ярких и запоминающихся клипов Боуи.

В John, I'm Only Dancing (1972) режиссера Мика Рока Боуи появляется с отдающими неоновым блеском оранжевыми волосами, выкрашенными красным лаком ногтями. На щеке - вытатуированный якорь и надпись "Hello, Sailor!" (Привет, моряк!) Из-за сопровождающих группу Боуи танцоров из труппы Линдсея Кемпа клип не был допущен в эфир Би-би-си - их внешний облик и движения сочли непристойными.

Ashes to Ashes (1980)

Смесь хоррора с фантастикой. Монохромные потусторонние лунные пейзажи, на фоне которых Боуи предстает в меняющихся обличьях - в клоунском костюме, запертым в тюремной камере, в кресле дантиста и связанный по рукам и ногам погруженный в гигантский аквариум. В костюме Пьеро он бредет перед бульдозером в сопровождении облаченных в черное ключевых фигур из движению "новых романтиков", среди которых и лидер группы Visage Стив Стрейндж.

Dancing in the Street (вместе с Миком Джаггером, 1985)

Лицом к лицу со своим некогда кумиром и идеалом для подражания Миком Джаггером. Как выразился в своей рецензии журнал Rolling Stone, "два самых беззастенчивых павлина рок-н-ролла" ведут отчаянную танцевальную дуэль, стремясь перетанцевать друг друга, уморительно пародируя движения партнера. Результат схватки? Ничья.

Lazarus, Blackstar (2016)

Ну и наконец, два видео из альбома Blackstar. Боуи записывал его уже смертельно больным, и он вышел за два дня до его смерти . Боуи тщательно скрывал свою тяжелую болезнь; альбом и оба клипа, где он предстает с завязанным бинтом лицом, - эпитафия артиста самому себе, наконец-то выпущенная наружу боль и прощание с миром.

Кино

Мало кто из поп-звезд его поколения работал в кино столь же успешно и плодотворно как Дэвид Боуи, хотя суперуспешная карьера музыканта обычно затмевает его актерские достижения.

На самом деле Боуи снялся как актер более чем в 30 фильмах - и это не считая многочисленных документальных фильмов о нем и с его участием и пусть и небольшого, но значительного опыта кинопродюсера, самым замечательным примером которого был спродюсированный Боуи фильм "Скотт Уокер - человек 30-го века" об авангардном певце и композиторе Скотте Уокере, перед которым Боуи преклонялся и который оказал на него большое влияние.

Среди актерских работ Боуи главных ролей не так уж и много, но в любой его кинороли ярко проявляется его незаурядная индивидуальность, настолько, что многие из этих фильмов без него представить совершенно невозможно. Нередко основана она на тщательно сконструированном самим Боуи ярчайшем визуальном облике - режиссерам остается только внести его в свою картину.

Я уже упоминал картину "Человек, который упал на Землю", целиком выстроенную режиссером Николасом Роугом вокруг пугающе-завораживающего облика пришельца в исполнении Боуи.

Так же невозможно представить себе без демонической внешности Боуи эротический триллер о вампирах "Голод", в котором он играет с двумя великолепными партнершами - Катрин Денев и Сьюзан Сарандон.

Или взять, скажем, спродюсированную Джорджем Лукасом музыкальную сказку-фантазию "Лабиринт", в которой Боуи не только играет зловещего короля гоблинов Джарета, но еще и поет.

Неизгладимый личностный отпечаток он кладет на всех своих киноперсонажей, даже если эти персонажи - личности широко известные, со своей собственной ярчайшей индивидуальностью, и даже если эти персонажи мало вяжутся со сложившемся в нашем сознании имиджем Дэвида Боуи.

Его Понтий Пилат в "Последнем искушении Христа" Мартина Скорсезе - вдумчивый, серьезный, рассудительный, ведущий без привычного для этого героя истеричного заламывания рук напряженный интеллектуальный диалог с Христом.

В байопике "Баския" о нью-йоркском художнике-самородке Жане-Мишеле Баския режиссер Джулиан Шнабель отдал ему роль Энди Уорхола. Нельзя сказать, что Боуи, несмотря на грим, очень похож на Уорхола, но две уникальные звездности слились, дав образ настолько убедительный, что нам уже трудно представить себе Уорхола каким-то иным, чем его изобразил Боуи.

Как трудно представить себе иным изобретателя Николу Теслу в триллере Кристофера Нолана "Престиж". Для этой роли Нолану нужен был не обязательно кинозвезда, но человек, обладавший "экстраординарной харизмой". "Никого иного, кроме Боуи, представить себе в этой роли я не мог", - говорил режиссер.

***

Дэвид Боуи уникален. И уникальность его - в его невероятном многообразии, не только музыкальном, но и визуальном. Не случайно посвященная ему огромная выставка - костюмов, дизайнов, видеоклипов, декораций - проходила в Музее Виктории и Альберта, одном из самых знаменитых и самых престижных музеев изобразительного искусства.