СУДЫ В ИЮНЕ 2019

СУДЫ В ИЮНЕ 2019

03 июня

3 июня в Бакинском Апелляционном суде под председательством судьи Чингиза Маммадова состоялся очередной процесс по делу о событиях в Гяндже в июле 2018 г. По сообщению агентства Veten ugrunda, в этот день состоялось слушания 4 из 11 подсудимых. Все они рассказывали о своей невиновности и о перенесенных зверских пытках в отделении полиции г. Гянджи

В своем выступлении подсудимый Тогрул Вердиев заявил, что 10 июля собирался вместе с друзьями пойти в мечеть на молитву. По дороге услышали шум и крики. Но вспомнив, что забыл ключи на работе, он вернулся на работу. А два дня спустя к нему на улице Сабира подошли двое полицейских и повели к начальнику Низаминского районного отделения полиции г. Гянджи Адаляту Садыгову. Там ему стали задавать вопросы. Адалят Садыгов спросил, «бывал ли ты в Иране? Бывал ли ты в городе Гуме, молился ли там?», на что Т. Вердиев ответил утвердительно. Тогда Адалят Садыгов сказал своему окружению: «Раз он был в Иране, в Гумме и там молился, значит он враг народа».

После этого Т. Вердиев задал вопрос судье: «Если я совершил какие-то противозаконные действия, тогда почему я требую посмотреть видеокамеры с площади, где произошли тогда события?».

Далее Т. Вердиев указал относительно обвинений в его адрес: «Указали, как будто я кидал камни в полицейских и толкнул обеими руками полицейских. Между тем я левша и работаю одной рукой. Потом написали в обвинении, будто я уже 5 лет как молюсь. Тогда как на самом деле я лишь как молюсь. Наконец, еще одно обвинение заключается в том, что был в группе. Но я со всеми тут сидящими на скамье познакомился уже после ареста». И далее он указал, что в полицейском отделении двое полицейских по имени Рухи и Ниджат выступили в качестве свидетелей и ложно оклеветали меня. Я им сказал – побойтесь Бога, у вас же есть дети! Однажды, когда это все выйдет боком против ваших детей, вы будете сожалеть об этом. А они в ответ сказали – брат, если не мы будем, тогда других поставят против тебя».

Затем слово было дано подсудимому Сеймуру Алиеву, который также категорически отверг все выдвинутые против него обвинения, назвав их ложными: «Будто бы я бросил камень в неизвестного полицейского. А почему нет имени этого полицейского? Не могут разве по видеокамерам найти того полицейского и определить его имя? Я два дня спустя после этих событий сидел в чайхане, который принадлежит следователю по имени Ханлар. Он позвонил мне и потом приехал и забрал меня из чайханы в отделение полиции. А в протоколе написали, будто бы меня арестовали 10 июля».

Тут вмешался подсудимый Турал Байрамов, заявивший, что он лично видел, как Сеймура Алиева привезли 12 июля в полицейское отделение.

В своем выступлении подсудимый Орхан Ягналиев указал, что он приехал в Гянджу для участия в поминках своей бабушки и был арестован: «Я был приговорен 8 января 2018 г. к полутора годам заключения за автомобильную аварию. 8 июля узнал о смерти бабушки и мне разрешили участвовать и дали два дня для этого. Сошел с автобуса и пошел к дяде, поскольку мои родители живут в России. Вместе с сыном дяди, моим двоюродным братом, пошли туда, где были поминки. По дороге двоюродный брат сказал, что надо зайти в аптеку и купить лекарства для его матери. Пошли в аптеку, но увидели, что везде все перекрыто. Когда дошли до здания Низаминского районного суда, двое полицейских схватили двоюродного брата. Я узнал полицейского по имени Вюсал и сказал ему, что у двоюродного брата больное сердце, отпустите его. Тут появился человек в гражданской одежде, показал на меня и приказал меня арестовать».

По словам О. Ягналиева, когда их привели в полицейское отделение, там уже было полно народу, которых начинали избивать уже в коридоре. «Полицейский по имени Вюсал передал нас полицейскому по имени Вугар Гараев, сказав, что мы не виноваты. Но потом нам сказали, что за сопротивление полиции нам дадут 20 суток и не будет сильно мучить. 11 июля мне дали 15 суток ареста, двоюродному брату же – 20 суток. Затем нас перевели в Низаминское отделение полиции. Когда вошли внутрь, то увидели начальника отделения Адалята Садыгова, следователя Орхана Бабаева из Генеральной прокуратуры. Они нам сказали – дай нам 5 тысяч манат и тогда отпустим тебя.

Ответил им, что я не виновен и это все равно будет доказано и тогда меня все равно отпустят. В ответ Адалят Садыгов сказал, что здесь Азербайджан. И здесь нет закона. Я включу тебя в список участников гянджинских акций. И далее он добавил – я могу даже пустить пулю тебе в голову и убить, никого не боюсь. А следователь Орхан Бабаев заметил: я знаю, что надо сделать, чтобы ты поумнел. Меня после этого раздели догола, связали руки и ноги и привязали к батарее отопления. Столько били меня, что полностью оглох на одно ухо и я теперь не слышу. Сломали мне нос, а голову так сильно и часто били по батарее, что разбили голову. Затем большой палец прищемили между дверьми, били по ногам так, что не мог несколько дней ходить. После всевозможных пыток меня потом отвезли и бросили в карцер тюрьмы в Гяндже. Там нам 3 дня не давали ни пить, ни есть».

Орхан Ягналиев далее заметил, что и у него и у всех арестованных по гянджинским делам в полицейском управлении украли из карманов деньги, у многих забирали ценности – кольца, золотые цепочки на руках и многое другое. У некоторых забрали и не вернули телефоны.

Затем О. Ягналиев добавил, что 3 июля он был в тюрьме. Но в протоколе записано, что будто бы он вел с представителями каких-то группировок переписку по телефону: «Я был 3 июля в тюрьме, там не дают телефонов. Только 9 июля я пришел домой и там взял для использования старый телефон. Как я мог вести переписку по телефону? Меня вынуждали признаться, что принимал участие в акции. Меня подвергли таким ужасным пыткам, что чуть было не повесился от всего пережитого».

У отца О. Ягналиева от услышанного началась истерика. Он не мог больше слышать, что сделали с его сыном и покинул помещение суда и вышел на улицу.

Вагиф Ашрафов – гражданин России, родился в Москве и там же прописан: «28 июля один сотрудник полиции по имении Руслан позвонил мне и пригласил в отделение полиции. Я пошел в отделение полиции. Там меня отвели в комнату Адалята Садыгова. Тот спросил – был ли я на площади? Ответил, что нет. Меня продержали в отделение до 31 июля и затем арестовали на 15 суток по обвинению, что громко говорил на улице по телефону. Для этого они активировали три года не используемый мной телефон, чтобы доказать, будто якобы по нему вел переговоры с участниками акции».

Далее В. Ашрафов рассказал о пытках в отношении него: «Меня пытал помощник прокурора по имени Нихад. Отвел меня в одну комнату, где увидел много ножек от стульев. Завязали мои руки и ноги и бросил на пол, после чего стал этими ножками от стульев избивать. Затем снял туфли и стал бить каблуком по ушам, так что мои ушли были в крови и разорваны. Причем раны до сих пор не прошли. А я ему только говорил, что у меня тромбы и сердце больное. Но Адалят Садыгов сказал: где ему больно, туда больше всего и бейте».

После этого судья объявил о прекращении заседании и о назначении продолжения на 20 июня

В Бакинском Апелляционном суде под председательством судьи Гянджинского суда по тяжким преступлениям Салмана Гусейнова состоялось очередное заседание по т.н. «Гянджинским делам» группы, осужденных 1 марта 2019 года. По сообщению агентства Veten ugrunda, рассматривались жалобы осужденных Эльвина Назарова, Эльмана Рустамова, Эльвина Аллахвердиева, Неймата Гейдарли, Рената Маммадова и Вугара Худиева.

В своем выступлении Вугар Худиев рассказал об ужасных пытках, которым он подвергся в Кяпазском отделении полиции г. Гянджа: «В отделении полиции очень долго и сильно меня избивали, чтобы сломать мою спину, но не смогли. Тогда они связали меня по рукам и ногам и потом привязали к стулу.

Все время спрашивали, знаю ли я какого-то Рашада. Получив отрицательный ответы, меня вместе со стулом били по стене, полу и где еще можно. Позже, в следственном изоляторе в Кюрдаханы сокамерники сказали врачу, что в камере есть один заключенный, у которого сломано ребро, посмотрите на него. Врач спросил, кто это? Ему ответили, что это заключенный из Гянджи. Тогда врач заявил, что нам сказали не смотреть тех заключенных, которые прибыли по гянджинскому делу».

В этот момент судья Салман Гусейнов прервал Вугара Худиева со словами «Не говори тут о репрессиях, хватит! Говори, почему приехал в Гянджу» и тем самым не допустил раскрытие в суде фактов пыток.

Тогда В. Худиев стал рассказывать, как он 10 июля вместе с двумя друзьями Эльвина Назарова приехал в Гянджу и посетил мечеть Имамзаде: «Затем мы пошли отдыхать и отправились пить чай в Ханском саде города. В этот момент к нам подошли двое полицейских и потребовали пойти с ними в полицейское управление. Мы подчинились и пошли. По дороге полицейский по имени Эмин сказал, что нам дадут по 15 суток административного ареста, а потом пойдете по домам. Но не объяснил, по какой причине будем наказаны. Но в управлении полиции мне сказали, что после завершения 15 суток ареста я должен уехать в г. Мингечевир и больше не приезжать в Гянджу. Ответил им, что я как гражданин страны могу ездить куда хочу». На уточняющий вопрос государственного обвинителя Адалята Азимзаде, В. Худиев добавил: «Меня арестовали, когда я сидел в Ханском саду и пил чай. Но в протоколе написали, будто меня задержали на площади во время акции».

На вопрос адвоката Зибейды Садыговой «Спрашивали ли Вы о причинах задержания?», В. Худиев ответил: «Разве нам что-то позволяли говорить и делать? Обращались с нами зверски. Как привели в полицейское управление, сразу заявили нам, что наказаны на 15 суток, лишь указали, что им дали указание, всех, кого приводят в управление полиции давать по 15 суток ареста». Судья Салман Гусейнов попытался возразить: «Решение о административном аресте принимает суд, а не полиция», но В. Худиев тут же указал судье, что никакого суда и решения не было, сами полицейские сказали об осуждении на 15 суток. Более того, при этом не присутствовали ни адвокаты, ни кто-то из близких членов семьи. Как и не объяснили ему о его правах.

В завершении В. Худиев указал: «В Кяпазском отделении полиции меня беспрерывно избивали. И при этом говорили, что ждут приказа сверху, чтобы всех нас расстрелять. Потом пришел следователь, который сказал, что даст мне статью 531 Уголовного кодекса, будто бы я принимал участие в массовых беспорядках. Когда же нас привезли в СИЗО Кюрдаханы, то всем заключенным в камерах говорили, чтобы не приближались к тем, кто был арестован по гянджинскому делу, а то и у них будут проблемы и их будут судить по этой же статье, а также за измену родине».

После этого заявление государственного обвинителя Адалята Азимова, что никаких пыток в отношении этих 6 осужденных вызвало среди последних огромное возмущение. Попытка судьи успокоить осужденных проваливались. Каждый из осужденных стал говорить о пытках. Эльвин Назаров сказал, что в течение 7 месяцев он не имел никаких контактов с близкими, а потом повернулся к государственному обвинителю А. Азимову: «Подойдите ко мне и посмотрите на мое запястье. Следы пыток остались до сих пор. Мои руки заковали в наручники и бросали на пол, а потом на мои руки садился 150-килограмовый человек и наручники врезались в запястье до костей. Я был весь в крови. А теперь говорите, что не было пыток? А что в таком случае было с нами?».

Тогда судья остановил заседание и объявил о переносе на 24 июня.

21 июня

Шахин Вердиев (в центре) и другие обвиняемые по «Гянджинскому делу»

 

В Сабунчинском районном суде под председательством судь Гянджинского суда по тяжким преступлениям Дадаша Иманова проходило очередное заседание по т.н. «Гянджинскому делу» группы из 8 человек. Однако, как сообщила корреспонденту агентства Veten ugrunda Семинара Вердиева, в самом начале заседания внезапно резко ухудшилось состояние ее сына Шахина Вердиева: «Были срочно вызваны врачи, которые, осмотрев, сказали, что сыну необходима срочное лечение. Но, хотя мы обратились с просьбой заменить сыну тюремное заключение на домашний арест, но не получили согласия на это. А в Лечебной части Пенитенциарной службы лишь уколы, чтобы снять боль. Я сама покупаю все необходимые лекарства. Моему сыну в ходе следствия подвергли зверским пыткам. Ему заклеили рот и глаза скотчем, руки заковали в наручники за спиной, связали ноги и поток стали пытать электрошоком». Дальше она добавила: «Моего сына пытали под руководством следователя по особо тяжким преступлениям при Генеральной прокуратуры Орхана Бабаева. Последний лично пытал током, да так, что мой сын потерял сознание. Пришлось дважды даже следователю вызывать «Скорую помощь», приводили сына в чувство и снова начинали пытать током. Вот почему сын в таком сейчас положении, его ведь никто серьезно не лечит».

Адвокат Шахина Вердиева Зибейда Садыгова подняла ходатайство, чтобы ее подзащитный сел рядом с нею, а не в стеклянной кабине («аквариум»), однако судья Дадаш Иманов отказался удовлетворить ходатайство. После этого находившемуся в стеклянной кабине Ш. Вердиеву стало плохо и он потерял сознание. В такой ситуации адвокат З. Садыгова снова подняла ходатайство, чтобы перенести процесс: «Нет ничего важнее человеческой жизни. Состояние здоровья моего подзащитного очень тяжелое.

Прошу остановить и перенести процесс на другой день». Представитель стороны обвинения выступил против, но судья принял решение удовлетворить ходатайство и перенес процесс на 27 июня.

24 июня

В Бакинском Апелляционном суде под председательством судьи Гянджинского суда по тяжким преступлениям Салмана Гусейнова состоялось очередное заседание по т.н. «Гянджинским делам» группы, осужденных 1 марта 2019 года. По сообщению агентства Veten ugrunda, по ходатайству Назима Мусаева — адвоката осужденного Неймата Гейдарли, процесс начался с просмотра записи видеокамеры с площади в Гяндже, где произошли трагические события. Ведь Н. Гейдарли был арестован рано утром 10 июля, задолго до акции на площади. Но судья С. Гусейнов заявил, что он сам хочет показа видео, так как на нем четко запечатлен Н.Гейдарли. Однако ни судья, ни государственный обвинитель или кто-то еще не нашли на видео Неймата Гейдарли. Тогда судья стал показывать фотографии участников митинга, но и среди них не было Неймата Гейдарли. Последний заявил, что в тот день он отправился в Гянджу купить себе одежду и на нем была черного цвета сорочка: «Моя одежда в тот день была предоставлена для экспертизы и легко можно увидеть, какого цвета на мне была одежда. А на представленных фотографиях люди в белых рубашках. И я не мог быть на видео, так был арестован несколькими часами ранее».

Не было на показанном видео также и никого из 6 обвиняемых.

Судья вновь перенес заседание на 8 июля.

25 июня

Судья Верховного суда Хагани Маммадов окончательно отклонил иск мусульманского богослова Эльшада Мири против Государственного комитета по работе с религиозными организациями. «Как только в моем распоряжении будет письменное решение Верховного суда, я с моим адвокатом подготовлю дело для обращения в Европейский суд», — сказал Эльшад представителю Forum 18. Он также добавил, что у суда есть один месяц, чтобы вынести решение в письменной форме.

28 июня

В Бакинском Апелляционном суде под председательством судьи Гянджинского суда по тяжким преступлениям Ализамина Абдуллаева состоялось очередное заседание по т.н. «Гянджинским делам» группы из 8 обвиняемых, осужденных 2 марта 2019 г. к различным срокам лишения свободы. По сообщению агентства Veten ugrunda, взявший вначале слова адвокат Полад Махаррамов и заявил, что следствие велось очень предвзято и обвиняемые не виновны.

Затем адвокат обвиняемого Сабира Азизова указал, что в основе обвинения следователей было указано наличие смс по WhatsApp, чтобы тот срочно прибыл в Гянджу. Но в суде первой инстанции этот факт не проверили и не выяснили – а было ли это сообщение вообще?

Выступавшие после этого обвиняемые не признали себя виновными. Рия Нурузаде заявил, что вместе с братом Гюльмирзой и друзьями Фикратом и Сабиром решили поехать на озеро Гойголь отдохнуть. По дороге решили выпить чай и поесть заодно, но не знали где есть хорошее место для этого и потому подошли к полицейскому с просьбой, чтобы тот указал на такое место. А полицейский отвел их в полицейское управление Гянджи, сказав, что они получат по 15 суток административного ареста, после чего их отпустят домой. В протоколе было указано, якобы нас задержала полиция и мы оказали сопротивление, тогда как на самом деле мы сами подошли к полицейскому и спросили указать место, где можно поесть и выпить чай.

После этого их 4 дня с утра и до вечера зверски избивали и требовали признаться, что якобы их Эльман Гулиев специально послал в Гянджу для участия в акции.

В этот момент адвокат Полад Махаррамов сделал заявление, что по указанию начальника Главного управления Гянджи полковника Фаига Шабанова в связи с событиями в июле 2018 г. в Гяндже было арестовано около 500 человек, что вызвало гневную реакцию со стороны представителя Генеральной прокуратуры Адалята Азимова.

Затем выступил обвиняемый Гюльмирза Нурузаде: «Я работаю мастером по ремонту автомобилей. После смерти отца был в депрессии и сильно тосковал по нему. Друзья решили мне помочь и предложили поехать отдохнуть и расслабиться. Мы решили поехать на озеро Гойголь». Решили заказать такси и уже после ареста они поняли, что водитель такси на самом деле сотрудник полиции. В это время сидевшие в зале родители стали говорить, что этот псевдоводитель из полиции на самом деле заранее составлял списки тех, кого надо было арестовать за участие в акции в Гяндже.

Далее Г. Нурузаде рассказал, что их под пытками заставляли признаться, что якобы их призвал принять участи в акции в Гяндже Эльман Гулиев, но он отказывался подписывать такое признание.

Когда стали выступать арестованные братья Сабир и Джабир Азизовы, то находившаяся в зале их матери стало плохо. Джабир Азизов сказал: «Нас так сильно избивали, что мы постоянно теряли сознание. Били с утра и до ночи и все время требовали признаться, что якобы нас в Гянджу позвал Эльман Гулиев. Но зачем я должен оклеветать Эльмана? От побоев мне было так больно и плохо, что не выдержал и лезвием порезал свои пальцы. А также стал резать себя по всему телу, хотел покончить с собой, не хотел больше жить. Дальше не могу рассказывать, так как в зале присутствуют наши матери и сестры, стыдно перед ними, пусть покинут зал и тогда расскажу полную правду обо всех видах пыток против меня и других. Не могу при них говорить, что говорили и делали полицейские с нами, сняв свои штаны. Разве можно такое выдержать?».

На этом процесс был прерван и новое заседание было назначено на 26 июля.