Есть в моем архиве одна фотография. Я сделал ее в 2008 году в новосибирском Академгородке, где замечательный поэт и прозаик Виктор Iванiв попытался провести первый в истории региона поэтический фестиваль общероссийского масштаба. И чем дольше я смотрю на этот фотоснимок, тем больше мне кажется, что есть в нем какой-то многослойный символизм, какой-то ключ то ли к загадочной русской душе, то ли к кризису русской культуры.
Сперва был гаражный кооператив "Авангард-1" (скромная голубая вывеска сверху), из рядовых советских названий, отсылающих к фразеологизму про партию как авангард рабочего класса, – нормальные мертвые советские слова. Хотя теперь приходится думать, что спящая военная метафорика, буквально пронизывающая повседневную жизнь, не столь безобидна, как кажется, ибо однажды ее могут и разбудить. А на глухой стене гаража, выходившей на улицу, красовалась надпись "Туристы, вперед!" – ничуть не более осмысленная, поскольку куда тут особенно стремиться туристам в городской черте, среди хрущевок повышенной уютности (трехэтажных).
Футуристов зовут в строй вместо коммунистов
Потом, уже в нынешнем веке, кто-то (местные медиа утверждают, что популярный здешний рок-гитарист) приписал спереди к надписи две буквы, очень удачно попав в цвет и шрифт, – и вышло: "Футуристы, вперед!" Потому что сегодня, конечно, авангард для всех прежде всего ассоциируется с радикальным искусством столетней давности (кроме, впрочем, тех, кто видит в нем хоккейный клуб). Недолгий и не с обеих сторон искренний флирт политического "авангарда" с авангардом художественным сменился вскоре десятилетиями глухой вражды, пока наконец власть не решила, что за столетие освободительный дух успел выветриться из протестного культурного движения, и не объявила об интеграции былых бунтарей в официальный дискурс, построив на авангардной эстетике шоу-программу сочинской Олимпиады. Но тут же началась война (мы же помним, что она началась не в феврале 2022-го?), и повестка сменилась.
Как в этом контексте читается бодрый слоган на новосибирской стене, появившийся лет за десять и до Сочи, и до Донецка с Луганском? Долгое время мне виделся в нем жест интеллектуальной фронды, далекое эхо локального академического свободолюбия, приводившего сюда Галича, Высоцкого и Стругацких. Но буквально несколько дней назад, к моему глубокому изумлению, литературная общественность стала отмечать в соцсетях столетие поэта Межирова, внезапно обнаружив – вот вовремя-то! — в дюжинном советском борзописце эстетическую тонкость и трагическую судьбу. И лишь благодаря этому неожиданному завихрению в пене информационного потока (между прочим, расслабляться нельзя, через месяц сто лет Николаю Доризо – тоже ведь дата) я вдруг понял, что футуристов зовут вперед не просто так, а поверх сделавшего Межирова знаменитым (или ставшего знаменитым из-за Межирова? Тут тоже не так просто понять, где причина, а где следствие) лозунга "Коммунисты, вперед!". Но в таком палимпсесте обнаруживается уже не авангардная, а постмодернистская игра, подмигивающие друг другу взаимоисключающие смыслы: футуристов зовут в строй вместо коммунистов – на кого же это они теперь ополчатся?
Дальше в дело вступает глас народа, которому никакая двусмысленность не нужна: "За Родину" – приписано снизу. Это не потому, разумеется, что глас народа знает, кто такие футуристы, и имеет о них мнение, – нет, его знание глубже: он понимает, что "вперед!" значит "на врага!". "Футуристы за родину" – нелепый оксюморон, казалось бы: мы привыкли связывать футуристический культ обновления с глобальным прогрессом, перед которым обречены затхлые клетушки локальных традиций (и это притом что итальянский футуризм был одним из идейных предтеч муссолиниевского фашизма и органично в него вписался). Но разве "коммунисты за родину" или "христиане за родину" – не куда больший оксюморон? Обещали, что не будут различать ни эллина, ни иудея, а в итоге всё норовят построить царство Божье в отдельной взятой стране (и почему-то непременно еще соседей туда загнать).
Тут еще вспоминается стихотворение Виталия Пуханова, кажется, того же 2008 года:
Ваня, постмодернист с девяносто второго,
Антон, юзер с двенадцати лет,
И Валера, гей,
Вышли из горящего бронетранспортёра.
С криками "Мать вашу!" били врага в упор.
Не отступил ни один.
Мёртвых товарищей несли через вражеский лес.
Хорошие оказались ребята.
Родина, ты неправа.
Не отвергай, Родина, постмодернистов, геев и компьютерно зависимых (может, и наркозависимых, слово "юзер" довольно двусмысленное само по себе), говорит Пуханов. Они тебе еще пригодятся. Что-то он такое знал тогда, в год маленькой победоносной войны в Грузии, про грядущую мобилизацию. Но Родина, как обычно, не слушает своих поэтов, у нее другая идея: чтобы успешнее мобилизовывать одних, надо сперва натравить их на других – не только на внешнего врага, но и на внутреннего, вместе оно эффективней. Пару лет назад в тех же соцсетях, где сейчас празднуют юбилей Межирова, ругали "Левада-центр" за опросы общественного мнения, из которых следовало, что исчисляемая двузначными процентами доля сограждан жаждет изолировать либо ликвидировать геев и наркозависимых, – любопытно было бы посмотреть на цифры относительно постмодернистов и футуристов. Ведь вот предлагал "Левада-центр" народу в одном из опросов высказаться относительно панков и готов – спустя лет 15 после того, как от этих молодежных субкультур в России не осталось и следа; ну и ничего, что никаких панков и готов давно нигде нет, – все равно 30% опрошенных выступили за то, чтобы с той или иной степенью решительности от них избавиться. А про украинцев я не спрашиваю, эти цифры есть: 33% негативного отношения в 2010 году, 42% в 2018-м — для мобилизации более чем достаточно.
Лозунг может означать прямо противоположное и звать в прямо противоположных направлениях
Но вернемся к нашему новосибирскому гаражу, потому что это еще не конец истории. Ибо приходит другой человек из народа и к словам "За Родину!" делает приписку, чтобы вышло "За Родину и жратву". Уже в 2008-м это было не всем понятно, а сейчас непонятно никому, кроме старожилов русского интернета конца 1990-х: "За Родину и жратву" – умеренно популярный тогдашний мем, девиз пародийной секты "Священный АхредуптусЪ" во главе с виртуальной личностью Бобой Иисусовичем Рабиновичем, титуловавшим себя как "внук божый" (правописание оригинала). Секта эта была чрезвычайно злой сатирой на русское национал-патриотическое движение, авторство которой так никогда и не было раскрыто. Но показательно то, что в качестве наиболее вероятных авторов назывались две фигуры – популярного в интернете писателя отчетливо либеральных взглядов и популярного там же публициста отчетливо шовинистических (обоих уже нет на свете, не буду тревожить их тени называнием имен). То есть обличению русского национализма и его пропаганде данное мрачное издевательство могло, по мнению общественности, служить в равной мере.
И получается, что на каждом этапе этой многослойной истории некто анонимный совершает идеологически заостренное высказывание, выбрасывает лозунг – но этот лозунг может означать прямо противоположное и звать в прямо противоположных направлениях. По всем внешним признакам идет оживленная дискуссия: реплика, другая, третья – но смысл не прибавляется, а утрачивается. И это, кажется, ровно то, что происходило в целом с российской общественной жизнью: утрата смыслов, распад диалога.
А ведь мимо гаража, на стене которого пузырилась вся эта дискурсивная муть, ходил живой Виктор Iванiв, один из самых ярких и оригинальных продолжателей футуризма в новейшей русской литературе, лауреат главной русской литературной премии – имени Андрея Белого (материальное содержание один рубль), автор десятка книг тиражом от трехсот до тысячи экземпляров каждая (таким же тиражом сейчас в Москве медленно выходит собрание сочинений). Ходил, пока не вышел из окна в 2015-м – от собственного внутреннего разлома, разумеется, но и от неуслышанности. Потому что производство смыслов, тем более производство смыслов для будущего, будь то художественных, философских или идеологических, требует сложно настроенной системы трансляторов, передающих интеллектуальные и эстетические события в более широкие слои общества. Если эта система не построена и/или умышленно разрушена, то культура высших ценностей и культура повседневности перестают встречаться друг с другом. Или встречаются, но ценой превращения события в декорацию, элемент оформления – как и случилось со стеной гаража "Авангард" в аккурат в 2014 году, по случаю сочинской Олимпиады, Донецка и Луганска: собрались профессионалы, сделали проект да и покрасили стену в рамках фестиваля современного искусства "Арт-Тайга". И теперь надпись "Футуристы, вперед!" зовет неизвестно кого неизвестно куда уже в художественно выверенном виде, с пляшущими буквами футуриста Ильязда и красным клином футуриста Лисицкого: отличное решение для современного городского дизайна.
Приведенная хроника событий будет неполной без названия улицы, на которой происходило действие. Это улица Терешковой. Той самой, сперва слетавшей в космос, а потом избранной для почетной миссии поднесения президенту Путину пожизненной короны. Вы, наверное, думали, что в послесталинские времена имена живых людей городам и улицам не давали, но вот. Впрочем, как говорилось в несмешном советском анекдоте, разве это жизнь?
Дмитрий Кузьмин – поэт, переводчик, главный редактор журнала "Воздух"
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
