ПоделитьсяГраффити и стрит-арт — территория свободы. Но у паблик-арта (искусства в общественном пространстве) вообще-то есть заказчик. Скажем, райадминистрация. А еще жителям может не понравиться. Можно ли тогда считать «улицу» — творческой площадкой без цензуры? Узнаем
Несколько лет назад в одном из спальных районов Петербурга появились елки из ржавых металлических листов — арт-объект. Жители недоумевали, недоумение высказали даже в письмах в чиновникам. В общем, не спешили благодарить художников. Другая история: арт-объект в виде лошадок, отработав свое, подлежал демонтажу — однако когда лошадок начали разбирать, чтобы увезти, местные жители потребовали разрешающие документы: дескать, какое право имеете! Верните! Третья история — на самом деле, изумительная, потому что публика так настойчиво требовала вернуть полюбившийся арт-объект, что пришлось вернуть, хотя ради этого пришлось убрать другой, тоже хороший: речь о проекте «120 МУ»: нарисованные потешные коровки внутри стен бывшей силосной башни.
Ко всем этим проектам причастна куратор, искусствовед Анастасия Пронина. Она работает и в других городах, и Петербург, к слову, не из простых для стрит-арта. Мы консерваторы. У нас при слове «культура» представляют точно не коровок и не ржавые елки. У нас и портрет Хармса на стене дома закрасили по жалобе одного из жильцов — правда, оставить мурал с Хармсом требовало куда больше людей.
Народную любовь и нелюбовь к уличным арт-объектам трудно предсказать. Существует ли паблик-арт для публики или публика для паблик-арта? Что важнее для художника — самовыразиться или вовлечь жителей в процесс создания объектов? Об этом поговорим
Александра Шеромова, специально для «Фонтанки.ру»
