.Автор Занудкин,

Финал

«Выпили карлсоны чашку саке, будто отраву,
Взлетели карлсоны и заложили прощальный круг,
Вспомнили карлсоны дымное небо над Окинавой..»
(Олег Медведев «Карлсоны»)



Джек и Мари сегодня, против обыкновения, ночевали в одной каюте. И целовались.
— Ну всё, хватит! — оттолкнул девушку Джек, — Или, я за себя не ручаюсь.
— Мы же должны выглядеть, как настоящая парочка! — лукаво зыркнула сестра, — Иначе, они догадаются.

И вновь потянулась к брату. Тот прижал её руки к бокам и растерянно произнёс:
— Нельзя же переходить границы!

Чертовка ловко выскользнула из захвата и, пару раз кувырнувшись, оседлала живот резонёра:

— Помнится, мы вместе учились целоваться. Тебя это ни капельки не смущало! Теперь, можно расширить программу, — она озорно подмигнула и затараторила, — Никто не узнает! А последствий можно не бояться: у меня внутри, как у всех космонавток, киппер, только, в режиме деструкции.

И, опять требовательно склонилась к его лицу. Лучезарный взгляд, аромат тела, жар кожи, ласковые прикосновения и нежный голос, такие, с детства привычные, вдруг начали сводить брата с ума. Его тело, каждой своей клеткой, захотело того же самого.

Последние проблески разума заставили разозлиться на себя и на неё. Вырваться не получалось — своими обманчиво стройными ножками, хрупкая с виду девушка смогла бы удержать и медведя. Спецтренировки не проходят зря. Пришлось, захватом ногами за её плечи, поменять позицию. Теперь брат сидел сверху, прижимая озорницу руками и ногами. Так как ноги сестры остались согнутыми в коленях, повторить этот приём она уже не могла.

— Надо было другого напарника выбирать, — сердито глядя в сверху, произнёс он, — не пришлось бы «холодный переброс энергии»* применять.
— И ждать тебя, и дрожать! — сверкнув глазами, выпалила девушка, — Я, в тот раз, когда ты возле Зелёного Коллапсара** пропал, чуть не поседела, голос её задрожал, — Отпусти уже! Едва шею не свернул.
— У меня были самые лучшие наставники, — упрямо мотнул головой парень, освобождая побеждённую, — они не из таких «задниц» вылезали.
— Всё равно! — Мари всё-таки прижалась к его груди изо всех сил, — Теперь — только вместе!
— Знаешь, мы и так натурально смотримся, — гладя её по волосам, улыбнулся брат, — Незачем глупости совершать.

Внезапно померк свет и наступила невесомость.

— Зэт! — выдохнули они одновременно и, как были, в одном нижнем белье, рыбками нырнули в люк, ведущий в рубку. В опустевшей каюте запоздало ожило аварийное освещение, противно и громко задребезжал звонок. Летучие мыши-дракончики дисциплинированно впорхнули в свои ниши-укрытия.

Через десять секунд пилоты уже были пристёгнуты к своим ложементам. Джек вглядывался вперёд через купол. Мари крутила перископ кругового обзора. Ещё через пять секунд, всё стало ясно:

— Встречным курсом вижу планетарный мегадеструктор курсом на Земун. Дистанция шестьсот километров, — доложил командор.
— Выйти из радиуса блокировки и перехватить не успеем, — закончила расчёт в уме второй пилот, — Остаётся, — упавшим голосом резюмировала она, — только таран.
— Да! — Выдавил из себя брат и решительно скомандовал, — Боевая расстыковка!
— Есть, расстыковка! — Сестра нажала большую тугую красную кнопку на пульте.

По двум противоположным «меридианам» «Скаута» синхронно сработали мощные пиропатроны. Две половинки каменной оболочки плавно полетели в разные стороны. На одной из них остались корвет-ищейка и «храм». Сам же корабль теперь напоминал огромный карандаш с полусферическим наконечником. Длиной в двести метров и диаметром в двадцать пять.

— Разогрев!
— Есть, разогрев!

.Автор Занудкин,

Глава 15. Капля за каплей

«Паниковать надо организованно»
Ю.Шевчук «Новый Год на «Титанике»»


Я очнулся от того, что Блэки лизал мне правый глаз, при этом легонько царапал лицо.
— Кристи!
— I am o*key, darling! (1)
— А Джуга?
— Here (2), — Кристи завозилась, — Чем это у нас воняет?
— Биореактор, скоро перезапустится.
— А если нет?
— Кислорода хватит на семь дней, воды — на месяц, еды — на два, — отрапортовал я.
— Когда кончится кислород, пойдёшь со мной прогуляться?
— Конечно! Я ревнивый, одну не отпущу, — отвечаю, и нас пробивает на «хи-хи».
Разворачиваю кресло и смотрю на индикаторы биореактора. Сравниваю показания времени с наручными «командирскими» часами:
— Остановка всего на одну минуту, он способен сутки продержаться. Так что, погодим с последней прогулкой.
— Лет двести, на ста квадратных метрах?
— Ага!
Люк аварийного шлюза, что находится рядом с моим креслом доносит стук камня по металлу: «Зе-нит-чем-пион». Вот уж не ожидал:

— К нам гости! Думаю, похитители пришли нас арестовывать.
— Hello! May we come in? (3) — доносится молодой мужской голос.
— Yes, — отвечаю, — wait, i*ll open.
— Don*t necessary.
Снаружи доносится жужжание электропривода, сразу же за ним начинает открываться внутренний люк. Однако, ожидаемой декомпрессии не случилось. В рубку впархивает девушка в голубеньком платьице-мини, за ней, юноша в такого же цвета шортах и летней рубашке. Оба огненно-рыжие, что-то неуловимо знакомое есть в их лицах. Девица сразу начинает говорить по-русски:
— Здравствуйте, товарищи Бульбашовы! Я — Мария, — пожимает мне руку и указывает на парня, — это мой муж, Джек.
Джек плавным шагом борца подходит ко мне, крепко жмёт руку, затем, к Кристине. Ей руку целует. Мы недоумённо переглядываемся.
— Мы сожалеем, что вы так некомфортно прибыли, хотим пригласить к себе на обед, — произносит юноша, — а сюда пришлём роботов-наладчиков, они всё исправят.
— Чтоб ваша живность не скучала, — вторит девушка, — лучше захватить её с собой.
Возразить было нечего, и мы все вместе выходим через распахнутый настежь шлюз.

А снаружи было потрясающе красиво: полнеба занимали кольца планеты-гиганта, на орбите одного из её спутников мы находились. Сам оранжево-коричневый гигант, украшенный чем-то похожим на Большое Красное Пятно (4), казался чуть больше луны, как и спутник, покрытый голубой атмосферой. Несколько зелёных материков спутника, местами срытые облаками, были примерно одинакового размера, с сильно изрезанной береговой линией и разделялись широкими морями. Такова была видимая нам сторона, на которую надвигалась ночь. За терминатором (5) были видны огни городов.

.Автор Занудкин,

Глава 13. Последняя ставка

Вот уж много дней и ночей
Мы летим, постигая вечность...
Звезды в линиях чертежей,
Уходящие в бесконечность.
(«Мне приснился шум дождя», Е.Лазарев)


Киберштурман просигналил, когда мы разучивали «лезгинку». Просто так заниматься спортом надоело, поэтому мы, в дополнение к обязаловке, каждый день занимались танцами. И не просто так: к каждому новому танцу готовили новые национальные костюмы на швейной машинке Зингера.

Спросите, откуда она у нас? Выиграли на Межпланетном Покерном Турнире в Скиапарелли, когда были там в отпуске. Не на деньги ж играть, их вне Земли не используют. Раритет иметь было значительно престижнее и полезнее. Жаль, только, когда начинали готовить костюмы к новому танцу, старые, в обмен на заказанные материалы, приходилось отправлять телепортом на базу. Иначе, никакого гардероба не хватит.
Кроме этого, мы осваивали самые заковыристые языки, изучали самые зубодробильные научные дисциплины. Когда приборы фиксировали что-то необычное, занимались исследованиями объектов на нашем пути, отправляя на Марс отчёты.

Кстати, напряжения в отношениях снимались очень просто: через день тренировки превращались в единоборства. Кристи называла это «махач». Раз услышала от меня этот жаргонизм, она тут же ввела его в оборот.

Хорьки наши путешествовали с нами. Пытались оставить на Марсе, но они заскучали.

На корабле, изготовили для них подобие леса: всякие палочки на стенах, где они периодически устраивали свои игрища. После корректировки здоровья зверьков, их ожидаемая продолжительность их жизни оценивалась в сто лет. Так ли это, предстояло узнать в будущем.

.Автор Занудкин,

Глава 11: Дай «пять»!

«Я хотел бы остаться с тобой,
Просто, остаться с тобой,
Но высокая в небе звезда
Зовёт меня в путь.»
( Цой «Группа крови»)


Первый наш рейс был относительно недалеко, к Хаумеа. Как и ожидалось, это был обледенелый булыжник, напоминающий мяч для регби. После месячного исследования и установки приборов на ней и её спутниках, отправки образцов через портал, стартовали назад.

Было ли у нас что с Кристи? А почему нет? Полгода совместного обитания в замкнутом пространстве сблизят даже врагов. Коими, мы заведомо не были. Да и была Кристина чертовски привлекательна и обаятельна. Каков был я — не знаю. Спросите у неё.
Мы были свободными: она — самим фактом своей гибели; я — как поставленный перед «факом». (1)

Так что, мы не особо скучали. А на Земле меня ожидал сюрприз: Дунька припёрлась в нашу двушку. Победно заявив, что я отец трёхмесячного ребёнка, уставилась в глаза, ожидая паники:
— Таки, давай уже распишемся! — повторяю попытку годовалой давности.
— И ты опять внезапно слиняешь туда, куда не дозвониться? — обвиняющий взгляд, — Да, и поздно уже, — демонстрирует роскошное кольцо, — Я замужем!
— Поздравляю, — кошки с новой силой скребут изнутри, — Он знает?
— Нет пока, — она потупилась, — думаю, и не нужно, — казалось, сейчас заплачет, — Я не собираюсь на алименты подавать.
— А я, собираюсь их платить, — обхватываю её лицо, чтоб видеть взгляд, — там где я работаю, тратить особо некуда, — разворачиваюсь, — Алиночка, у тебя волшебный чемоданчик с собой?
— Да, Стёпочка! — снимает фартук, — Съездить с вами?
— Спасибо, подруга! — быстро собираюсь, — Я знал, что не откажешь!
— Куда едем? — оторопела Дуня.
— К тебе, — завязываю шнуркиЮ — Тест ДНК сделаем, и общие анализы возьмём у вас обоих.
В последней попытке «съехать с темы», она пролепетала:

.Автор Занудкин,




Глава 9. Выстрел без цели

Дан приказ: ему на запад,
Ей в другую сторону..
(Л.Утёсов «Прощальная комсомольская»)

В этот день я, впервые за два года, напился. Ну как, напился. Литровую взял из холодильника. Ещё со свадьбы стояла. Хотел её всю в одно «жало». Однако, «жало» затупилось: одного стакана хватило, чтоб быстро и надолго вырубиться.
Снилось мне, как показываю Дуне красоты Луны:
вот мы ссоримся возле «Лунохода-2»;
тут, я прячусь в тени, а она, с воплями, бегает в двух шагах, ищет;
миримся и, открывая забрала, целуемся.
Внезапно, Дунька начинает бить меня по лицу, как заправский боксёр.
Звёздочки из глаз жёстко возвращают меня к реальности. Семён, уже одетый, бросает мне форму, кричит:
— Тревога! Не учебная!
Алина, тоже в форме, пристраивает ребёнка в «кенгурятник» у себя на пузе. Быстро одеваюсь и выскакиваю за ними, к лестнице на чердак. Вылезая лифтовой шахты, слышим стрекот приближающегося вертолёта. Хорьки «выстреливаются» вслед и цепляются мне за плечи.
Экипаж знает не больше нашего. Воспользовавшись паузой, шлю родным смс-ку:
«Отпуск отменяется. Аврал.»

На базе приказ: наземники — на казарменное, остальные — по местам дислокации. Ребёнка и хорьков забирает дежурный. Алина порывисто обнимает сразу нас обоих и, смахнув слезу, убегает на пост. Нас бросают сразу на Луну.

Только тут узнаём: Оумуамуа начал маневрировать, как только к нему приблизились наши роботы. Связь с ними потеряна. Порталов поблизости нет. Необходимо лететь людям. Полетят двое молодых и двое «небожителей». Двое молодых — это мы с Семёном.
Я уже приготовился к перегрузкам, но их не было. Совсем другой принцип перемещения. Это мы не проходили. Впрочем, сейчас мы пассажиры, учим известную инфу, необходимую для высадки.

.Автор Занудкин,
автор илл. Олег Попов https://author.today/u/olegvikpopov

Глава 7. Горячие камни

На пыльных тропинках далёких планет
Останутся наши следы.
(В.Войнович «Марш космонавтов»)



На Луне мы прибыли на одну из баз на обратной стороне, с неё в скафандрах около часа бежали на другую. Это была первая проверка нашего снаряжения, заодно и небольшая экскурсия.
Недельку нас там погоняли. Сводили в музей. Затем, отправили на марсианскую базу «Горячие камни».
Благодаря очень слабой геологической активности, там имелись небольшие гейзеры. Раз в неделю на поле, около квадратного километра, что-то фонтанировало метра на два. Говорят, название придумал человек из городка Горячий Ключ, что в Краснодарском крае.

Тут-то, инструкторы устроили нам настоящую игру на выбывание. Отрабатывались действия при разгерметизации, что было весьма неприятно, ибо пыль марсианская весьма едкая. Далее, пришлось бегать кроссы по сто км в полном снаряжении. Затем — спарринги и стрельбы. Учебные бои.
Была, даже, «охота на роботов». Так называли попытки подобраться, как можно ближе к вездеходам и спускаемым аппаратам. Начиная с «Марсов» и «Викингов», и кончая «Инсайтом» и иже с ними. Надо было не запалиться. так, несколько человек всё же списали на Землю и Луну.

Только после всех этих отборов началось обучение профессиям.
В летуны проситься было бесполезно. Все места заняты гагаринцами. Не отряд имени Гагарина, а лично он возглавлял таких же, погибших в космосе, в полётах, или на испытаниях, ибо технология спасения из закрытого летапа* и подмены «погибшего» клоном была впервые отработана ещё на Лайке**, и сбоев не было. Только, вернуться на Землю они уже не могли. В шутку, их называли «небожителями».

.Автор Занудкин,


Глава 6. Правдивый Лжец

Что будет стоить тысяча слов,
Когда важна будет крепость руки?
(В.Цой «Мама, мы тяжело больны»)



Насчёт месяца, Сёма сильно погорячился. Ибо, полгода, был только первый земной этап обучения. Однако, по порядку.

В следующий же понедельник нас извлекли из капсул. Всё что в организме было больным, полностью обновилось. Оказывается, чтоб не мешать организму обновляться, предварительно, под наркозом удалили все протезы, даже, зубные пломбы. Отмытому в сауне, мне вручили заскучавшего Блэки, который тоже побывал в капсуле, выдали нам форму и отвели на занятия. Причём, в моей группе у всех были животные. Так что, с Сёмой мы разлучились.

Полдня мы учились без питомцев, вторые полдня занимались вместе. Например, на крупных собак крепилось лёгкое стрелковое оружие, даже гранатомёт. Но, звери были ценнее, как носители видеокамеры и микрофона. Она по радиокомандам занимали нужные точки наблюдения и транслировали своим хозяевам обстановку с выгодного ракурса. Занятия были коллективные, нас определили в кошачью группами. Мало того, что мой хорёк там оказался в одиночестве, там создавались пары кот-кошка. Что Блэки удручало ещё больше.

Раз в неделю, да-да, по понедельникам, над нами издевался Правдивый Лжец. Так мы называли нашего наставника по теории действий в экстремальных ситуациях. Те, кто думал отдохнуть в эти дни, сильно просчитались.
Он любил повторять: космос, как Афган — двоек не ставит.
Он тоже не ставил двоек. Просто, вызывал на татами. Надо было продержаться минуту. Мало кому удавалось. Скидок не делалось никому. Не взирая, на пол и возраст. Они были и не нужны. Проблемы со здоровьем у всех остались в капсулах.
Кстати, синяки и ссадины проходили к утру.
Алина, внезапно перевелась и оказалась нашей наставницей по медицине. На этих занятиях уже не было разделения, так что, и Семёна я там встречал. Если кто плохо усваивал, на следующем занятии становился «пациентом». Чаще всех это случалось с Семёном. Каждый раз, особенно хитро спелёнутый, он стоически терпел все наши уколы, перевязки и прочие процедуры. Уколы, конечно, были с витаминкой, или глюкозой. Чаще — физраствор, что весьма болезненно. Таблетки — из муки, но жутко горькие, или кислые.
— Не передумал жениться? — приступая к очередным экзекуциям, язвила «сестра немилосердия».
— Не дождёшься! — следовал неизменный ответ.

Через полгода, нас начали учить обращаться со всем, что может убить. Не всегда это было именно оружие, как таковое. И управлять всем, что ездит, летает, или плавает. Гонял нас опять же Лжец.
На вопрос, зачем такая подготовка, он ответил, что война может начаться в любой момент. Хоть на Земле, хоть в космосе.

«Альфа Землекопа» главы 4 и 5
.Автор Занудкин,


Глава 4. Мы в ответе..


«Нищему собраться — только подпоясаться.»
( Пословица)



Он уже садился в свой «форд», как я окликнул:
— Эй, капитан! Там клетка на кухне уцелела?
— Жива твоя живность, — скаламбурил тот и завёл мотор.

На самом деле, хорёк не мой, но минувшим летом его непутёвый, а теперь мёртвый хозяин укатил с друганами на авто к Чёрному морю, оставив питомца мне на попечение. Проблем с ним не было: ел, что дают, послушно возвращался в клетку после чистки по первому зову, любил сидеть на плече. Я привык. Ни подруге соседа, ни его родным этот ходячий комочек шерсти был и даром не нужен. Сейчас забота о нём лежала только на мне.

Бегу обратно, попутно матеря и кэпа и лифтёров. Хорёк малость нервный. Выуживаю куриное крылышко из брошенной поперёк прихожей сумки. Открываю дверцу, и хищник одним прыжком оказывается под мойкой, сразу примиряясь с реальностью.
— И куды мне с тобой?
Блэки, вдруг бросает еду, мигом вскарабкивается по одежде, тычет в лицо влажной холодной кнопочкой носа, взгляд его выражает вселенскую тоску. Я теряюсь, и пару минут играем в "гляделки". Решение очевидно, но..
Набираю 13, вновь созерцаю ехидную рожицу:
— Ну чё, соскучился?
— Не успел, — отвечаю и сразу озадачиваю, — Слушай, животных с собой брать можно?
Она картинно закатила газа к небу:

— Ну, крокодилов там, слонов, или жирафов взять не получится, — ехидно выдала мне, — а всё, что не опасно, не гадит и менее ста кг — нужно.
— Опять, издиваиссси? — в пику ей говорю, — Там и одного кг не наберётся.
— Кстати, не увлекайся, — она заметила коробку с «кониной», — у нас с этим строго.
— Ты должна знать, раз досье читала, — показываю язык и отключаюсь.

Увлечься, пожалуй, чуть-чуть можно. Звоню другу Пашке, как раз днюха состоялась, а я без подарка был. Надо исправить!
— К тебе можно вечерком?
— Хоть сейчас! Если гриппа не боишься.
— Ха-ха! Уже нет, месяц как перебегал.
— Чудненько! Жду!
— Чо-нить надо?
— Разве что, коньячку с лимончиком, — пошутил он.
— Мне твоя шутка нравится! Щаз буду!

Спиртное у него было. Коньяк хотели только продегустировать.
Продегусти-ирова-али. Весь! Заодно, в лицах рассказал о недоаресте. Ржали, как больные. Пытался сагитировать, но не судьба.

.Автор Занудкин,


Глава 2. Убийца — дворецкий


Ты виноват лишь в том,
Что хочется мне кушать.
(И.Крылов «Волк и ягнёнок»)



— На раздумья и утряску проблем тебе месяц. Если кого надёжного сагитируешь — спасибо скажем. Финансовых проблем не будет: сними заднюю крышку с мобилы, там на месте батареи кредитка-безлимитка. Это — подъёмные. Всё официально. У нас тут куча народа обеспечивает постоянную связь и ведение дел на Земле. Да, не менжуйся ты! Если передумаешь — ничего возвращать не нужно. Не обеднеем.

Разумеется, я тут же побежал снимать наличку — долги надо отдавать, да и прикупить еды-одежды. Прям сразу мильён и хапнул. А чо — одна пачка пятёрок, четыре — по тысяче, одна пятисоток, четыре — по сотке и две — по полтиннику (на совсем мелкие расходы). В рюкзаке и не видно.
Перекусил в кафешке по «правилу правой руки»: закрываешь цены в меню, выбираешь по названиям. Полностью переоделся в ближайшем торговом центре, без сожаления отнёс на мусорку всё, что было надето до этого. Съездил на такси ко всем друзьям. Кого не застал дома — подсунул деньги под дверь. Приобрёл самый навороченный планшет и поехал дарить его подруге.
Следующим утром, невыспавшийся, затарившись едой, возвращаюсь домой. Всё обдумывал, как уломать подругу вместе отправится. Отрываю дверь коммуналки, и два амбала кладут меня носом в пол. Что за фигня?
— Вы кто такие? — терять мне всё равно нечего.
— Угадай с одного раза!
— Бандиты?
— Это ты бандит!
— С какого перепуга?
— Он ещё спрашивает! — возмущается обладатель жёлтых дорогих ботинок, что я вижу перед носом, — Ты, Степан Бульбашов Семёныч, обвиняешься в отравлении своего соседа и ограблении, — пояснил он и и наклонился ко мне, — Где остальные деньги, мерзавец?
— Ещё вчера утром он был жив! — отнекиваюсь, — Мы с ним пили полночи, никаких денег я у него не брал. Да и не знал.
— А эти у тебя откуда? — орёт опер и командует подчинённым, — Да, поднимите его уже.
Меня немилосердно прихватывают за подмышки, плюхают на стул и приковывают к спинке наручниками.
Тупо сморю на плюгавого желтоботиночника. Дурацкие усики, которые у него совсем не растут, хитрая морда, сияющая торжеством. Ему б ещё бородку козлиную, точь-в-точь будет, как рыжий дурик из «Маски-шоу». Впрочем, этот смешить меня, явно, не собирается. Как же мне отвязаться-то? Воопросище!

.Автор Занудкин,


пролог

« Я увидел небо в открытую дверь.
Это не значит почти ничего,
Кроме того, что, возможно, я буду жить..
(В.Бутусов «В комнате с белым потолком» )



Февраль выдался совсем тоскливый. Работы не было, от слова «совсем»: все знакомые подрядчики сами сидели «на попе ровно». Те, кто мог себе позволить, умотали к тёплым морям. Через месяц надо было уже снова за жильё платить. А я, Степан Бульбашов, понабрал долгов. Теперь — и в гости было ходить стыдно, и занять больше не у кого. Хотя, друзья относятся с пониманием.

Солнце било в глаза, объявляя утро понедельника. В принципе, надо было топать за газетами с объявлениями, но трещала голова после вчерашнего. Сосед, великовозрастный балбес, благополучно сидящий на шее у своих родителей, вчера отмечал какую-то дату, коих у него было множество. Впрочем, он мог и придумать. Отказать в соучастии было трудно, да и не очень хотелось. За что и расплачиваюсь «состоянием нестояния».

Точку в неравной борьбе с обиженным организмом поставил странный звонок сотового. Допотопная кнопочная «Нокиа», все мелодии которой были чисто электронными, причём, половину из них сам же набирал в музредакторе по нотам, вдруг выдала в превосходной полифонии смутно знакомую мелодию, которой точно не было.

Таращусь на мобилку, благо всегда под рукой. Не веря своим ушам, начинаю сомневаться и в глазах: экранчик, всегда выдававший только два цвета, чёрный и зелёный, явил лицо симпатёвой блондиночки лет двадцати. Не фотку, а подвижную картинку. И красотка смотрела на меня в упор, показывая язык и корча рожицы, как бы я гаджет не повернул. При повороте боком, или вверх ногами, картинка плавно перетекала в нужное положение. Приходилось слышать о недокументированных возможностях электроники, но на старом дешёвом аппарате?

Мотопривидение


.Автор Занудкин,

«Однажды, Карлсон застрял в форточке.
Так был изобретён кондиционер.»
(анекдот)



Малыш, Фрекен Бок и Карлсон неделю дожидались прямой трансляции этого концерта по телевидению. Затарившись пивом, лимонадом и всяческими вкусняшками, поудобнее пристроились на любимом диване.

Однако, «телик» был старый, ещё ламповый. В самый неподходящий момент пропало изображение. Мастера ждать некогда, и тут летучий человечек вспомнил, что надо пошевелить контакты ламп.

Напевая себе под нос «Спешились Карлсоны, их баки пусты, прут через периметры в рост»*, быстренько снял заднюю крышку и увидел, что тетрод № 11, как раз не светится. Уверенно ткнул пальцем, лампа ожила, но задел мизинцем ещё что-то. Сверкнуло, всё тело пронзила судорога:

— «2000 вольт!» — мелькнуло в мозгу.
Запахло горелым мясом:
— «Надо сказать Кирстен (так звали фрекен Бок), что на кухне что-то горит», — выдало затухающее сознание.

Тут Карлсона отбросило к стене, и он увидел себя со стороны, как над ним хлопотали «домомучительница» и лучший друг. Хотелось их успокоить, но его уже несло по какой-то сверкающей трубе, да так быстро, как реактивного.

Карлсон купил было реактивный движок, но летать с целой бочкой варенья было очень неудобно и страшно затратно. К счастью, тот поломался, сдал по гарантии.

Удивлялся недолго, шмякнулся посреди какого-то подобия бани: там одни сидели в котлах, другие подкладывали дрова. Вновь удивился:

.Автор Занудкин,

«Однажды, Карлсон застрял в форточке.
Так был изобретён кондиционер.»
(анекдот)



Малыш, Фрекен Бок и Карлсон неделю дожидались прямой трансляции этого концерта по телевидению. Затарившись пивом, лимонадом и всяческими вкусняшками, поудобнее пристроились на любимом диване.

Однако, «телик» был старый, ещё ламповый. В самый неподходящий момент пропало изображение. Мастера ждать некогда, и тут летучий человечек вспомнил, что надо пошевелить контакты ламп.

Напевая себе под нос «Спешились Карлсоны, их баки пусты, прут через периметры в рост»*, быстренько снял заднюю крышку и увидел, что тетрод № 11, как раз не светится. Уверенно ткнул пальцем, лампа ожила, но задел мизинцем ещё что-то. Сверкнуло, всё тело пронзила судорога:

— «2000 вольт!» — мелькнуло в мозгу.
Запахло горелым мясом:
— «Надо сказать Кирстен (так звали фрекен Бок), что на кухне что-то горит», — выдало затухающее сознание.

Тут Карлсона отбросило к стене, и он увидел себя со стороны, как над ним хлопотали «домомучительница» и лучший друг. Хотелось их успокоить, но его уже несло по какой-то сверкающей трубе, да так быстро, как реактивного.

Карлсон купил было реактивный движок, но летать с целой бочкой варенья было очень неудобно и страшно затратно. К счастью, тот поломался, сдал по гарантии.

Удивлялся недолго, шмякнулся посреди какого-то подобия бани: там одни сидели в котлах, другие подкладывали дрова. Вновь удивился:

Автор Занудкин,


Ты долго вынашивал меня в голове, не один десяток лет. Временами, мне казалось, что ты совсем про меня забыл. Особенно, когда я твоими глазами видел Тексты. Да именно так, с большой буквы. Они были огромны, даже по сравнению со мной нынешним. А главное, они были прекрасны! Ибо их создали Специалисты, создающие, минимум, по одному в год.

Ты часто тратил на Книги последние деньги. Тебе не важна была коллекционная ценность, лишь бы побольше купить: с типографским браком, испорченные при перевозке, хранении, замучанные нерадивыми покупателями и продавцами.

Иногда тебе попадались плохие тексты, настолько, что тебе было жаль потраченного на них времени. Читал ты тогда бесплатно, ибо работал с книгами. Именно так. Мало среди них было именно Книг. Ты говорил с презрением:

— Так и я смогу!

Тогда у меня появлялась надежда, что наконец-то, ты сам возьмёшься за перо. Но мысль, что напечататься практически невозможно, опыт школьных сочинений и осознание неопытности гасили порывы.

А, ведь ещё в армии, ты написал Текст, который с интересом слушало полтыщи человек. Правда, он был не художественный: речь на День Конституции.

Но, с первой же попытки и всего за час.

А потом, статус «я делаю то, что мне нравится, и за это ещё и неплохие деньги платят» резко сменился. Пришлось заняться совсем другим. При этом у тебя в багаже всегда пара Книг имелась.

— Это мой наркотик, — с улыбкой отвечал ты удивлённым коллегам.

Потом, ты переехал в другой город и снова решил попробовать семейную жизнь, и я уж совсем приуныл. Но тут меня удивил: ты опять за полпинка создал Текст. Маленький рассказ, но его с удовольствием слушал весь класс ребёнка, и за него поставили пятёрку.

Расставшись с несостоявшейся семьёй, вернувшись на родину, ты обрёл свой интернет. Довольно скоро начал создавать другие Тексты — интеллектуальные игры. Я терпеливо ждал своего часа.

Автор Занудкин,


(альтернативная история, апокалиптика)*

Весной 7208** года от сотворения мира корабли Московской компании не вернулись в Англию. Так уже случалось, сильного беспокойства не вызвало. Однако, и к осени они не объявились ни в одном из портов Альбиона. Посланная на поиски флотилия уткнулась в сплошные ледовые поля, не пройдя и тысячи морских миль. Точно так же, Дания утеряла сообщение с Исландией.

Между тем, девять английских судов уже были раздавлены льдами прямо в Архангельской гавани, жители города, оплакав не вернувшихся с Груманта и Магназеи промысловиков, собрали всё, что могли увезти, и под предводительством соловецких монахов, пришедших по льду, двинулись по Каргопольскому тракту на Вологду и дальше. Той же зимой белых медведей, моржей и тюленей добывали возле Устюга (да-да, тот самый Великоутюгск, где якобы живёт дедушка Снегурочки).

Устрашившись небывалой зимы, Норвегия, забыв о захватнических планах, сама вступила в личную унию со Швецией и Данией. Пётр (ещё без номера) и Карл ХII заключили военный союз и разгромили Речь Посполитую, германские и итальянские княжества, королевства и республики, попутно прикончив Австро-Венгрию и Швейцарию. И всё за какие-то десять лет.

Между тем, не просто ледник, а подобная марсианской, полярная шапка наползала на Старый и Новый Свет со скоростью до ста км.в год. Реки Русской равнины и Сибири, текущие на север, упирались в неё и разворачивались в сторону Балтики и Охотского моря, заодно, провоцируя рост мегаледника. Полярные животные, а вместе с ними и кочевые северные народы сместились до Амура, Саян и Южного Урала.

Британия, Франция и Испания, бросив недостижимые из-за участившихся штормов и множества айсбергов колонии обеих Америк, устремились на захват внезапно зазеленевшей Сахары, в чём быстро преуспели, ибо силы были слишком не равны, и новые природные условия стали для них благоприятными.

Объединённая скандинавами и московитами остальная Европа недолго нависала над Великой Портой, и ещё через пять лет последние мамелюки сложили оружие у подножий пирамид. Экспансия на Чёрный континент, в Персию, Аравию и Индию заняла ещё десять лет. В середине двадцатых европейцы разочарованно взирали с вершины горы Столовой на уже осточертевшие айсберги.

Автор Занудкин,



«Па калидору с тубареткой бижал взбишоный Розенталь
А пазади скакала рояль» (интернет-мем).


Сидоров с детства был приучен к чистоте речи. Кроме того, что был он страстным, просто оголтелым, читателем, правила русского языка были вбиты в подкорку самым жёстким способом. А именно: мультики можно было смотреть, только чётко рассказав формулировки родителям. При том, что показывали тогда их раз в неделю по полчаса. Впрочем, это относилось и к другим школьным предметам, но неграмотность собеседников в них, не так мозолила глаза. Словечки, типа «евоный», «чо», «походу» выводили из себя до головной боли.

Автор Занудкин,

«Все тексты — те же буквы, только в разном порядке»
(неизвестный сетератор)

Набил первые десять строчек текста и споткнулся. ГГ наотрез отказался «приключаться»: на полукозле ему неудобно (это гиперборейском-то полосатом единороге, эльфы за таких тыщу монет сразу дают). Вдобавок, завидев прекрасную селянку, что я имел неосторожность изобразить, начал пускать слюни и намекать, какой сюжет ему по душе. Да, не пишу я порнуху!

Ровно в два часа ночи она возникла за моей спиной. В закрытой квартире, в закрытой на щеколду комнате. Глянула через моё плечо на несчастный кусочек текста в редакторе, хмыкнула и плюхнулась на нерасправленную тахту. Забросила при этом ноги в мягких тапочках с помпончиками на тумбочку в изножье, нимало не смущаясь, что на ней мини, да ещё и с разрезом до стрингов:

— Так и знала! — ехидничает, — Лучше б порно крутил.
— Ты кто такая? — моя логика беспомощно бьётся, — И как сюда попала?
— Догадайся с двух раз! — стреляет глазками.
— Муза? — осторожно радуюсь.
— Оборзел, что ли? — она резко садится, — Мою сестрицу ещё заслужить надо! — вскакивает и подходит вплотную, — Таким разгильдяям это не светит.
— А кто тогда? — настроения и так не было, теперь, стремилось к абсолютному нулю.
— Неписака я, — она присела на стол, глядит в упор, ибо ростиком она была, так тринадцатилетняя, — меня любой автор знать обязан.

Меж тем выпила залпом давно остывший кофе, прикрыв глаза, попричмокивала:

Автор Занудкин,

«Мы все рассчитываем на климат, а имеем погоду.»
(Р.Э.Хайнлайн «Немного времени для любви, или десять жизней Лазаруса Лонга»)



Их потрёпанная сотня, а точнее, меньше половины от неё, возвращалась из рейда. Уже виднелись флаги на башнях Борской твердыни, когда поперёк тропы рухнул могучий вяз. В ту же секунду засвистели стрелы, из зарослей не выскочили, а именно выломились угрюмые высокорослые тарийцы.

Отряд занял круговую оборону, решив подороже продать свои жизни. Несколько воинов уже погибли, пронзённые стрелами, почти половина уцелевших были ранены, но арбалетчики выстрелили и, выхватив мечи, заняли места в строю. Каталиона, маг-целитель, тоже, умела не только лечить. Она через головы товарищей бросала то сонные чары, то заклинания «камня», обездвиживающие врагов, то — банальное наведение чиха, или поноса. В конце концов, её силы иссякли, она подхватила вымпел из рук сражённого знаменосца и, тяжело дыша, могла только стоять, опираясь на древко, как старуха на клюку.

Девушка вовсе не собиралась сдаваться в плен. Свободной рукой нащупала кулон Последнего Желания: маленький серый камешек в форме сердечка на простой льняной верёвочке. Она собиралась вызвать на поляну молнию, чтоб испепелить всех разом, живых и мёртвых. Но, не успела: что-то тяжёлое обрушилось на затылок, в глазах вспыхнул фейерверк разноцветных звёзд, и тьма поглотила всё.

********************************************************************************

— Хватит валяться! — болезненный пинок под рёбра вернул её в сознание, — С тобой желает говорить наш вождь.
Каталиона с трудом всмотрелась в лицо говорящего, оно тотчас сменилось ещё более грозным:
— Знаешь, магичка, почему тебя живой оставили?
Попытка мотнуть головой привела к взрыву боли:
— Многие мои воины ранены твоими, и тобой тоже, — он нахмурился, — будешь лечить их. За это будем кормить.
Девушка попыталась сотворить хоть какое-то заклятие, но руки были так плотно замотаны вместе, что не пошевелить пальцем:
— Агх! Без глупостей! — вскричал оруженосец вождя и прижал клинок к её шее, так что выступила кровь.
— Не будешь лечить, отрубим тебе обе ладони, чтоб магичить не могла, и продадим в любовный дом, — добавил предводитель и ухмыльнулся, — там магичек любят, особенно, девок ненарушенных.

Каталиона Эстинская, дочь самого Грома Неустрашимого, собрала всю свою смелость и плюнула вождю в лицо.

*********************************************************************************

Автор Занудкин,


«Нужно быть готовым ко всему,
Поэтому, под спецовкой всегда ношу смокинг.»
(неизвестный оптимист)


В пятницу вечером, начальник, выдав зарплату, задержал:

— Васильченко, ты же у нас строитель, есть халтурка для тебя.
— Что сделать надо? — осторожно так, — Вдруг не по моей части.
— Тебя рекомендовал кто-то из твоих очень давних знакомых.
Лихорадочно прикидываю свои прошлые связи, и ни одной правдоподобной.
— Да, ла-адно! — супермастером я себя не считал, — Я клиента знаю?
— И я не знаю, — он убрал в стол ведомость, — она через третьих лиц вышла.
— Ещё и женщина! — демон осторожности решил прикинуться ангелом, — Им же хрен угодишь.
— Говорит, её устроит качество, — настаивает, — главное, чтоб только один человек в доме работал, которому доверять можно.
— Надо подумать, — всё ещё пытаюсь отбрыкаться.
— В любом случае, на пару недель для половины фирмы работы нет, — смотрит с укоризной.
— Когда и где? — сдаюсь окончательно.
- Так бы и сразу! — и подал листик с номером.

Автор Занудкин,



.1. Сэндпорт
https://vk.com/wall75568643_18786

Семён уже пожалел, что настоял на этом разведрейде. Истрёпанная засаленная карта, обнаруженная в Нью-Йорке, точнее, маленьком посёлке, прозябавшем на месте некогда огромнейшего мегаполиса, устарела лет минимум на двадцать: река иссякла, когда Гольфстрим резко развернулся к Европе, и теперь на её месте осталось только сухое русло. Именно по этому руслу пришлось идти в одиночку. Больше никого с ним не пустили, все нужны были на обустройстве нового жилья для уцелевших жителей. Как говорил командир их спасательной группы: надо же возвращать их из дикости, люди всё-таки.

А Николаев не хотел в этом участвовать, считая их первыми виновниками той страшной войны, что и привела к катастрофическим изменениям климата, гибели большей части человечества и вымиранию совсем уж невинных животных и растений.

Пришлось жевать на привалах изрядно поднадоевшие кисло-горько-сладкие пищевые брикеты, ибо охотиться было запрещено, а хищники, даже в этих безлюдных местах, сами удирали, стоило им заметить человека. Хорошо ещё, что в русло впадали мутные ручейки, оставшиеся от некогда судоходных притоков. Воду из них приходилось кипятить плитке с «вечной» батарейкой, так как дизентирия и холера по сравнению с нынешними напастями казались лёгкими недомоганиями. И всё равно, даже в иссохшую глотку эта жидкость лезла с трудом.

Сейчас он стоял на жалобно скрипящем разрушенном мосту и наслаждался первым за неделю звуком человеческого голоса, как самой изысканной музыкой. Истошные вопли птиц, видимо разбудили горе-часового, и теперь он выкрикивал Семёну всяческие угрозы. Это ничего, на пять минут хватит, нью-йоркцы тоже, сперва пушку нацелили, а затем набили главному морду и замахали белыми тряпками.

Разведчик преспокойно уселся на иссохшие доски, спиной к крикуну, и принялся перематывать портянки.

Автор Занудкин,



.1. Сэндпорт
https://vk.com/wall75568643_18786

Семён уже пожалел, что настоял на этом разведрейде. Истрёпанная засаленная карта, обнаруженная в Нью-Йорке, точнее, маленьком посёлке, прозябавшем на месте некогда огромнейшего мегаполиса, устарела лет минимум на двадцать: река иссякла, когда Гольфстрим резко развернулся к Европе, и теперь на её месте осталось только сухое русло. Именно по этому руслу пришлось идти в одиночку. Больше никого с ним не пустили, все нужны были на обустройстве нового жилья для уцелевших жителей. Как говорил командир их спасательной группы: надо же возвращать их из дикости, люди всё-таки.

А Николаев не хотел в этом участвовать, считая их первыми виновниками той страшной войны, что и привела к катастрофическим изменениям климата, гибели большей части человечества и вымиранию совсем уж невинных животных и растений.

Пришлось жевать на привалах изрядно поднадоевшие кисло-горько-сладкие пищевые брикеты, ибо охотиться было запрещено, а хищники, даже в этих безлюдных местах, сами удирали, стоило им заметить человека. Хорошо ещё, что в русло впадали мутные ручейки, оставшиеся от некогда судоходных притоков. Воду из них приходилось кипятить плитке с «вечной» батарейкой, так как дизентирия и холера по сравнению с нынешними напастями казались лёгкими недомоганиями. И всё равно, даже в иссохшую глотку эта жидкость лезла с трудом.

Сейчас он стоял на жалобно скрипящем разрушенном мосту и наслаждался первым за неделю звуком человеческого голоса, как самой изысканной музыкой. Истошные вопли птиц, видимо разбудили горе-часового, и теперь он выкрикивал Семёну всяческие угрозы. Это ничего, на пять минут хватит, нью-йоркцы тоже, сперва пушку нацелили, а затем набили главному морду и замахали белыми тряпками.

Разведчик преспокойно уселся на иссохшие доски, спиной к крикуну, и принялся перематывать портянки.

Автор Занудкин,

«Возложе Анна стрелу калёнуя прямо в средню
пасть дракону. Две другия, обезумиши, вцепиша в выю*
средней. Чудище пало наземь и дух испустиши.
И нарекши тогда Жанну Неуловимуя Непобедимой.»
(«Сказ Игочиса о том, как Жанна дракона одолела», из архива М.В. Ломоносова,
найденного при реконструкции Соловецкого монастыря в 2150 году.
Издательство «Научная мысль», Киев, 2231г.)


От сворачивания конской шеи меня удержало только самообладание. Получается, если б не рептилоиды, ещё бы лет семь не знал о своём двоедушии. Решаю сменить тему:

— А что это, вас столько много?
— За вами прилетели, как только вороны подтвердили, что ты здесь.
— И куда это?
— В Ниеншанц, точнее, в Красный.
— А с чего вдруг шведам его переименовывать?
— Не шведы, а ваши, в смысле наши, — озорно ржёт Игочис.
— Какие ещё ваши-наши?
— Когда мы вернулись с Ярика, здесь уже были те, кто тебя прикрывал в 2100. Ещё через два года, из Австриды полк прибыл, — он гордо вскинул голову, — За шесть лет, что тебя не было, мы много дел наворотили. Часто, крепости сдавались без боя, стоило сотне бойцов на пегасах в небе появиться. Вся Ингерманландия, от Волхова до Нарвы и Выборга, теперь наша.

Пегасы проинструктировали наше хищное зверьё, и, недовольно мыча, стадо, форсировав Пряжку, направилось в путь. Наш авиакавалеристкий полк (чуть не сказал: «в девятьсот сабель») повзводно стартовал и устремился на восток. Через четверть часа неспешного лёта, сделав круг над сильно разросшейся за последнии годы крепостью, над которой гордо развевался красный флаг, мы приземлились перед воротами.

Ожидал чего угодно, но не приветственой пальбы из пушек. Удивило, но стало понятно, как всего два полка, Ленинградский и Австридский, добились таких военных успехов. Встречала нас огромная толпа народу, не осталось в стороне и зверьё моё: три птицы, затем, обе мои стайки опередили всех и облепили меня и Анну. С трудом сдерживаю слёзы радости, командую построение в походную колонну, и под приветственное «Ура!», гордо входим в городок. Следом идёт ещё один полк, Небесный. Это те, кто в ту страшную ночь погибли в сражениях на орбите и на земле. После команды «Вольно, разойдись!» народ братается.

Автор Занудкин,

«Я испытывал время собой,
Время стёрлось и стало другим.»
(Бутусов, «Батарейка»)

Почему я решил общаться с односельчанами с дерева, а не соединением рук? После того раза долго головы у всех болели и слабость валила, а главное, нельзя было показывать народу свою растерянность.

Да, я растерялся! Впервые у меня не было никакого плана. Да, и как такое запланируешь? Умирать же собирались. Не фараоны египетские, у тех-то всё расписано было, с багажом на тот свет перебирались.

С толстых нижних ветвей мы с Анной озираем наше храброе ополчение. Люди растеряны, но довольны. Одежда на всех, — проще выбросить (только сестрица щеголяет в том самом мини), но все при оружие, если можно так сказать: две дородные бабы с коромыслами, у других в руках топоры, вилы, ломы и арматурины, лишь у немногих охотничтьи ружья, или автоматы с примкнутым штыком.

— Товарищи! — прочищаю горло, — Поднимите руки, у кого болит шея.

Вопрос этот был задан не случайно. Я запомнил, как звучали приказы Уррга, теперь понял, что могу перевести.

Как и ожидалось, таких было около половины: кто не сгорел в домах, или убит выстрелом в голову. У меня самого до сих пор болели откущенные перед смертью руки, этот гад ещё и уши мне откусить успел. Фантомная боль. Ноги не стал, чтоб я мог перед императором стать на колени. Ха-ха!

— Так вот, товарищи, — торжественно улыбаюсь, — если б мы проиграли, быть вам сейчас подопытными кроликами.

Недоумённое молчание:

— У них есть биотехнологии: к оживлённой голове вполне можно вырастить новое тело. Десантный корабль был слишком мал, чтоб сотни тел взять, а на большой погрузить не успевали. Раз мы все здесь, ничего у них не выгорело.
— Ура-а-а! — разнеслось над поляной, наверно, у стен Рейхстага так наши шумели. Только, выстрелов нет. До последнего патрона израсходовали.

Переждав первый восторг, поднимаю руку, народ стихает:

— Ещё хорошая новость, — люди жадно ловят мои слова, но я киваю на Анну.
— Все малыши у наших друзей в Аттракторе! — Её лицо сияет, — Я успела ощутить разум Алёны, — нахмурилась, — И, хотя, мы их больше не увидим, враги до них тоже не доберутся.

Переждав ещё один взрыв восторга поднимаю руку. Народ замолкает.

Автор Занудкин,

«После о случившемся
Много будут врать,..»
(Ю.Шевчук, «Капитан Колесников»)


Часть 1. Наша Реальность

На всей Земле в тот роковой день погибло около миллиона человек, но ушлые журналюги и политиканы наплюсовали в ту же графу всех, кого смогли: жертв аварий и бандитских разборок, болезней, несчастных случаев и многих других. Так появились версии о двадцати, и даже пятидесяти миллионах жертв. Внезапно, это оказалось полезным для нашей страны: все страны Восточной Прибалтики и Аляска, вдруг вспомнили, что они всего-лишь провинции непобедимой России, о чём свидетельствовали стихийные демонстрации и последовавшие за этим плебисциты. Политики, что пытались этому воспротивится, скоропостижно закончили карьеру, многие из них — жизнь. Особенно экзотично ушли из жизни самые злобные ЛГБТшники: у каждого обнаружили платиновые затычки во рту, анусе, а «писающие сидя» обзавелись и третьей. Все расследования, которые велись без особого усердия, были спущены на тормозах.

При всё нешуточном ущербе экономике, имелся и плюс: тысячи тонн редкоземельных металлов, что остались от подбитых десантников, очень пригодились промышленности, что дало очередной толчок в развитии, как раз России и Китаю, чьи ПВО оказалась самыми эффективными.

На орбите, срочно разработанные и построенные мусоросборщики собирали обломки ещё несколько лет. В итоге, на достаточно высокой орбите образовалась маленькая луна, что упала бы лет через тысячу. Разумеется, такой срок ей не светил: уже через десять лет на ней появились первые орбитальные верфи. Колонизация Марса стала уже уделом и прагматиков.

Часть 2. Аттрактор

Мудровы проснулись среди ночи внезапно. Все одновременно. Ещё не зная, что это значит, быстро, по-солдатски оделись, выскочили во двор и узрели в небе явление, которого в майские белые ночи не видно: полярное сияние. Причём, неправильное. Кроме своей небывалой мощности, раз его всё-таки видно, оно отличалось чёткой симметрией: от Северного Полюса расходились восемь идеальных багрово-фиолетовых спиралей по всему небу, норовя заполонить его полностью. Тома сразу вспомнила, как на обзорной лекции рассказывали про возможность вторжения через другую реальность, самую энергетически близкую. Но, это настолько энергозатратно, и требовало прикрытия Вариаторов, как минимум, половиной всего флота рептилоидов, что считалось маловерояным.

Попытка связаться с кем-либо оказалась неудачной: мобильники показывали полное отсутствие сети, рации не выдавали, даже эфирного шума. Тогда, Тамара, как опытный и сильный слухач встала, раскинув руки и закрыв глаза. Муж обхватил со спины, уже взрослые дети с боков: делились силой.

Опасность не обнаружилась, но срочно требовалось их участие. Женщина сужала и сужала круги поиска, пока не поняла, что ехать надо к Петропавловке, точнее, к Иоанновскому мосту. Объяснять ничего не пришлось, через пару минут они на четырёх машинах уже неслись по пустынной в этот час улице Карбышева к Кантемировскому мосту.

Добравшись до набережной, припарковались рядом с автозаправкой, выскочили из машин, на бегу пискнули автобрелками. В этот миг сиянье исчезло, из ниоткуда, повалив всех ударной волной, в двух метрах над водой появился двадцатиметровый стальной шар, и, подняв волну, плюхнулся у самого берега. В середине шара открылась метровой толщины дверь, оттуда раздался дружны громкий плач двадцатерых детей.

Автор Занудкин,


«Горит и кружится планета,
Над нашей Родиною дым,
Так значит, нам нужна одна победа,
Одна на всех, мы за ценой не постоим.»
(Булат Окуджава «Мы за ценой не постоим»)

Часть 1. Император

Старейший проснулся от беспощадной головной боли. Ощущение было, как если б иглобрюх влез в одну ушную впадину и вылез из другой. Хотел встать, но голова кружилась. С трудом усевшись, дрожащей лапой нащупал пульт. Пискнув, подъехал робот-стюард, из его недр явилась чаша полная сушёными красными шляпками пластинчатых грибов, покрытых белыми точками. Сразу две засунул в пасть, прожевал горьковатую массу, проглотил и, часто дыша, рухнул обратно.

Скоро полегчало: ушли боль и головокружение, зрение сфокусировалось, по телу прошли приятные покалывания. Мысли стали чёткими, но, совсем не радостными.

В его разум вторглись, как в домик из кубиков. Причём, сделали это в Межмирье, где любой Смотрящий Мысли бессилен. Император был сильнейшим, научился закрывать разум, даже от отца, ещё когда в свои два квадрата* убил первого длиннорука: без оружия, одними клыками и когтями. Это же вторжение было дилетантским, но невероятно сильным, сразу четыре личности хозяйничали в его памяти, внося разгром, как дикие ящерицы в кладовке простого пастуха. Радовало только то, что интересовались лишь подробностями предстоящей операции.

И это, на фоне того, что во время Малого Совета пришлось отдать приказ об аресте заговорщиков: Наследника и его друзей, к которым примкнуло немало высших чинов. Причем, многие не разделяли убеждений его старшего сына, просто, считали патриарха зажившимся. При средней продолжительности жизни в два куба, Смотрящие жили, в среднем, три. Императором назначают не раньше достижения куба, а правил он уже четыре.

Старейший лично успел допросить всех, и картина открылась ужасающая: узнав, как Трикстер сумел создать локальную Буркинадию, Наследник вдохновился его идеями. Глупец! Алзы, как себя называли аллозавры, всегда подчинялись только сильным. Сильные подчиняются ещё более сильным. Над всеми стоят Смотрящие Мысли, из которых, сильнейший становится Императором. Иначе, анархия и хаос, вечная война всех против всех, каковая и была до Прозрения Великой Матери. Когда Великая Мать назначила первого Императора, цивилизация обрела единство и силу. Началась экспансия по родной планете, затем — покорение других миров. Так было до столконовения с Шестиногими.

От горьких мыслей длинные щетины «ирокеза» на макушке закрутились спиральками.

— «Штопор», — вспомнил Старейший кобурианстое слово, смотря в отраженье, — «инструмент для открывания ёмкостей с ядом, который кобурианцы употребляют с пищей, нередко — вместо, для одурманивания мозга.»

Он усмехнулся:

«Как можно усомниться в победе?» — настроение улучшилось, — «Это теплокожие и поопаснее яды употребляют, вполне счастливы этим. Достаточно снабдить их легкодоступной дурью, и воевать не придётся. Нижние лапы облизывать начнут и поверят во что угодно. Будут служить подхалимистее комнатных цератопсов и безогляднее боевых рексов, полезут в самые грязные и опасные места.»

Император проверил, не убыло ли слишком много стимулятора, ибо никто не должен усомниться в здоровье патриарха.

«План, надо срочно менять и внести в него элемент непредсказуемости. А Трикстера и его семейство — непременно взять живыми.»

Часть 2. Антон

Во всей этой прескверной ситуации меня радовало только одно: летний сезон. Поэтому, все дети от пяти до пятнадцати включительно, кроме тех, кто укатил в отпуск с родителями, уже наслаждались пребыванием в оздоровительно-трудовом лагере. Тот разросся из санатория, благодаря покупке ближайших участков, что остались после, почти поголовно, списанных вглубь Сибири олигархов. Это было не локально, а по всей стране. Сами виноваты, с народом делиться надо! В этом, я с правительтвом более чем солидарен.

Кроме того, мы приобрели местный пищекомбинат, прибыль с которого уже перекрыла расходы, и теперь наш лагерь мог существовать автономно.

Там же находились все роженицы и малышня до трёх лет с мамашами, и почти все пенсионеры. Бабушки и дедушки тоже лечились и, кто мог, заменяли собой большую часть персонала: учителя и библиотекари, воспитатели и врачи, тренеры и прочие. На здоровье, после внедрения восстанавливающей гимнастики, почти никто не жаловался. Многие теперь выглядели моложе на десять-двадцать лет. Кто ж ещё лучше позаботится о своей же детворе? Да-да, Миколка с моей тёщей, тоже были там. Только трёх-четырёхлетние оставались с родителями. В их числе и мои близнецы, что очень сильно печалило.

Старшие школьники группами путешествовали по стране, но, не просто так, а оценивали ВУЗы, попутно развлекаясь, конечно. Студенты сдавали сессию.

При том, что у многих были сады-огороды, или домашний скот, жители скооперировались, ухаживая за хозяйством соседей, с условием, что на следующий год поменяются. Так что, из трёх тысяч в Молочном оставалось менее одной.

Из раздумий меня вывел Шенцель, энергично встряхнув за плечи:

— Идём народ оповещать.
— Сейчас, — киваю, — я пока Дашу подниму, а ты иди, стучи по рельсу.

Бросаюсь в спальню, где моя дорогая вчера планировала ещё раз переставить мебель. Н-да, не судьба!

— Милая, проснись!
В этот момент псевдобандит затрезвонил изо всех сил.
— Что! — вскинулась она, — Пожар?
— Хуже!

Автор Занудкин,

«Рвусь из сил, и из всех сухожилий
Но сегодня опять, как вчера
Обложили меня, обложили
Гонят весело на номера.»
(В.Высоцкий «Охота на волков»)

Моей семье выделили новенький двухэтажный дом. Я убеждал почтенное собрание, что это лишнее и попахивает корруцией, но тут слово взял отец Владимир. Да-да, приходской поп всерьёз участвует в жизни города, и хотя он, всего лишь директор краеведческого музея, слово священника часто оказывается решающим. Обычно, он меня поддерживает, махнув рукой на моё безбожие, но не в этот раз:

— Антон Игоревич, Вы у нас особенный? — он обвёл глазами присутствующих, — Решением сельсовета мы выделили расширенное жильё всем, у кого большая семья, или она будет увеличиваться. Все остальные уже перехали. А в ваш дом поселим молодожёнов.

Крыть было нечем, осталось только поблагодарить односельчан.

После всех этих радостных хлопот и разудалого новоселья, наконец-то выпало время, чтоб расслабиться, чем мы и занимались полночи, планируя отоспаться до обеда. Не суждено.

— Здоров ты храпеть, самозванец! — сквозь сон слышу насмешливый странно знакомый девичий голос.

Открываю глаза, вижу лишь потолок, подсвеченный уличными фонарями (с первой прибыли поставили по всему посёлку).

— «При-исни-илось», — проползла ленивая мысль.
— Нет, не приснилось, — тот же голос, — Вставай, лежебока! Разговор есть.
— «У меня всё-таки поехала крыша!» — настроение испортилось, — «Голосов в голове ещё не было».
— Нормально всё с твоей башкой! — голос начал злиться, — Иди в в кабинет, всё объясню.
— «Розыгрыш?»

Решаю проверить:

Автор Занудкин,


«Кобурианцы — аборигенный вид голых полуразумных обезьян с планеты Кобура. Названа так первооткрывателями по форме одного из крупных материков, сами аборигены называют родную планету не то „почва“, не то „грунт“. Они имеют немного шерсти на стыках лап с туловищем и мелкую на всём теле. Самая длинная и густая растёт на верхней части головы, часто служащая предметом гордости и ухода, причём, чем длиннее, тем особь глупее. Для защиты тела от холода, кобурианцы носят одежду, её разновидности часто говорят об иерархии в стаях. Большиство кобурианцев глупы и мало чем интересуются, легко зомбируются, если им часто внушать какую-либо нужную нам мысль. Особи не поддающиеся зомбированию, соплеменниками подвергаются обструкции, что вынуждает их молчать, или соглашаться с остальными. Так, например, очень большие стаи, численностью от нескольки голов до несколки миллионов враждуют, вплоть до весьма кровопролитных и длительных военных столкновений с применением самых передовых достижений науки и техники. Та сторона, что перехватит зомбирование первой имеет неплохие шансы завладеть всей Милколмедой. С этой целью среди них была внедрена идеология ЛГБТ. Только это останавливает нас от полного их уничтожения.»
(Из доклада аналитической группы Штаба Армии Свирепых)

Уррг Двадцать Седьмой, нет, теперь не Свирепый и даже, не Уррг-Младший, а Уррг-диплодок (2) ждал своей участи в огромной камере смертников. Казнь ожидалась мучительная и позорная: затаптывание бронтозаврами. Он подавал нижайшее прошение на имя Старшего Деда, заменить на растерзание крокодилами, удушение удавом, или, хотя бы смерть от ядоплюя. Было отказано.

Тогда он решил схитрить: уморить себя голодом. Стали кормить насильно. Причём, сварили любимого микроцератопса, которого, в детстве сам же высиживал из яйца: так было необходимо, чтоб пугливые твари сразу же привыкли к хозяину. Он сжимал челюсти, но их раскрывали спецраспорками и подали в виде пюре-болтушки. Пытался разбить череп об стены — перевели в комнату с мягкими стенами. Пытался разорвать зубами артерии — накачали снотворным. А, когда очнулся, пришло повеление Старшего Деда: ждать, иначе скормят помойному пауку. Позорней смерть придумать трудно.

Сегодня во сне явилась Великая Мать. Она смотрела с надеждой и сомнением. От этого взгляда хотелось вернуться обратно в яйцо и никогда оттуда не вылупляться.

Чтобы не сойти с ума от ожидания, он раз за разом просчитывал свои ошибки и думал, как найти эту ускользнувшую от него самку. Попутно развлекался, высчитывая, когда настанет Истинная Зелёная Ночь Двух Лун. Оба спутника Динозии, Жёлтый и Синий, ровно в полночь сойдутся так, что более мелкий и близкий Жёлтый окажется ровно по центру Синего, всё окрасится в зелёный. В эту ночь проходили самые важные церемонии, оглашались Особые Повеления. Родиться в эту ночь считалось хорошим знаком, как и начать новое дело. По подсчётам оставлось несколько закатов. Однако, среди ночи его разбудили и помогли почистить чешую.

— «Значит, казнят», — отстранённо подумал Уррг, — «Правильно, незачем позор на праздник оставлять».

Автор Занудкин,



«Сомоса, может быть, и сукин сын, но это наш сукин сын». *
(Фраза приписывается Франклину Рузвельту )

Не теряя времени, я приступил к сеансу гипноза. Всего через полчаса он мне, как лучшему другу, подарил оба пистолета и мобильника, развёл под моим руководством костёрчик, а то, комары уже достали. Самое трудное было не рассмеяться, когда он неумело хозяйничал. Типичный горожанин!

Ещё через полчаса, с видом побитого пса прибежал начальник охраны, весь в грязи, видать отключился в лужу. Шницель нетерпеливо прервал оправдания, коротко велел принести еды и бухла. Когда это было исполнено, велел охранять подходы от посторонних и не приближаться без нужды никому. Затем, продолжил изливание своей чёрной души.

Прикладываясь к вискарю, значительно реже, чем ему хотелось, он, то хвастал, как давил конкурентов, отжимал бизнес, то, плакался, что никто не любит, всё хотят его разорить, или убить. Сгустились сумерки, повеяло прохладой от речки, заухали совы, а он всё продолжал. За это время несколько раз хотелось придушить гада: и шахта была вовсе не убыточной; красавица-мать Миколки была одной из тех, кто не захотел «сливаться» своим бизнесом и телом с «отцом города», за что и поплатилась; и много ещё эпизодов, тянущих на расстрел с конфискацией.

Я пролистал все его контакты в телефонах, обо всех он мне кратко, но емко рассказал, причём, пришлось ускорить его речь, так что он тараторил, как сорока. Только к утру сеанс гипнодопроса был закончен, причём, каждое слово было записано на флешки. Взбодрившись гранатом и кофеином, я велел «пациенту» ехать вместе в офис, где он продал мне мне шахту за символическую цену и выписал беспроцентный, бессрочный и неограниченный кредит в безнале. Качаясь от усталости, депутан звал расслабиться в сауне — мне претило. Чуть было не всучил впридачу свой «лексус», но дашин «жигуль» мне был милее. С тем и отбыл.

Так я за сутки стал миллионером: громадьё планов грозило похоронить с головой, однако опыт жизни в Аттракторе очень сильно помог. Звери и птицы, конечно, молодцы, но человеческий штат в разы нужнее. Так возникла идея концерта, чтоб команду было легче набирать. После собрания, когда оно наконец состоялось, дела понеслись вскачь: довольно быстро разблокировали шахту, проверили-наладили оборудование, воссоздали наземную инфраструктуру, и через месяц, благодаря связям «своего сукина сына», первая медная руда отправилось покупателям. За это время приехало в поисках лучшей жизни, уже около сотни новых жителей, сразу с семьями. Пришлось развернуть строительство двухэтажек.

К рождению близнецов, посёлок было не узнать: для тысячи жителей, были построены больницы, начальная школа, новый детский сад, котельная и многое другое. На берегу моря в Краснодарском крае общим решением выкупили санаторий и сразу же отправили туда детей. Казалось бы, живи, да радуйся, но если «свой сукин сын» активно помогал, подогретый процентом с прибылей. Его же покровители встревожились и заслали своих шпионов: под видом журналистов, туристов, охотников и рыболовов, те шныряли по посёлку и вынюхивали. Сочли меня вторым Грудининым (2). Пришлось принять меры: одного охотника с «винторезом» (3) заломал медведь, другого волки волки загнали в болото, третьего они растерзали, даже рысь, выследила и ликвидировала особо опытного.

Заказчики пытались натравить на зверей команду из областного общества охотников и рыболовов, но первая облава ударила в пустоту: заранее предупреждённые звери, просто ушли вглубь леса. Вторая не состоялась: общим решением комунны охота посторонним в наших лесах была запрещена.

Разумеется, этого было недостаточно, пришлось вычислить заказчика. Пятый охотник за моей головой был отловлен, тщательно допрошен и навсегда упокоен. Подтверждение получил от Шницеля, да и свои связи появились. На ликвидацию направил десяток ворон, чтоб устроили диверсию с личным самолётом. Карл повёл эту группу лично. Но, через неделю вернулся раненый и смертельно усталый, только самый молодой. Он-то и рассказал, как было дело:

— К стоянке самолёта пробиться не удалось, — начал Буратино (так его прозвали за необыкновенно длинный клюв), — охрана буквально восприняла приказ «стрелять, даже по воробьям», потеряли половину стаи. Тогда, Карл решил атаковать прямо в воздухозаборники двигателей на взлёте. Для гарантии надо было поразить оба. Вызвались все. Тут командир клюнул меня в крыло, да так, что я взлететь не смог, и приказал, вернуться и доложить об исполнении, — воронёнок поник головой, затем вскинул её и закончил, — Гаркнул «Аве, Цезарь» (4), все гаркнули в ответ и двумя парами атаковали. Знатно грохнуло.

Автор Занудкин,


«Пиастр-ры! Пиастр-ры!»
Р.Л.Стивенсон «Остров сокровищ»

По штату, на метеостанции должно быть, как минимум двое, потому что, каждые три часа надо снимать показания приборов, наблюдать за облаками, замерять осадки и всё это записывать в журнал, потом передавать. Но, сменщик Палыча убыл в отпуск, а нового так и не прислали. Вот Палыч и забегался, на ровном месте гробанулся. Теперь, пришлось побегать мне, ибо нужно ещё дрова для летней печки, и воду с родника, готовить что-нибудь, стирать, профилактическую проверку приборов делать, короче, дел выше крыши.

Хорошо ещё, ворон обучил снимать показания и вести наблюдения, оставлось только записывать, да мерное водяное ведо проверять, если дождь случался. Тем не менее, всё это время меня не оставляли мысли, как обеспечить увеличивающееся семейство. Это заметил Карл.

— Командир, тебе нужно копать яму между теми двумя соснами, — он махнул крылом, — там клад.
— Откуда знаешь?
— Мой прадед рассказывал, а ему его прадед.

Выглядело сомнительно, мало ли что за сто с лишним лет напутать можно. Однако, яму надо было копать и так: давно пора переделывать нужник. Получится всего-лишь, чуть подальше, чем до этого планировал. Решил не откладывать, после очередного сеанса схватил лопату и лом.

Земля под дёрном мягкая, через полметра лопата скрябнула по цинку. Это оказался ящик из-под патронов, доверху набитый золотыми царскими червонцами и украшениями. С краю в промасленной бумаге лежали револьвер «наган», мешочек патронов к нему и пять лимонок. Совершенно бесполезным дополнением была толстая пачка керенок, которая явно указывала, что принадлежала вся эта роскошь сгинувшему колчаковскому командиру. Изучив сокровища и отработав очередной сеанс, решил яму углубить, дабы не копать новую, но, ещё через час работы под лопатой звякнула бронза. Осторожно покопавшись уже ножом, обнаружил ларец, его содержимое могло принадлежать спутникам, как Кучума, так и Ермака. Дальше копать было бы преступленьем перед археологами, придётся их вызывать, что я и сделал во время очередного сеанса.

Буквально через неделю, ясным ласковым утречком, прилёг после сеанса на часик, и был разбужен воронами:

— Товарищ капитан, — затараторил молодой воронёнок, — со стороны станции Угольное по просеке ЛЭП приближается колонна тяжёлой техники, до них сейчас километров тридцать.

Автор Занудкин,



https://www.youtube.com/watch?v=elGyX51b0hU

Молочное — бывший шахтёрский посёлок. При советской власти жило почти полтыщи человек. Поэтому в местном клубе те, примерно двести человек, что остались после закрытия шахты, разместились запросто. Кроме тех, кто был в отъезде, пришли все, включая малышню.

Жутко мандражирую: никогда раньше не выступал в качестве дрессировщика. С другой стороны, у Дурова, Кулачёва, Запашных и прочих таких сознательных актёров не было. Звери и птицы схватывали всё на лету, а мотивация у них была нешуточная. Всё, хватит! Публика созрела.

Даю знак Бульбе, он плавно ( лично учил) жмёт на рубильник, поднимается занавес. Народ уже удивлён, как это я, так быстро оказался на середине сцены. Все озадаченно молчат.

— Дорогие односельчане! — киваю головой, — Сегодня вечером пред вами выступят те, кого видите каждый день, не подозревая об их талантах, — справа на сцены выходят полсотни деревенских кошек, слева — столько же собак, вороны слетают из-под потолка, где сидели на проводах, канатах и прочем такелаже, — прошу поприветствовать их, — развожу руки в стороны.

По моему знаку все мои актёры одновременно кланяются. Восторженный свист и апплодисменты в зале.

Автор Занудкин,

«И внял я неба содроганье,
И дальней лозы прозябанье,
И горний ангелов полёт,
И гад морских подводный ход.»
(А.С.Пушкин «Пророк»)


Самый суковатый чурбан заставил меня слегка вспотеть, но, вот и он расколот. Привычно крутанув в руке колун, прислоняю его к колоде. Куча поленьев, как обычно, выше меня. Всплывает воспоминание, что это первое, что ещё в детстве научился делать хорошо. Напрягаю извилины: перед внутренним взором возникает двор, каких превеликое множество в «городах поселкового типа» наших необъятной Родины, как любили шутить мои друзья из больших городов. Друзья никак не припоминаются, зато, вижу, как четырехцветный пёс подбегает ко мне и, уперев передние лапы в мою грудь (сам я пока значительно ниже), молча пристально смотрит в глаза, как будто, сказать мне хочет что-то важное. Но, что?

Из воспоминаний вырывает Дарья, она подносит мне большую кружку крепкого горячего кофе. Специально для меня купила большую джезву и теперь частенько меня балует ароматным напитком, почти по-турецки сваренным.
— Мелькнуло? — произносит она.
— Да, — с досадой отвечаю, — И только!
— Не переживай, милый! — обнимает меня, заходя слева, — Тебе разве здесь плохо?
— Не могу же я жить за ваш счёт, — неуверенно говорю, прижимая девушку к себе.
— Все б так на шее сидели! Давно б коммунизм построили, — усмехается красотка и целует меня в шею, — Пойдём лучше в баньку, как ты её подправил, совсем приятно в ней стало.


И то верно, не в таком же виде спать ложиться.
Попарились (и не только), сидим в предбаннике, потягивая квасок. Дарья задумчиво произносит:

— Батюшка сказал, что ты в прошлой жизни был атеистом и праведником. В полиции похожих ориентировок на потеряшек нет. Бабку-ворожею я замучила гаданьями. Говорит только, что ты приехал издалека. И всё! Ну не бывает так, чтоб, даже Семёновна, почти ничего о твоей прошлой жизни сказать не могла.
— Может, гипноз попробовать?
— Да, где тут гипнотизёра взять! Не ездят они в нашу глушь. Через месяц сделают тебе документы. Будешь пока Виктором Вторниковым. Тогда и в Новосиб можно съездить будет, там советский Наукоград был. Кое-что от него осталось.
Моя блондиночка встала и томно потянулась, — Мама тебе какую-то новомодную удочку купила. Хочешь, завтра на речку по зорьке сходим?
— Не помню за собой таланта рыбака, но почему бы и нет!