Какой была бы Россия президента Черномырдина?

Умер Виктор Черномырдин. Как обычно говорят в подобных случаях, "ушла эпоха".

До марта 1998 года никто не сомневался, кто в России "человек № 2". И мало кто сомневался, кто станет человеком № 1, когда закончится президентский срок Бориса Ельцина. Кому ж еще?

Какой была бы сегодня Россия, если бы президентом, "преемником", в 2000 году стал Виктор Черномырдин?

Эксперты, к которым обратилась Русская служба Би-би-си, высказали по этому поводу диаметрально противоположные мнения.

Упущенный шанс?

Сергей Филатов, возглавлявший в середине 1990-х годов кремлевскую администрацию, убежден, что при Черномырдине россияне жили бы в более свободной стране, и Борис Ельцин совершил фундаментальную ошибку, отвергнув его в качестве своего преемника.

"Он бы не пошел на ограничения прав и свобод. Он был мудрее, чем руководители, которые пришли после Бориса Николаевича. Он понимал, что мы уже пережили самый тяжелый период, когда нефть была дешевой, когда внешний долг был сумасшедший, когда были внутренние катаклизмы, когда неустойчивая была жизнь, и что в более благоприятных условиях надо вожжи отпускать, а не затягивать", - считает Филатов.

По мнению политика-ветерана, близко знавшего покойного, Виктор Черномырдин не стремился к единоличной власти, был человеком компромисса, хорошо ладил и с крупным бизнесом, и с региональными элитами, а значит, при нем не случилось бы ни отмены губернаторских выборов, ни "дела ЮКОСа".

Бывший премьер не раз демонстрировал гибкость. В 1992 году он не свернул реформы, а оказался, в конце концов, большим рыночником, чем можно было ожидать при его биографии, хотя Егор Гайдар в связи с этим иронически заметил, что, вероятно, никто в истории не платил такую высокую цену за экономическое образование одного человека.

"Я помню, как он учился, слушал людей, вникал во все детали, чтобы понимать суть рынка", - говорит Филатов.

Сторонник жесткой линии в отношении мятежной Чечни, на историческом заседании Совета безопасности 30 ноября 1994 года проголосовавший за войну, Черномырдин не погнушался, когда потребовалось, разговаривать с Шамилем Басаевым.

"Более советская страна"

Иного мнения придерживается политолог Станислав Белковский.

"Я не думаю, что Россия Черномырдина принципиально отличалась бы от России Путина и Медведева, потому что логика трансформации политической и экономической систем была заложена еще в середине 90-х годов. Влияние олигархов в России Черномырдина в любом случае было бы велико, и отход от демократии был предрешен, поскольку демократия была невыгодна тем, кто в ходе приватизации получил гигантскую собственность и не мог ее защитить при наличии реально свободных выборов и средств массовой информации", - говорит Белковский.

Более того, аналитик уверен, что Черномырдин "подморозил" бы страну еще сильнее, чем это сделал Путин. По его мнению, "Россия стала бы чем-то средним между Украиной Кучмы и Азербайджаном Алиева".

"Это была бы более советская страна, с большим вниманием к социальной сфере, несколько меньшим влиянием олигархов и большей ролью президента в управлении страной, чем это было в реальности в нулевые годы. Путин все время играл по правилам системы и ее основных экономических субъектов. Роль его личности в формировании курса была не столь велика. Она была велика лишь в отдельных эксцессах и отклонениях от этого курса, как, например, в "деле ЮКОСа". При Черномырдине роль президента была бы выше, поскольку он был руководителем советского типа", - заявил Белковский.

"Дело ЮКОСа" могло случиться, хотя Черномырдин не играл бы в нем такой активной и заинтересованной роли, как Путин, поскольку [Черномырдин] был в меньшей степени бизнесменом и в большей степени политиком. До отмены губернаторских выборов бы не дошло, хотя общий тренд на ограничение демократии и электоральных свобод сохранился бы и при Викторе Степановиче. Вторая чеченская война была неизбежна, поскольку являлась необходимым условием операции "Преемник". Привести преемника к власти без второй чеченской войны Кремлю бы не удалось", - рисует свое видение виртуального будущего Белковский.

"Слишком хорош, чтобы быть президентом"

Писатель и публицист Дмитрий Быков считает, что говорить о "России Черномырдина" вообще не имеет смысла, поскольку стать президентом у него не было никаких шансов.

"Борис Николаевич никогда не рассматривал Черномырдина как преемника. Во-первых, в его [Черномырдина] желании возглавить страну я абсолютно не уверен. Во-вторых, тогда преемником мог стать лишь тот, кто воспринимался бы как анти-Ельцин, человек совершенно иного склада, в любом случае человек не из ельцинской команды. А главное, Черномырдин не мог оказаться в государстве на первых ролях, потому что он был свойский, во многих отношениях родной, без той страшноватой харизмы, которая всегда отличает в России высшую власть", - объясняет свою мысль Быков.

"Он внушал чувство надежности и уверенности, он великолепно справлялся с технической работой, но никогда не воспринимался как царь. Он всегда был человечен, человечны были его оговорки, его странные афоризмы, его улыбчивость, его выпивание с казаками. Его никто не видел в ярости. Нельзя было представить его в том холодном бешенстве, в каком видели и Ельцина, и Примакова, и часто видят Путина. Он был слишком хорош, чтобы возглавлять страну, и именно поэтому его так жалко".

"В обойме недоверия"

Сергей Филатов считает, что Виктор Черномырдин стал жертвой интриг.

"В конце 90-х годов огромное влияние на власть начал оказывать [Борис] Березовский", – напоминает он.

По мнению Филатова, могущественный бизнесмен и политик настолько хотел держать все под своим контролем и не терпел иного мнения, что никто его в качестве преемника не устраивал.

"Был враг Черномырдин, которого нельзя допускать до президентства, враг Примаков, враг Лужков. Так премьер и попал в обойму недоверия Бориса Николаевича. По-моему, он [Ельцин] сам потом об этом жалел".

Станислав Белковский отчасти разделяет эту точку зрения, но предлагает не сводить все к влиянию одного Березовского. По его данным, против кандидатуры Черномырдина возражали многие, в том числе Роман Абрамович, Анатолий Чубайс, Михаил Фридман, Владимир Потанин и Олег Дерипаска.

"Решение такого масштаба Ельцин никому бы не доверил, но оно было принято с учетом мнения крупного бизнеса. Олигархам было важно, чтобы к власти пришел лидер постсоветского типа, сравнительно молодой, свободный от психологических стереотипов советской школы управления", - уверен он.

"Уступить дорогу молодым"

Некоторые специалисты по новейшей истории России полагают, что Черномырдина все-таки готовили в преемники и весной 1998 года увели в тень, чтобы неизбежный дефолт случился не при нем, а он вернулся бы во власть спасителем страны. Однако, мол, взбунтовалось коммунистическое большинство в Госдуме, планы президентской команды стали рушиться на глазах, и она была вынуждена принимать экстраординарные и нестандартные кадровые решения.

Однако ни Сергей Филатов, ни Станислав Белковский не верят в "конспирологическую" версию, придуманную, по их словам, задним числом. Они считают, что в марте 1998 года предвидеть будущие экономические потрясения никто не мог.

"По-моему, в тех кругах никто не понимал, что происходит", - говорит Филатов.

Белковский связывает выступление фракции КПРФ против возвращения Черномырдина с закулисным влиянием Юрия Лужкова, "который тоже хотел быть главой федерального правительства и прилагал к этому немалые усилия".

"Даже если бы в сентябре 1998 года Черномырдин вернулся в правительство, ему отводилась бы та же роль, что Примакову - преодолеть самую острую фазу кризиса, успокоить общество и уступить дорогу молодым", - считает он.