Первая мировая война – одна из самых неизвестных для России. На уроках истории ее проглатывают мимолетом – где-то пара страниц между столыпинскими реформами и революцией 1917 года. И помнят о ней только то, что вначале все радовались и поддерживали царя (в одном из залов Эрмитажа вам и балкончик, на который царь выходил общаться с ликующим народом, покажут), затем все как-то из-за войны обеднели, а потом из-за этого случилась революция – то ли Февральская, то ли Октябрьская. Между тем всеобщая мобилизация 1914 года, стартовавшая в России в связи с началом Первой мировой войны, – не только вообще первая такая мобилизация в ее истории, но и единственная, итоги которой в целом подведены и известны (итоги мобилизации, стартовавшей в 2022 году, нам еще предстоит узнать).
Исследователи, которые занимались этой темой, утверждают: для беднейших слоев населения с окраин мобилизация оказалась благом, в результате чего семьи мобилизованных внезапно разбогатели, а жены солдат на несколько лет стали "хозяевами жизни" в большой стране. Выплаты семьям мобилизованных к 1917 году стали единственным драйвером потребительского сектора экономики. А поскольку эти деньги в основном просаживались "солдатками" на "красивую жизнь", это привело к тому, что денежный пузырь лопнул, экономика рухнула, а революция таки случилась – только не от недостатка денег, а от избытка. Важное уточнение: если временами вам будет казаться, что в статье мы говорим о нашем времени, вспоминайте, что речь идет исключительно про дореволюционную Россию.
"Какой-то там эрц-герц-перц с женой были убиты"
Короткий ликбез. То, что мы сейчас знаем как "Первая мировая война", в Европе долгое время именовалась "Великая война", а в дореволюционной России – "Великая Отечественная" (да-да, апелляцию к войне 1812 года как "первой" отечественной придумал вовсе не Сталин).
Формальным поводом к началу войны стало убийство в Сараеве эрц-герцога (наследника) престола Австро-Венгрии Франца Фердинанда 28 июня 1914 года. Поскольку убийцей был признан сербский националист Гаврило Принцип, то Австро-Венгрия предъявила ультиматум Сербии, Россия объявила мобилизацию, а уже через две недели крупнейшие европейские страны объявили друг другу войну. Война продлилась до 1918 года, привела к крушению Германской, Австро-Венгерской, Османской и Российской империй и к потерям в несколько десятков миллионов человек. В том числе, по данным сборника "Россия в мировой войне 1914–1918 гг." (издан в СССР в 1925 году), Российская империя потеряла убитыми порядка 700 тысяч человек, раненными и контуженными – 2,7 миллиона человек, пленными и пропавшими без вести – около 3,6 миллионов человек.
Дореволюционная Россия того времени – страна контрастов. В ней сосуществуют и финны с собственным парламентом и гражданскими правами, и только что закончившие платить выплаты за землю помещикам бывшие крепостные крестьяне. В ней есть прибалтийские губернии с преимущественно городским населением и грамотностью выше 80% и практически неграмотные восточноевропейские и сибирские регионы с подавляющей долей крестьянского населения.
Война не щадит никого, но всех – по-разному. Забегая вперед, в итоге получится так: основное бремя активных боевых действий ляжет на полуграмотных крестьян из русских европейских губерний, однако они же станут главными беницифиарами этой войны, получив максимальные денежные компенсации и льготы.
Начнем с простого вопроса: понимали ли мобилизованные, за что они воюют? Генерал Алексей Брусилов, недолгое время побывший Верховным главнокомандующим Русской армией, в своих воспоминаниях отвечает на этот вопрос так: "В лучшем случае солдаты слышали, что "какой-то там эрц-герц-перц с женой были кем-то убиты". Но это – в лучшем случае. А в основном, как пишет московский историк Владислав Аксенов, крестьяне имели самое смутное представление о целях войны, которые в их представлении колебались от коварства императора Николая II, который "продал Россию Вильгельму и войну затеял, чтобы уничтожить людей", до желания российских великих князей получить в жены императриц Германии и Австро-Венгрии.
Крестьяне шли на ту войну безо всяких разумных объяснений, просто потому что в патриархальном обществе закон такой: если государство призывает – надо идти.
"Деньги, которые сам призванный никогда не зарабатывал"
А раз цели непонятны (не скажешь же ты честно народу, что вся война развязана из-за милитаристского зуда отдельных правительств!), то народу необходимо раздавать льготы, пособия и привилегии. И российская дореволюционная власть действительно принимается за дело: принимает законы об обеспечении нужд беженцев, вводит субсидии для банков, льготы и финансовую помощь для эвакуированных предприятий, дополнительное довольствие (до половины зарплаты) служащим, переехавшим в тыл из-за войны. Достается даже традиционно притесняемым в империи евреям: 4 августа 1915 года отменяется "черта оседлости" и евреям разрешается селиться где угодно – правда, за исключением столиц.
Но больше всего получает крестьянство. В России еще с 1912 года действует "Положение о призрении нижних чинов и их семей". "Нижние чины" – это рядовые, которых естественно набирают в мобилизацию в основном из крестьян. Причем именно крестьян в селах, где фактически отсутствует развитый товарный обмен, рынок съемного жилья и все такое, что дорожает быстрее всего в годы войны. По подсчетам профессора Николаевской академии Генштаба (а затем – Военной академии РККА) Николая Данилова, на долю сельского населения пришлось около 77% всех пособий. При назначении пособия жены мобилизованных могли рассчитывать на значительные по тем временам суммы от 30 до 45 рублей в месяц. Это около 60–70 тысяч рублей в месяц в пересчете на нынешние деньги, или примерно в 3–5 раз больше среднемесячного дохода тогдашнего крестьянина (естественно, в среднем).
По оценке доктора исторических наук, профессора Натальи Пушкаревой, "это были большие по тем временам деньги, которые сам призванный, возможно, никогда не зарабатывал", и, по свидетельству современников, "бабы в таких семьях не горевали". "Бабы" – это очень важная деталь всей этой истории, поскольку по Положению 1912 года "субъектами призрения" объявлялись лишь жена и законные несовершеннолетние дети, а "отец, мать, дед, бабка, братья, сестры означенного чина" могли претендовать на пособия, только если они аргументированно докажут, что "содержались трудом последнего". То есть чаще всего все деньги доставались женам мобилизованных.
"Мы теперь свет увидели, воскресли"
На что жены мобилизованных тратили эти деньги? Очень небольшая часть женщин определяла внезапно свалившиеся на них богатства на банковские вклады, покупала недвижимость или открывала собственное дело. Но основная масса "солдаток" поступала иначе.
Историк Борис Земцов в своей книге "Революция 1917 года. Социальные предпосылки" приводит характерную жалобу священника из Брянской губернии: "Те самые жены солдат, которые так усердно молятся в храмах, так усердно просят Бога о спасении сынов и своих мужей, вне храма, в своей повседневной жизни держат себя нахально вызывающе. Работать не желают, без конца требуют даровых пособий. Получая пайки, тратят безрассудно: на модные кофточки, галоши, духи и помады". То, что такое поведение для жен мобилизованных является типичным, подтверждают современники по всей России.
Наталья Пушкарева приводит в своей статье "Организация призрения нижних чинов в годы Первой мировой войны" десятки цитат из газетных и воспоминаний современников, описывавших, как крестьянки тратили деньги моментально – на одежду, украшения, обувь, развлечения. Спустя два года войны одна из солдаток писала в Тамбовский земский вестник: "Мы теперь воскресли, свет увидели. Дай, господи, чтобы война эта подольше прошла".
Жены мобилизованных "ушли в отрыв" еще и потому, что впервые за всю их жизнь они самостоятельно могли распоряжаться деньгами. Ведь женщина в крестьянской дореволюционной семье стоит примерно на третьем месте в социальной иерархии – после мужа и его родителей. Но право "солдаток" на пособия (их и только их, в ущерб родителям мобилизованных) внезапно вознесло ее на первое почетное место. И это, естественно, вызывало разлад и скандалы в семьях. Газеты зафиксировали тотальные недовольства представителей "больших семей" мобилизованных, которые утверждали: "матери выходят дешевле жен", "наш Государь дурак за то, что много дает пособия солдаткам, которые ведут праздную жизнь". Поэтому, получив паек, "солдатка" бежала в лавку "отрезать" себе кусок материи или купить обувь, чтобы не прийти домой с деньгами, не то "старшие отнимут".
Лишить пособия жен мобилизованных было можно лишь в случае дезертирства, сдачи в плен или пропажи без вести самого солдата. И самих солдат этим часто шантажировали. Так, в одной из листовок, распространяемых в солдатской среде, говорилось: "Именные списки добровольно сдавшихся в плен немедленно передаются губернаторам для обнародования и лишения пособия. Лишившиеся пособия голодающие семьи, несомненно, будут проклинать своего прежнего кормильца, который гнусною изменой царю и Родине лишил их не только казенного пайка, но и доброго имени".
А вот за измену (супругу – не родине) и "беспутную жизнь" было невозможно. Известны случаи, когда после жалоб соседей на измены "солдаток" военнослужащие требовали расторжения брака, но суд вставал на сторону женщин, поскольку "в законе на случай порочного поведения супруги никаких возможностей не оговорено".
В результате, по свидетельству литератора Анатолия Фаресова (книга "Народ без водки (путевые очерки)", выпущенная в Петрограде в 1916 году), жены мобилизованных настолько дискредитировали себя своим образом жизни, что люди отказывались делать пожертвования в земские фонды поддержки, если узнавали, что они пойдут на помощь "солдаткам".
Финансовый пузырь и революция
Сколько всего этих денег правительство таким образом вывалило в экономику? По подсчетам Натальи Пушкаревой, всего за время войны было выплачено в качестве пособий 5,7 миллиарда рублей. По данным Сергея Прокоповича, экономиста и министра торговли Временного правительства, сумма помощи семьям мобилизованных составляет 3,2 миллиарда рублей. Экономист и статистик Лев Литошенко в своей работе "Социализация земли в России" (написана в 1922 году) приводит цифру 5,2 миллиарда рублей. Цифры разные, но порядок один.
Для сравнения: объем промышленного производства в России в 1913 году составил 6,9 миллиарда рублей. Даже если учесть инфляцию военного времени, все равно получится, что правительство выбросило в экономику такой объем ничем не обеспеченных и не подтвержденных никаким созидательным трудом денег, который сопоставим с объемом производства всей дореволюционной промышленности страны.
На первом этапе это привело к буму развития в деревне. Действительно, призванные на войну переходили на казенное содержание и уезжали, взаимен семья получала фантастические деньги. То, что мужчин мобилизовали, оказалось позитивным фактором еще и потому, что (по оценкам Литошенко), "крестьянское хозяйство оставляло неиспользованным до 40% запаса труда" и "в своём хозяйстве мужчины появлялись только в критические периоды сельскохозяйственных работ, большей частью во время сенокоса и уборки хлеба". Проще говоря, эти мужчины и раньше были не особенно нужны в своих деревнях, а как уехали на фронт – так оказались самым полезным экономическим "активом" семьи.
Другое дело, что пострадал деревенский "средний класс". По оценке Натальи Пушкаревой, семьи зажиточных крестьян "со времени ухода на войну значительно обеднели, их хозяйства сократились". Во-первых, потому что государство стало изымать по бросовым ценам их имущество, прежде всего лошадей. Во-вторых, потому что на фронт отправились их работники, а это привело к дефициту рабочих рук. Наконец, в-третьих, если зажиточного крестьянина мобилизовывали, то его жена не имела права на пособия как представитель не "нижних чинов". В этом смысле война уравняла крестьян: бедные стали богаче, а средний класс – беднее.
А что произошло дальше, нам всем известно – революция и гражданская война. Как нас учили в школе – потому что у крестьян было мало денег. На самом деле – потому что у крестьян было слишком много "военных" денег. Литошенко пишет: "Главной проблемой стало обилие денег в деревне вследствие выдачи пособий семьям мобилизованных", и "покупательная способность сельского населения росла быстрее, чем падение ценности денег". В результате этот пузырь лопнул и погреб под собой и крестьянство, и всю остальную страну.
Зато жены мобилизованных несколько лет вели такую "сладкую жизнь", о которой никогда не смели мечтать.
Что почитать по теме:
1. Аксенов В. Б. Война и власть в массовом сознании крестьян в 1914-1917 гг.: архетипы, слухи, интерпретации // Российская история. 2012. №4. С. 137–145.
2. Брусилов А. А. Мои воспоминания. Москва: Государственное издательство, 1929.
3. Земцов Б. Н. Революция 1917 года: социальные предпосылки. Москва: Издательство МГТУ им. Н.Э. Баумана, 1999.
4. Литошенко Л. Н. Социализация земли в России. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2001.
5. Пушкарева Л. Н., Щербинин П. П. Организация призрения семей низших чинов в годы Первой мировой войны // Журнал исследований социальной политики. 2005. Т.3. №2. С. 147–162.
6. Россия в мировой войне 1914–1918 гг. (в цифрах). Москва, 1925.
7. Фаресов А. И. Народ без водки (Путевые очерки). Петроград: типография М. Меркушева, 1916.
