В полках "ДНР" и "ЛНР", собранных из не обученных после мобилизации мужчин, происходят бунты. Для большинства этих плохо вооруженных людей минул 90-й день войны, важный психологический рубеж – после трех месяцев боевых действий солдат якобы обещали отпустить домой.
В Донецке и Луганске повальная мобилизация началась 19 февраля этого года. В первые недели людей собирали по спискам из коммунальных служб, шахт, металлургических заводов и прочих "государственных" структур, всех, кто был каким-то образом зарегистрирован самопровозглашенными республиками, например, проходил диспансеризацию. Большинство этих людей призывали на работе. Некоторые из них явились в военкоматы сами – людям тогда объясняли, что они идут служить в комендантские роты на новые захваченные территории, и что мобилизация – всего на 90 дней.
Толпы мобилизированных гражданских неделями держали на сборных пунктах в Макеевке, Докучаевске, вывозили "на окопы", но в итоге не стали вливать их в военные части на "линии соприкосновения" сплоченные годами боевых действий. Из мобилизованных сформировали серию полков – в железных касках, без артиллерии и связи, с вооружением в виде пулеметов ДШК и "снайперских" винтовок Мосина образца 1897 года – к ним для солидности дают старые оптические прицелы.
Среди мобилизованных в "ДНР" – музыканты филармонии, работники прокуратур, студенты старших курсов университетов. При первых попытках бросить их "по истечении 90 дней" в мясорубку под Северодонецк, они стали изобретательно протестовать: записывали красочные ролики, пересылали информацию близким. Их матери и жены искренне надеялись на возвращение уцелевших после 90-дневного срока.
Более чем за три месяца войны эти люди выяснили несколько вещей: несмотря на выданные по ускоренной процедуре паспорта РФ, они не полноценные граждане России. В любом случае не те, о которых говорил Владимир Путин, когда своим указом утвердил дополнительные пять миллионов рублей компенсации за погибших – дополнительно к более чем семи миллионам по полису обязательного страхования в случае смерти военнослужащего. Мобилизованный из "ДНР" может рассчитывать в лучшем случае на бесплатный гроб, его жена – на компенсацию на похороны в 5–10 тысяч рублей. В Донецке тихо говорят о том, что обещали вроде по три миллиона за погибшего, но был и случай в Макеевке, известный автору этого текста, когда тело привезли в закрытом гробу со справкой о причине смерти "Covid-19".
Некоторым семьям погибших все же платят больше. "Южная горно-металлургическая компания" платят компенсацию своим мобилизованным сотрудникам 500 тысяч в случае ранения, а в случае гибели – миллион рублей семьям. Мобилизованным должны платить заработную плату, но деньги платят далеко не всем.
Денег нет, держаться надо…
Большая часть мужчин Донецка, Макеевки, Горловки прячутся в квартирах и собственных домах за железными дверями и с собаками во дворах. Прячутся и потому ничего не зарабатывают. Не у всех работают жены, не у всех есть родители с пенсиями.
В первые дни полномасштабной агрессии артиллерия снесла под поселком Шумы (район Торецка) высоковольтные линии электропередач, которые питали насосы канала Северский Донец – Донбасс. Бетонные трубы, в которые заключен канал под Горловкой по дуге вдоль фронта, разбиты. Скорее всего, разбита и Донецкая фильтровальная станция – ее судьба на нейтральной полосе во время бесконечно продолжающегося штурма Авдеевки никому не ясна.
Воду сейчас дают кому трижды в неделю на час, кому каждый четвертый день на пару часов. В центре Донецка, где живут власть имущие "ДНР", воду подают всегда, и это раздражает население. В многоэтажных домах подаваемая изредка вода редко доходит выше шестого этажа, поэтому жители кооперируются и врезают в подвалах краны, откуда сливают воду в емкости для хозяйственных нужд. Частный сектор опасается жары и необходимости поливать огороды – это существенная часть формулы выживания. Питьевую воду возят автоцистерны, но тяжелые канистры с водой часто таскают женщины, чтобы не подставлять своих мужей под патрули военной прокуратуры.
"У нас в школе в учительской осталось большинство за патриотами, но сейчас все молчат – у одной мужа и сына на войну забрали и вестей никаких, а "англичанка" и "физичка", которые раньше больше всех кричали за "ДНР", сейчас прячут своих сыновей от мобилизации. Все всё друг про друга знают и молчат, чтоб не сделать больнее, – что тут уже обсуждать?" – рассказывает учительница из Донецка.
"Я ехала в автобусе, нас остановил военный патруль и начал не только проверять мужчин, но и телефоны женщин, последние звонки. Если есть муж, сожитель, сын – тут же звонят и предлагают вместе поехать домой! – рассказывает врач донецкой клинической больницы.
"У нас на Админпоселке приехала машина МЧС и стала по громкой связи объявлять эвакуацию, мол, дом заминирован: те мужчины, что вышли вместе со всеми, попали в руки военных, а люди из МЧС потом просто развели руками и уехали!" – рассказывает жительница Донецка.
Корреспонденту Радио Свобода удалось поговорить с одним из тех, кто скрывается от мобилизации. По его просьбе мы не называем его настоящее имя и город, где он живет:
– Все закрутилось всерьез после 24-го – пошли повестки, вызовы в военкомат. Говорили: "Придите на 3 дня!" Люди приходили и возвращались, потом опять уходили. Поначалу все еще работали, не чувствовали угрозы – не было же войны никогда! Проходили какие-то сборы, люди сидели, ждали чего-то. Так адаптировали народ, а потом что-то случилось и всех с концами забрали!
– Когда начали ловить на улице?
– В марте уже, не сразу. Сначала чистили шахты вокруг – начальству приходило распоряжение, сколько мужиков отдать под мобилизацию, и все – пошла сортировка: кого оставить, кем жертвовать. Этот поток загрузил систему. Мне повезло – я в поселке живу, в своем доме, тут и прятаться легче и патрули к нам не ехали – гоняться за одиночками им неохота. Били по той же Макеевке, по самым "жирным" точкам – на Плеханова автобус поставили и отлавливают людей вокруг патрулями, возле пассажа, автостанции. В Донецке выезжали на крытый рынок, возле "Обжоры" – и тоже ловят в автобус.
– Как жизнь течет в таких условиях?
– Ну, что – жена за водой ходила, в магазин. С детьми поговорили, чтобы в школе лишнего не болтали. Смотрим по обстановке – вот с месяц назад потеплело, и люди чуть больше стали выскакивать в город на машинах: тут важно все делать быстро. Меньше маячишь, – подъехал быстро, зашел, купил и уехал. Будешь чаи распивать – успеет кто-то стукнуть, и загребут! Риск есть всегда, но его нужно делать минимальным. Женщины часто за рулем, ребят, особенно молодых, вперед никто не сажает, а на заднем сиденье можно и прилечь.
Есть телеграм-каналы, где пишут, что делают патрули, где стоят, куда пошли. К нам в поселок сначала женщин со списками присылали, они пытались вычислять мужиков. Но наше дело тут маленькое – заперся и сиди тихо: никому никогда ни при каких условиях не открываешь, кому надо – у того ключ есть! Поселки начали отрабатывать в апреле, когда в центре перестали появляться мужики, отрабатывали места скопления людей – очереди за водой, рынки. Те, кто не собран, пьет, – сразу на войну попадали! Друзей моих, которых поймали, ищем, у них же у всех телефоны отбирают. Один вот сейчас объявился, звонит коротко: "Жив, болею, это все надолго, перезвоню".
Но у меня друзей-растяп нет – одного просто с работы забрали, он в салоне мобильной связи работал, другого с шахты со смены увезли, третьего по повестке забрали в самом начале, когда никто ничего не понимал и когда неделями держали на базе в Макеевке. С одним моим знакомым мобилизованным я через жену как-то общаюсь, другие как в воду канули.
Если ты на себя работал, на рынке торговал, перевозчик там или в металлолом, в обналичку ушел, то шансы отсидеться, спрятаться всегда есть. С водой у нас тоже… Дают часа на два, иногда чуть больше – в зависимости от погоды. Обычно в дом давление воду не выжимает, но я подготовился. В самой нижней части огорода сделал яму в два метра, там врезался в трубу, и когда воду дают – закачиваю ее в бочку на 500 литров и бак еще на 100, плюс на улице кастрюли, баклаги с водой… И на самый крайний случай что-то типа прудика меленького вырыл, там совсем плохая вода, но смывать унитаз пойдет! Проблем с водой хватает, но у всех по-разному, кто как – вот у соседей плохо, а я с ними своей методикой сильно не делюсь, разговоры пойдут, и сразу проблемы начнутся.
– А откуда люди берут деньги на жизнь?
- Это тяжелая тема. Мой друг работает и получает зарплату, потому что решил вопрос с бронью, за деньги. Стоит это в среднем от 30 до 50 тысяч рублей. Это очень немаленькие деньги при зарплатах в районе 15–20 тысяч. Есть прослойка тех, кто выживает с заработной платы мобилизованных мужей. Но так не у всех – сейчас появляется информация, что не всем эту заработную плату платят: как с предприятием повезет.
Те, кто прячется, тоже по-разному выживают: мой брат сидит в доме, а жена работает. Сейчас женщины везде – они и экспедиторы на рынке, бывает и грузчики. Да что грузчики! Такая нервная работа, как перевозчики, сейчас тоже женская! (Перевозчики возят людей через российскую границу, перевозят через границу крупные суммы денег, когда необходимо либо обналичить средства, либо заработать на разнице обмена валют: курсы в Донецке всегда отличаются от курса, например, в Ростове-на-Дону. – Прим. РС). Каждый думает о своей стратегии выживания сам, мы с товарищами видим будущее так: войну невозможно разбрасывать вокруг, она придет и сюда.
Мы осторожно сейчас машины свои распродаем – тоже целые схемы. Я "Газель" продал, а легковые мы придержали на время – пошли статьи в интернете, что нашим машинам могут российские номера давать. Разница при продаже моей машины здесь и с российской регистрацией в Москве – 200 тысяч рублей.
Никакого пиетета к этой "республике" нет, – берем по максимуму в интересах семьи все: деньги, воду, услуги, номера на машины. Тетки, что со списками на мобилизацию бегают по поселкам, тоже понимают, что ненароком тут и придушить могут, поэтому очень вежливые. Даже дают списки посмотреть. Моя мама высмотрела, что меня в этих списках пока нет – я очень осторожен был с самого начала, ни в какие их документирования, лицензирования, паспортизации не лез в принципе. Время придёт – семью буду вывозить через Россию, если начнутся рядом боевые действия.
В этой "республике" идейных мало, потому что идея непонятна никому – поэтому все купить можно. Если осторожно, то тут все можно победить.
