Первое письменное упоминание о Вышенской обители относится к 1625 году. Тогда, грамотой «Великия старицы инокини Марфы Иоанновны», матери Царя Михаила Федоровича (имевшей «митрополией для всех дворцовых вотчин» село Конобеево), разрешался перевод монастыря на новое место, туда, где он находится и поныне.

Ранее монастырь, располагался в восьми верстах (межевая верста – 2,13 км.) от нынешнего местоположения, вверх по р. Выше на левом ее берегу. Усадьба бывшего монастыря с кладбищем (ясно обозначалось до начала 20 века могильными холмиками и рытвинами) находилось на набережной возвышенности. Течение Выши постепенно подмывало берег и к началу 20 века уже до половины подмыло саму усадьбу.

В 18 веке монастырь был чрезвычайно беден и даже на какое–то время закрывался. В 1774 году только отстроенную после пожара Успенскую церковь монастыря ограбили пугачевцы.

В 1627 году на высоком берегу реки Лесной Воронеж по именному указанию царя Михаила Федоровича Романова старцем Иосифом был основан мужской Троицкий монастырь. Обитель старца находилась посреди дубовой рощи на берегу реки, ее противоположный берег называли «ногайской стороной». Сподвижниками старца Иосифа были старцы Пафнутий, Агафоник и Нифонт. Монастырю были отведены лесные и сенные угодья, в 1635 году ему принадлежало семь крестьянских дворов. В 1636 году монахи получили благословение архиепископа Антония Рязанского на сооружение храма во имя Святой Троицы с приделом во имя Успения Пресвятой Богородицы. Первая церковь была деревянной и небольшой. 5 сентября того же года царь и великий князь всея Руси Михаил Феодорович повелел своим ясельничим и воеводам Ивану Биркину и Михайлу Спешневу ехать в Дикое поле и строить новый город Козлов как одно из звеньев в цепи городов Белгородской засечной черты. Тульская засечная черта уже не сдерживала натиска крымских и ногайских татар. «Ведомо нам учинилось, что степью меж Воронежских и Ценских верхов, мимо Урлапова городища, приходят в Русь войною крымские и ногайские люди… и православных крестьян побивают и в полон емлют…».

Под личной опекой царя находилась Козловская обитель в 1641 году. По грамоте Михаила Феодоровича монастырь получил «рыбные ловли и бобровые гоны» на Лесном Воронеже и место для постройки мельницы, позже — участок земли вдоль берега для просушивания неводов и для причала.

К середине XVII века Белгородская засечная черта была построена. Монастырь, расположенный с южной стороны Козлова, был вынужден принимать на себя тяжесть татарских и калмыцких набегов.

В первые годы своего существования, до прихода в монастырь игумена Кирилла, обитель не была общежительной. «Братии было немногое число, и кормился всяк собою», — сообщал позже в Пушкарский приказ в своей челобитной архимандрит Дорофей. С 1660 года игумен Кирилл «учинил общую трапезу», при нем же началось и большое каменное строительство. «Своею работою и добрым подвигом, — по словам архимандрита Дорофея, — построил Кирилл в монастыре каменного строения церковь Успения Пресвятой Богородицы, а под нею — другую церковь же великих чудотворцев Зосимы и Савватия Соловецких, и поварни и кельи, и около монастыря ограду каменную».

"Козловский женский монастырь основан в 1638 г. «при воинской крепости». На территории стояло 22 деревянных кельи; в середине – бревенчатая одноэтажная церковь с колокольней, устроенная в честь святого пророка Божьего Илии. Церковь имела один купол «с черепичной главой», над которым возвышался железный крест. В дар монастырю царь Михаил Федорович передал иконы Нерукотворного Спаса, святого пророка Илии, Ангела Благочестивого царя Михаила преподобного Михаила Малеина."

Здание монастыря было одноэтажное, да и сам монастырь никогда не отличался обеспеченной жизнью. Монахини жили тесно, тяжело, бедно, но не покидали стен родного им места даже тогда, когда здание обветшало и стало непригодным для жилья. Так продолжалось до тех пор, пока не была проведена екатерининская церковная реформа, упразднившая монастыри. Монастырский храм стал приходским, а монахинь перевели в Тамбовский Вознесенский девичий монастырь. Расстаться со своей обителью решились не все. Нескольким послушницам, которые не имели монашеского пострижения, не смогли дать крова на новом месте,но решимость посвятить жизнь церкви оказалась несравненно важнее устроенной жизни, и они остались. Однако, случившийся в 1848 году пожар изгнал насельниц, уничтожив их кельи. Новое жилье они нашли в хлебных амбарах купца Федора Герасимовича Воронова, приспособленных для жилья. А уже в марте того же года указом Тамбовского губернского правления полиции дали распоряжение уничтожить общество богомолок в Козлове. Теперь им запрещалось носить черные платья, приходилось прятаться. В этом же году было начато строительство Боголюбского храма, а при нем предполагали открыть благотворительное заведение для сирот. Но все же решили, что правильнее устроить при новом храме женский монастырь. Строительство началось в 1867 году и, прерванное сильным пожаром, окончилось уже через два года. Храм был возведен благодаря помощи уже известного благотворителя Ф.Г. Воронова. На свои же средства он построил и два каменных двухэтажных корпуса для насельниц, связанных с монастырской церковью. Практически через столетие козловские послушницы смогли служить церкви уже в собственном монастыре, ухоженном, благоустроенном.

История Мамонтовой пустыни тесно связана с историей распространения и укрепления Православия в Тамбовском крае. Пустынь располагалась в 70 верстах от Тамбова по моршанской дороге у села Мамонтово. Село и монастырь носили имя основателя — инока Маманта. В документах Шацкого архива указывалось, что старцу Маманту в 1629 гг. по велению местной землевладелицы инокини Марфы Ивановны было разрешено открыть пустынь во имя Святителя Николая на Никольской поляне.

В первые десятилетия своего существования монастырь был беден и убог. Грамотой 1634 года запрещалось взыскивать налог с 30 четвертей монастырских земель, поскольку «старец в тоей пустыне живет только сам друг со старцем и питается Христовым именем, а служебников и работников и крестьян нет никого, и с тое земли ему, старцу Маманту, за даточные люди дати нечего».

Постепенно земли заселялись пришельцами из соседней Рязанской области, из-под Наровчата и из Звенигородского уезда; были среди них вольные люди, бобыли и кабальные крестьяне. Всем им оказывалось гостеприимство, на обильных свободных территориях всего было достаточно, а рабочих рук не хватало. Здесь закладывались основы культуры земледелия, впоследствии передаваемые новым поселенцам.

В 1652 году пустынь была приписана к Звенигородскому Саввино-Сторожевскому монастырю с крестьянами, бобылями, их детьми, братьями и племянниками. В писцовых книгах 1677 года указывалось, что в Мамонтовской пустыни у Глубокого озера были две церкви с колокольней, иконами и утварью. Располагались они в одном здании; главная — во имя Николая Чудотворца, придельная — во имя Алексия, Божьего человека. Первым строителем церквей в пустыни был ее основатель старец Мамант. К храму примыкала трапезная и паперть, круглый пятистенный алтарь был прирублен отдельно. С правой стороны располагался Алексеевский придел. Церковные главы были отделаны чешуей, кресты — железом. Придельная церковь не случайно была освящена во имя Алексия — ведь наибольшее число вкладов монастырь получил в царствование Алексея Михайловича «для ради покоя вечных благ будущего века». Монастырские владения быстро обогащались; к концу XVII века обитель владела многочисленными коровьими, птичьими, пчелиными дворами. В каждой монастырской деревне были свои старосты, назначенные монастырем, и управляющие-монахи. Хотя пустынь официально была достаточно рано упразднена (1764 г), храмовые и хозяйственные постройки еще долгое время являлись монастырскими.

Казанский Богородичный мужской монастырь был основан и построен в XVII веке с южной стороны города Тамбова старцем Иосифом. В 1679 году братии монастыря были пожалованы в дар мельницы на реках Студенец и Цна в районе села Донское. В монастырской собственности находились земли Троицкой Дубравы, Троицкого Караула, хутор Трёх Лощин, берег реки Кариан и земли близ села Татаново.

Из-за пожаров, которые часто возникали в городе Тамбове, архитектурный облик монастыря неоднократно менялся. Значительное его переустройство произошло в середине XVIII века.

По благословению епископа Тамбовского Пахомия (1758-1766 гг.) на территории Казанской обители стала располагаться архиерейская резиденция. Новый деревянный архиерейский дом, консистория, баня, конюшенный двор, хозяйственные службы были выстроены рядом с братским корпусом и храмом.

Каменное строительство зданий и храмов Казанского мужского монастыря датируется последним десятилетием XVIII века.

Тамбовский Вознесенский женский основан в 1690 году епископом Тамбовским и Козловским, святителем Питиримом. Монастырь расположился на северной окраине города в устье рек Студенца и Гаврюшки (сейчас — пересечение улиц имени Бориса Васильева и Московской). Первой игуменьей обители стала родная сестра владыки Питирима — Екатерина.

Основатель Вознесенского монастыря святитель Питирим был выдающимся просветителем, православным деятелем и оставил заметный след в истории Тамбовской епархии. И он сам, и его сестра Екатерина уже с детских лет стремились посвятить себя служению Богу. В ранней молодости будущий отец Питирим принял иночество и стал послушником Вяземского Иоанно-Предтеченского монастыря. Получив признание братии за высокие духовные качества, в двадцать один год он принял постриг, а в тридцать два года стал настоятелем того же монастыря в сане архимандрита. Деятельность молодого архимандрита, его труды и монашеские подвиги не остались незамеченными. 1 сентября 1684 года его избрали на Тамбовскую епископскую кафедру, а 15 февраля состоялось рукоположение Питирима в сан епископа. Новый архипастырь оказал огромное влияние на жизнь Тамбовской епархии, состояние церковных дел в которой было крайне неблагополучным — храмы и монастыри обветшали, проповеди произносились редко, нравы населения отличались распущенностью. Одним из благодеяний епископа Питирима явилось создание Вознесенского женского монастыря.

Акты и грамоты об основании обители сгорели во время пожара 1724 года. Возродился монастырь только к 1744 году, тогда же была возведена монастырская стена.

Одним из самых известных монастырей на тамбовской земле был Сухотинский женский монастырь. В 30-ти км от Тамбова, на берегу реки Нару-Тамбов, в своем имении проживала боголюбивая чета отставного майора Петра Гавриловича и Варвары Александровны Сухотиных. В преклонном возрасте, в пору тяжкой физической болезни, получив благодатное исцеление после усердной молитвы перед иконой Божией Матери «Знамение», супруги дали Богу обет — устроить в своем имении иноческую обитель. Осталось тайной имя старца, явившегося им во сне и благословившего помолиться пред иконой Божией Матери «Знамение».

В январе 1818 года в ответ на свою просьбу Петр Гаврилович получает от митрополита Ионы разрешение и благословение на строительство церкви. К осеин строительство храма в честь иконы Божией Матери «Знамение» было завершено. В 1822 году состоялось торжественное освящение храма. Построив затем несколько полукаменных двухэтажных и одноэтажных корпусов для инокинь, в 1825 году Варвара Александровна просит Священный Синод «дозволить ей открыть на своей господской усадьбе женский монастырь», а в 1833 году просит Тамбовский Приказ общественного призрения «дозволить ей учредить в ее доме богадельню». В этом же году указом министра внутренних дел разрешается открыть богадельню на 30 женщин. В пользу богадельни Варвара Александровна передает всю свою господскую усадьбу с постройками и каменной оградой, сад, огород, 170 десятин земли. Устроив богадельню, Варвара Александровна просит тамбовскую консисторию переименовать ее в женскую обитель. Вскоре число живущих в богадельне доходит до пятидесяти. 28 сентября 1849 года Сухотинская богадельня стала женским общежительным монастырем «с призрением в ней и пребывающих там штатных богадельных лиц».

Монастырь именовался Богородице-Знаменским Сухотинским женским монастырем 3-го класса. В монастырь по штату полагалась начальница в сане игуменьи, казначея, 15 монахинь, 15 послушниц. Устав полагался общий для общежительных монастырей. Начальницей монастыря была избрана монахиня Нижегородского Крестовоздвиженского монастыря Дорофея Кудрявцева, духовная дочь преподобного Серафима Саровского. Принимая должность начальницы Сухотинского монастыря, матушка Дорофея вспоминает сказанные преподобным старцем слова: «Иди, послужи барыне, да берег-то укрепи, берег!» Все свое внимание и усердие сосредоточила она на устроении внутренней, духовной жизни, «упорядочении добрых порядков обители». Особо строго следила за исполнением послушаний по церкви. Дважды матушка получала высочайшие благодарности: за пожертвования раненым воинам Крымской «кампании» и в первую роту Тамбовской Дружины ополчения Казанской иконы Божией Матери. А в 1861 году была награждена наперсным крестом за свои труды и усердие «в пользу монастыря».

В 1917 году пришло страшное лихолетье безбожия, унесшее с собой и великолепие Сухотинского монастыря. Из величественного ансамбля храмов монастыря уцелела единственная церковь в честь Иверской иконы Божией Матери. В советские годы на территории монастыря располагались детская колония, а позже — дом престарелых. В настоящее время здесь размещен психоневрологический диспансер. В 1997 году монастырь посетил архиепископ Евгений. В 1999 году в Сухотинку был назначен священник. Руководство диспансера использовало церковь под склад, где хранился уголь и ненужное имущество, поэтому первое время приходилось служить молебны на паперти храма. 24 августа 1999 года в стенах монастыря произошло знаменательное событие, когда жители села Сухотинка встречали у себя мироточивую икону Божией Матери «Всех скорбящих Радосте» из села Тамбовской области, которая Крестным ходом направлялась в город Тамбов. Ночью, когда в Иверском храме перед чудотворным образом духовенством и участниками Крестного хода служился молебен с акафистным чтением, замироточила и Иверская икона Божией Матери, также находившаяся в это время в храме. С 26 октября 1999 года в храме стали регулярно совершаться богослужения.

Среди тамбовских монастырей большой известностью пользовался Трегуляевский Иоанно-Предтеченский монастырь, основанный святителем Питиримом в нескольких километрах от Тамбова на берегу реки Цны в живописной дубраве тамбовского Трегуляевского леса.

Предание связало с этой обителью замечательное событие, напоминающее о близкой духовной связи и дружбе святителя Питирима и святителя Митрофана Воронежского.

При аскетическом настроении, особенно любя уединение, Преосвященный Питирим, как только дозволяло время, удалялся за Тамбов, в густые Тамбовские леса, и там наедине предавался богомыслию и молитве. Однако такие уединенные прогулки не могли полностью удовлетворять монашескую потребность в молитве, поэтому св. Питирим определил устроить в уединенном, лесистом месте особую обитель и для того избрал лучшее место во время своих уединенных странствований. Эту мысль он передал прибывшему к нему дорогому гостю, Воронежскому святителю Митрофану, прося его «освидетельствовать и благословить во славу Божию избираемое им место для обители». Таким образом, два великих друга — оба истинные отшельники и постники — посетили то место, где впоследствии стала красоваться святая обитель Питирима. К двум достопамятным мужам предание присоединяет еще и третьего, который известен только именем — Иннокентий. Быть может, он был одним из келейников святителя Питирима. Все трое избрали и благословили своей сердечной молитвой место для святой обители. С тех пор место это так и стало называться — Трегуляй, а мужская обитель, устроенная здесь, — Трегуляевским монастырем.

В ознаменование этого замечательного события, связанного с избранием и освящением места для Трегуляевской обители, в Тамбовской летописи был отмечен не только год, но и число освящения места — второй день по Воздвижению Креста Господня, 15 (28 н. ст.) сентября 1688 года. Выбрав вместе со святителем Митрофаном пустынное и уединенное место, вполне соответствующее требованию устройства монастыря, святитель Питирим посвятил новостроящуюся обитель великому пустыннику и постнику — Предтече и Крестителю Господню Иоанну — как бы в воспоминание о любимой своей Вяземской обители Смоленской епархии, где он начинал свое монашеское служение.