Женщины-политзаключенные в России. За что их судят, какие сроки дают и что представляет собой женское заключение

В России растет количество политически мотивированных уголовных дел против женщин, отмечают правозащитники. Мужчин-политзаключенных все еще больше, но, например, среди фигурантов антивоенных уголовных дел доля женщин уже достигла 20,5 процентов, подсчитали в "ОВД-Инфо" – такие дела возбуждены против 184 женщин. Среди тех, кого "Мемориал" признал политзаключенными по причинам, не связанным с религией, – 40 женщин, по религиозным причинам – 13. Правозащитники также ведут список вероятных жертв: тех, кто пока не признан политзаключенными, но в чьем преследовании усматриваются признаки политически мотивированного или неправомерного. Среди них – шесть женщин.

Рассказываем о женщинах, которые находятся сейчас в заключении по политически мотивированным делам, а также о том, чем женское заключение отличается от мужского и зачем писать письма политзаключенным.

Антивоенные дела

Женщины, которых судят за "фейки" об армии

Большинство женщин-политзаключенных – те, кого преследуют за антивоенную позицию. Уголовные дела в отношении них были возбуждены в последние два года.

Активистка, занимающаяся вопросами женского заключения (мы не называем ее имя из соображений безопасности: российские власти считают Настоящее Время "нежелательной организацией"), говорит, что женщин-политзаключенных в России становится больше по двум основным причинам. Во-первых, уголовные дела стали заводить чаще, а значит, и число преследуемых в разы возросло. Во-вторых, "государство [в последние годы] начало видеть в женщинах реальную политическую силу и угрозу для режима".

По данным "ОВД-Инфо", чаще всего уголовные дела в отношении женщин заводят по четырем статьям: "фейки" об армии (ст. 207.3 УК), публичные призывы и оправдание терроризма (ст. 205.2 УК), повторная "дискредитация" армии (ст. 280.3 УК) и заведомо ложные сообщения о террористических актах (ст. 207 УК). Абсолютное большинство фигуранток антивоенных дел судят за "фейки".

Одна из них – 56-летняя тверичанка Людмила Разумова. В марте прошлого года ей назначили семь лет колонии общего режима. Помимо "фейков", Разумовой вменили в вину вандализм по мотиву политической ненависти (ст. 214 ч. 2 УК ).

По версии следствия, Людмила вместе с мужем оставляла антивоенные граффити и надписи "Путин – это война" и "Украина, прости нас" в деревнях и поселках Тверской области. Кроме того, пара размещала в "Одноклассниках" посты о ходе войны в Украине.

Женщину за то время, что она находится в колонии, дважды отправляли в ШИЗО, после чего у нее серьезно ухудшилось здоровье. В начале марта 2024 года Людмила рассказала, что у нее "очень высокое давление (до 220 мм рт. ст.), онемение рук, ног как предвестники инсульта". Женщина добавила, что обращалась к врачу, но вместо того, чтобы оказать помощь, ее заставляли работать, даже когда она находилась в ШИЗО.

За "фейки" об армии судят и москвичку Анну Бажутову. Следствие утверждает, что она в эфирах в Twitch под ником YokoBovich зачитывала воспоминания жителей украинской Бучи о жизни под российской оккупацией. В частности, процитировала историю девушки, которая рассказывала, что ее неделю насиловал российский военный, а после отказа уехать с ним в Россию убил ее мать. Стримерша также назвала русских "у***ами", которых "надо всех на*** поубивать за такую х***ю".

В суде девушка сказала, что частично признает вину, а также утверждала, что удалила запись из аккаунта и извинилась за свои высказывания. На заседании выяснилось, что показания, которые дал против Анны ее партнер, из него выбили под пытками. По словам мужчины, его допрашивали около девяти часов. Часть допроса он лежал на полу и не знал, где находится. Кроме того, мужчине угрожали возбуждением уголовного дела и физическим насилием.

29-летнюю петербурженку Викторию Петрову тоже обвиняют в распространении "фейков" об армии за репосты в соцсетях. В марте 2022 года она опубликовала у себя во "ВКонтакте" пост, где осуждала войну в Украине. К посту девушка прикрепила ролики из разных ютуб-каналов – в том числе украинского журналиста Дмитрия Гордона, политика Максима Каца и журналиста Александра Невзорова.

Викторию арестовали в мае 2022 года, а осенью 2023-го отправили в психиатрическую больницу. Там над ней в первые дни издевались сотрудницы, рассказала Петрова: "Заставили раздеться для "телесного осмотра" при мужчинах из числа медицинского персонала – хотя рядом достаточно было и женщин. На просьбу хотя бы дать сменить перед этим прокладку, потому что начались месячные и кровь уже течет по ногам, смеялись". После того как история получила огласку в СМИ, издевательства прекратились.

Сначала Викторию поместили в психиатрическую больницу для обследования. Это рутинная процедура, которая обычно укладывается в один день, но в случае Виктории врачам потребовался месяц, после чего девушку признали невменяемой. Адвокат просила пригласить в суд специалистов, чтобы те объяснили, на каком основании пришли к таким выводам, и подчеркивала, что если Виктория была невменяемой, когда распространяла "фейки", обвинение в отношении нее несостоятельно. Но суд к этим доводам не прислушался.

Другую обвиняемую в распространении "фейков" об армии, Марию Семеренко из Чехова, тоже отправили на принудительное психиатрическое лечение. Причиной, как и в деле Виктории, послужила психиатрическая экспертиза.

О деле Марии известно крайне мало. Судя по личной странице во "ВКонтакте", женщина последовательно осуждала полномасштабную войну в Украине. В статусе у нее до сих пор стоит: "Родина – это жопа президента. Страна – по***, страна террорист. У РФ нет будущего". Уголовное дело в отношении Марии завели из-за поста в инстаграме о военных преступлениях российской армии в Буче.

Женщины, которых судят за повторную "дискредитацию" армии

Вторая по популярности уголовная статья, по которой судят женщин с антивоенной позицией, – повторная "дискредитация" армии. Сначала за "дискредитацию" армии заводят административное дело, а затем уголовное.

В конце февраля 2024 года суд в Петербурге отправил в СИЗО 18-летнюю Дарью Козыреву по обвинению в повторной "дискредитации" армии. Девушку задержали 24 февраля, во вторую годовщину полномасштабного вторжения России в Украину, после того как она приклеила к постаменту памятника украинскому поэту Тарасу Шевченко листок с фрагментом его стихотворения "Завещание".

До этого Дарью уже несколько раз задерживали: один раз из-за антивоенной надписи на инсталляции, посвященной статусу "городов-побратимов" Петербурга и Мариуполя, еще два раза за акции – срыв букв "Z" и "V" парке "Патриот" в Кронштадте и за то, что оторвала плакат с рекламой службы по контракту. Из-за антивоенной акции у инсталляции против Дарьи даже возбудили уголовное дело по статье об умышленном уничтожении или повреждении имущества (ст.167 УК), но после дачи показаний расследование прекратилось.

В Краснодарском крае за повторную "дискредитацию армии" к году и пяти месяцам колонии общего режима приговорили Марину Мелихову. Ее арестовали летом 2023 года сразу после обыска, во время которого силовики избили ее сына.

Дело в отношении Марины завели из-за постов во "ВКонтакте". В одном говорилось, что "Славяне не хотят войны!", а к другому был прикреплен видеоролик с названием "Шок! По СВО в Украине нет ни одного офиц. опубликов. документа РФ".

Уголовные дела о терроризме

Еще одна статья, которая существовала в Уголовном кодексе и до начала полномасштабной войны, но по которой в последние два года стали чаще судить женщин, – это статья об "оправдании терроризма" (205.2 УК РФ).

Самые известные дела о публичных призывах к терроризму (ч. 2 ст. 205.2 УК) – против режиссерки Евгении Беркович и драматурга Светланы Петрийчук в Москве. Поводом для их уголовного преследования стал поставленный Беркович спектакль "Финист Ясный Сокол" по пьесе Светланы Петрийчук. В ней рассказывается о россиянках, завербованных "Исламским государством", чьи истории основаны на реальных приговорах и протоколах допросов женщин. Беркович и Петрийчук в СИЗО уже 11 месяцев, в ночь на седьмое марта 2024 года им продлили арест до 10 апреля.

За оправдание терроризма в Череповце дали девять лет колонии Полине Роотс – матери пятерых детей. Ее задержали вместе с мужем. Их также обвинили в незаконном приобретении и хранении взрывчатки (ст. 222.1 УК). Поводом для возбуждения дела об оправдании терроризма стал ролик "Паспорт РФ – Позор и Клеймо!", в котором мужчина с ником "Клирик" сжигает свой паспорт России. Этот ролик Полина разместила на своей странице в соцсетях.

По статьям о "терроризме" (но уже не о призывах к нему, а об "участии в террористической организации") обвиняют и женщин, захваченных российскими военными на территории Украины: в частности, военнослужащих из полка "Азов".

Шпионаж и госизмена

Шпионаж (ст. 276 УК) и госизмена (ст. 275 УК) – еще одна категория политических дел, по которым судят россиянок.

За шпионаж в пользу Молдовы, например, отбывает срок Карина Цуркан. В 2020 году ее приговорили к 15 годам колонии строгого режима. По версии ФСБ, женщину завербовали в 2004 году, в 2015-м она передала правительству Молдовы сведения о поставках электричества в самопровозглашенные "республики" Донбасса. После этого информацию якобы от спецслужб Молдовы получили страны НАТО.

24-летней жительнице Хабаровска Тамаре Паршиной дали восемь лет колонии по делу о госизмене. Она стала самой молодой обвиняемой по этой статье. По версии следствия, девушка перечислила деньги на счет украинского фонда, который приобретает вооружение для военных.

Применение насилия к полицейским и экстремизм

Среди политзаключенных-женщин есть и те, кого осудили за применение насилия в отношении полицейских (ст. 318 УК) – это, например, 62-летняя Наталья Филонова из Улан-Удэ или 54-летняя жена бывшего федерального судьи из Грозного Зарема Мусаева.

Есть несколько женщин, уголовные дела в отношении которых связаны с экстремизмом. В создании экстремистского сообщества (ч. 3 ст. 282.1 УК) обвинили бывшую координаторку ликвидированного томского штаба Навального Ксению Фадееву, а также бывшую главу штаба Навального в Уфе Лилию Чанышеву. Соратницам Алексея Навального российские суды вынесли чрезвычайно суровые приговоры: Фадеевой – девять лет колонии, Чанышевой – 7,5 лет. При этом обвинение требует ужесточить приговор Чанышевой и увеличить срок пребывания в колонии до 10 лет.

Преследование за религию

Большую долю среди всех политзаключенных составляют те, кого преследуют по религиозным причинам. Чаще всего женщинам, которых судят за религию, также вменяют экстремизм (ст. 282 УК). Так, за членство в общине запрещенных в России Свидетелей Иеговы осудили, например, уроженку Волгоградской области Людмилу Щеколдину (она получила четыре года и один месяц колонии) и Марину Чаплыкину из Новосибирска (ее приговорили к четырем годам колонии). Жительница Приморского края Наталья Шарапова под арестом с октября 2022 года.

Особенности женского заключения

В заключении женщины уязвимы из-за недостатка поддержки с воли и подвергаются трудовой эксплуатации, рассказывает активистка, которая занимается проблемами женщин в колониях. Это касается и политических заключенных, и тех, кто отбывает наказания за бытовые, экономические, насильственные преступления.

"Во-первых, женщины находятся в ситуации полной уязвимости перед системой ФСИН. Главная причина – у женщин нет такой большой поддержки с воли, как у мужчин, – рассказывает активистка. – Как правило, о женщинах забывают. Те, кто хоть как-то поддерживает их с воли, – это пожилые матери и какие-то родственницы. Во-вторых, в отличие от мужчин, для которых в колонии не всегда есть работа, для женщин работа есть всегда. Это швейное производство. Женщины шьют обычно форму для сотрудников ФСИН, полиции, военную форму, а также спецодежду для рабочих на заводах".

Прямого физического насилия в женских колониях заметно меньше, чем в мужских, говорит активистка, но то, которое там все-таки происходит, обычно так или иначе связано с работой. Трудовые права заключенных не соблюдаются. Женщины могут работать по 8–12 часов, а иногда и сутками, потому что ФСИН важно, чтобы заказы выполнялись вовремя. При этом оплачивается такой труд очень плохо. По словам собеседницы Настоящего Времени, женщины в среднем получают 100–300 рублей ($1–3) в месяц. Самая большая зарплата, про которую активистка слышала, составляла 10 тысяч рублей ($109).

Отличается и то, как выстраиваются отношения в женской колонии: в них традиционно меньше влияние криминалитета, организованной преступности, то есть эти колонии всегда "красные" – строго подчиненные ФСИН (колонии, где внутренние порядки целиком или частично устанавливают заключенные, называют "черными зонами"). То есть правила и распорядок там могут быть более жесткими, говорит собеседница Настоящего Времени.

Кроме того, к женщинам в заключении относятся иначе с социальной точки зрения. "Женщины в заключении попадают в систему, которая говорит им: вы были и являетесь неправильными женщинами, раз вы совершили преступление. Мы должны сделать из вас нормальных женщин. Фразу "вы даже не женщины" слышала почти каждая заключенная", – говорит активистка.

Поддержка женщин-политзаключенных: тематические фонды и письма с воли

Активистка, работающая с женщинами в заключении, говорит, что наиболее эффективный способ поддержки – юридическая помощь. Тем, кому не могут ее обеспечить близкие, помогают фонды: например, "Консорциум Женских НПО", "Женский срок", "ОВД-Инфо", "Первый отдел". Адресную помощь можно оказывать через проект "Заодно". "Адвокат, который может приехать в колонию, – это намного важнее, чем десять посылок, – объясняет собеседница Настоящего Времени. – Потому что когда приезжает адвокат, сотрудники начинают к заключенной совсем по-другому относиться. Они видят, что она, оказывается, человек, о ней кто-то беспокоится, и ее права вообще-то кто-то готов защищать".

Но отправлять посылки и письма в колонии тоже важно, говорит пресс-секретарь "ОВД-Инфо" Дмитрий Анисимов. "Письма – это важная форма психологической поддержки людей, которые находятся в очень тяжелых условиях, зачастую под серьезным давлением со стороны начальства [исправительного учреждения]. Лучше всего писать тому, о ком мало знают и кому мало пишут, чтобы человека действительно поддержать. Кроме того, письма – это возможность показать, что о человеке знают. Это знак для администрации, что с этим человеком лучше все-таки не жестить. Это не всегда работает, но в целом, если человеку в заключении регулярно приходят письма, это в какой-то степени его защищает", – рассуждает Дмитрий.

Отправлять письма в колонию можно как обычной почтой, так и через такие сервисы, как "Ф-Письмо" и "Зонателеком". Для этого достаточно знать адрес колонии или СИЗО, имя, фамилию и отчество адресата, а также год его или ее рождения. В бумажное письмо лучше всего вложить пустые бланки и марки, если хотите получить ответ, говорит пресс-секретарь "ОВД-Инфо". На сторонних ресурсах есть возможность заказать дополнительные бланки для ответа.

В сети можно найти подробные инструкции, как писать письма политзаключенным. Дмитрий Анисимов рассказывает, что писать можно о чем угодно, что не связано с уголовным делом сидящего в заключении человека: рассказывать о себе, сообщать новости, делиться историями из жизни, присылать мемы или анекдоты, узнать, чем интересуется человек, и отправить ему что-то по этой теме.

Сложнее всего бывает написать первое письмо, поэтому в "ОВД-Инфо" придумали День писем политзаключенным. Он проходит 21 числа каждого месяца. "Мы запустили эту акцию два с половиной года назад, когда стало довольно много политзаключенных после акций в поддержку Навального. Он тогда вернулся в Россию после отравления. Число 21 было выбрано, потому что статья 212.1 УК (неоднократное нарушение установленного порядка проведения акции) была одной из самых известных политических статей", – рассказывает Дмитрий.

* Адреса публикует "Поддержка политзаключенных. Мемориал". Большинство перечисленных женщин входят в список политзаключенных, некоторые – в число вероятных жертв.