Тот, кто доведёт до глубины своего сознания, что он не хозяин своей жизни, что он на самом деле не принадлежит себе, он Божий раб; тот, кто хорошенько в это вдумается и уразумеет своё собственное состояние и статус после принятия им таинства Крещения, поймёт, что это ужасное, невыносимое чувство одиночества, покинутости, непонятости, отчуждения, непонимания его со стороны окружающих есть на самом деле его собственный огрех...

© Протоиерей Артемий Владимиров

Православная литература https://www.pravmolitva.ru/catalog/pravoslavnaya-literatura.html

Автор teoretik

Я вчера долго не мог заснуть. В голову настырно лезли детские страхи.



Я в детстве спрятался в шкафу,

А шкаф стоял в таком углу,

Что безобразная Луна

Его лизала из окна.



Я вспомнил почти все. Оставленный в одиночестве со своими страхами в больнице, где мне удаляли аденоиды и гланды. А мне всего три года. И я иду по больнице, глотать больно, на звуки и снующих людей вообще не реагирую. Помню, что меня разрывало от состояния убийственной покинутости и брошенности. 



Ясли помню, и как меня родители закидывают на «пятидневку». Помню эту кошмарную ночь, когда я лежал в темноте средь таких же, как я. Даже всплакнуть боялся, настолько ужас происходящего убивал меня. Моя кроватка стояла около окна, а там тени какие-то, свет фар, кто-то кричит, воет, рычит, это же безумие. Наверное, я сходил с ума в тот момент…



Украина. У бабушки в доме. Мне всегда казался слишком низким забор в ее дворе. Его кто угодно мог перемахнуть. А я сплю в самой первой комнате при входе. Если кто-то захочет совершить преступление, первого замочат именно меня. Я скреб ногтями стену от ужаса, я пытался не думать об этом, но мысли возвращались вновь и вновь. На рассвете, я созерцал те узоры на побелке стены, которые сотворил в полном хаосе.



Люди. Я всегда боялся некоторых людей. То какой-то пьяный мудак на меня наорал с матерком и перегаром, грозился мне вырвать ноги. Завидев его в отдалении, я уносился бегом, только чтобы ноги оставил на месте. То сумасшедший мужик ходил по улице со своим портфелем, весь перекошенный и страшный. Однажды, меня начало тошнить при виде него. Пожилая женщина, которую старость искорежила так, что я даже боялся голову в её сторону поворачивать.



Похороны. Бабушка зачем-то меня частенько таскала на похороны. Ответ, конечно, просто. Меня банально не с кем было оставить дома. Но я был достаточно сознательным в детстве, чтобы не наделать глупостей, и меня, порой, реально оставляли одного. Мне было вполне комфортно. Но… умирали всякие друзья и родственники, и я непременно должен был это видеть и слышать, и наблюдать холодный труп, который все целуют в лоб и которому все говорят шепотом какие-то слова. Однажды, около моего уха грянула похоронная живая музыка. Я думал, что сдохну. Мир уехал из под ног, внутренности наполнились какой-то моей собственной смертью. Испуг был такой силы, что мне еще примерно год снились эти самые похороны и различные трупы.



Боязнь остаться одному в поезде. Мама каждое лето увозила меня к бабушке. Дело было в южных местах Украины. Николаевская область. От Москвы до бабушки 24 часа железнодорожной езды. Мама любила выбежать из вагона и прикупить каких-то вкусняшек на перроне. Я всегда боялся, что она не успеет и поезд уедет. Однажды так и произошло. Мама вышла из вагона. Её все нет и нет, а поезд уже тронулся, а ее все нет, а поезд уже мчит, а ее все нет… а мне пять лет, и у меня еще не сложилась железная нервная система. Все обитатели соседних купе по-моему крику узнали, что маму потерял именно я. Через какое-то время, мама вернулась, но мой мир был уже другим… трусливым и чуть дерганным. С тех пор дергается глаз.

 Людям, до которых мне хоть сколько-нибудь есть дело, я желаю пройти через страдания, покинутость, болезнь, насилие, унижения — я желаю, чтобы им не остались неизвестны глубокое презрение к себе, муки неверия в себя, горечь и пустота преодоленного; я им нисколько не сочувствую, потому что желаю им единственного, что на сегодня способно доказать, имеет человек цену или не имеет: в силах ли он выстоять.

Ошо. Любви и одиночестве

Вопрос:

Бхагван, никогда раньше я не чувствовала так много любви и никогда раньше такого одиночества. Спасибо вам, Бхагван…



Ответ:

    Прем Турья, это нечто глубокое, сложное для понимания, нечто огромного значения. Любовь всегда приносит одиночество. Одиночество всегда приносит любовь. Они неотделимы.

Люди думают как раз наоборот. Люди думают: “Когда вы любите, как вы можете быть одинокими?” Они не делают никакого различия между двумя словами: loneliness (дословно: “одиночество” в смысле покинутости, брошенности, никому ненужности. – Прим. пер.) aloneness (дословно: “одиночество” в смысле самодостаточности, готовности действовать самостоятельно, опираться на свои собственные силы. – Прим. пер.). Отсюда вся путаница.

 Когда вы любите, вы не можете быть одинокими, покинутыми, это верно. Но когда вы в любви, вы обязаны быть одинокими, самодостаточными – это гораздо более верно. Одиночество, брошенность, покинутость – негативное состояние. Покинутость означает, что вы жаждете других. Покинутость означает, что вы печальны, унылы, в отчаянии. Покинутость, одиночество означает, что вы испуганы. Покинутость значит, что вы чувствуете, что вас забыли, что вы никому не нужны. Она причиняет боль. Покинутость подобна ране. 

Настроение сейчас - крепимся, несмотря на покинутость

Чух-чух, чух-чух. Кто-то скажет "локомотив", но мы называем это просто "чух-чух". Одуряюще, до головной боли пахнет коричными палочками, зажженными каким-то очередным любителем восточной культуры. А у нас в корзинке стайка рыжих котят. Они все непременно зевают, и щурятся на солнце, и разевают рот так, что проглатывают всех до одного солнечных зайчиков.Мы же звеним наперегонки ложечками в стаканах с чаем. Чай самый простецкий, без сахара даже, зато в старинном подстаканнике. И мы едем, и дома едут, и крыши у них едут, и у людей крыши едут. Нам уже понятно: мы не нужны этому миру с его четким графиком работы и перерывами на обед. Те, кто еще когда-то с нами загадывал быть бумажными корабликами в луже или маленькими радугами в мыльных пузырях по весне - даже те придумали себе какую-то очередную невероятную влюбленность и вот уже только цепочка следов на подтаявшем старом снегу. А в забвение принято уходить по-английски. Лучше даже ехать на локомотиве - так оно быстрее и без сожалений. Чух-чух, чух-чух. Это наш рейс. Паровозик едет в забвение.