100 лет назад родился Сергей Параджанов — гений кино, прошедший через ад советской тюрьмы

Сто лет назад, 9 января 1924 года, в Тифлисе, в армянский семье родился мальчик Саркис (Сергей) Параджанов. Ему суждено было снять несколько фильмов, признанных шедеврами, попасть в советскую тюрьму, выжить там в тяжелейших условиях и стать одним из величайших кинорежиссеров ХХ века.

«Меня обвинили в том, что я изнасиловал 340 членов КПСС», — шутил Параджанов в своих интервью после освобождения из советской тюрьмы, которого добивались мировые деятели культуры. В 1974 году он был осужден на пять лет лагерей строгого режима с конфискацией личного имущества — за однополые связи.

Параджанов был человеком мира. В его дом в Тбилиси на улице Котэ Месхи, напоминающий музей и одновременно антикварную лавку, приходили мировые знаменитости, в том числе Марчелло Мастроянни, Тонино Гуэрра, Андрей Тарковский, Владимир Высоцкий и Марина Влади.

Он дружил с Лилей Брик и Федерико Феллини («Это на самом деле Федор, мой родной брат, — не моргнув глазом ответил он, когда тюремное начальство спросило его о том, кто ему пишет из-за границы. — Он еще октябренком попал в Италию к нашей бабушке-революционерке… И даже фамилию ее взял — Феллини, что на итальянском значит „несокрушимый“»).

Он был самым настоящим мифотворцем. Многочисленные рассказы о нем, разных событиях его жизни, розыгрышах и даже скандалах расходились и продолжают расходиться сейчас, тиражируются в статьях, посвященных его эксцентричной натуре, и передаются из уст в уста. Так, как должны передаваться мифы.

Параджанов не скрывал своих более чем критических взглядов на советскую систему. Это означало не только открытую публичную критику в адрес властей, но и попытки жить и работать так, будто Советского Союза с его репрессивным аппаратом, ограничительной и идеологически бедной культурной политикой просто не существует.

В тюрьме режиссер заболел диабетом, а перенесенное воспаление легких переросло в рак, который в итоге и стал причиной его смерти в 1990 году в возрасте 66 лет.

Учеба. Украинское кино

Можно сказать, что Параджанову повезло. Точно так же, как повезло будущим режиссерам Александру Алову и Владимиру Наумову, Марлену Хуциеву, Юрию Озерову, Латифу Файзиеву, Григорию Мелик-Авакову и другим. Им повезло, потому что в московском ВГИКе они все стали учениками классика советского и украинского кино Игоря Савченко.

Савченко уже тогда был известен как автор монументальной киноленты «Богдан Хмельницкий». На съемках его картины «Третий удар» (о разгроме фашистской группировки войск и освобождении Одессы и Крыма) студенты проходили практику. А когда Савченко умер, почти закончив фильм «Тарас Шевченко», уже бывшим его ученикам было поручено закончить работу учителя.

После смерти Игоря Савченко его мастерскую возглавил другой классик украинского кино Александр Довженко.

Неудивительно, что значительная часть выпускников этого курса по окончании ВГИКа отправилась работать в Украину — на Киевскую и Одесскую киностудии.

Параджанову выпало поехать в Киев.

И тут наступает очень любопытный период в его творчестве. Параджанов снимает несколько откровенно посредственных фильмов. Сначала это «Андриеш», выдержанный в стилистике советских фильмов-сказок.

За ним следуют «Первый парень», «Украинская рапсодия», «Цветок на камне». Это типично соцреалистические ленты, которыми молодой автор, кажется, хочет расписаться в преданности советским устоям, показать, что он может делать кино «как все». Но, признаемся честно, у него не получилось.

«Тени забытых предков» – лучший украинский фильм

Но сначала, в 1962 году, появился фильм Андрея Тарковского «Иваново детство», где показано, как война искалечила жизнь мальчика, сначала лишив его детства, а потом просто убив.

«Я ничего не умел делать и ничего бы не сделал, если бы не было „Иванова детства», — приводят слова Параджанова ирландские исследователи Фергюс Дали и Катарина Во. Конечно, не все так прямолинейно, но можно сказать, что первый фильм Тарковского дал толчок, новое направление мыслям и творческим исканиям Параджанова.

Эти искания нашли свое воплощение в фильме «Тени забытых предков», снятом на Киевской киностудии в 1964 году по мотивам произведений классика украинской литературы Михаила Коцюбинского. Спустя почти 60 лет после этого кинолента была признана украинскими кинокритиками лучшим фильмом в истории украинского кино.

«Тени забытых предков» — это романтическая история Ивана и Марички — гуцульских Ромео и Джульетты. В ней проявились многие качества, присущие параджановскому кино: метафоризм, умение тонкими штрихами передать чувства, глубокое понимание этнографичности, народности, уходящий в мистику символизм и режиссерская наблюдательность — и все это сопровождается удивительной органичностью кадра и звука.

Фильм вышел на украинском языке и не был дублирован на русский, что было для того времени почти неслыханным. Параджанов сразу стал знаменитостью, известным режиссером, а власти увидели в нем еще и украинского националиста, видимо, потому что он подружился с диссидентами и не скрывал своего недовольства культурной политикой Советского Союза.

Это сыграло немалую роль в том, что его следующий фильм — «Киевские фрески» был закрыт, хотя съемки уже шли полным ходом.

Подпишитесь на нашу имейл-рассылку, и каждый вечер с понедельника по пятницу вы будете получать самые основные новости за день, а также контекст, который поможет вам разобраться в происходящем.

Ереван. «Саят-Нова», он же «Цвет граната»

Параджанов переживал. Друзья рассказывали, что у него начиналась депрессия, он вернулся в Тбилиси и никого не хотел видеть. И тогда друг Параджанова архитектор Виктор Джорбенадзе уговорил его поехать в путешествие в Армению.

Поездка определила судьбу. Параджанов написал заявку на создание фильма о Саят-Нове — ашуге (трубадуре), жившем в конце XVIII века.

Саят-Нова — удивительная фигура в истории Южного Кавказа. Он писал и пел на трех, а, возможно, и на четырех языках — армянском, азербайджанском, грузинском, персидском. Я листал его тетрадь, куда он собственноручно записывал слова своих песен-стихов, причем часть он писал грузинскими буквами по-армянски, часть армянскими — по-азербайджански.

Свят-Нова был изгнан из Тифлиса за то, что полюбил сестру (по другой версии, дочь) царя Ираклия II Анну, потом вернулся в столицу и снова отправился в монастырь. Согласно легенде, Саят-Нова погиб под ударами персидских сабель во время молитвы и похоронен в Тбилиси, у стен армянской церкви Сурб Геворк.

И фильм, снятый одним поэтом (Параджановым) о другом (Саят-Нова), рассказывает, как рос ашуг, о его любви, об уходе в монастырь и смерти.

Но чиновники от кино не могли понять и принять ни метафоричного, сотканного из образов и аллюзий языка картины, ни рассказа, построенного на символах и иносказаниях, ни статичных «фотографических» сцен и кадров, ни новизны и неординарности мышления режиссера. В результате фильм был подвергнут цензуре, поменял название (от первоначального «Саят-Нова» к «Цвет граната») и был перемонтирован режиссером Сергеем Юткевичем.

Много лет Юткевича обвиняли в искажении авторского замысла (что, видимо, было неизбежно), однако сейчас не без оснований считается, что в действительности он спас фильм.

Отвергнутый советским официозом, «Цвет граната» был с восхищением воспринят в мире. Сегодня он безоговорочно признан шедевром и до сих пор демонстрируется в разных странах. По версии Британского института кино, он входит в режиссерскую сотню лучших фильмов всех времен. По мотивам «Цвета граната» сняты музыкальные клипы всемирных знаменитостей Мадонны и Леди Гага… И этот перечень можно продолжать до бесконечности.

Тюрьма. В ад и обратно

После «Цвета граната» в СССР перед его автором закрылись все двери.

Он написал около десятка сценариев, в том числе такой «безобидный» как «Чудо в Оденсе», рассказ о жизни сказочника Андерсена (совместно с Виктором Шкловским). Но ни один из них не был реализован — чиновничество не дремало. И что хуже — не дремали спецслужбы.

Параджанов был на прицеле у КГБ. Не обращая на это внимания, режиссер продолжал дружить с диссидентами (хотя самого его диссидентом назвать нельзя) и время от времени публично выступать с «крамольными антисоветскими речами».

И силовики перешли к действиям. Были сфабрикованы анонимные доносы, сшито уголовное дело, выдвинуты обвинения. Суд был (конечно!) закрытым, и в 1974 году Параджанов получил пять лет заключения в лагерях строгого режима по обвинению в однополых связях, насилии и порнографии.

Выжить в советской тюрьме, попав туда за гомосексуализм, было чрезвычайно сложно. Параджанову это удалось, хотя он прошел через самый настоящий ад — мучения, издевательства, попытка самоубийства, тяжелые болезни, голод…

Заключенные, не верившие вначале, что к ним попал знаменитый режиссер, постепенно прониклись уважением к нему как к художнику. Тюремное заключение Параджанова обернулось новым всплеском таланта, креативности и необычайной яркости творческих решений.

В эти годы он создал десятки коллажей и рисунков, среди которых выделяются иллюстрации к фильму «Евангелие от Пазолини», вариации на тему Джоконды, портреты сидевших с ним уголовников, колода игральных карт и, наконец, знаменитые «талеры», монеты, выдавленные на крышках от бутылок с молоком.

Кампания за освобождение режиссера, которую вели Лиля Брик, Андрей Тарковский, Лукино Висконти, Роберт де Ниро, и другие всемирно известные деятели искусства и литературы, дала результат, когда французский писатель Луи Арагон согласился приехать в Советский Союз, чтобы получить Орден Дружбы народов. Он попросил Леонида Брежнева освободить Параджанова.

И добился своего. Режиссер вышел на свободу 31 декабря 1977 года и вернулся домой, в Тбилиси.

Возвращение. «Легенда о Сурамской крепости» и «Ашик-Кериб»

Спустя несколько лет ему довольно неожиданно разрешили вернуться в кино.

В 1983 году Параджанов начинает работать над фильмом «Легенда о Сурамской крепости». Во избежание неприятностей в титрах фильма формально указаны два режиссера. Соавтором Параджанова согласился стать Давид Абашидзе.

В фильме рассказывается о стенах грузинской Сурамской крепости, которые все время падали, хотя в их строительстве и применяли наилучшие камни и самые крепкие растворы. Но стены все равно не хотели стоять. И тогда гадалка предсказала, что крепость удастся построить, когда в ее стену живым замуруют мальчика. Но Параджанов обостряет сюжет и в фильме сознательно жертвует собой молодой красивый парень.

Насыщенный фольклорными и мистическими ассоциациями, фильм вышел в 1985 году.

А когда началась перестройка, Параджанову разрешили выезжать за границу, где он смог наконец насладиться своей всемирной славой.

Смог и работать. В 1985 году состоялась большая выставка его работ в Тбилиси, а ровно через три года – в Ереване. В том же 1988 году вместе с Давидом Абашидзе он начал работать над фильмом «Ашик-Кериб» по мотивам сказки Лермонтова, написанной на азербайджанском материале.

«Ашик-Кериб» рассказывает о молодом и бедном ашуге, о любви и о том, что настоящее чувство победит и время, и расстояние. Наверно, это самый совершенный из всех фильмов Параджанова. Но в Армении его не приняли по достоинству, так как он рассказывал об азербайджанцах, а в Азербайджане он не был оценен, потому что его снял армянин.

Это был последний фильм Параджанова.

«Исповедь». Смерть

Сценарий «Исповеди» он написал в больнице, когда лечился от воспаления легких. Фильм должен был рассказывать о его детстве, о ранних воспоминаниях и переживаниях. Однако съемки «Исповеди» продлились всего два дня. Из-за прогрессирующей болезни работу продолжить он не смог.

20 июля 1990 года Параджанов скончался.

Нам же остались его гениальные фильмы, удивительные коллажи и рисунки, собранные в ереванском музее Параджанова.

Сергей Параджанов создал свой собственный, поэтический, построенный на метафорах кинематограф, где чувства и мысли передаются через построение кадров, движение персонажей, а зрители как бы участвуют в конструировании сюжетной канвы, при желании наполняя статичные кадры, похожие на картины или фотографии, содержанием, придавая им эмоциональное и даже смысловое содержание.

«Мне кажется, что режиссером надо родиться, — говорил он в одном из поздних интервью. — Это та детская авантюра — взять инициативу среди маленьких детей и стать режиссером, руководить, создать мистерию, создать пластику, выдумать ее и замучить кругом людей своим артистизмом».

Так он всю жизнь и поступал.

Марк Григорян — журналист, писатель. Сейчас работает над книгой о Сергее Параджанове.

Фото Юрия Мечитова. Все права защищены.