Мангры – пример выживания в экстремальной среде. Они растут на побережьях, где сталкиваются две великие стихии: земля и вода.

Мангровые леса, Центральная Америка. Подводная съемка.

Малайзийский национальный парк Бако. Тысячи дыхательных корней одного дерева Sonneratia alba расползаются по приливному грунту. Тесно переплетаясь между собой, пневматофоры удерживают стволы вертикально в вязкой сырой почве. Они же позволяют растениям дышать во время приливов. У некоторых видов мангров корни отфильтровывают соль, содержащуюся в морской воде.

Mангры постоянно балансируют на грани, причем в буквальном смысле: их дом – это узкая прибрежная полоса тропиков, место встречи воды и земли. Здесь царит изнуряющая жара, а в топкой грязи под ногами растворено огромное количество соли, способное погубить любое другое растение за считаные часы. Несмотря на пограничное положение, любой мангровый лес – это сложная экосистема, имеющая огромное значение для природы региона. Под плотным пологом ветвей гнездятся птицы, на подводных корнях селятся моллюски и змеи, в мутных водах крокодилы выслеживают свою добычу. Мангровые леса – это кормовые угодья для рыб, древесных крабов, обезьян, оленей и даже кенгуру. Любители нектара – летучие мыши и пчелы – также найдут, чем здесь полакомиться.

Впервые вопрос о сохранении мангровых лесов был поднят в 2004 году, после разрушительного цунами в Индийском океане. Было высказано мнение, что мангры служат естественным волнорезом, который защищает побережье от гигантских волн, уменьшая потенциальный ущерб и, возможно, сохраняя жизни. Казалось бы, этих аргументов должно быть достаточно, чтобы взять под защиту мангровые леса, которые долгое время служили людям живым щитом. 

 

 

Лес Сундарбан на берегу Бенгальского залива выполняет в том числе роль волнореза. Этот самый большой мангровый лес в мире (около 10000 квадратных километров) находится на территории Бангладеш и Индии. Мангровые заросли также препятствуют размыванию почвы и сдерживают грунтовые отложения пресных вод. 

 

Автор: Тим Ламан

 

Бангладеш всегда придерживался разумной политики в отношении мангров. Эта бедная страна на берегу Бенгальского залива с плотностью населения 875 человек на квадратный километр совершенно беззащитна перед морем и потому обязана манграм, вероятно, больше других государств. Высаживая мангровые рощи в дельтах Ганга, Брахмапутры и Мегхны, берущих начало в Гималаях, Бангладеш получил более 125000 гектаров новой земли в прибрежных районах. Прежде никому не приходило в голову сажать мангры – они самостоятельно росли здесь с древнейших времен. Густые заросли в дельте Ганга носят имя Сундарбан, что означает «прекрасный лес». На сегодняшний день это самый большой охраняемый участок мангровых джунглей в мире. 

 

В дремучих уголках леса деревья растут близко друг к другу, образуя замысловатый лабиринт. Некоторые из них достигают восемнадцати метров в высоту, а «пол» этой конструкции образует ощетинившаяся дыхательными корнями топь. Толстые, как оленьи рога, корни поднимаются из ила на тридцать сантиметров. Они так плотно переплетаются между собой, что порой между ними невозможно поставить ногу. В более засушливых районах встречаются полулистопадные виды мангров – их листья становятся багровыми перед сезоном дождей. В тени крон бродит пятнистый олень. Внезапно он испуганно замирает, заслышав оглушительные вопли макак – это сигнал об опасности. В верхних ветвях снуют дятлы. В опавшей листве копошатся крабы. Вот садится на ветку бабочка, которую окрестили сундарбанским вороном. Угольно-серая, со вспышками белых пятен, она то и дело раскрывает и складывает крылья.

 

Когда спускаются сумерки, лес наполняется звуками, но с наступлением темноты все затихает. У мрака есть хозяин. Ночью здесь безраздельно правит тигр. Эти леса – последнее пристанище, охотничьи угодья и родной дом для бенгальского тигра. Его настоящее имя – багх – согласно местной традиции нельзя произносить: тигр всегда приходит на этот зов. Зверя здесь величают ласковым словом маму – что означает «дядюшка». Дядюшка тигр, владыка Сундарбана.

 

Ежегодно около полумиллиона бангладешцев, рискуя разозлить «дядюшку тигра», являются в прекрасный Сундарбан за щедрыми дарами, которые можно найти только здесь. Появляются рыбаки и лесорубы, приходят кровельщики за пальмовыми листьями для крыш, забредают сборщики дикого меда. Неделями эти работяги живут в мангровых зарослях, чтобы собрать хоть небольшую часть сокровищ леса и выручить за свой труд на рынке несколько така. 

 

Кладовые Сундарбана полны разнообразными богатствами. Кроме великого множества морепродуктов и фруктов здесь добывается сырье для медицинских препаратов, различных настоек, сахара, а древесина используется как топливо. Здесь можно найти все, что угодно, даже компоненты для производства пива и сигарет.

 

 

В мангровых лесах Карибских островов гнездятся алые ибисы. Эти птицы – национальный символ Тринидада и Тобаго: под охраной здесь находятся не только ибисы, но и места их обитания.

 

Люди, живущие в прибрежных районах, привыкли относиться к мангровым лесам как к супермаркетам, складам лесоматериалов и аптекам. Но, несмотря на очевидное преимущество лесов, их площадь ежегодно сокращается. Самый страшный бич для мангровых рощ – это креветочные фермы. Дело в том, что жители бедных стран считают креветки лучшим товаром для экспорта, а жители богатых стран, в свою очередь, охотно их закупают. Например, в США креветки – самый популярный морепродукт, в борьбе за это звание они обошли даже традиционного лидера, тунца. Климат большинства развивающихся стран благоприятен для креветочного бизнеса, поэтому мангровая целина все чаще становится жертвой в погоне за прибылью.

 

Как это чаще всего бывает, в споре между борцами за сохранение природных богатств и охотниками за барышом коммерция одерживает победу, и леса последовательно, метр за метром, выкорчевываются. Причем владельцы креветочных ферм имеют обыкновение, сняв несколько урожаев, бросать старую запруду и делать новую (таким образом они предохраняют своих питомцев от спада воспроизводства, а также от болезней). Так и кочуют эти «креветочные плантаторы» по побережью, беспощадно вырубая одну мангровую рощу за другой.

 

Прибыльные креветочные фермы расползаются по побережьям, вытесняя вековые мангровые леса. 

 

Много мангровых лесов и в Бразилии. Долгое время ее жители оставались в стороне от креветочного производства. Но постепенно креветочная лихорадка проникла и сюда: к 2000 году пионеры этого бизнеса из таких стран, как Таиланд, Эквадор и Филиппины, уже успели изрядно подкосить здешние леса. Сегодня креветочные пруды в портовом городе Форталеза достигают размеров футбольных полей и с виду напоминают плантации риса. Работа здесь так и кипит: аэраторы яростно вспенивают воду, между ними на маленьких промысловых лодках – каяках – снуют фермеры, удобряя угодья растертой в порошок рыбой. То здесь то там изредка попадаются небольшие островки мангровых рощ, уцелевшие по чистой случайности, но пробраться к ним не представляется возможным. 

 

 

Бругиера голокорневая на микронезийском острове Кусаие дает приют москитам и крабам, креветкам и рыбам.

 

Жителям деревушки с красноречивым названием Порто-до-Сеу («врата рая») вход на привычные им мангровые нивы теперь заказан – знакомые с детства рощи окружают заборы с проводами под напряжением. Однако это еще не самая большая беда. Технология строительства креветочных прудов не предполагает никакого цоколя, так что соленая вода проникает в песчаные почвы и делает местные источники питьевой воды совершенно непригодными к использованию. Крестьяне вынуждены закапывать родники, из которых они веками брали свежую сладковатую воду. А в Куррал-Вельо, общине на западе от Форталезы, жители стали проводить массовые акции протеста против деятельности креветочных баронов. Был даже организован специальный информационный центр. Монахиня Мэри-Элис МакКейб, которая поддерживает общину в этом противостоянии, говорит, что самая большая опасность заключается в неосведомленности. Простые бразильцы не знают, какой урон окружающей среде наносят креветочные фермы. «А где разводят креветок? – спрашивают они. – Прямо в открытом море?» «Нет-нет, – отвечает Мэри-Элис, – они вырубают ваши мангровые леса, они уничтожают ваши побережья».

 

 

Креветки, выловленные в соленых запрудах Сундарбана, - основной экспортный товар Малайзии.

 

Еще одну опасность для мангровых лесов представляет неуклонное повышение уровня Мирового океана. И эта беда настигнет мангры гораздо раньше, чем их сухопутных собратьев. Если человечество обратит внимание на проблему истребления лесов, катастрофических последствий можно будет избежать. Ученый Джин Эонг Онг сейчас на пенсии, а раньше занимался экологией морских и прибрежных территорий в Институте Пенанга (Малайзия) и более двадцати пяти лет посвятил изучению мангров. Предметом его исследования является потенциальная роль лесов в изменении климата планеты. Проанализировав углеродный баланс растений, Онг и его коллеги пришли к выводу, что именно экологическая система мангров играет ключевую роль для планеты: поглощая углекислый газ, она изымает его из круговорота веществ и препятствует развитию парникового эффекта.

 

Тщательный анализ метаболизма мангров позволил Онгу точно определить, сколько углерода содержится в живых растениях и какое его количество попадает в морскую воду. Исследование показало, что это самая эффективная живая фабрика по поглощению углекислого газа (около ста десяти килограммов с гектара за день), поэтому уничтожение мангров немедленно скажется на океанической среде. Вырубка мангровых лесов под фермы по разведению креветок приведет к тому, что накопленный углекислый газ будет выделяться в атмосферу в пятьдесят раз быстрее, чем он перерабатывается, считают ученые.

 

По словам Онга, если человечество осознает роль мангровых лесов в переработке углекислого газа и предотвращении парникового эффекта, произойдет переоценка ценностей. И тогда развивающиеся страны смогут использовать свой природный потенциал на благо всем нам. «Возьмем, к примеру, Индонезию, – говорит Онг. – На ее территории расположено больше мангровых лесов, чем в любой другой стране. Но заставить индонезийцев отказаться от разведения креветок и производства вискозы может лишь осознание роли мангров в защите нашей планеты». 

 

Страны, успевшие уничтожить большую часть своих лесов, могут посадить их заново, защитив таким образом побережье и улучшив экономическую ситуацию. Слишком свежи еще воспоминания о цунами 2004 года, и жители азиатских стран готовы даже закупать семена мангровых деревьев и высаживать их на побережье.

 

 В восточной части Африки, на острове Хиргиго (Эритрея), что в десяти километрах от порта Массауа, проходит эксперимент. На горячем песке на досках сидят двое мужчин и при помощи камня и ножа выбивают донышки из пустых консервных банок из-под томатной пасты. Неподалеку, на берегу Красного моря, несколько женщин втыкают пустые банки в мягкий грунт прибрежной полосы и в каждую банку сажают семечко мангрового дерева.

 

 

За последние полвека страна уже потеряла 6000 квадратных километров мангровых лесов. Большая часть их территории была отведена под фермы по разведению креветок и производству морепродуктов, чтобы удовлетворить аппетиты развитых стран. 

 

Автор: Тим Ламан

 

Идея мангровых насаждений на Красном море принадлежит Гордону Сато – биологу, изучающему строение клетки. В 1980 году Сато разработал в своей лаборатории революционный препарат – «Эрбитукс», применяемый при раке толстой кишки. Сегодня семидесятилетний Сато борется с другим недугом – бедностью. 

 

Когда в середине 1980-х годов ученый приехал в Эритрею, страна была измотана войной и голодом. В Эритрее наблюдается острый недостаток источников пресной воды, и Сато пришла мысль использовать агрикультуры, которые могут существовать в соленой воде. Мангры были неожиданным, но самым удачным решением. Некоторое их количество росло вдоль побережья Красного моря, и верблюды охотно поедали их листья. А если их едят верблюды, почему бы не попробовать кормить ими коз и овец? Стоит посадить достаточно мангровых деревьев, – рассудил Сато, – и мы сможем спасти от нищеты тысячи людей.

 

 

Для сотен тысяч бангладешцев, в том числе и для этих перевозчиков древесины, Сундарбан является источником средств к существованию. Почти половина лесоматериалов Бангладеш вывозится из этого леса. Здесь заготавливают ветви и листья для строительства крыш и плетения корзин, собирают дорогостоящий мед, а также разнообразные растения для приготовления целебных снадобий.

 

 

Вдохновленный своей идеей, он принялся сажать семена – и потерпел неудачу. Все его растения погибли. Тогда он решил изучить естественные зоны мангровых зарослей и обнаружил, что они располагаются там, где в море стекает дождевая вода. После этого Сато предположил, что мангры нуждаются не столько в пресной воде, сколько в тех минералах, которые она несет с собой – азоте, фосфоре, железе – и которых недостаточно в морской воде. Проведя ряд дополнительных исследований, Сато при поддержке команды добровольцев из рыболовного общества Эритреи снова принялся за посадки. В тот же грунт, где были высажены семена, они зарывали кусочки железа и продырявленные полиэтиленовые пакеты с удобрениями, содержащими азот и фосфор.

 

И вот спустя шесть лет на прежде пустынном побережье Хиргиго благополучно растут семьсот тысяч мангровых деревьев. Ученый назвал свой проект «Манзанар». Это имя носил лагерь для интернированных, организованный после Второй мировой войны. В этом лагере прошло детство и юность Сато, а вместе с ним и тысяч других японцев, уроженцев США. Ныне «Манзанар» Гордона Сато процветает и плодоносит. Его уже облюбовали устрицы и усоногие раки, крабы и улитки. Посадите несколько деревьев – и они образуют экосистему. Постройте для природы уютный дом – и она обязательно в нем поселится.

 

Посадите несколько деревьев – и они образуют экосистему. Постройте для природы уютный дом – и она в нем поселится. 

 

После того как на побережье Хиргиго выросли мангровые деревья, даже у местных рыбаков дела пошли на лад. На краю причала стоит Ибрагим Мухаммед. Он снимает рубашку и, повязав ее на голову, идет проверять свои сети: в них попали барракуда и каранкс. С появлением мангровых насаждений рыбаки Хиргиго стали замечать, что им все чаще попадается кефаль – сначала мелкая, потом крупнее. Кефаль поселилась в лабиринтах мангровых корней, и рыбаки уже знали, что вскоре вслед за мелкой рыбой появятся хищники. А ту же барракуду можно неплохо продать на рынке в Массауа.

 

 

Карибские острова. Солнечные лучи проникают сквозь кристально чистую воду у кромки мангрового леса, играют на спинах серебристых рыб и освещают морскую звезду. Мангровые леса удерживают загрязнения, которые несут с собой реки, протекающие через города и фермы. Корни мангровых деревьев поддерживают чистоту прибрежных вод и защищают коралловые рифы.

 

 

Чтобы возродить мангровый лес на острове Бали, рабочие сажают по 500 молодых деревьев на гектар. Уже засажено около 400 гектаров. Министр лесного хозяйства Индонезии говорит, что после цунами 2004 года жители страны по-новому оценили значение мангровых лесов для прибрежных поселений.

 

 

В небольшом загончике на краю деревни стадо овец аппетитно похрустывает побегами мангровых деревьев. Это подопытные животные Сато. Ученый установил, что мангровые листья и семена, хоть и богаты азотом, все же содержат не все нужные животным вещества, и решил восполнить этот недостаток при помощи рыбной муки.

 

Недалеко от загона прохаживается в пыли пара ослов, выщипывая редкие клочки травы. Сато мечтает о временах, когда у каждого дома будет загон, полный овец и коз. «В этой стране, – говорит Сато, – несколько коз уже могут стать началом империи. Я хочу каждому дать этот шанс». И кто бы мог предположить, что в основании империи могут стоять несколько саженцев мангров.

 

Эритрея недавно отпраздновала пятнадцатую годовщину окончания войны за независимость с Эфиопией. На вывеске над одним из кафе изображен солдат в героической позе, над ним надпись: «Способен сделать то, что сделать невозможно». А на берегу Красного моря другой старый воин пытается сделать невозможное: защитить берег от приливов и накормить местную бедноту, сажая мангровые семена.