Деревенская жизнь понятна и стабильна, уклад не меняется веками. Даже если это деревня в самой благополучной стране мира. Журналист побывал на Лофотенских островах и убедился, что люди здесь занимаются тяжелым традиционным промыслом, как их деды и прадеды 500 лет назад.

— Здесь, на Лофотенах, добывают лучшую треску в мире, — уверен капитан рыболовецкого судна, вся жизнь которого прошла в деревне Нусфьорд на берегу Норвежского моря. — Почему так получилось? Просто мы ловим особенную рыбу в особенное время. Каждый год атлантическая треска мигрирует из вашего Баренцева моря к нашему берегу, потому что тут теплый Гольфстрим.

Рыба проходит полторы тысячи километров и, пока плывет сюда, приобретает идеальную физическую форму: одно мясо — чистый протеин, никакого жира.

ОСТРОВА СУШЕНОЙ ТРЕСКИ

Для сушения нет ничего лучше такой рыбы, крупной и мускулистой. Наши предки веками сушили ее по специальной технологии: на открытом воздухе и без добавления соли. И мы сушим ее точно так же. И, что самое важное, в наших водах треска оказывается как раз с февраля по март. А в это время на Лофотенах идеальные погодные условия для того, чтобы ее правильно высушить. До февраля слишком холодно, к маю становится, наоборот, слишком тепло. Так вот удачно совпало, и мы этой удачей пользуемся.

НАШЕСТВИЕ

В рыбный сезон в деревне в буквальном смысле не протолкнуться: столетиями упорные северяне пытались строиться как можно ближе к морю, но истинные хозяева положения — крутые горные склоны — позволили разместиться лишь нескольким десяткам домов, прижатых друг к другу под замысловатыми углами.

Сейчас все рыбацкие деревянные хижины на сваях (рорбу), сохранившиеся здесь почти в первозданном виде, арендуются туристами.



— С февраля по апрель туристов здесь как трески. Рыба идет, а туристы едут ее ловить. В окрестных гостиницах свободных коек не найти, для нас это дополнительный доход. В море выходим каждый день. Мы с женой на пенсии, но продолжаем работать. Я в море, а она в гостинице, — говорит капитан.

Команда вытаскивает на палубу одну тушу за другой и тут же хватается за ножи.

— Сначала рыбу нужно быстро и правильно обескровить: чем меньше крови останется в туше, тем светлее, а значит, качественнее и дороже будет мясо, — объясняет помощник капитана.



Между тем рядом с нашей лодкой внезапно собирается несколько десятков очень бойких чаек, которые, как оказалось, традиционно обеспечивают важную часть технологического процесса — выполняют функцию уборщиков: рыбаки обескровливают и потрошат каждую рыбину, а внутренности кидают за борт птицам. В результате прикормленные чайки уже не посягают на дорогостоящие тушки, которые сушатся под открытым небом

Рыбу начинают чистить в море и продолжают делать это в гавани сразу по прибытии

СУРОВЫЙ ПОРЯДОК

В середине XIX века эту небольшую, но удобную гавань и прилегающую к ней скалистую территорию выкупила семья местных рыбопромышленников. За пару десятилетий жесткого, но эффективного менеджмента управляющие превратили Нусфьорд в процветающий центр по производству самого ценного норвежского экспортного продукта донефтяной эпохи. Со временем экономические акценты сместились по всей Норвегии, но только не здесь. Разве что любопытные и изобретательные лофотенцы умудрились диверсифицировать свой бизнес, усилив традиционный северный промысел доходами от туризма.



— Видите двухэтажный дом у самого подножия горы, который нависает над другими? Там всегда жил управляющий, — рассказывает смотритель местного краеведческого музея. — Дом специально так построили, чтобы люди понимали и чувствовали, кто здесь главный. Лет 150–170 назад на этом тесном клочке земли в сезон собирались сотни рыбаков. В течение нескольких месяцев они жили по десять-двадцать человек в одном рорбу. Бытовых удобств никаких. Полярная ночь. Постоянно штормящее море, собачий холод. Для того чтобы сдерживать хаос, нужна была сильная рука, понятная и ощутимая каждым власть человека в самом высоком доме.

Сейчас хаос контролируется рынком, который нуждается в лофотенской треске даже сильнее, чем сотни лет назад. Дом управляющего сдается туристам, которые заменили в Нусфьорде приезжавших на заработки и часто на верную смерть бедолаг.



Рыбаки редко доживали до спокойной старости. На Лофотенах исторически сложилось так, что собственником имущества была женщина. Оно и понятно: мужчина идет в море, и вернется ли он — никто не знает. Жена не просто ждала, она вела хозяйство, считала деньги и принимала решения. А после того как муж погибал в море, искала нового.

Один капитан поведал нам, что все рыбаки очень суеверны, и уважают приметы:

- нельзя начинать путину в пятницу. Никогда.

- нельзя свистеть.

- никаких вафельных тортов.

- никогда не произносить слово "лошадь".

- палтус нельзя называть палтусом.

- когда черная птица садится на мачту, надо отрезать все сети и плыть назад. Здесь Харальд заметил: "Я этого не делал, но мой отец делал".

- для успешной рыбалки надо обязательно провести ночь с красивой девушкой. Тут капитан вздохнул: "Это раньше так было…".

Благодаря современному оборудованию и высоким стандартам безопасности погибнуть в море уже не так просто, но жены остались при деле — управляют гостиницами и считают деньги. Туристы платят сотни евро за удовольствие пожить в скромной рыбацкой хижине и выйти в море, чтобы ловить рыбу с настоящими рыбаками и наблюдать все стадии экзотического процесса, суть и этапы которого за века не изменились.

ВЗЯТЬ ЯЗЫКА

Несмотря на то что в дорогой экспортный продукт превращается только особым образом нарезанное филе, к пойманной рыбе на Лофотенах относятся очень бережно. Требуха достается чайкам, из печени производят рыбий жир высочайшего качества. Кости и головы сушат отдельно и отправляют на африканский рынок, но, перед тем как головы будут собраны, местные дети вырезают из них языки — молниеносным движением перочинного ножа.



Язычки трески — традиционный деликатес, который особенно ценится в жареном виде. На вкус напоминает что-то среднее между очень жирной рыбой и нежным мясом. Отлично сочетается с хлебом из муки грубого помола и местным самогоном

Допущенные до улова дети традиционно были главными поставщиками тресковых языков и остаются ими по сей день, как уверяют местные.

«Язычковый» бизнес является стабильным источником денег на карманные расходы. Как и везде в Норвегии, строго наказывать детей здесь не принято, более эффективными считаются другие воспитательные приемы. Разрешение на добычу деликатеса, например, нужно заслужить достойным поведением. Ребенок не должен шуметь и мешать взрослым, обязан проявлять терпение и трудолюбие. Так дети учатся уважать старших и проникаются традицией.



— Когда я был молодым, я мечтал сбежать отсюда как можно скорее. Молодому человеку местная жизнь кажется очень скучной, и я уехал почти сразу после окончания школы, — рассказывает совладелец фабрики-музея рыбьего жира неподалеку от Нусфьорда. — Окончил медицинский колледж, женился, работал в психиатрических клиниках в разных городах Норвегии, а потом родились дети и я вернулся на острова, потому что понял — мое место здесь.

История повторяется: моя дочь несколько лет назад уехала на материк, в Ставангер, у нее сейчас хорошая работа, высокая зарплата. А вот ее дочь, моя двенадцатилетняя внучка, не смогла там жить: слишком шумно, много людей… Она вернулась сюда, в деревню, к нашим пейзажам. И делам.



Горы, море, полярное сияние и полуночное солнце… А под ним — деревянные сушильни, на которые после потрошения, чистки и разделки вывешивается рыба. Традиционная и органичная часть пейзажа. Через пару месяцев рыбу снимут, отсортируют, увезут и продадут. И все повторится.

ИСТОРИЯ

Великий тресковый путь

Более тысячи лет назад сушеная рыба — tørrfisk была важнейшей частью рациона викингов, которые запасались ею так, чтобы и самим хватило на долгие месяцы, и на продажу оставалось.

С торговлей у викингов не сложилось, поэтому мировой славы лофотенской треске пришлось ждать еще пять сотен лет, пока зимой 1432 года Гольфстрим не принес удачу. У западного побережья Франции корабль венецианского капитана Пьетро Куэрини попал в шторм. Часть команды спаслась на шлюпках и несколько месяцев провела в море, преодолев порядка 3500 километров.

В конце концов выживших прибило течением к берегам лофотенского острова Рёст, где Куэрини познакомился с тресковым промыслом. Вернувшись на родину, предприимчивый итальянец развернул целую кампанию популяризации лофотенской рыбы и преуспел. Товар пришелся по вкусу жителям Средиземноморья. Треска стала неотъемлемой частью итальянской и португальской кухни, продолжая быть главным продуктом норвежских естественных монополий вплоть до начала эпохи углеводородов

Сегодня tørrfisk все так же популярна в Италии, которая покупает почти треть всей произведенной в Норвегии сушеной рыбы. А еще она пользуется успехом в Хорватии, США, Швеции, Финляндии, Португалии и Нигерии.

ЛЮБОПЫТНЫЕ ФАКТЫ

•Средние века на Лофотенах ознаменовались стычками между сторонниками ловли трески на удочку с леской и одним крючком и теми, кто ставил переметы и использовал сети. В 1644 г. король Кристиан IV — владелец всех рорбу — запретил переметы и сети, но с 1786 г. рыбакам было разрешено ловить всеми снастями.

•Сегодня на Лофотенских островах рыбаки сами решают, где ловить сетями, где переметами, соблюдая главный закон ловли: вести промысел в строго отведенном месте. Сезон ловли трески — январь, февраль и март, когда рыба идет из Баренцева моря на нерест.

•Жизнь на островах всегда протекала довольно мирно, войны обходили их стороной. Лишь в 1941 г. британские коммандос провели на островах операцию «Клеймор», уничтожив немецкие нефтехранилища и фабрики по производству рыбьего жира и глицерина, использовавшегося немцами для производства динамита.

•В наши дни туризм играет все большую роль в экономике островов, и рыбачьи хижины-рорбу превращаются в домики для туристов. Но тёррфиск — пойманная во время нереста и завяленная треска, которую продавали по всей Европе начиная с XIV в. — традиционно занимает важнейшее место в жизни островитян.

•Они все так же строят стаббюр — сараи для сушки и хранения рыбы, бадстюэ — бани с открытым очагом и стуве — жилые дома с двускатной крышей. Сохранились старые дома, крышу которых крыли берестой и дерном и которые заросли небольшими деревьями

•Занимаются на острове и овцеводством, но в ограниченных масштабах: травы тут немного.

•Самый большой по местным меркам населенный пункт портовый Сволвер на острове Эуствогёй, на протяжении многих веков — рыбацкая деревня, сумевшая утвердится в статусе города в 1996 г. Городок живет за счет причала, принимающего паромы с туристами, и обслуживания тех же туристов.

Лофотенские рыбаки считаются самыми суеверными во всей Скандинавии и стараются следовать приметам: нельзя начинать лов трески в пятницу, на палубе нельзя свистеть, никто из рыбаков во время лова не должен произносить слово «лошадь» и называть палтус палтусом. В старину, если черная птица садилась на мачту, рыбаки поспешно отрезали сети и направлялись к берегу.

Рыбаки Лофотен ловят атлантическую треску (здесь ее называют северо-восточной арктической). Рыба достигает длины 2 м, весит до 96 кг и способна прожить 25 лет.

  Вяленая треска тёррфиск сохраняет все питательные свойства, притом что вес сушеной рыбы уменьшается на три четверти. Рыбу совсем не солят и не подвергают никакой другой обработке. Сушится треска около 2 месяцев. Традиционно вяленая ло-фотенская треска поставляется в Испанию, Португалию и в Италию.

Изображение сушеной трески попало на герб острова и коммуны Вествогёй: на нем изображены сразу две засушенные рыбины

Водоворот Мальстрём впервые появляется в атласе Герарда Меркатора в XVI в. Самые известные произведения, в которых фигурировал «ужасный водоворот», затягивающий в бездну суда: рассказ Эдгара По «Низвержение в Мальстрём» (1841 г.), роман Жюля Верна «20 000 лье под водой» (1869 г.), роман Луи Жаколио «Грабители морей» (1890г.).

Принято считать, что альпинизм, столь популярный в наши дни на Лофотенских островах, появился в 1889 г.: два местных рыбака — то ли на спор, то ли от нечего делать — взобрались на гору Вагакаллен высотой 942 м.

Название деревушки О на норвежском языке пишется как А. Эта буква является также отдельным словом, означающим «река» или «поток». Чтобы отличать деревню О от других населенных пунктов в Скандинавии с таким же названием, ее принято называть О-и-Лофотен, т. е. О-на-Лофотенских островах.

Самым странным законом из принятых норвежскими властями для Лофотен оказался указ 1816г., по которому каждой деревне рыбаков назначалось определенное время и место лова трески. Но так как треска этого закона не знала, то плавала свободно из одного места в другое. В результате одним доставалось много рыбы, другим — ничего. Дело едва не дошло до вооруженного бунта рыбаков, и в 1857 г. «Лофотен-акт» отменили, заменив принципом «Свободные воды — свободная ловля».

http://oppps.ru/rybackaya-derevnya-lofotenskix-ostrovov.html

http://asonov.com/goroda-i-strany/lofotenskie-ostrova-zapolyarnaya-stena.html