«Я был бы счастлив сам написать такой сценарий», — сказал мне он. Андрей, да у тебя получилось еще круче.
— Обязательно посмотри Breaking Bad. Это гениальное кино. Я был бы счастлив сам написать такой сценарий. История перерождения приличного человека — школьного учителя химии в абсолютное зло, после того как он узнал про свой рак и решил подзаработать для семьи шальных денег на наркоте. Про то, как этого невозможно избежать, если ты делаешь глобальный неправильный выбор в жизни, хотя бы один раз. Лучшее, что сделал Голливуд для борьбы с наркотиками. И как они играют! — голос в трубке звучал ровно, неторопливо, с легкой знакомой хрипотцой. — И пожалуйста, привези мне эти сигареты, они только в Америке продаются, я пришлю фотографию, побудь моим дилером, пару блоков хотя бы.
В 93-м, когда я поступил на юрфак, его книги передавались из рук в руки — их мы зачитывали до дыр, всерьез рассуждая о чёрном и белом адвокате и о том, что это всё «точно взаправду». Иначе же и быть не могло. «Адвокат», «Журналист», «Бандитский Петербург» — они были энциклопедией жизни подлёдного мира. Энциклопедией, помогавшей нам, студентам, знать, а иногда — выживать.
Юрфак того времени — это такой слепок юридического Петербурга, причём во всех аспектах. Родители моих однокурсников знают друг друга, а это прокуроры, судьи, нотариусы, менты, адвокаты, чекисты и, разумеется, бандиты. Курс был весьма разномастным.
С нами учится дочка очень авторитетного и действительно уважаемого в городе азербайджанского предпринимателя Рагимова. Она красивая и веселая девчонка, она не знает, что отца взорвут через несколько лет. Дочка другого авторитетного бизнесмена Зорина, партнёра тех самых «тамбовских», кого через несколько лет изрубят ледорубами на Кипре, тоже наша однокурсница. Учился какое-то время и сын совсем уж большого человека по фамилии Трабер.
Юрфак — интересное место, здесь сочетается несочетаемое. Но книги Константинова читают все, а редкие передачи по телевизору с его участием — обсуждают с цитатами. Он безусловный авторитет.
— Понимаешь, я не писатель, я скорее рассказчик. Самое сложное — это рассказать историю так, чтоб было интересно. Вот сейчас Жека рассказал всему городу про рейдеров — Леухина и Кумарина, хоть никакие они не рейдеры, а гангстеры, но всем стало интересно, а всё почему? Потому что герой есть, сюжет и правильный рассказчик, — Константинов затянулся, отряхнул пепел и ткнул пальцем в недовольно печатающего что-то на компьютере Вышенкова. Мы ему, видите ли, мешали своим разговором.
В 2005-м, когда Петербург захлестнула волна уличного рейдерства, константиновский, еще бумажный «Ваш Тайный советник» стал городским боевым листком — манифестом сопротивления, печатавшим ежедневные сводки, в том числе нашей адвокатской борьбы, и нашим же защитным щитом. Если бы не они — скорее всего, нас бы убили.
Однажды спросил его про Ливию времен Каддафи, всё-таки именно он видел это своими глазами изнутри и был ливийским полковником собственноручно награжден зеленым орденом «Сентябрьской революции».
— Его нельзя идеализировать, да и вообще, с точки зрения белого человека понимать тяжело. Абсолютно безжалостный к врагам. Так, однажды при мне в военно-транспортный АН-12 загрузили человек тридцать арестованных «Братьев-мусульман»*. Такие местные несогласные, но более агрессивные и до беспредельного предела религиозные. Через полчаса борт вернулся пустой. Посадки не было. А вот публичные казни на центральной площади были. Выглядело это так: город Бенгази, солнечный день, центральная площадь, виселица. Выводят человека. И перед собравшейся толпой объявляют о его злодеяниях. Хотел взорвать гостиницу, где жили советские специалисты. И потом вешают. А еще потом дети из толпы начинают раскачиваться на его ногах. Как на качелях. Жуть, конечно. Но лучше, чем при Каддафи, ливийцы никогда не жили и жить больше не будут. И ждет их смута восточная и обязательно казни.
Зимой 2013-го я позвал его в Архангельск. Мне опять нужна была помощь. Совсем недавно я стал сенатором, заодно начал преподавать в местном университете спецкурс и уже успел наобещать всякого студентам, в том числе встречу с писателями. Спасать меня на Русский Север прилетели Константинов, Вышенков, Покровский и Борис Подопригора. Встреча прошла на ура. Андрей был в форме с медалями и эффект производил аналогично Шарапову, появившемуся на празднике с орденом Красной Звезды.
— Знаешь, а молодежь хорошая здесь, думающая. И, похоже, читают они. Вопросы хорошие — это редкость сейчас, поэтому спасибо, что пригласил. Хоть я и не люблю летать. Ну, поехали, что ли, на радио или какая у нас дальше официальная программа, а, господин сенатор? — он устало улыбнулся и тут же вновь стал терпеливо отвечать на вопрос очередного студента, протянувшего ему книгу для автографа.
Последний раз мы созванивались задолго до СВО. Он опять посоветовал сериалы, а я пообещал его любимые американские сигареты, когда вернусь в Питер.
Константин Добрынин
*«Братья-мусульмане» — запрещенная в России террористическая организация.
