Весной 1932 года на Таймыре произошло вооруженное восстание против Советской власти, которая обложила коренные народы полуострова непомерно высокими налогами. Восставшие "туземцы" выдвинули чёткую политическую программу и в борьбе за свои интересы смогли объединить несколько народов Крайнего Севера.
Милиционер и член партии подрались из-за кулацкой шубы
К началу 1930-х годов население Таймыра насчитывало около 5 тысяч человек. Единственный "город" – Дудинка представлял собой несколько десятков деревянных изб и бараков. В первое десятилетие советской власти привычный уклад жизни населявших Таймыр нганасанов, долган, эвенков и ненцев мало изменился. Редкие большевистские начальники, приезжавшие в Дудинку, не имели ни возможности, ни желания как-то регулировать непонятный для них быт кочевников-оленеводов. Но с началом коллективизации жизнь аборигенов резко ухудшилась. Был создан Таймырский (Долгано-ненецкий) автономный округ, и из Москвы приказали переводить "отсталые народы" на социалистический путь развития.
Эвенки, долганы, якуты, самоеды и другие северяне совершенно не понимали, о чем говорят красные агитаторы. Кто такие империалисты? Что такое классовая борьба? А пролетариат?
Со своей стороны новая власть также не понимала специфики северной жизни и действовала по одному шаблону в совершенно разных регионах страны. Например, в 1927 году большевики произвели в Туруханском крае "перепись" оленей, насчитали около 180 тысяч голов и распорядились построить завод по производству замши. Потребовалась долгая переписка, чтобы доказать – такого количества животных не хватит не то, что на производство, а даже на одежду и прокорм их владельцев. Ведь только для того, чтобы построить зимний чум, требовалось 60 олених шкур.
Местные начальники оскорбляли, обманывали коренные народы, не считались с их интересами и обычаями. И иногда откровенно грабили. Вот что говорит одна из докладных записок того времени:
"В марте месяце сего года по распоряжению Хатангского РИКа производилась опись имущества у кулака Поротова Евдокима милиционером Космачевым и членом ВКП(б) и Хатангского РИКа Сифоркиным, которые при описи чуть не подрались из-за кулацкой шубы..."
Уже в 20-е годы налогообложение для коренных сибиряков и северян было повышено в несколько раз по сравнению с дореволюционными временами. Каждый охотник должен был сдавать ежегодно 300 песцовых шкурок, что было практически неисполнимой "нормой". Аборигенов заставляли сдавать государству своих оленей. При этом даже очень скромные выплаты, установленные властями, люди не могли получить – вместо денег им давали долговые расписки, которые обещали погасить в пятилетний срок!
В начале 30-х годов из Москвы было приказано "закончить работу по коллективизации Севера". Важнейшей частью этой кампании была борьба с "кулаками", то есть самыми зажиточными крестьянами, а в данном случае – оленеводами. К 1932 году в двух самых крупных районах Таймыра кулаками удалось объявить всего 20 человек. Никто не понимал, зачем вообще надо бороться с теми, у кого много оленей? Ведь богатство – это хорошо. Богатый родственник не кровопиец и эксплуататор – а залог выживания в трудные времена.
В государственном архиве Красноярского края хранится протокол общего объединенного собрания туземного населения Хатангского района:
"Туземцы попросили объяснить, кто такие кулаки и как их выявить. Когда им объяснили, народ заявил, что кулаков у них нет. Комиссия, собранная из советских работников, составила список кулаков и лишенцев и зачитала его на собрании. Кулаками были объявлены и те, кто имел 80, 100–200 оленей".
Советская власть не собиралась учитывать и роль общинных связей у коренных народов.
Между тем "в большевистском понимании разделения народа на эксплуататоров и угнетённых бедняков у кочевого северного народа не существовало. Богатый родственник – это всегда большое везение. Ибо он никогда не оставит менее удачливого сородича и его семью – накормит, напоит, разделит, как правило, всю добычу поровну. Конечно, придётся поработать за хлеб, но лучше так, чем голодная смерть…
Помогать бедному родственнику мог не обязательно зажиточный оленевод. Приполярная перепись 1926-1927 гг. показала, что и в очень небогатых хозяйствах практиковался найм рабочей силы из числа вовсе неимущих сородичей. Причём валовый доход на душу в хозяйстве без найма был значительно выше, чем в хозяйствах с наймом – то есть, если человек не брал "в прокормление" бедного родственника, то жил богаче сам. Значит, в вековой традиции определяющим для тундровика было не личное богатство как таковое, а помощь менее удачливому сородичу", – пишет Лариса Стрючкова в работе "Таймыр: последнее восстание".
Богатые родичи пользовались уважением. Именно они входили в тузсоветы (туземные советы – органы местного самоуправления). Но советская власть начала против них репрессии. Назначенных кулаками облагали повышенным налогом, а в получении кредитов им отказывали. При этом даже помощь более состоятельных семей менее удачливым стала наказываться – это теперь называлось "кулацкой уравниловкой". Коллективизация и "борьба с угнетателями" в тундре била и по крепким хозяйствам, и по бедноте.
К этому нужно прибавить и то, что в 1929 году на Таймыре не стало белки, что было одним из основных промыслов населения, а падеж оленей из-за чесотки стал катастрофическим.
В тундре настал 1917 год
О том, как проходила коллективизация на севере, можно судить, например, из дела Кононова – уполномоченного Булунского окружного исполкома и начальника Кель-Блудновской оперативно-маневренной группы войск ОГПУ. Он отвечал за "раскулачивание" в Хатанго-Анабарском районе (арктическая зона Восточной Сибири).
Вооруженный отряд приезжал на стойбище, где Кононов объявлял, что "в тундре настал 1917 год". Красноармейцы сводили изъятых оленей в общее стадо, стаскивали в кучу инвентарь, пушнину, посуду, одежду и вещи личного обихода. "Экспроприация" затрагивала не только "феодалов", но и тех, кто осмелился выразить недовольство действиями Кононова. Среди "раскулаченных" было восемь "кулаков-лишенцев" (то есть лишенных избирательных и других прав), один распространитель "опиума для народа" – шаман, а также семеро "середняков". Большая часть изъятого имущества была отправлена в Якутию, но многое оказалось присвоено красноармейцами.
К концу 1931 года положение жителей Таймыра стало просто отчаянным. Уже в начале января партийным органам стали поступать телеграммы, что сорван план заготовки пушнины, тузсоветы защищают кулаков и среди туземцев растут антисоветские настроения. Разбираться на место выехал представитель окружного исполнительного комитета Иваненко. После его возвращения назад в Дудинку 18 февраля на бюро окружкома ВКП (б) обсуждали, что именно вызвало недовольство местных. Говорили и про чрезмерно высокие налоги, и про задержки с выплатами за купленных оленей, и про "закредитованность туземцев". Но вместо того, чтобы взяться за решение проблем, власти усилили давление на "кулаков".
В ответ нганасаны, ненцы, долганы в конце марта-начале апреля проводят несколько собраний в Авамском районе (создан в 1930 году, центр – село Волочанка). На одном из них, проходившем у чума "кулака" Василия Сотникова, представителю власти Красноярову было заявлено: "Требуем собрать общий съезд Авамского района. На нем обсудить: Кто такие кулаки? Почему и кем они лишены всех прав?".
Северяне до последнего надеялись на диалог с властями. Но Таймырский окружком партии издал директиву: на подобного рода собрания не ходить, признав их контрреволюционными, кулацкими и незаконными.
31 марта в Авамский район выехал особоуполномоченный И.Кудряшов, который должен был арестовать Сотникова и конфисковать его имущество. Но местные жители поднялись на защиту земляка.
Власти еще не понимали степень решимости восставших, у которых не было никакого военного опыта, поскольку в армию их не призывали. Да и вообще, агрессивные "разборки" были не в характере северных кочевников – вооруженные столкновения между жителями Севера были чрезвычайной редкостью. Поэтому против мятежников разослали группы по 3 – 4 красноармейца с приказом "изъятия организаторов, ареста кулаков и принуждения их к выполнению всех заданий, данных советской властью".
Однако уполномоченные Коробейников, Степанов и Ожигов не смогли никого ни к чему принудить, поскольку сами были разоружены, связаны и вывезены в тундру.
Соединенные штаты Орд Затундры
Идейным вдохновителем восстания стал долганский шаман Роман Бархатов, 40-летний житель станка Пясино. Он получил образование в монастырской школе, был очень начитан и считался среди соплеменников "профессором религии". Он мечтал о создании "Соединенных штатов Орд Затундры". Его называли великим шаманом, пророком и сказителем. Авторитет Бархатова был очень высок. Поэтому, когда 14 апеля он разослал гонцов с распоряжением "хватать всех русских, вершить суд по совести", против советской власти поднялся практически весь Таймыр. Авторитет Бархатова до сих пор очень высок, в родных местах о нем хранят добрую память.
– Бархатов был очень сильный шаман, – рассказывает житель поселка Усть-Авам Геннадий П. (настояшее имя скрыто по соображениям безопасности) – Я в молодости интересовался им. Много историй про него рассказывали. Например, приходит к нему молодой парень, хочет быть шаманом, Роман приглашает его в чум, садятся есть. Парень пару кусков в рот положил и упал замертво. Бархатов убрал конкурента. А как он это делает, кто знает? Я этим историям верю. Как не верить, если сам с таким сталкивался. Как-то пропал у нас парень, найти не можем. Мне бабулька местная говорит – иди к шаману Демниме. А мы с ним не ладили – я у него брагу изымал, потом ружье незарегистрированное. Но что делать? Прихожу, говорю, мол помоги советской власти. Он просит две бутылки водки. Договорился в магазине, чтоб ему продали (это еще при сухом законе было). Шаман выехал на середину реки, ночь там провел. Утром приходит, говорит – парень на берегу реки лежит. Права нога в воде. Левая рука за голову закинута, правая – вдоль тела. По карте не мог ориентироваться, нарисовал от руки местность, я прикинул, где это. Поехали – все точно, вплоть до положения рук и ног. Вот как это объяснить? Я его потом спрашивал, как он все это увидел, Демниме ответил, что летал туда. Я над ним посмеялся, а он обиделся, месяца четыре потом на меня дулся.
Другим лидером восставших был двадцатилетний Степан Баранкин. Русский выходец из семьи енисейского купца, он прекрасно знал север и в совершенстве владел долганским языком. В 1932 году Баранкин заведовал факторией в Авамском районе Таймырского округа и поначалу выступал в роли переговорщика между властями и повстанцами. Но вскоре, увидев жестокость комиссаров, Степан перешел на сторону тундровиков.
19 апреля из Волосянки на разгром мятежников отправился карательный отряд из 30 человек. Но, по незнанию местности, каратели попали в ловушку и потерпели жестокое поражение – 23 бойца было убито. У туземцев не было даже раненых.
21 апреля долганский повстанческий отряд под командованием Константина Чарду захватил центр Восточного Таймыра, крупное село Хатанга. Несколько представителей власти были убиты, а около 100 русских жителей села взяты в заложники. Восставшие называли себя "Хатангская Орда".
По Таймыру прокатилась волна убийств и грабежей – местные обчищали фактории. Казнили представителей советской власти, тех кто с ними сотрудничал, а иногда и ни в чем неповинных учителей и продавцов. По разным оценкам, восставшими было казнено до 36 человек. Их не расстреливали, патроны в тундре ценились дороже человеческой жизни. На шею приговоренному накидывали маут – аркан из ремня, привязывали его к нартам и тащили волоком до озера. Где и топили.
Согласно докладной записке, составленной сотрудниками ОГПУ, восстание сначала охватило "территорию Авамского района с шестью родовыми советами, 352 "туземными" хозяйствами и населением в 1669 долган, якутов, тунгусов и нганасан обоего пола. Но затем территория восстания расширилась за счет присоединения Хатангского района, состоявшего из шести родовых советов с 368 хозяйствами и населением в 1706 якутов, долган и нганасан….Помощь снаряжением и оружием оказал князь Хатангской орды Д. Е. Поротов".
Численность повстанческого войска выросла до четырехсот человек, вооруженных винтовками, однозарядными ружьями и дробовиками. Их действия поддержали многие авторитетные шаманы самоедов, нганасанов, долган.
24 апреля руководители восстания направило во ВЦИК (Москва) письмо, которое подписали представители трех этносов:
Несмотря на наши намерения изменить существующие ненормальности мирным путем, на рассвете 20 апреля с. г. отряд под руководством Кондратюка, Кудряшова открыл ружейный огонь по нашим жилищам. Чтобы избежать дальнейших, обоюдных жертв, вторично заявляем о своих намерениях урегулировать все вопросы мирным путем, чем остановить уже военизированное группирование туземного населения. От имени восставших просим ВЦИК срочно приостановить произвол местных властей, урегулировать вопросы путем переговоров, так как мы от справедливых повинностей перед государством не отказываемся.
По поручению от народа: от долган – Петров, от тунгусов – Анциферов, от самоедов – Бодалей. 24 апреля 1932 г.".
12 мая Бархатов попытался наладить отношения с местными русскими, приказав освободить заложников. Разведчики повстанцев докладывали – на их подавление стягиваются воинские части и отряды милиции.
Через несколько дней Бархатов с несколькими соратниками, прихватив пушнину, отправился на Дикси, где находились мощные радиопередатчики. Пушниной шаман рассчитывал подкупить радистов и транслировать в эфир написанное им обращение в Лигу Наций:
Во имя всемогущего Бога, мы, угнетенные племена Таймырского полуострова, с мольбой обращаемся ко всем Европейским державам о защите и удержании руки властей от несправедливой расправы. Нам хорошо известна цивилизованная забота Европейских держав о своих племенах. Через громадные пространства мы, туземцы Русского Севера, протягиваем к вам руки с твердым убеждением, надеждой получить помощь в самое ближайшее время.
По поручению туземных племен Таймыра, руководитель движения, Р.Бархатов".
В это время карательный отряд из 87 человек под командованием 28-летнего Михаила Шорохова вышел к стойбищу повстанцев и окружил его. Начались переговоры. Мятежникам показали пулеметы и гранаты и пообещали пустить в ход, если они не сложат оружие. Сдавшихся пообещали не преследовать. После нескольких дней совещаний бунтовщики сдались. Таймырское восстание было подавлено почти бескровно.
Роман Бархатов не сумел передать в эфир свое обращение к мировому сообществу, он погиб не доехав до Дикси. Когда по тундре разнесся слух, что русские разоружили и помиловали повстанцев, мятежного шамана покинули его спутники. А когда Бархатов попытался им воспрепятствовать, один из них застрелил шамана из его собственного пистолета.
Но коллективизация была остановлена
Советская власть проявила не свойственное ей милосердие по отношению к участникам восстания. Даже вожаки находились под административным надзором до 1933 года и только после этого попали за решетку. Причина была в том, что все понимали – возмущение туземцев было обосновано.
– Михаил Шорохов, который заставил повстанцев сдаться, стал главным летописцем Таймырского восстания. Первая его работа на эту тему вышла в семидесятых годах. На его материалах и оценках во многом развивалась историография этого события. Он писал, что бунт произошел из-за перегибов местного начальства. Поэтому и в советской науке, и в современной Таймырская трагедия оценивалась одинаково, – говорит один из сотрудников Таймырского краеведческого музея Роман В. (настоящее имя спикера скрыто по соображением безопасности).
Таймырское восстание нельзя было назвать кулацким бунтом – из шестидесяти активных участников и пособников повстанцев только 10 были "кулаками", 17 – середняками, а 25 — батраками и бедняками.
1 сентября 1932 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло секретное постановление "Об извращениях политики партии на Крайнем Севере", в котором действия местных властей характеризовались как "преступные перегибы в практике мест в области коллективизации". Впрочем, отделались виновные легко – руководство "Оленеводтреста" и "Союзохотцентра" получило строгий выговор "за недопустимые директивы". Кононов, тот самый, что устраивал в тундре "1917 год" позднее был осужден на пять лет колонии за превышение полномочий.
Коллективизация на Таймыре была остановлена, и в целом отношение к коренным народам стало более мягким. Например, чтобы избежать голода, было решено оставить вчерашним бунтовщикам оружие, и им даже раздали боеприпасы.
В 1934 году состоялся суд на одиннадцатью вожаками восстания. На скамье подсудимых оказались Баранкин, Сотников, Попов, Поротов и другие. Публичный суд власти посчитали нецелесообразным, так как "на суде необходимо [будет] говорить о перегибах [в деятельности] окружных и районных работников. Это значит подорвать авторитет Окружкому и Окрисполкому…"
Суд приговорил восьмерых обвиняемых к высшей мере наказания. Троих оставшихся – к 10 годам лагерей. Но затем казнь отменили. Все осужденные отправились в ссылку на 10 лет.
– Степан Баранкин был сослан в родной город – Енисейск. И там его следы теряются. Как сложилась его жизнь дальше – неизвестно, – рассказал Сибирь.Реалии сотрудник музея.
Впрочем, тундровики получили только отсрочку. В 1937 году на Таймыре было арестовано 169 человек. Часть была расстреляна, часть отправили в лагеря, где они сгинули – северяне в ГУЛАГе не выживали.
2 июня 1938 года президиум Таймырского окрисполкома принял постановление "О передаче колхозам оленей репрессированных кулаков, шаманов, князей". Таким образом коллективизация на Таймыре завершилась, пусть и с небольшой задержкой, вызванной "непредвиденными обстоятельствами".
Норникель вместо советской власти
В поселке Усть-Авам на Таймыре живет Валерия К (настоящее имя скрыто по соображением безопасности).
– Я про Романа Бархатова узнала не так давно. Тетка позвонила и говорит, что ее разыскали историки, мол, мы родные шамана, можем ли что-то о нем рассказать? А что мы можем? Я и не слышала о нем ничего, в семье о нем не говорили. Бабушки наверняка что-то знали, да нет их теперь, некого расспросить. Я когда совсем молоденькой девчонкой приехала в Усть-Авам, тут жил старенький, слепой дед Филипп Бархатов, он мне говорил, что мы родственники. А я тогда этим не интересовалась, а теперь уже и не узнать, – рассказала Валерия.
Поселок Усть-Авам спивается, безработица и безнадежность приводят к суицидам и пьяной поножовщине. Последний всплеск высокой смертности произошел в 2021 году, когда "Норникель" выплатил каждому коренному жителю 250 тысяч рублей единовременной компенсации за убитые реки и загубленную природу. И только в местном сельпо знают, сколько тысяч рублей пропито из компенсаций от "Норникеля".
А мечте шамана Бархатова о независимости тундры не суждено было осуществиться. Советская власть сменилась другой, не менее безжалостной к коренным жителям.
Мы не разглашаем имя автора этой публикации из-за угрозы уголовного преследования по закону о нежелательных организациях в России.
