На Залину Маршенкулову, общественную деятельницу, феминистку, авторку телеграм-канала "Женская власть" в РФ, возбудили уголовное дело по статье 205.2 "Оправдание терроризма" за ее антивоенные посты. Маршенкулова называла Владлена Татарского, погибшего в результате взрыва бомбы, людоедом, агрессором и бывшем грабителем. "Я не уголовница, а криминальный авторитет. Дед Хасан в мире феминизма, Крёстная мать в мире полиамории", – пошутила активистка в своем телеграм-канале.
Много лет Залину Маршенкулову преследуют за деятельность в защиту прав женщин. После того как в 2020 году активистка вступилась за девушек, снявшихся в порноклипе Тилля Линдемана, она получила множество угроз физической расправы от участников паблика "Двач". После появления новости об уголовном деле феминистке начали снова угрожать расправой. О многолетнем противостоянии патриархату и насилию Залина Маршенкулова рассказала Радио Свобода.
– Как вы восприняли новость об уголовном деле против вас?
Обвинение в оправдании терроризма – настоящий абсурд. В моем посте близко ничего подобного не было
– Я не была удивлена. Возбуждение уголовного дела на меня было лишь вопросом времени. После войны уголовные дела начали фабриковать на всех подряд без оснований. После того как посадили в СИЗО режессёрку Евгению Беркович, у меня уже не оставалось сомнений, что всех мало-мальски мыслящих людей, а тем более лидеров мнений, будут либо сажать, либо выдавливать из страны и делать все возможное, чтобы мы не вернулись и не влияли на умы граждан. В России так всегда было и, видимо, будет продолжаться. На меня давно и постоянно пишут доносы. Последние 5 лет моей жизни в России прошли в угрозах, что меня изобьют или ещё как-то навредят. Но моя подготовленность к репрессиям не помешала мне мощно обалдеть от того, что именно мне вменяют. Обвинение в оправдании терроризма – настоящий абсурд. В моем посте близко ничего подобного не было. Я публично осуждала войну, убийства людей и насилие. На меня возбудили уголовное дело, потому что я открыто высказываюсь против вторжения в Украину. Власть уголовным делом против меня признала мое влияние на умы. И она боится этого влияния. Уголовное дело для меня – своеобразная регалия за заслуги, но не перед отечеством, а перед человечеством.
– Что с вами происходило в день начала полномасштабной войны против Украины?
– Я не ожидала, что возможен такой ад. Я была в ужасе от начавшейся полномасштабной войны. В этот момент я была в России. Я до последнего, несмотря на угрозы, что меня посадят, которые я получала за пять лет до официальной войны против Украины, не хотела уезжать из России. И у меня уже давно была внутренняя готовность сесть за мою правозащитную деятельность. Я была уверена, что рано или поздно ко мне придут с обыском полицейские и придумают повод, чтобы возбудить уголовное дело. В России же запрещено выступать против насилия над женщинами и детьми. После начала войны мое терпение закончилось. Молчать о войне я бы не смогла. Я начала говорить о том, что убивают украинцев, украинских детей, а российских солдат из регионов отправляют умирать. На войну же не детей чиновников посылают, а обычных россиян, у которых нет возможности откупиться. Мне надо было выразить свой протест, а тогда уже начали сажать за любые слова против войны. Я поняла, что безумие достигло предела и надо уезжать. Тем самым обозначить, что я не хочу подписываться под убийством невинных людей. Мы с семьей решили эмигрировать. Накануне отъезда мне пришла угроза, что меня ждут у дома. Я не смогла даже зайти в свою московскую квартиру, чтобы забрать вещи. Я уехала в начале марта в Ереван с ребенком и маленьким рюкзачком.
– Вас не разочаровало отсутствие массовых протестов в России против войны Украиной?
Власть преследует нас, потому что понимает, что мы сильнее и мы правы
– Я думаю, отсутствие массовых протестов не означает, что жители России согласились с войной. Я думаю, люди хотели бы протестовать против войны и мобилизации, но не были готовы сесть за это в тюрьму. Протестовать публично в России очень страшно – можно не успеть уехать. Право на свободу собраний в Конституции осталось, но власть приняла много законов, ограничивающих, если не запрещающих свободу слова. Большинство людей в России были запуганы к моменту начала полномасштабной войны против Украины.
– Если связь между патриархатом, насилием над женщинами и войной?
– Прямая связь. Российская власть давно пропагандирует жизнь в системе насилия. У них, например, есть безумный ролик, где они призывают мужчин идти в армию заниматься убийством людей вместе обычной работы. Такой ролик – лишь один из примеров продвижения на государственном уровне идеи токсичной маскулинности, которая уничтожает. В этом и есть мой главный конфликт с носителями токсичной маскулинности, в том числе в лице государства. Я против решения конфликтов с помощью насилия, вторжения в чужие территории с имперскими амбициями. Государство считает, что кто сильнее, тот и прав. Я считаю, что прав тот, на чьей стороне правда. Правда на моей стороне, на стороне моих ценностей, и я сильнее. Поэтому она делает из нас – тех, кто борется с насилием и патриархатом как с системой, порождающей насилие, – обвиняемых и осужденных по уголовным делам, политзаключенных, узников совести. В то время как настоящие террористы и преступники разгуливают на свободе и продолжают убивать людей. Совсем недавно они помиловали двух членов банды Цапков, осужденных на 20 лет за массовое убийство. В стране уже давно нормализовано насилие в семье над теми, кто слабее: над женщинами и детьми. Некоторые россияне до сих пор считают, что детей можно бить, – в твиттере на эту тему горячо дискутируют. Легализованное домашнее насилие приводит к насилию на государственном уровне. Люди, которые борются с этой ересью, получают огромное сопротивление со стороны государства.
– Вы всегда были человеком, свободным от гендерных предрассудков и способным противостоять патриархату?
Мне начали угрожать за то, что я мягко и вежливо призвала не насиловать, не убивать и не травить женщин
– Наверное, всегда. Я в школе бойкотировала уроки труда, потому что не любила готовить. И не понимала, почему девочки должны готовить еду и приносить ее мальчикам, которые выпиливают лобзиком. Я училась в маленьком поселке на Ямале, не слышала еще слова "феминизм", не знала тогда, что женщины тоже становятся великими художницами и поэтессами, но о них редко рассказывают. Я думаю, что не надо быть хорошо образованным человеком, чтобы понять, что насаждение гендерных ролей – это какая-то ерунда. У меня обостренное чувство справедливости, и мне надо высказаться, если ложь выдают за правду, а черное называют белым. Мои родственники говорят: "Молчи, как все, не будь самой умной". Очевидно, что я всегда была "самой умной". Я считала, что "о том, о чем нельзя говорить, нельзя и молчать". Этими словами Василия Кандинского я руководствовалась в том, что касается секспросвета и борьбы с квир-фобией. Когда человек соглашается промолчать, он подписывается под ложью. Вторая моя цитата, которой я руководствуюсь, – "Промолчи, попадешь в палачи". Я не осуждаю людей, которые не высказывают свое мнение. Бороться за права и свободы – это больно и требует огромных эмоциональных ресурсов. Я часто себя чувствую одиноко из-за этого, но иначе я не могу.
– Как вам удалось пережить массированную травлю и жуткие угрозы в ваш адрес со стороны "Двача"?
– Мне начали угрожать за то, что я мягко и вежливо призвала не насиловать, не убивать и не травить женщин. Они удалили свои аккаунты и не могли вступиться за себя сами. Тогда абьюзеры начали угрожать мне: например, обещали бить трубой в живот. Я была тогда беременной. "Двач" распространял награду за избиение меня. Мы предавали огласке эти угрозы, но в целом в такой ситуации человек беззащитен. Но я не собиралась молчать. Единственное, что они хотели, – испугать и заткнуть меня. Меня и сейчас, после того как я уехала, пытаются запугать – обещают найти и убить.
– Что вас побуждает продолжать действовать?
– Продолжить действовать меня всегда заставляет праведный обоснованный гнев и ощущение, что я права, а они нет.
– Кто вам сейчас после новости об уголовном деле угрожает?
Никакой войны бы не было, если бы мы вовремя начали говорить о феминизме
– Мы их условно называем Z-патриотами. С другой стороны, я чувствую огромную поддержку. У меня, можно сказать, армия поддержки. Я получила огромное количество предложений помощи. И так происходит постоянно. Может быть, люди боятся показывать поддержку публично. Но этой поддержки намного больше, чем угроз от прокремлевских ботов. Если у людей нет сил выражать свое мнение публично, то это не значит, что они ничего не видят и не слышат. Они все видят и слышат. А для выражения своего мнения у них есть я.
– Вам нередко говорят, что сейчас не время рассуждать о феминизме, а надо сосредоточить все внимание на антивоенной деятельности. Что вы на такое суждение отвечаете обычно?
– Я отвечаю, что никакой войны бы не было, если бы мы вовремя начали говорить о феминизме. Не наступят такие благополучные времена, когда будет удобно говорить о правах женщин. Да, сейчас такое время, когда даже базовые права человека не соблюдают. В то же время женщину еще и не считают человеком. У меня сейчас две задачи. Первая – добиться соблюдения прав людей в целом, вторая – показать, что женщина не менее ценна, чем мужчина. Эти цели не противоречат друг другу, а дополняют. Сейчас жизнь женщины не равноценна жизни мужчины. И не бывает такого исторического периода, когда неуместно говорить об этом. Женщины – это половина человечества, а не меньшинство. Права меньшинств тоже надо обсуждать и защищать прямо сейчас. Дискриминируемые группы становятся еще более дискриминируемыми в тяжелые времена. Война провоцирует огромный рост насилия в семьях, потому что возвращаются домой мужчины с ПТСР. Больше всего от этого насилия страдают женщины и дети. Мы уже читаем в новостях, как "участники СВО" убивают своих жен.
– Вы часто дискутируете с людьми, чьи взгляды отличны от ваших. Например, с писателем Сергеем Минаевым и недавно с матушкой-блогером Ксенией Колядой. Как вам удается сохранять уважение к таким собеседникам?
Я только и делаю всю жизнь, что выхожу из зоны комфорта
– Я считаю, что жизнь общественной деятельницы – это постоянное столкновение с некомфортными мнениями. Общественные мыслители должны регулярно сверять свои часы с реальностью. Для этого нужно чувствовать и слышать разных людей. Если общаться только с единомышленниками, то есть опасность оказаться в информационном пузыре и не увидеть важных изменений в общественном мнении. Например, чтобы услышать фразу, что женщины, получив права, перестанут рожать детей, надо ходить на дебаты с тем, кого слушать неприятно. В зоне комфорта начинается стагнация. Поэтому я только и делаю всю жизнь, что выхожу из зоны комфорта. Если говорить об участии в дискуссии с матушкой Ксенией Колядой, то мне такие собеседники необходимы, потому что моя задача – вытащить женщин из плена патриархата. Женщины живут в убеждениях, что сейчас вот они станут идеальными женами и матерями и тогда мужчины их оценят. Многие женщины живут в иллюзиях, что если они научатся угождать патриархальному обществу, то оно вознаградит их. Не вознаградит женщин патриархат ничем, кроме выгорания. Моя задача их об этом предупредить. Ну и в целом я готова всех выслушать и услышать.
– Женщин в России больше половины. Почему патриархальные установки, невыгодные пятидесяти процентам населения страны, до сих пор так устойчивы?
В долгосрочной перспективе патриархат убивает мужчин
– Всю советскую историю женщины тащили на себе кучу обязанностей. Днем они работали, а вечером занимались домашними делами. Быт и вся эта погода в доме до сих пор считается задачей женщин. На фоне этого выгорания и появляются популярные идеи податься в эскортницы и содержанки, то есть сесть кому-то на шею и ничего не делать. У российских женщин есть желание переложить ответственность на кого-то и отдохнуть. Это одна из причин, почему трудно продвигать идеи феминизма у российских женщин. Они пашут всю жизнь на невыгодных для них условиях, а тут приходят феминистки и говорят, что для того, чтобы стать независимыми, надо еще поработать. Я должна помочь женщине повысить ее самооценку, сделать так, чтобы она ценила себя как профессионала, требовала равную оплату труда, была уверенной в своих силах. Для того чтобы избавиться от привычки себя недооценивать, женщине тоже нужно приложить много усилий.
– Выгоден ли патриархат мужчинам?
Патриархат по большому счету выгоден только российскому государству и церкви
– Радикальные феминистки считают, что патриархат мужчинам выгоден. Я думаю, что отчасти патриархат приносит мужчинам выгоду. Но в долгосрочной перспективе патриархат убивает мужчин. Подтверждение – статистика смертности российских мужчин. Это первая причина для мужчин бороться с нами против патриархата. Вторая причина – не бывает счастливых отношений, в которых есть иерархия. Я не видела ни одной счастливой пары в классической иерархии, где мужчина главный, а женщина при нем. Рано или поздно самая кроткая женщина устает от жизни в абьюзе. Мне пишет огромное количество таких женщин, что моя дерзость помогла им уйти из неравноправных браков. Патриархальная семья – это семья, где счастье построено на горбу женщины, а часто на ее трупе. Но это не счастье, потому что счастье не может быть построено на чьем-либо горбу. Счастье это, когда мы друг друга уважаем и поддерживаем. У меня такая семья – я 16 лет в браке и понимаю, что такое долгие счастливые отношения. Никакой выгоды для большинства мужчин в патриархальных отношениях нет. Нет ничего прикольного в том, чтобы все время быть главным и не иметь возможности разделить заботы с другим взрослым человеком. Мужчинам тоже выгоден феминизм.
Патриархат по большому счету выгоден только российскому государству и церкви. Сейчас обсуждают запрет абортов, чтобы закабалить женщин и сделать из них безропотных рабынь. Женщины, не успевшие получить образование, будут рожать покорных людей, не знающих своих прав. Пока власть имущие мужчины решают свои военные вопросы, женщины будут поставлять новых солдат.
– Почему вы начали выступать в Берлине со стендап-шоу?
– Он хорошо заходит, люди смеются, и таким стендапом можно продвигать феминизм в массы, которые ничего не хотят о нем знать. Через юмор и самоиронию легче всего донести любую мысль. Мне пишут незнакомые мужчины, что они были очень патриархальными и сексистскими, пока не наткнулись на мой блог, не прочитали мои хлесткие формулировки и не начали "гореть с них" (это слова моих читателей). Эти парни сначала бесились и ненавидели меня, а потом стали разделять мои взгляды. Отрицание, торг, гнев, депрессия и принятие – это стадии знакомства со мной и со смертью.
– Сейчас многие люди с антивоенными взглядами, вынужденные покинуть Россию из-за политических репрессий, чувствуют себя опустошенными и выгоревшими. Как можно в таких обстоятельствах сохранить присутствие духа?
– Мне всегда помогало понимание, кто прав и виноват. Женщин нельзя бить и насиловать, их нужно уважать – это базовые вещи. Они не нуждаются в дискуссии. Преследование за гуманистические идеалы должно вызывать праведную ярость. И это помогает дальше двигаться и жить. Сейчас происходит абсурд. Самый лучший способ справиться с абсурдом – это смеяться над ним, как это делал Алексей Анатольевич Навальный до конца своей жизни. И он был совершенно прав. Все, что можно делать против зла, – высмеивать его. Над своими страданиями можно тоже смеяться. Но и жаловаться на то, что больше нет сил вывозить, тоже нормально. Нормально быть живым человеком. Мы противопоставляем злу то, что мы живые, настоящие люди с чистыми эмоциями, а не часть бездушной машины, которая уничтожает людей. Самая лучшая месть врагам – это быть счастливым.
Форум