К большому сожалению, наш политический язык настолько неточен, что сбивает с толку. Кто «правые» - нацисты или, наоборот, прохоровцы? Кто «левые» - зюгановцы или, наоборот, лимоновцы? А дальше - по Оруэллу: службы, регулярно и грубо нарушающие права, именуются «правоохранительными», органы дезинформации называются СМИ, ну и конечно, нет ничего опаснее для общества, чем служба безопасности. Но я о другом.

Если попробовать внимательнее отнестись к некоторым важным словам, многое вдруг прояснится.

1. Путинский режим в точном смысле слова следует называть олигархией. Поскольку с 90-х новый капитал был в тесной связи с новой властью, словом «олигарх» стали называть быстро сверхобогатившихся бизнесменов. Но олигархия - не власть богатых (плутократия). Олигарх - не крупный и независимый бизнесмен, а член олигархата. Олигархия означает не власть капитала, а власть немногих, власть некой корпорации. Тот же греческий корень, что в слове олигофрения: умственная недоразвитость. Язык остроумно подсказывает: олигархия - это режим, который обрекает общество на политическую олигофрению. «Дума» при олигархате олигофренична. Общество же с помощью СМИ, присвоенных олигархатом, погружается в глубокую наркотическую дрему: спортивные зрелища, забавы, юмор из общественной уборной. На месте угасшего сознания отращиваются две слепые эмоции: верноподданнический восторг и пещерная ненависть к «врагам» (Кургинян: «США - сатана»).

Олигархат - это бесконтрольная власть некой корпорации, которая, конечно, может использовать (и вовсю использует) эту власть для обогащения, но не в обогащении дело, а в таком режиме, когда обогащает не труд, а служебное положение. Богатство независимого бизнесмена зависит от того, как ведется бизнес, он заинтересован в развитии бизнеса, в модернизации, в благоустройстве инфраструктур, дорог там и прочего. Олигарх, богатство которого зависит от служебного положения (своего или кремлевского друга), заинтересован только в стабильности этого положения. Создаются не производства и рабочие места, а чиновничьи структуры и их служебные места - источники их доходов.

2. Отсюда естественно перейти к следующему слову - коррупция. Это латинское слово означает вовсе не только денежные махинации: взятки, откаты, распил бюджета, рейдерские захваты и прочие элементы олигархической политэкономии. Коррупция - это порча, разврат, растление. Вот это и есть точное название того, что происходит с нашим обществом. Я говорю не о тех, кого развращают, покупая огромными зарплатами. Бог им судья.

Кремлевские политтехнологи, интеллектуалы-публицисты, крутые доморощенные ницшеанцы и насмешливые циники на разные лады внушают нам, что мораль несовместима с эффективностью, умом, успехом. Что у современных людей нет ценностей, а есть только интересы. Что мораль инфантильна, а цинизм – признак взрослости. Что само слово «честность» - удел неудачников и маргиналов. Украсть кошелек в автобусе - преступление, украсть голоса на общенародных выборах - политика, а политика, всем известно, грязное дело. Вот это и есть настоящая коррупция: растление.

Так вот, сограждане, на днях мы сделали философское открытие: мораль - не предрассудок, а форма, хранящая достоинство человека как человека. Опустился не бомж, у которого украли квартиру, опущен вор. Вор добывает свое, но становится вором. Убийца достигает своей цели, но становится убийцей и будет убивать уже без всякой цели.

Фальсификация выборов - уголовное преступление. Нас уговаривают привычно махнуть рукой и заняться своими делами. Но это значит, мы становимся соучастниками преступления, уголовниками в обществе уголовников. Отсюда блатной жаргон и вохровские шуточки нашего пахана. Мысль предельно проста: если мы с вами живем не по законам, а по понятиям, не только начальство, мы сами - уголовники. Вот мы и ужаснулись. Испугались за себя, за наших детей. Испугались больше, чем полиции. Пусть воры и убийцы боятся полиции. Полицейский, дающий ложное показание, должен бояться полиции. Карусельщики и единовбросы должны бояться полиции. Глава избирательной комиссии, исправляющий протокол, должен бояться полиции...

3. Вот еще два слова, в которые стоит вслушаться: со-знание и родственное - со-весть. Это, говорят, категории психологические, моральные. Верно. Но вы слышите - эти слова указывают на то, что мы знаем совместно, о чем извещены совместно. Общество в сознании, когда оно находится (находит себя) в общении. Я утверждаю: в истоках гражданского возмущения, от которого кремлевский олигархат старается отмахнуться, пафос в первую очередь этический, а этика - совсем не только личное дело. Когда личные моральные возмущения сообщаются, подавленное общество приходит в гражданское сознание: человеческое достоинство становится не только индивидуальной, а гражданской доблестью. Мы осознаем, что оскорблены все. Вот тут техника - современная информационная техника - стала (в противоборстве с олигархическими СМИ) средством общественного этического со-знания: с ее помощью мы узнали друг о друге, нас - разных по возрасту, этносу, статусу, профессии и конфессии - объединило чувство собственного гражданского достоинства, общий этос. Потом и потому мы встретились на митингах. Это своего рода цепная реакция со-знания, превращающая верноподданных холопов в граждан: событие этическое, совсем не только политическое. Более того, поскольку гражданское самосознание рождается в общении самых разных групп, мы на практике видим, что правила демократического общежития суть правила этические, а не программа какой-то партии.

Кадры, снятые на телефон или ручную кинокамеру, мгновенно распространенные в интернете, известили множество людей: вот как делаются подлоги. Вот как творится расправа. Вот стоит человек, одетый в форму судебного пристава, и у всех на глазах совершает служебное преступление: не пускает в зал судебных заседаний прессу и члена Государственной думы. Люди, одетые в форму полицейских, не только не предъявляют ему законного требования не мешать проходу, но, наоборот, просят разойтись. Сергея Удальцова у всех на виду незаконно арестовывают, сажают, губят. Мы об этом извещены, совместно ведаем, тогда со-весть перестает быть личным делом каждого и поселяется в обществе. Так люди приходят в себя из наркотического обморока, в который их погрузил олигархический режим. Мы - приходящие в себя, в сознание, - поняли: нам грозит коррупция гораздо серьезнее чиновничьих махинаций, коррупция в полном и настоящем смысле слова - катастрофическая порча человека. Этому и в самом деле стоит сопротивляться всеми силами.