Полномасштабное российское вторжение в Украину застало гражданина США Джона Спора в Мариуполе. Спор – по образованию физик-ядерщик, владелец небольшой компании, производящей компоненты для американского оружия, такого как ЗРК Patriot, танки Abrams и переносные ракетные комплексы Javelin. Чтобы бежать из оккупированного города, ему пришлось фактически изменить свою личность.

Спастись Спору удалось благодаря частной инициативе американских ветеранов во главе с Брайаном Стерном – Project Dynamo. Ее волонтеры спасают людей из Украины, Афганистана, Судана и Ближнего Востока, мест конфликтов или природных стихий. С Брайаном Спором поговорила корреспондент украинской службы "Голоса Америки" Мария Прус.

– Расскажите, пожалуйста, о себе и о том, как вы очутились в Мариуполе.

– В Мариуполь меня привела моя жена Светлана. Я много работаю в бизнесе на международном уровне. Это в основном военная электроника, оружие с лазерным наведением. Я часто ездил в разные страны. Со своей будущей женой я общался онлайн. Мы впервые увиделись в 2007 году в сентябре в Одессе, а уже в октябре я отправился в Мариуполь. С тех пор мы с ней проводили вместе большую часть времени.

На протяжении многих лет я ездил туда и обратно между Далласом и Мариуполем. В 2018 году я решил начать жить в Мариуполе. Там у Светланы была квартира. Я купил домик на берегу моря на окраине Мариуполя, в хорошем районе. Дальше по улице от меня – дом украинского олигарха. Это был дом моей мечты, на холме, терраса с видом на море, бассейн. Я построил большую комнату со стеклянными стенами, через которые можно было смотреть на море. В декабре 2019 года я совершил последнее путешествие в США и, вернувшись в Украину, остался в Мариуполе из-за ковида. Я планировал вернуться в Америку в марте 2022 года.

А потом Россия вторглась в Украину, и мне не удалось выбраться.

"Мой дом заняли кадыровцы"

– Уже за день до начала полномасштабной войны снаряды взрывались рядом с моим домом. Я решил, что лучше переехать. Если бы я этого не сделал, я бы сейчас с вами не говорил. Кадыровцы заняли мой дом почти сразу.

Я купил дом у бывшего генерала украинской милиции. Тогда я этого не знал. Этот генерал жил в Крыму, он сбежал туда в 2014-м, когда пророссийских сепаратистов выбили из Мариуполя. Он тоже не знал, кто я.

Я что-то про себя рассказывал своим соседям, что я разрабатываю оружие для американских военных, работаю над такими системами, как Javelin, и некоторыми другими. Мои соседи – хорошие люди, но они тоже общались с этим генералом, и они рассказали ему, кто на самом деле купил его дом.

Представьте: вы – пророссийский генерал, и есть американский конструктор оружия, являющийся полной противоположностью вам. И он живет в вашем доме.

Я почти уверен, что именно из-за него чеченцы так быстро появились у меня дома тогда, в 2022-м. Итак, у меня дома кадыровцы. Они пытаются меня найти, а я прячусь в другом месте, у друга. Мне просто повезло.

Когда начались бомбардировки, выехать с оккупированной территории было практически невозможно, поэтому мне пришлось просто прятаться. Я скрывался в разных местах. Так как я знал, что меня ищут, я включал свой мобильный телефон лишь ненадолго, выключал его и переезжал в другое место. Так я делал в течение четырех месяцев.

Тогда интернет и телефонная связь были очень плохими, иногда у нас не было электричества целую неделю. Мне удавалось связаться со своим офисом, сестрой, сыном. Я сказал ему: "Если ты не услышишь ничего от меня через неделю, начинай пытаться узнать, где я".

"Если бы я открыл рот – я бы пропал"

– Значит, четыре месяца вы находились в оккупированном Мариуполе?

– Не только в Мариуполе. Я переезжал. Как я уже сказал, я делал это, чтобы сбить их со следа, потому что будь я в одном месте, они бы меня нашли.

Мы говорили с Кириллом [Александровым]. Они нашли его, и это не очень хорошо для него закончилось (Кирилл Александров – гражданин США, которого вторжение застало в Херсонской области. Российские военные обвинили его в шпионаже и пытали в тюрьме. – Прим. РС). Россияне были достаточно жесткими с любым американцем, которого они встречали на оккупированной территории.

– При этом вы не могли пройти российские блокпосты, попасть на контролируемую Украиной территорию, потому что они сразу поняли бы, кто вы.

– Я говорю по-русски бегло, без проблем, но у меня есть акцент. И как только я открою рот на российском КПП – я пропал. Потому что они сразу узнают, что я не украинец и не русский.

Люди мне говорили, что они принимали меня за поляка. Потому что, как известно, американцы чаще всего не знают русского языка. Но я знаю. Я немного изучал русский в университете, а потом, когда начал жить со Светланой, мой русский стал лучше.

– До того, как Россия начала полномасштабное вторжение в Украину, американское посольство пыталось связаться с американскими гражданами, жившими в Украине. Они связались с вами? Они предлагали уехать?

– О, да. Они послали электронное письмо, даже несколько писем. "Вам стоит подумать о том, чтобы уехать, но мы не можем вам сказать, что что-нибудь случится, поэтому решать вам".

До 21 февраля я лично не думал, что Путин намерен ввести войска в Украину. Потом я посмотрел его "урок истории" по телевизору (часовое телеобращение 22 февраля, в котором российский президент объявил о признании независимости "ДНР" и "ЛНР". – Прим. РС). В тот вечер я понял, что он собирается это сделать. Проблема в том, что было слишком поздно уезжать. Легкого способа выбраться из Мариуполя не было. Госсекретарь Блинкен должен был встретиться с Лавровым 24 февраля, и я подумал, что до этого ничего не произойдет. А потом эту встречу отменили. Было слишком поздно.

Побег

– Как вы выбрались? Как Project Dynamo помог вам добраться до безопасного места?

– Брайан Стерн сказал мне, что я знаю лишь где-то 15% деталей всей операции. Фактически я некоторое время был в безопасном месте, а потом сел в автобус и прошел все контрольно-пропускные пункты, притворяясь кем-то другим.

Мне пришлось изменить свой облик. Я превратился в человека, возле которого вы не хотели бы сидеть рядом в транспорте.

Я не знаю точно, сколько блокпостов я прошел. На первом российский военный пообщался с водителем. Посмотрел на автобус. Там была только горстка людей. Помахал нам.

После этого все было неплохо, пока мы не добрались до Мелитополя. Российский военный зашел в автобус. Я сделал вид, что сплю. Заставил его разбудить меня. Этот парень кричал на меня, а я не отвечал. Он посмотрел на мои документы, бросил их мне обратно и ушел.

Брайан предупредил меня, что последний блокпост будет самым трудным. В автобусе была пожилая женщина, ребенок 15–16 лет, водитель и еще один мужчина среднего возраста. Мы доехали до последнего КПП, где ФСБ проводит допросы и изучает содержимое вашего телефона. Я свой телефон тщательно спрятал.

Я делал вид, что я не совсем в сознании. Парень из ФСБ, относительно молодой, допрашивал других людей в автобусе. Он спросил пожилую женщину: "Куда вы едете? Кого вы хотите увидеть? Зачем вы туда едете?" Она ответила на все эти вопросы, ребенок тоже ответил и мужчина. Меня он просто спросил, есть ли у меня паспорт. Я сказал: "Да". И он просто ушел. Не совсем понятно, почему он повел себя так.

Я подозреваю, что он мог иметь определенный стимул сделать это. Но я не знаю наверняка, причастен ли к этому Брайан. Выбираться оттуда было страшно. После этого мы прошли через российский блокпост и увидели украинские флаги.

"Правительство США сделало все, чтобы мне было сложнее уехать"

– Учитывая вашу работу, пыталась ли американская сторона вам помочь, связаться с вами, вытащить вас?

– Я думаю, точнее было бы сказать, что они сделали все, чтобы мне было труднее уехать.

Брайан говорил со мной по украинскому телефону, который невозможно отследить. Я связывался с Брайаном по этому телефону, используя безопасную систему. И вдруг кто-то из посольства звонит мне прямо с посольского телефона – в оккупированную зону, через подконтрольную русским телефонную сеть. Фактически этот человек раскрыл для россиян мой телефон.

В оккупированных районах просто так не поедешь купить новый телефон или сим-карту. Мне нужно было, чтобы мне прислали новый телефон со свободной территории. Вы можете представить себе, как это происходит, это было недешево. Но мне послали другой телефон, чтобы я мог говорить с Брайаном.

Тогда Брайан работал над тем, чтобы меня вытащить. Мой паспорт был со мной, но с ним я уезжать не мог, потому что знал, что [россияне] все обыщут. Брайан с моей сестрой обратились в посольство США в Польше (туда переехало посольство в Киеве), они сказали, что мне нужен новый паспорт. Но они его не выдали. Они сказали, что мне нужно в Польшу, чтобы его получить.

И, наконец, Брайан и моя сестра добрались до заместителя госсекретаря или кого-то подобного, на один-два уровня ниже Блинкена. Тогда они разрешили заочно выпустить паспорт, но уже было поздно, потому что мне нужно было выбраться.

Поэтому мой паспорт и некоторые мои личные вещи были тайно вывезены с оккупированных территорий и ждали меня в Запорожье. Вывезти их стоило целое состояние. Ради этого люди рисковали жизнью – и в этом не было смысла, если бы меня на контролируемой Украиной территории ждал новый паспорт.

Нет, я не могу сказать много хорошего о той ситуации. Из-за того парня, который звонил мне на оккупированную территорию, меня могли убить. Кому-то надо было об этом подумать. Или, когда вы знаете, что кто-то находится на оккупированной территории, и вы говорите им, что они должны приехать оттуда в другую страну получить паспорт, чтобы выехать в США? Нет, это не помогло.

Единственное, что я получил благодаря тому, что я работал с военными, – это предупреждение непосредственно перед тем, как началась бомбардировка. Меня предупредили, что это должно произойти, и вскоре она действительно началась.

"Я специально не мылся несколько дней"

– Брайан Стерн сказал мне в интервью, что российские оккупанты делали всевозможные вещи с американскими гражданами, держали их в тюрьме. Вы были для них ценной целью, поэтому он предполагал, что они не убили бы вас, а использовали как рычаг в переговорах или для того, чтобы воспользоваться вашими знаниями. Что, по вашему мнению, могло произойти, если бы вас поймали?

– Я был готов к этому. Я ожидал, что они будут хотеть получить информацию. Брайан думал, что они, вероятно, накачали бы меня наркотиками. Я не уверен, что они могли бы получить информацию, которую хотели. Я думал, что они, вероятно, посадят меня в тюрьму.

Я сказал Брайану, что не верю, что он сможет меня вытащить, потому что я знал, что они меня ищут. Я могу лишь подозревать о некоторых вещах, которые он сделал, чтобы вытащить меня. Кое-что из этого я знаю, но не все.

Он сказал, что мне нужно было быть хорошим актером. Я сыграл свою роль, и, очевидно, это мне удалось, потому что я выбрался. Я сказал ему, что должен получить за это "Оскар" или что-нибудь в этом роде.

– Верно ли я поняла, что вы притворялись бродягой и пьяницей?

– Думаю, я могу это рассказать сейчас, потому что тем же путем выбраться уже все равно нельзя.

Из-за того, что я не должен был говорить, я должен быть кем-то, кто не может говорить, не может слышать, выглядит и пахнет так плохо, как вы не можете себе представить. Я фактически вел себя как человек с инвалидностью.

Это началось задолго до отъезда, в безопасном месте, где я жил. Не мыться, не бриться, не принимать душ, не чистить зубы. Брайан сказал: ты должен быть грязным. А как я сделаю это, если я не могу выйти на улицу? У меня был шоколад. Поэтому я поехал с шоколадом под ногтями, чтобы мои ногти выглядели как действительно грязные.

Когда я выбирался, я выглядел совсем не так, как сейчас. До этого я даже красил волосы, мои волосы были темного цвета. Без этой возможности мои волосы стали седыми, длинными, я был грязным и зловонным. Брайан сказал, что мне нужно одеться в плохую одежду. Я говорю: "Я сейчас в рубашке Armani". Я не могу выйти на улицу. Он послал мне старую одежду и обувь. Я не знаю, где он их взял, но они были разных размеров. На мне была белая рубашка, которая мне слишком велика, большие шорты. Мне пришлось быть кем-то другим.

Это было тяжело. Я думаю, Брайан знал, что я смогу это сделать. Однажды я признался Брайану, что кое-что сделал, а он сказал мне, что я сумасшедший. У россиян было большое празднование 9 мая. Я пришел на этот праздник, чтобы воспользоваться бесплатным Wi-Fi. Я прошел через охрану с двумя телефонами, они так и не нашли их. Меня обыскали, но я прошел.

Они поставили большую сцену. Там было около 150 "верующих". Привезли большие грузовики, танки с буквами "Z", дети ползали по ним. Привезли бесплатный плов, раздавались аплодисменты. А потом они сказали, что все эти торжества были подарком "от Владимира Владимировича Путина". Не от России, не от российской армии, а непосредственно от Путина. Это показалось мне странным.

Там были настоящие "верующие", те, кто все это время ждал россиян. Около 20% населения там было пророссийским, еще около 20%, возможно чуть больше, – за Украину. А остальные 50–60% – им было безразлично. Некоторые родственники моей жены – именно такие. Им было все равно.

"Я считаю Мариуполь своим домом"

– Ваша жена выехала из Мариуполя?

– Да, она уехала и сейчас находится в Европе. Но она возвращалась в Мариуполь на Рождество. Она была там несколько месяцев.

– Зачем она туда поехала?

– Там ее братья, ее квартира, квартиру повредили. Одна из ракет "Града" попала в балкон между ее и соседской квартирой.

Если в Мариуполе люди не ремонтируют свои дома, не платят по счетам, то россияне знают, что там никого нет, поэтому выламывают двери, воруют или размещают там русских солдат. Она вернулась и починила балкон, оплатила счета, увидела братьев, а потом вернулась в Европу. Люди могут въезжать и уезжать через российскую территорию.

– Надеетесь ли вы вернуться туда, когда Украина деоккупирует эти территории?

– Прошлым летом я надеялся, что они смогут это сделать. Но этого не произошло. Теперь я говорю, что нужно быть готовым еще по крайней мере к двум годам, а может быть, и ко всем 10 годам. Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь вернуться в свой дом. Если это останется территорией России, я никогда не смогу вернуться назад. Я никогда не смогу приехать в Россию, они сделают так, чтобы я исчез, или убьют меня.

Я бы хотел вернуться домой. Я считаю Мариуполь моим домом. Я там жил с 2007 года. Светлана тоже хотела бы вернуться и жить в Мариуполе, но сейчас это невозможно.

"Моя компания производит запчасти для Patriot"

– Там, где есть российская армия, – украинцы будут подрывать их. И они используют для этого некоторые мои разработки. Моя компания производит запчасти для Patriot, а также для системы Firefinder, это противоминометный радарный комплекс, который используют украинцы.

Patriot, танки Abrams, Javelin. Моя компания производит и поставляет некоторые запчасти для этих вооружений. Для Javelin моя прежняя компания разработала сенсор, который ведет ракету к цели. Украина использует их круглосуточно и без выходных, они заказали сотни этих деталей. Для танков Abrams мы делаем некоторые детали системы лазерного целеуказания. Я работал над многими системами вооружений с лазерным наведением, например, для бомб Paveway, для систем ПВО "Железный купол". Все эти детали есть в Украине. У них еще нет "Железного купола", они попросили об этом, но у них уже есть танки Abrams, радары Firefinder, ПТРК Javelin.

Теперь понимаете, почему россияне меня искали? Большая часть информации об этом была в открытом доступе на моей странице в LinkedIn или на сайте моей компании. Россияне тоже умеют читать на английском, они нашли страничку в LinkedIn, и Брайан сказал мне, что именно поэтому они хотят меня найти.

У меня нет допуска к секретной информации, но чтобы создать эти детали, я должен был понять, как работает система. В университете я изучал ядерную физику, но в итоге пошел в сторону оптоэлектроники. Потому я понимаю, как это все работает. Все оружие с лазерным наведением, созданное компанией Raytheon в Тусоне (город в штате Аризона. – Прим. РС). Я был на этой фабрике. Я видел оружие. Я знаю об этом оружии гораздо больше, чем то, какие и где там датчики. Поэтому они хотели добраться до меня. И все еще хотят.

– Где базируется ваша компания?

– В районе Далласа. У меня было более одной компании. Я делал это долгое время в другой фирме, с партнерами, именно там мы сделали Paveway и ряд других систем. Потом мы продали наш бизнес, а в 2003 году я основал свою фирму. Некоторые детали для американских военных систем делаем только мы.

"Меня все еще ищут"

– Правильно ли я понимаю, что они все еще ищут вас, даже дома, в Америке?

– Меня предупредил кто-то из американских военных, что да. Я точно знаю, что российские военные до сих пор ищут меня.

Прошлым летом я был в Киеве. У меня там были дела, которые я должен решить, моя жена приехала со мной. Это было как возвращение домой. Несколько раз работала противовоздушная оборона – но я верю в качество своей продукции, поэтому я просто проспал ее. В бомбоубежище я не ходил. Было хорошо вернуться, но мне сказали, что я должен быть очень незаметным.

– Учитывая, что они все еще ищут вас, как вы нашли смелость поговорить со мной? Почему вы считаете важным поведать свою историю?

– Я знаю, что сейчас политическая ситуация в Соединенных Штатах такова, что ситуация в Украине – это якобы не наша проблема. Сейчас у нас есть возможность не допустить плохих вещей в будущем.

Любой, кто изучает историю, знает, что произошло с Гитлером. Все пытались его задобрить. Они шли и говорили с ним, они подписали лист бумаги, а затем вернулись в Соединенное Королевство, размахивая этим листом, а вскоре после этого он вторгся в Польшу и начал убивать много людей. Он сделал это, сказав, что германоязычные народы должны воссоединиться. Что сейчас говорит президент России Путин? То же, что сказал Гитлер. У него такое же мышление. Он делает то же самое.

Он говорит о русскоязычных людях в Украине, Молдове, Эстонии, Латвии, Литве и "русских" землях, которые есть по всей Европе. У нас есть возможность остановить его в Украине. Сравнительно невысокой ценой. Мы даже не должны посылать наших солдат, чтобы они это сделали.

У украинцев нет выбора. Так или иначе, им придется воевать, потому что все видели, что произошло в таких местах, как Буча или Мариуполь.

Одна из первых вещей, которую сделали россияне, когда они начали захватывать Мариуполь, – взрывать продуктовые магазины. Они взорвали тот, что был рядом с моим домом. Это была одна из первых вещей, которые они сделали, взорвали магазин. Бум! Люди остались без еды. Затем они отключили водоснабжение, электричество, еду – не было воды, ничего. Им было все равно.

Моя жена была со мной часть времени, что я скрывался. Однажды она подошла и поговорила с некоторыми из русских солдат, которые были там, а я слушал. Они купились на путинскую пропаганду.

Моя жена сказала молодому русскому солдату, что ей нужно поехать в Запорожье, чтобы достать лекарства для ее мамы, потому что на оккупированной территории их нет. Она спросила: "Можем ли мы поехать в Запорожье и вернуться назад?" Солдат ответил, что да, но спросил: "Почему вы хотите уехать отсюда? Неужели вам не нравится здесь?" А я это слушал…

Многие люди в США не понимают, какими будут последствия, если не помогать [Украине]. Они желают связать это с ситуацией на границе. Разве США не могут сделать и то, и другое? Мы можем работать только над чем-то одним?

США – единственные, кто имеет такие возможности помощи украинцам. У нас есть все оружие и возможности, которых нет больше ни у кого. Если мы этого не сделаем, кто сделает это вместо нас? Если мы этого не сделаем, мы все равно окажемся в войне. С той разницей, что в этот раз погибать будут наши солдаты. Лучше остановить Путина сейчас.

Установите Мобильное приложение Радио Свобода

Установить

Читайте Свободу в Телеграме

Войти

Подпишитесь на Свободу в Google новостях

Подписаться