Москва берет курс на сокращение выбросов СО2, а также готовит «планы реагирования» на случай изменения климата - в рекордно жаркое в России лето. Президент РФ Владимир Путин призывает бороться с глобальным потеплением, хотя еще совсем недавно он ставил под сомнение влияние человека на эти процессы. Впрочем, нестабильность цен на энергоносители и перспектива перехода на альтернативные источники энергии заставляют пересмотреть позицию и сесть за стол переговоров. Особенно, с учетом того, что климат - одна из немногих тем, обсуждать которую все еще зовут.
«Полагаю, речь идет о двух факторах. Первый - администрация Байдена пытается изменить отношения с Россией, снизить напряжение и найти области для сотрудничества. Второй момент, даже более важный, - в России, как и в других странах, есть домашняя повестка о последствиях изменения климата и разные взгляды на это вопрос. Газовый и нефтяной бизнес не заинтересованы в том, чтобы внезапно всех оповещать о трансформации экономики. Но есть и другая точка зрения: в России большой потенциал развития альтернативной энергетики, и почему бы этим не воспользоваться? Поэтому, конечно, правительство это слышит», - рассказал в интервью «Голосу Америки» Арвид Белл (Arvid Bell) из Центра Русских и Евразийских исследований имени Дэвиса при Гарвардском Университете.
Прислушиваться приходится и к экспортерам. Принятый в понедельник в Европарламенте закон на основании «Новой зеленой сделки» ЕС грозит углеродоемкому российскому импорту многомиллиардными потерями. Так называемый «пограничный углеродный налог» - один из главных инструментов европейского соглашения. По словам эксперта Высшей школы экономики Георгия Сафронова, на практике это означает: за экспорт, например, одной тонны стали российский производитель заплатит налогов больше, чем ее стоимость.
«Многие страны, такие как США, Канада, Европа, Япония, Южная Корея, поставили цель добиться климатической нейтральности к 50-му и 60-му году. Такие же цели намерены поставить Китай и Индия. На эти главные экспортные рынки для России приходится примерно 2 миллиарда тонн СО2 - углеродного следа. Это почти как еще одна экономика России. Мы выбрасываем 1,6 миллиарда тон СО2 внутри страны, а вот внешний эффект, то, что мы вывозим в виде ископаемого топлива, или углеродоемкой продукции - это еще примерно столько же», - говорит Георгий Сафронов.
Первую попытку регулирования выбросов СО2 на международном уровне предприняли еще в 1990-х. На основе рамочной конвенции ООН более 190 стран подписали Киотский протокол. Россия к документу не только присоединилась, но, по словам экспертов, фактически спасла сделку после того, как США отказались ее ратифицировать. Однако и Москве на окончательное принятие договора потребовалось еще 5 лет. Уже тогда, говорит профессор Боудэн Колледжа Лора Генри (Laura Henry) обозреватели отметили, что вопросы изменения климата на переговорах для Москвы - это не цель, а, скорее, инструмент продвижения других интересов.
«Тогда таким интересом было получение поддержки США и Европы членства России в ВТО. И, если возвратиться назад в 2004 год, мы видим сформировавшуюся тенденцию. Россия видит себя глобальной силой, экологическим донором, и хочет сидеть за столом переговоров. Но ей часто движут вопросы собственных интересов, экономической выгоды и возможных потерь, и это тормозит ее действия», - говорит профессор Генри.
Задержка случилась и с Парижским соглашением, которое пришло на смену Киотскому протоколу: от подписи до фактического принятия договора Россией прошло три года. И это, даже несмотря на то, что ввиду перекоса в расчетах для Москвы участие в этой сделке - скорее формальность.
«Парижское соглашение использует в качестве точки отсчета 1990 год. На тот момент советская экономика имела огромные показатели выбросов СО2, и это фактически позволяет России, даже продолжая увеличивать выбросы до 2030 года, все равно соответствовать требованиям соглашения», - рассказал в интервью эксперт центра международных стратегических исследований Сайрус Ньюлин (Cyrus Newlin).
Тем временем, несмотря на призывы западных стран, Россия не спешит объявлять об углеродной нейтральности к 2050 году. В подписанном президентом РФ Путиным в ноябре указе говорится о сокращении выбросов через 10 лет до 70% от уровня 1990 года с учетом поглощающей способности лесов. В этой формулировке - главная надежда Кремля. 20 процентов мирового леса находится на территории России. По данным ученых, потенциально он может поглощать до 700 миллионов тонн углерода в год, что может существенно снизить экономические потери.
«В выступлениях Путина на Климатическом саммите и Петербургском форуме речь шла о роли российских лесов в глобальном поглощении СО2, как о ключевом вкладе России в борьбу с изменением климата. Главный вопрос - сможет ли Россия стандартизировать свою систему учета квот на выброс углерода таким образом, что она будет зарегистрирована в Западной Европе или других экономиках?» - добавил Ньюлин.
Впрочем, ученые отмечают: остановить глобальную экологическую катастрофу, полагаясь лишь на поглощающие способности лесов, не удастся. И дело не только в таких рисках, как, например, лесные пожары, но и в новых расчетах ученых, указывающих на необходимость существенного снижения выбросов СО2 как ключевой меры по борьбе с глобальным потеплением.
